Да здравствует король!

Глава 12. В гостях у Ордена

Глава 12. В гостях у ОрденаКлирик смотрел на них с подозрением, а его строгий взгляд, казалось, проникал прямо в душу. Сердце Фауста заколотилось сильнее. Он прекрасно знал, что любая неверная деталь могла погубить их замысел.

— Наш сержант выражает сомнения относительно ваших дел в наших землях, — проговорил клирик, всматриваясь в Фауста. — Расскажите о себе, странники.

Фауст медленно кивнул и произнёс уверенно:

— Я странствующий поэт, Ферон, а это моя жена Ядвига. Мы путешествуем по этим краям, собирая истории, чтобы сложить песнь о битве с ужасным некромантом Марвиком Бездушным. Но всё, что я узнал, сводится к тому, что его якобы просто зарубили мечами в лесу. Это, простите, недостаточно героично. Вот я и решил, что стоит выяснить все подробности у самих братьев Ордена, чтобы сделать повествование по-настоящему величественным.

Клирик хмурился, его подозрение никуда не исчезло:

— Странно, — медленно проговорил он. — Я никогда не слышал о поэте по имени Ферон. Если вы поэт, почему бы вам не прочесть что-нибудь из своих произведений?

Фауст на мгновение онемел, пытаясь сообразить, что же сказать. Ему никогда не приходилось придумывать стихи, а сейчас каждое мгновение казалось вечностью. Но его спасла Лина, с лёгким вздохом шагнувшая вперёд. Она начала читать стихи, не дрогнув ни разу:И ты можешь мне рассказать,Как чист и глубок океан,И что места хватит на всех,Кроме мест для борьбы и печали.Но гуляя по грязным дворам,Мы ходили по головам.Эти улицы слишком тесны,Чтоб не столкнуться плечами.

Слова повисли в тишине, а голос Лины звучал мелодично и страстно. Фауст выдохнул с облегчением, надеясь, что стихотворение прозвучит достаточно убедительно. Сержант и клирик переглянулись, и в их взгляде мелькнуло недоумение.

— Я никогда не слышал таких стихов, — признался сержант, потирая подбородок.

— Я тоже, — добавил клирик, слегка нахмурившись. — Очень странные строки. Но... думаю, они подойдут. Ладно. Сэр Ясяр, хоть и немощен, но, возможно, ему будет приятно поговорить с кем-то, кто хочет запечатлеть подвиг его юности.

Фауст с облегчением кивнул, стараясь скрыть своё волнение. Они направились через внутренний двор замка, утопающий в белом снегу. Братья Ордена, одетые в пурпурные мантии с золотым солнцем, смотрели на них с интересом, кто-то кланялся, а кто-то следил с явной настороженностью.

— Прошу прощения за нашу подозрительность, — неожиданно произнес клирик, когда они шли по мощеной дорожке. — Орден наш богат и силён, у нас много врагов. Недавно нам сообщили, что королю Ливонии начинает не нравиться, что мы, хоть и его вассалы, становимся всё более независимыми. Сила магистра может дать отпор даже королевской армии, если до этого дойдёт... Но это будет ужасная трагедия. Война ослабит нас всех, а эти земли станут добычей для орков или языческих племён с севера. Мы пытаемся поддерживать мир, но это становится всё труднее.

Фауст внимательно слушал, кивая, но его мысли были заняты другим. Он украдкой подошёл поближе к Лине и прошептал:

— Где ты вообще слышала такие стихи?

Она бросила на него хитрый взгляд и тихо ответила:

— Где-то в трактире, в Свободном Пристанище. Разве важно? Главное, что сработало.

Маг хмыкнул, отметив, что она всегда знала, как выйти из сложной ситуации. Но пока он думал о том, что делать дальше, они подошли к древним дверям одного из крыльев замка. Внутри было тепло, пахло воском и благовониями. Клирик сказал, что сэр Ясяр будет ждать их в небольшой библиотеке на втором этаже.

— Будьте честны и не обманывайте его, — предупредил клирик. — Это мудрый человек, он видел многое. Даже если он слаб, его ум остался острым, как раньше.

