Глава 13. Через княжестваОбратный путь предстоял долгий, и Фауст заранее знал, что зима не пощадит их странствие. Погода действительно быстро ухудшалась, и холодный ветер, пронизывающий насквозь, лишь усиливал ощущение одиночества среди заснеженных просторов Ливонии. К тому времени, как они добрались до трактира "Верный путь", снег уже валил хлопьями, словно пытался похоронить их под белой пеленой. Уставшие и продрогшие, они вошли в теплое помещение постоялого двора, чувствуя, как на лице начинают таять снежинки. Морозная стужа осталась снаружи, а в их руках оказались кружки горячего эля.
Фауст, стряхивая снег с плаща, с удовольствием отметил, как тихий уют трактира наполняет его теплом. Он не мог не обратить внимания, что за последние месяцы привык видеть гоблинов, гномов и полуросликов в Свободном Пристанище. А в Ливонии никого кроме людей не встречалось.
— Как-то пусто и скучно без гоблинов, свиноголовых мастеров и крысиного народа, — заметил он, стряхивая с плаща последний снег.
Лина усмехнулась, сидя напротив него:
— В Ливонии ты не встретишь такой компании, как в Диких Землях. Да и, если честно, вряд ли здесь такие существа захотят задержаться. Ливонцы... — она покачала головой, — они не то чтобы не любят другие народы, просто считают их потерянными овцами. В каждом не-человеке видят того, кого надо вернуть на путь истинный, поэтому часто набрасываются с разговорами о спасении души.
Фауст нахмурился, грея ладони о кружку горячего напитка:
— Непросто здесь должно быть эльфу или гному, если его постоянно учат, как жить правильно.
Игорь, слушавший их диалог, добавил своим низким голосом:
— Церковь Святой Матери разная, смотря где ты находишься. В Агоране, в Ливонии, в бывших владениях Астерии... Догматы могут различаться, а обычаи и вовсе — как небо и земля. Взять хотя бы Гелионизм в Астерии. Там почитают первопророков Солнца. А Соларианство у нас и здесь... другое дело.
— Да, — согласился Фауст, думая о многочисленных конфликтах с Астерией в одном из которых пал его отец, — именно из-за этих расхождений в вере Астерия и старается от нас отколоться. Была бы религия одинаковой, может, и проблем бы таких не возникло.
Лина фыркнула и добавила с ухмылкой:
— Ну, когда дело доходит до веры, проблемы возникают даже там, где их быть не должно. Для фанатиков каждая деталь догмата важна, даже если обычные люди не увидят разницы.
Их разговор прервал громкий голос хозяина трактира, который, стоя на столе, поднимал кружку в воздух и выкрикивал радостные слова:
— Год 1400-й вот-вот наступит! Прощайте, старые беды и невзгоды! Сегодняшняя выпивка за счёт заведения! Да здравствует новый век!
Крики радости эхом разлетелись по залу. Гостей было не так много — всего несколько крестьян и местных охотников, но их весёлое ликование заразило всю таверну. Все разом подняли кружки, звеня ими друг о друга, и Фаусту показалось, что даже стены трактира ожили, отзываясь на звуки веселья. За окнами бушевала снежная буря, но внутри "Верного пути" было тепло, как в объятиях старого друга.
— И сегодня, друзья, — продолжал хозяин с неподдельным восторгом, — мы пойдем на улицу, жечь костры и лепить драконов из снега! Как и полагается в канун нового года! Пусть все старые духи уйдут с дымом, а новые принесут нам удачу!
Лина подняла кружку:
— За то, чтобы наш путь в новом году был без преград!
Фауст, который редко чувствовал себя настолько расслабленным, усмехнулся и добавил:
— За то, чтобы найти собственный путь и не свернуть с него.
А Игорь, серьёзный и верный ревенант, тихо поддержал их тост:
— И за то, чтобы король вернулся туда, где его истинное место — на трон.
Зима прочно держала Ливонию в своих ледяных объятиях, но в эту ночь вокруг огня, в компании странных соратников, Фаусту казалось, что новый век действительно принесет что-то необычайное. Новый вызов, новые приключения, а возможно и новый мир, в котором он найдет себя — не как маг, не как изгнанник, а как настоящий король, готовый править и защищать свои земли.