Фауст кивнул, готовясь к новой встрече. Лина сжала его руку, напомнив, что у них есть цель, и что сдаваться сейчас — значит потерпеть поражение.

Клирик открыл массивную деревянную дверь и, слегка поклонившись, произнес:

— Сэр Ясяр, к вам пришли посетители. — Его голос был уважительным, даже немного тревожным, словно он боялся, что неожиданное посещение могло нарушить покой старого паладина.

Сэр Ясяр медленно кивнул, приглашая Фауста и Лину войти. Они прошли в комнату, неся с собой легкий сквозняк зимы и запахи дороги. В полутемной библиотеке тлели свечи, их свет отражался на груде старых фолиантов и свитков, сваленых на дубовых полках. Паладин сидел в массивном кресле, укрытый пледом. Его седые волосы казались совсем белыми на фоне тьмы комнаты, а глаза, хоть и утратили былую остроту, всё еще горели живым интересом.

Фауст и Лина сели на скромные табуретки напротив него, повторяя свою легенду про странствующего поэта и его спутницу, стремящихся воспеть великие подвиги прошлого. Старый паладин слушал молча, слегка кивая, будто утопая в своих воспоминаниях. Затем он вдруг начал издалека, взгляд его устремился в сторону, будто он видел что-то не здесь, а где-то далеко, в прошедших временах.

— Ах, полвека назад... — заговорил он дрожащим голосом, словно крошки памяти скатывались с его языка. — Были это последние по-настоящему героические времена. Тьма тогда действительно окружала наш мир. Черные маги вершили свои злодеяния, драконы и великаны грабили и жгли деревни, а благородные герои сражались, защищая невинных. Это было время, когда каждый мальчишка в деревне мечтал стать рыцарем, а каждая девочка слушала песни менестрелей, представляя себя героиней этих легенд.

Ясяр горько усмехнулся, его старые глаза блеснули от слез. Лина, сама того не желая, почувствовала лёгкую дрожь сострадания к этому старцу, который казался живым символом ушедшей эпохи.

— А теперь, — продолжил он с горечью, — всё иначе. Молодежь не мечтает о героизме, они мечтают о торговле, о деньгах, о специях и выгодных сделках. Эра рыцарей и драконов уходит... — Он замолчал, внезапно закашлявшись. Его сухой кашель эхом разнёсся по комнате, как напоминание о его слабости и старости.

Фауст почувствовал тягость сострадания, увидев перед собой этого старого воина, который когда-то сражался с монстрами и колдунами, а теперь боролся с собственным телом, истощённым временем.

— Но я пришёл, чтобы узнать о Марвике, сэр, — напомнил Фауст, стараясь мягко вернуть старика к теме разговора. — Пожалуйста, расскажите о той битве, о том, как всё произошло.

Ясяр медленно моргнул, словно пробуждаясь от своих мыслей, и слегка кивнул.

— Ах, да, Марвик... — вздохнул он, поправляя плед на коленях. — Было это время нелёгкое, тёмное. Завелся в Агоране некромант, молодой, но чрезвычайно злобный и амбициозный. Даже по виду было понятно, что он из тех, кого лучше не встречать на пути: глаза у него были странные, круглые, безумные, казалось, что они могут прогрызть любую душу до самого сердца.

Паладин замолчал на мгновение, потерявшись в воспоминаниях, затем продолжил:

— Он убивал без разбора. Селяне дрожали от страха, а потом и горожане начали прятаться по домам, когда слышали о его приближении. Это был не просто бандит, это был настоящий демон во плоти, лишь с человеческим лицом. Слухи о его злодеяниях долетели до Ордена, и нас с Аленой выбрали для охоты на него. Мы взяли с собой лучших братьев и отправились на поиски... — Сэр Ясяр замолк, его голос дрогнул. Он закрыл глаза и покачал головой. — Ах, Алена... До сих пор помню её лицо, — сказал он, чуть слышно. — Сильная, отважная... Она была светом в моей жизни. Но... кто мог подумать, что её последняя битва будет не с монстром, а с болью и муками родов? Никого рядом не было, никто не мог помочь... Ни клирика, ни лекаря, ни повитухи... Она ушла, а я так и остался один.

Голос старика сорвался, и Фауст ощутил, как что-то тяжелое и холодное пронзает его сердце. Впервые он увидел не врага, а человека, которого сломили потери и предательства, которых в его жизни было слишком много. Лина молчала, потупив взгляд, не зная, что сказать.

Фауст понимал, что после стольких лет, воспоминания о битвах и потерях всё ещё тяготили старого рыцаря. Чтобы хоть немного отвести разговор от мрачных воспоминаний, он осторожно спросил:

— Вы любили друг друга, сэр Ясяр? Вас и Алену связывало нечто большее, чем просто долг?

Ясяр медленно кивнул, его взгляд стал туманным, словно он снова переживал те моменты.

— Да, — ответил он наконец, с мягкой улыбкой, которая на мгновение согнала с его лица годы печали. — Мы оба были сиротами. Нас обоих спасли из пепелища нашего поселка, когда орки с Белой Стены сожгли его дотла. Мы выросли вместе в Ордене. Дружба переросла во что-то большее, но мы посвятили свои жизни служению и защите. На поле боя мы всегда знали, что можем полагаться друг на друга.

Лина, неожиданно для всех, задала вопрос, который мог показаться неуместным:

— А ребенок Алены... Он выжил?

Ясяр снова кивнул, его глаза загорелись огнем старой горечи.

— Да, наш сын, Волот, выжил. Но он не захотел следовать за мной и идти по нашему пути. Держит торговый корабль теперь. Путешествует между портами, торгует... — Ясяр вздохнул и добавил, — Не виню его за это. Он всегда был упрямым, как и его мать.

Фауст уловил, что в голосе старого рыцаря сквозила не только грусть, но и гордость, хотя он не стал углубляться в эту тему. Он решил вернуться к делу и, собравшись с мыслями, осторожно спросил:

— Сэр Ясяр, я понимаю, что воспоминания о прошлом тяжёлые, но не могли бы вы рассказать, как именно вам удалось победить Марвика Бездушного? Его имя до сих пор вызывает дрожь в сердцах многих.

Паладин вздохнул, словно возвращаясь из далёкого прошлого в суровую реальность:

— Ах, Марвик... Да, тот самый проклятый некромант. Это было долгое преследование. Он был неуловим, исчезал на месяцы, перебираясь, как я потом узнал, на острова или, быть может, на Аллодию. Вернулся, когда все уже думали, что он исчез навсегда. Мы с Аленой собрали группу лучших следопытов Ордена, решили выследить его раз и навсегда. И вот удача повернулась к нам лицом, когда мы нашли подпольный орден черных магов в Агоране. Им руководил уродливый демонический тип...

— Драз? — вдруг перебил его Фауст, вспомнив знакомое описание.

— Да, да, точно. Драз, — подтвердил Ясяр, удивлённо подняв брови. — Он был главным в этом гнусном обществе. К сожалению, Драз смог сбежать, но мы захватили нескольких его подручных. После долгих и, скажем так, убедительных допросов, они выдали нам местоположение Марвика.

Ясяр осмотрелся, словно проверяя, не подслушивает ли кто, и затем продолжил:

— Мы подкараулили его в лесу, он не ожидал нападения. Видимо, думал, что мы все ещё далеко. Марвик выхватил меч и ринулся в атаку, но это был его последний промах. Мы не дали ему шанса колдовать, он был убит почти мгновенно. Я не скажу, что это была великая битва, но на душе было легче. Мы сожгли его тело на костре, а череп... — Ясяр замолчал, его голос стал едва слышным. — Череп решили сохранить как символ нашей победы, трофей над злом. Теперь он покоится в часовне, напоминает нам, что даже самая тёмная магия не сможет победить свет и силу веры.

Лина сделала вид, что восторженно выдохнула:

— Такой символ, должно быть, очень важен для Ордена...

— Да, — задумчиво кивнул Ясяр. — Это напоминание о том, что зло всегда будет пытаться вернуться. Но, благодаря Святой Матери, мы всегда будем начеку.