Мороз не ослабевал, а буря все еще не утихала. Фауст, Лина и Игорь застряли в "Верном пути", коротая дни и ночи за разговорами и воспоминаниями. Ночь празднования 1400 года принесла им облегчение и веселье, но дни продолжали тянуться медленно, и ветер снаружи лишь завывал, настраивая на раздумья.
Фауст не мог выбросить из головы историю с Марвиком Бездушным. После всего, что они узнали, его не покидало странное ощущение, что что-то не так.
— Драз, — проговорил маг, глядя на пламя в камине. — Ты знаешь, что мне не дает покоя в истории с этим Марвиком? Драз. Видимо был как-то с ним связан ещё давно...
Игорь, который в это время сидел у окна и смотрел на снежные вихри, повернулся к магу:
— Кто этот Драз, ваше величество?
Фауст вздохнул и начал объяснять:
— Драз — демонопоклонник и некромант, полудемон, связанный с теми темными делами, что происходили в Агоране еще полвека назад, так же бывший владелец Башни Ока в Диких Землях. Как оказалось, он был связан с Марвиком и Ярашем, моим учителем.
Лина, лениво слушая их разговор, усмехнулась:
— Что ты ожидал от некроманта? Что он будет ходить под ручку с епископами и слушать церковные хоры?
— Нет, конечно, — буркнул Фауст, недовольно покачав головой. — Но если Яраш знал, что Драз был замешан в тех же делах, что и Марвик, почему он доверял ему? Может, это и неважно, но... — Фауст осекся, поймав взгляд Лины, которая резко побледнела.
Дверь постоялого двора открылась, и внутрь вошел человек, смахивающий снег с плеч. Фауст заметил, как Лина изменилась в лице, словно увидела призрака прошлого.
— Это барон Вентура, мой бывший любовник, — прошептала она едва слышно и мгновенно метнулась наверх, исчезая из виду. Ее реакция была так стремительна, что Фауст даже не успел моргнуть.
— Барон Вентура, говоришь? — усмехнулся Фауст, наблюдая, как барон стряхивает снег с волос и усаживается за соседний стол.
— Видимо, ваша ученица оставила много незавершенных дел, ваше величество, — подмигнул Игорь, глядя на нервозную реакцию Лины.
Фауст усмехнулся:
— Ну что ж, бурное прошлое всегда дает о себе знать. Особенно в таких местах, как Ливония, где случайные встречи могут стоить очень дорого.
Они продолжили сидеть у камина, переговариваясь вполголоса и не обращая внимания на барона, который вскоре занялся своими делами. Однако их внимание привлек неожиданно вспыхнувший интерес к вошедшему человеку, чье лицо скрывал капюшон плаща. Мужчина был похож на обычного курьера, но его сопровождающая сумка, на которой свисала печать Агорана, вызвала волну шепота в зале. Фауст, напрягшись, прислушался к разговору, который разгорелся вокруг незнакомца.
— Говорят, что король-некромант вернулся, — произнес курьер. — Бродит по королевствам, как тень.
— Говорят, что его видели возле "Старого Тополя", — подхватил другой мужчина, лицо которого скрывала борода. — Один клирик из Агорана узнал его, а крестьяне твердят, что он несет беды.
— А я слышал, — вмешался третий, смахивая пену с кружки, — что он вообще не от женщины рожден, а от суккуба! Его не убить ни мечом, ни стрелой! Чародей, порожденный тьмой!
Фауст сжал зубы, чтобы не выдать себя, чувствуя, как вспыхивает в нем гнев. Он молча смотрел на этих людей, как они шепчутся о нем, будто о легенде, при этом не понимая, что говорят. "Если бы я все еще был королем, за такие слова о моей матери их бы повесили" — подумал он с холодной яростью, но вовремя взял себя в руки.
Игорь, заметив перемену в его лице, похлопал его по плечу:
— Не принимайте это близко к сердцу, ваше величество. Слова ветра, слова холода. Они не знают истины.