Фауст внимательно слушал каждое слово, в его голове складывался план. Он чувствовал, что от этого маленького черепа будет зависеть их дальнейшая судьба. Этот череп мог стать ключом к восстановлению его королевства — или стать очередным проклятием в его жизни.

Маг понимал, что момент настал, и время шло на минуты. Он собрался с духом и произнёс:

— Сэр Ясяр, не хочу показаться дерзким, но могу ли я попросить у вас... тот самый череп? На память. Я хочу, чтобы он вдохновлял меня, напоминая, что даже тьма может быть побеждена светом.

Паладин от неожиданности нахмурился, его морщины углубились, и он на мгновение задумался. Лина, сидевшая рядом, широко распахнула глаза, явно ошеломлённая такой просьбой. Она ожидала, что они украдут трофей под покровом ночи, а не попросят его у самого хранителя святыни. Сэр Ясяр глубоко вздохнул, словно взвешивая что-то важное в своей душе, и наконец сказал:

— Ты странный поэт, Ферон. Никто раньше не просил у меня такое. Но... исполни моё последнее желание. Прочти мне грустный стих или спой печальную песню, чтобы моё сердце унесло с собой тёплую память.

Фауст, не смея отказать старику, достал дудочку. Он бросил взгляд на Лину, и она поняла его без слов. Она встала рядом и, обратив лицо к окну, через которое пробивался зимний свет, начала петь. Голос её был хриплым, но чистым, а мелодия дудочки захватила мрачное настроение зимнего дня. Звуки лились мягко и печально, будто рассказывая о потерянных надеждах, о том, что осталось в прошлом и никогда не вернётся. Лина пела:Солнечный свет снова слепит глаза,Я иду, но не знаю зачем и куда,Я иду и смотрю на остатки домов,Я иду, ведь давно уже на всё готов.Вокруг меня пусто, внутри меня тоже,Этот город нас душит и пока не поздно,Хочу убежать и когда-то вернуться,Чтоб вспомнить тот вечер, тот день и то утро.Вспоминай солнце горящего дня,Тот самый ласковый май.Время которого больше не будет, больше не будет...

Когда она закончила, в комнате повисла гробовая тишина. Фауст перестал играть, а Лина медленно опустила голову, словно пряча свои собственные чувства за этим коротким стихом.

Сэр Ясяр сидел неподвижно, его глаза блестели от слёз, которые медленно стекали по щекам. Он откинулся на спинку кресла и, казалось, прожил заново свою долгую жизнь, вспоминая все радости и потери. Старик тихо всхлипывал, и Лина осторожно подошла к нему, положив руку на его плечо.

— Всё хорошо, — выдавил он наконец, слабым голосом. — Спасибо, поэт, за этот дар. За эту красоту, что ты принёс мне. Ты пробудил во мне воспоминания о временах, когда жизнь ещё была полна чудес... когда Алена была жива, когда мир был другим. Теперь я чувствую, что мой час близок. Святая Матерь скоро заберёт меня к себе, и я увижу любимую снова.

С этими словами он позвонил в маленький колокольчик, что висел на его столе. В комнату быстро вошёл юный служка, и сэр Ясяр произнёс твёрдым голосом:

— Проводи этих гостей в часовню. Пусть они возьмут череп, который был трофеем нашей победы над тьмой. Он больше не имеет смысла в моей жизни. Пускай они расскажут миру о герое, которого больше не будет.

Фауст не мог поверить своим ушам. Его сердце переполнялось радостью, но он сохранял спокойствие и достоинство. Он понял, что только что доказал себе, что действительно достоин своего титула и роли. Он смог добыть череп некроманта без крови и насилия. Настоящий король должен был быть не только мудрым, но и доблестным.

Они поклонились старому паладину, чувствуя себя частью какого-то важного ритуала, и направились к часовне. Лина шептала:

— Я не думала, что это получится. Это... это чудо.

Фауст сдержанно кивнул:

— Мы сделали это как нужно. Мы сделали это, как настоящие рыцари.

Когда они вошли в холодную и величественную часовню, лучи зимнего солнца пробились сквозь витражные окна, освещая резной алтарь и небольшой постамент, на котором покоился череп. Он казался обычным, чуть потемневшим от времени. Но для Фауста это был символ победы — не только над тьмой, но и над собой.