Фауст, взглянув на своего верного ревенанта, кивнул. Он знал, что будет держаться до конца — сдержанный, терпеливый, готовый принять вызов. Потому что он был королем, некромантом, изгнанником, и теперь... легендой.
"Пусть думают, что хотят. Время все расставит по своим местам" — подумал он и, отвлекшись, присоединился к разговору с Игорем, который обсуждал уличные песни Ливонии и местные традиции.
Барон Вентура, тем временем, даже не обратил на них внимания, заказывая себе горячий эль и болтая с трактирщиком.
Ночью Фауст, глядя на бесконечные заснеженные просторы в окно, тяжело вздохнул. Они были на пороге нового путешествия, и мысли о возвращении через Агоран теперь казались ему несбыточной мечтой. Слухи о его возвращении, распространявшиеся быстрее ветра, делали обратный путь слишком опасным. Он знал, что в случае раскрытия даже вся их магия и навыки не спасут их от засад и ареста.
— Что будем делать, ваше величество? — с тревогой спросила Лина, смотря на его мрачное лицо.
— Думаю, путь через Агоран для нас закрыт, — неохотно признал он. — Если нас узнают, то мы не отбьемся.
Лина, после короткой паузы, напомнила:
— Были еще эльфийские княжества. Этот путь нам никто не запрещал. Там нас, по крайней мере, никто не узнает.
Фауст кивнул, понимая, что это, возможно, их последний шанс.
— Да, эльфийские земли... — произнес он задумчиво, глядя вдаль. — Придется выбрать этот путь, каким бы чуждым он ни был.
На следующий день, когда погода улучшилась, они отправились в путь. Прощание с Ливонией оказалось неожиданно тяжелым. За долгие дни, проведенные здесь, эти заснеженные земли стали для них почти родными. Веселые крестьяне, строгие рыцари, холодные зимние дни — все это напоминало Фаусту о доме, который он потерял. Они сели на коней и отправились в сторону границ эльфийских княжеств, в те земли, которые никто из них никогда не видел.
Когда пейзаж стал более разнообразным, а зимние поля начали уступать густым и диким зарослям, Лина неожиданно спросила:
— Ваше величество, а что это за Война Проклятия, о которой вы упоминали?
Фауст задумался, как бы лучше объяснить:
— Война Проклятия... Это событие, которое повлияло на всю нашу династию. Оно началось в 1386 году, когда Агораном правил мой отец, Август I. Это восстание было организовано в Астерии гелианским священником Ладиславом. Первоначально восстание было успешным, и его поддержали Каренделия и Кастелланус.
— И что же тогда произошло? — заинтересованно спросила Лина, ей всегда было интересно слушать о прошлом королевства и его интригах.
— Герцог Каренделии, Николас II Ерласинг, боялся, что Агоран захватит его земли. Он поддержал восставших, надеясь ослабить наше королевство. Леонард I Законник, правитель Кастеллануса, также присоединился к коалиции, желая отомстить за поражение своих предков в Морской Войне, когда Агоран установил свое господство на Острове Дракона. Война была кровавой, и моя династия потеряла многое.
Лина покачала головой, представляя себе ту кровавую бойню:
— А почему она называется Войной Проклятия?
Фауст тяжело вздохнул, вспоминая легенду:
— Считается, что король Семён III, последний правитель Астерии, наложил проклятие на весь наш род, предрекая его падение. Война, в которой мой отец пал на поле боя, была началом конца. Говорят, это было расплатой за захват Астерии моим дедом. И после Войны Проклятия... прошли всего десять лет, и случилась гражданская война, которая завершилась моей утратой трона. Считается, что проклятие Семёна III окончательно сгубило наш дом.
Лина слушала, затаив дыхание, понимая, что такие вещи могут гнездиться в памяти королей веками, разрушая их семьи изнутри. И вот теперь она шла рядом с тем, кто унаследовал это бремя.
— А как же ты сам смотришь на это проклятие? — спросила она, осторожно подбирая слова.
— Я не верю в проклятия, — ответил Фауст, хотя в его голосе слышалась неуверенность. — Я верю в силу воли, в магию, в мудрость и знание. Проклятия — это для тех, кто ищет оправдание своим неудачам.
Наконец они достигли границ Ливонии. На горизонте, укрытая снежными покровами, возвышалась крепость, окаймленная толстыми стенами и оборонительными башнями. Эти каменные зубцы выглядели как зубы давно вымершего чудовища.
Когда они подъехали к границе, из крепости вышел солдат. Он оглядел их внимательно и крикнул, чтобы они остановились. Затем, на ливонском, сказал:
— Паважаныя вандроўнікі, калі з вамі нешта здарыцца на тым баку, мы не будзем мець права ўмяшацца! Памятаеце пра гэта!
— Что он сказал? — спросил Игорь, нахмурившись.
— Он предупреждает, что если мы уйдем слишком далеко, они не смогут нам помочь, — объяснила Лина.
Фауст кивнул и с трудом оторвал взгляд от мрачных стен крепости. Он знал, что с другой стороны начнется совсем другая история — эльфийские земли, чуждые, полные древних секретов и опасностей. Хотя войны с эльфами закончились почти пять веков назад, напряжение между народами все еще витало в воздухе, словно призрак давно ушедшего конфликта.
— Полтысячелетия прошло с последней войны с эльфами, — произнес Фауст, поглядев на покрытые инеем деревья за границей. — А люди до сих пор боятся их.
— Люди всегда боятся того, чего не понимают, — согласилась Лина. — Тем более, если это касается магии и старых обид.
Они молча кивнули солдату, оставив за собой Ливонию. Впереди были эльфийские княжества, и никто из них не знал, что их ждет за границей.
"С другой стороны этой границы — неизвестность," — подумал Фауст, и его сердце забилось быстрее в предчувствии грядущих испытаний.
Троица медленно въехала в лес, который, казалось, скрывал в себе бесчисленные тайны древних времен. Высоченные ели, словно часовые, стояли недвижимо, их заснеженные ветви были похожи на руки, тянущиеся к небесам. Лес казался живым: каждая тень напоминала вздох или тихий шепот, и ветер уносил их далеко в глубины.
Фауст ехал впереди, внимательно разглядывая местность. Он знал о двух крупных княжествах — Эллириан и Силанар, — но подозревал, что это далеко не все эльфийские земли. Их имена были спрятаны в тумане истории, как и многое другое. Он слышал легенды о великой эльфийской державе, которой когда-то правил Бессмертный Король. По преданию, он был столь могучим, что казался бессмертным, пока не пришел день восстания людей, вошедшее в книги как Война Выживания. Когда-то все земли подчинялись его воле, но люди и некоторые эльфы-заговорщики, ставшие темными эльфами, свергли его, оставив под властью эльфов лишь эту лесную землю.
С тех пор прошло столько лет, но память об этих событиях все еще была жива. Отношения между эльфами и людьми оставались напряженными, особенно с агоранцами. Альдориан — древняя столица эльфов — был разрушен, и на его месте теперь стоял величественный Агоран. Это накладывало тень на всех, кто происходил из этого королевства, эльфы агоранцев особенно не любили.
Они долго ехали, погруженные в молчание. Снег хрустел под копытами их лошадей, и это был единственный звук в этом мрачном лесу. Чувствовалось, что здесь никто не приветствует чужаков. Лес был будто бы застывшим в ожидании, и каждое движение чужаков ощущалось как вторжение.
— Как долго нам еще ехать? — наконец спросила Лина, голос ее звучал немного взволнованно.
— Я точно не знаю, — ответил Фауст, его голос был глухим, отраженным от покрытых снегом стволов деревьев. — Когда-то в книгах я читал, что эти леса простираются на тысячи стрел. Наверняка есть деревни или посты, где эльфы патрулируют границы. Если мы будем двигаться дальше, рано или поздно кто-то нас встретит.
— Да, но что если они решат напасть на нас сразу? — добавила Лина, потуже затянув поводья своей лошади. — Эльфы всегда были известны своей нетерпимостью к нарушителям границ.
Фауст кивнул. Он знал, что эльфы, особенно из Силанара, могли быть опасными противниками. И хотя среди эльфов были и те, кто жил в человеческих землях, оставшиеся в этих диких лесах были далеки от доверия к людям.