Они покидали земли Ордена Святого Луки с лёгким сердцем и ясной целью. Зимний свет, мерцающий на снежном покрове, освещал их дорогу. За пределами замка, вдалеке от его величественных стен, виднелся костерок, тлеющий в лесу. Над ним поднимался тонкий столб дыма, словно приглашая путников. У костра их встретил Игорь, ожидавший их возвращения. Лицо ревенанта слегка светилось от отражений огня, когда он, наклоняясь вперёд, спросил:

— Всё ли в порядке, ваше величество?

Фауст вытащил череп из сумки и показал его Игорю. Череп казался пугающе обычным, но для всех троих он символизировал их победу — победу над прошлым и над собственными страхами. Но в глубине души маг чувствовал тяжесть. Он не мог выбросить из головы образ старого Ясяра, сидящего в кресле и тоскующего по прошлому. Впервые он столкнулся с таким печальным и трагичным образом. Всю свою жизнь Фауст был окружён историями о славных воинах, паладинах и героях, чья смерть была быстрой, яркой и исполненной чести. Его отец не дожил до старости — он пал в бою, в самом расцвете сил, как подобает истинному королю. А здесь он видел человека, истощённого годами и страданиями.

Фауст прикоснулся к черепу Марвика и невольно задумался: "Неужели и я стану таким же, как Ясяр — старым, одиноким, сидящим в холодной комнате, среди мрачных воспоминаний и былой славы?" Он почувствовал, как холодная волна страха окутывает его сердце. Если всё закончится так, то может, бессмертие не такая уж и плохая идея? Может, ему стоило действительно думать о том, чтобы стать личем, вампиром или... хрономантом? Фауст впервые понял, что не просто жаждет власти, а боится того дня, когда его собственная жизнь угаснет, как угасла жизнь этого старика.

Лина нарушила его мысли:

— Я ожидала, что всё будет гораздо сложнее. Думала, нам придётся красть череп, тайком прокрадываться ночью... или пробиваться силой.

Игорь, греясь у костра, лишь покачал головой:

— Силой это было бы безумием. В замке как минимум сотня рыцарей и добрая четверть сотни клириков. Они бы уничтожили нас, даже с магией. Нет, ваше величество, вы сделали всё верно.

Фауст кивнул, соглашаясь. Они вновь оседлали своих верных лошадей и отправились к "Толстому коту", надеясь на тёплую постель и немного спокойствия. Обратный путь через Дикие Земли был полон неизвестности, но сейчас они чувствовали себя победителями.

В трактире, едва успев разместиться, они устроили небольшой пир. Триумф снова был с ними, а тревоги временно скрывались за пинтами добротного эля и запахом жареного мяса. Лина, поддавшись настроению, попыталась рассмешить Фауста:

— А может, оставим эту магию, ваше величество? Ты хорошо играешь, я хорошо пою... Будем бродячими артистами! Представь, мы странствуем по миру, веселим людей, собираем залы!

Фауст рассмеялся, его смех был громким и чуть надломленным:

— Король-бард? Ах, Лина, я слышал о короле-бардe в прошлом... Неплохо быть легендой, но это не так оригинально. А вот король-некромант, путешествующий по миру, играющий на дудочке, которая заставляет котов танцевать — вот это действительно нечто новое! Что скажешь, Игорь?

Игорь, который всё это время тихо слушал, покачал головой с улыбкой:

— Мой король, вы достойны большего, чем странствовать и петь у дорог. Но если это ваш путь, я следую за вами. Пусть даже в преисподнюю.

Лина подняла кружку:

— Тогда за короля, который решит, что ему действительно нужно, и не побоится следовать своей дорогой — какой бы она ни была!

Они выпили. Фауст сделал долгий глоток, чувствуя, как тёплая волна растекается по телу. Он всё ещё не знал, какой будет его путь — король или маг, герой или злодей, поэт или завоеватель. Но в этот момент, сидя у тёплого огня в компании верных друзей, он знал одно: они вместе справятся с любыми трудностями.