— Будем держаться наготове, — ответил он. — Но мы здесь не для войны. Мы просто путники.
Они выбрали подходящее место для лагеря: небольшую поляну между двух древних елей, защищенную от ветра. Игорь, как опытный воин, сразу же занялся разведкой вокруг лагеря, чтобы убедиться, что место безопасно. Он с вернулся с сообщением:
— Мы понятия не имеем, сколько нам еще идти. Эти леса кажутся бесконечными. А без точной карты или проводника можно заблудиться на дни или даже недели.
— Это правда, — признал Фауст, разжигая небольшой костер. — Надеюсь, что встреча с местными жителями не обернется катастрофой. Если они нас встретят, нужно говорить ясно и прямо, без лишних угроз.
Они уселись вокруг костра, грея руки и поедая последние куски хлеба и сушеного мяса. Тепло огня согревало лица, но каждый из них чувствовал нарастающее напряжение. Лина оглядела заснеженный лес, вглядываясь в тени между деревьями.
— Эти леса... — пробормотала она, протягивая руки к огню. — Словно наблюдают за нами. Жутковато.
Игорь скептически взглянул на мага, но затем тоже кивнул:
— Если кто-то и придет сюда, то они заметят нас намного раньше, чем мы их. На их земле мы как на ладони.
Фауст молча смотрел на огонь, ощущая, как густая тишина леса давит на его мысли. Он знал, что впереди их ждут трудности, возможно, даже опасности, которых он никогда прежде не знал. И все же какая-то часть его души жаждала этого испытания, этих древних тайн, скрытых в густых лесах. Может, в этом путешествии он найдет не только путь к своему королевству, но и ответы на вопросы, которые мучили его с самого детства.
Лина, вытянув нож, начала осторожно затачивать его, стараясь держать взгляд на костре, но краем глаза постоянно оглядывая темные силуэты деревьев вокруг них.
— Эти остроухие, — сказала она, нарушая тишину, — всегда были странными. Слишком скрытные, слишком умные. Не знаю чего ожидать от них.
Фауст вздохнул и кивнул:
— Да, Лина, осторожность не повредит. Но мы здесь не для того, чтобы проливать кровь. Мы ищем путь к Диким Землям. Если нам придется встретиться с эльфами, будем говорить с ними как равные.
Они молча кивнули друг другу, и ночь, кажется, стала еще темнее и глубже. Снег, падавший с еловых ветвей, звенел в ночной тишине, как колокольчики забытого мира, а где-то далеко в глубине леса звучал тихий, почти неуловимый звук, напоминающий эльфийскую мелодию...
Утро выдалось ясным, воздух был морозным и бодрящим. Снег скрипел под их сапогами и копытами лошадей, пока они двигались по заснеженной дороге. Ветки старых елей свешивались над ними, словно хранили неведомую тайну. Лес был окутан легкой дымкой, что делало его еще более таинственным. После долгого пути они вышли к развилке, где на небольшом пригорке стояла эльфийская беседка, почти скрытая под толстым слоем снега.
— Кажется, мы заблудились, — тихо сказал Фауст, вглядываясь в заснеженную местность. — Где же здесь север, а где юг?
Лина вытерла снег с замерзшего каменного основания беседки, пытаясь разглядеть возможные указатели, а Игорь всматривался в затянутую облаками линию горизонта, стараясь найти хоть какой-то ориентир. Они так увлеклись поисками, что не заметили приближение троих всадников, пока те не остановились в нескольких шагах от них.
Эльфы появились неожиданно, словно выскочили из леса. В их руках были тугие луки, а за спиной — копья, украшенные серебряными гравировками. У каждого из них были длинные волосы под меховыми шапками, развевающиеся на ветру, и глаза, сверкающие ледяным презрением. Один из них что-то сказал своим товарищам на эльфийском, его голос звучал резко и властно. Другой ответил короткой фразой, и все трое продолжили приближаться, медленно доставая оружие.
Фауст почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он понимал, что они с Линой и Игорем не смогут сразиться на равных с этими опытными воинами на их территории. Поэтому, не долго думая, он выхватил из-за пояса свою волшебную дудочку и начал играть. Звуки мелодии разлились по зимнему лесу, эхом отражаясь от заснеженных деревьев. Мелодия была мягкой, успокаивающей, почти гипнотической.
Первый эльф, уже прицелившийся из лука, внезапно дернулся, когда его конь начал вертеться на месте, не слушаясь команд. Второй всадник зашатался в седле, когда его скакун закружился, а третий с удивлением понял, что потерял контроль над лошадью. В испуге они спрыгнули со скакунов, выпуская оружие из рук.
— Что за колдовство? — вскрикнул один из эльфов, глядя на магические движения животных, словно увидел нечто невозможное.
Лина и Игорь тут же обнажили оружие, готовые к бою, но Фауст поднял руку, жестом призывая к спокойствию.
— Мы пришли с миром! — прокричал маг, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. Он перестал играть, и конь эльфа, наконец, успокоился, перестав крутиться как безумный.
Один из эльфов, с длинным косым шрамом на лице, сделал шаг вперед и, вскинув бровь, и тоже перешел на агоранский:
— У тебя эльфийский артефакт, человек. Кто ты такой, и зачем пришел в наши земли?
Фауст глубоко вздохнул, стараясь сохранять уверенность. Он понимал, что их дальнейшая судьба зависит от того, как он ответит.
— Мы просто странники, — произнес он медленно и спокойно. — Нам нужно пройти к Диким Землям. Мы не ищем сражений и не хотим проливать кровь.
Эльф с шрамом изучал Фауста, и на его лице появилось легкое презрение.
— Ты не понимаешь, что здесь нельзя просто «пройти», — отрезал он холодным тоном. — Никто не пересекает наши земли без разрешения. Мы обязаны отвести вас к нашему лорду Ройдару. Если вы попытаетесь оказать сопротивление, мы вызовем подкрепление, и тогда ваша судьба будет решена без разговоров.
Фауст оглянулся на Лину и Игоря. В глазах Лины светился огонек вызова, но она кивнула, признавая, что сопротивление — не выход. Игорь сжал рукоять своего меча, но затем медленно опустил руку, признавая, что битва была бы бессмысленной.
— Мы подчиняемся, — сказал Фауст, опуская свою дудочку и показывая, что у него нет враждебных намерений.
Эльф кивнул своим товарищам, и те сразу же схватили поводья их лошадей, указывая путь. Фауст и его спутники последовали за эльфами, их сердца гулко стучали от напряжения, а лес, казалось, замер в ожидании.
Эльфийские всадники вели их всё глубже в лес, и зимний пейзаж оставался однообразным: высокие ели, укутанные снегом, тянулись к небу, их темные силуэты казались зловещими на фоне свинцового неба. Время шло, и Фауст потерял ощущение, как долго они идут — час, два, три? Тишина леса была настолько плотной, что казалось, они шагали по миру, который застыв в безмолвии. Изредка их конвоиры перебрасывались фразами на эльфийском.
Но вот среди заснеженных деревьев стали появляться признаки эльфийского присутствия: следы от старых костров, вырезанные из дерева скамьи, разукрашенные резными узорами, и подвесные фонари, которые покачивались на ветру, хотя светили тускло, наполненные мерцающими камнями, казавшимися сгустками света.
Когда они вышли на поляну, то увидели великолепный деревянный терем, спрятавшийся среди вековых деревьев. Терем возвышался как нечто неестественно красивое, словно выросшее прямо из самого леса. Его резные стены были украшены сложными узорами, изображающими сцены из древних сказаний эльфов — битвы с драконами, танцующие среди звезд феи и древние лесные духи. Узкие окна, украшенные цветными стеклами, переливались в свете тусклого зимнего солнца. Крыша терема поднималась острыми шпилями, словно застывшие волны, и была украшена резными флюгерами, изображающими виверн и грифонов.
Перед теремом стоял эльф с голым торсом, мускулистый и загорелый даже в зимний холод. Он рубил дрова с уверенностью и точностью, словно выполнял древний ритуал. Увидев приближающуюся процессию, он приостановился и, прищурившись, крикнул:
— Эй, людишки, что забыли в наших землях?! — его голос прозвучал резко и грубо, хотя он даже не посмотрел на них, вновь возвращаясь к своей работе, размахивая топором с такой легкостью, словно тот был игрушкой.
Эльфы-воители не обратили на него внимания и повели пленников внутрь терема. Внутри оказалось удивительно тепло и уютно. Пол был покрыт густыми коврами с изящными растительными орнаментами. По стенам висели гобелены, изображающие сцены из эльфийской мифологии. В центре просторного зала стоял массивный стол, вырезанный из единого куска дерева, за которым можно было разместить целую делегацию.
В воздухе пахло лесом и сухими травами. Пламя в большом камине трещало, отбрасывая на стены теплый свет и уютные тени, а над ним висели связки сушеных трав и лечебных кореньев. Стены терема украшали оружие и доспехи — луки с резными рукоятями, длинные эльфийские мечи, алебарды, сверкающие холодным светом. На полках стояли книги в кожаных переплетах, явно старинные.
В центре зала, на большом деревянном кресле, сидел рослый эльф с темными, заплетенными во множество тонких косичек волосами, которые падали ему на плечи, как каскад черных змей. Его кольчуга была сделана из серебристых колец, казалось, светилась сама по себе, переливаясь, словно светлая чешуя неведомого существа. В глазах его светилась спокойная решимость.
Командир патруля, что привел их сюда, начал говорить на эльфийском, низким голосом что-то рассказывая хозяину терема, который кивнул в ответ, не сводя глаз с пленников. Он коротко ответил что-то, и эльфы, которые привели их сюда, бесшумно ушли, оставив Фауста, Лину и Игоря наедине с рослым эльфом.
— Я — Ройдар, главный егерь восточной границы Эллириана, — произнес эльф на идеальном агоранском, голос его звучал властно и уверенно. — И сейчас у нас будет серьезная беседа.
Его глаза внимательно изучали каждого из них, словно пытались заглянуть в самую глубину их души. Фауст почувствовал, как напряжение сковало его плечи, но он сохранил спокойное лицо, готовый к тому, что последует дальше. Лина стояла напротив него, демонстрируя ледяное спокойствие, хотя внутри наверняка была готова к любому повороту событий, а Игорь, хоть и сохранял спокойствие, чувствовал, как его пальцы нервно сжимают рукоять меча.
Тишина заполнила зал, и Фауст понимал, что каждый их последующий шаг и слово будут иметь значение в этом непростом разговоре.
Фауст внимательно следил за каждым движением Ройдара, напряженно замерев. Его сердце учащенно билось, но он старался сохранять внешнее спокойствие.
— Мы просто хотели пройти сквозь ваши земли в Дикие Земли, — сказал маг как можно спокойнее, стараясь звучать уверенно. — Мы не хотели чинить никакого зла.
Ройдар начал медленно расхаживать по комнате, сложив руки за спиной. Каждый его шаг был аккуратным и плавным, словно он двигался в танце. Эльф на мгновение приостановился, потом вдруг усмехнулся и заговорил:
— Знаешь, не каждый день король-некромант нарушает границы Эллириана. Да еще и с эльфийским артефактом.
Эти слова, сказанные как бы невзначай, заставили каждого из них вздрогнуть. Лина инстинктивно потянулась к кинжалу, но остановилась, почувствовав взгляд Фауста. Маг сжал зубы, заставляя себя не выдавать волнения.
— Откуда ты знаешь, кто я? — спросил он, стараясь не дрогнуть. — И как ты узнал об артефакте?
Ройдар улыбнулся так, словно это был всего лишь детский вопрос.
— Мы, эльфы, предпочитаем изоляцию, — спокойно объяснил он, — но это не значит, что мы ничего не знаем. А я не просто рядовой егерь, прожил в этом мире несколько веков и владею аспектом природы. Я ощущаю магию, она пульсирует вокруг тебя, словно дуновение весеннего ветра среди леса.
Лина, не удержавшись от любопытства, спросила:
— А кто же ты тогда? Почему ты знаешь так много?
Ройдар усмехнулся и склонил голову, его тёмные глаза блестели от какого-то едва уловимого веселья.
— А кто ваш спутник, дорогая девочка? Неужели ревенант? — В его голосе звучала насмешка, но и уважение. — Такая нежить встречается нечасто, особенно среди людей.
Игорь кивнул, подтверждая:
— Да, я восстал из могилы, чтобы исполнить клятву верности своему королю.
— Интересно, — произнес Ройдар, внимательно вглядываясь в лицо Игоря. — Ваша преданность заслуживает уважения.
Эльф вдруг изменился, его взгляд стал серьёзным и холодным. Он протянул руку к Фаусту:
— Дай мне этот артефакт.
Фауст сжал дудочку в руке, не желая расставаться с ней, но понимал, что отказ вызовет подозрения и, возможно, обернётся конфликтом. Некромант колебался, но, заметив терпеливое и настойчивое выражение на лице Ройдара, медленно протянул дудочку.
Эльф осторожно взял её, как будто держал в руках нечто драгоценное и хрупкое. Он сел за стол и долго всматривался в дудочку, проведя пальцами по её гравировке. Лицо его стало серьёзным и задумчивым, взгляд — погружённым в воспоминания.
Фауст смотрел на него, стараясь не выдать волнения. Если Ройдар решит не возвращать дудочку, всё может закончиться кровавой схваткой, без дудочки он не сможет командовать големом.
— Это дудочка Галвиэли, — наконец сказал Ройдар с ноткой грусти в голосе, его лицо выглядело напряжённым и сосредоточенным. — Моей сестры. Как она оказалась у тебя?
— Один клирик из Гальвии подарил её мне, — ответил Фауст, чувствуя, как нарастает тревога. — А кто такая Галвиэль?
Ройдар резко поднял взгляд на Фауста, в его глазах мелькнуло что-то странное — смесь изумления и недоверия. Эльф положил дудочку на стол и протёр лоб рукой, как будто собирался с мыслями.
— Галвиэль... Это имя для вас звучит как что-то обычное, не так ли? Но для нас оно особенное. — Он сделал паузу, словно выбирая, что сказать дальше. — Вижу, вы не понимаете всей важности этой дудочки. Позвольте мне рассказать историю, которая, возможно, изменит ваш взгляд на то, что происходит.
Фауст почувствовал, как его дыхание участилось. Лина сидела, слегка прищурив глаза, словно пытаясь угадать, что последует дальше. Игорь оставался недвижим, но его пальцы не отпускали рукоять меча, готовые к любой неожиданности.
Ройдар медленно провёл пальцами по поверхности стола, словно пытаясь прочувствовать века, запечатлённые в деревянной поверхности. Затем поднял взгляд на троицу и спросил:
— Вы же знаете, что Гальвия была когда-то провинцией Порции?
Фауст кивнул, припоминая старые карты и легенды о войнах в королевствах. Ройдар продолжил:
— Айден, младший сын вашего Ерласа Великого, когда вырос, собрал армию наёмников и отвоевал большой кусок территории у своего племянника. Так он основал королевство Гальвия.
Он остановился, словно обдумывая, стоит ли продолжать, и потом добавил с лёгкой усмешкой:
— Он был влюблён в Галвиэль, мою сестру. Думал, что назвав королевство в её честь, сможет завоевать её внимание. Но этого, конечно, не случилось. Галвиэль была не просто сильным магом, но и дочерью Бессмертного Короля, одной из моих сестёр.
Фауст, Лина и Игорь обменялись удивлёнными взглядами. В конце концов, Фауст прервал молчание:
— Значит, ты тоже сын Бессмертного Короля?
Ройдар тихо кивнул, словно признав что-то давно забытого и утраченного. В его глазах промелькнуло воспоминание, его лицо было спокойно, как у того, кто давно смирился с прошлым.
— Да, — ответил он, — я самый младший из детей моего отца. Когда мир изменился и эра людей наступила, нам пришлось разойтись. Каждый из нас пошёл своим путём.
Лина, в попытке сохранить формальности, не удержалась и уточнила:
— Так стоит ли обращаться к вам "ваше высочество"?
Ройдар фыркнул и смахнул рукавом пыль со стола.
— Нет, — сказал он без особого энтузиазма. — Я отказался от всех титулов и почестей. Всё это не имеет значения. Теперь я просто лесник и командир стражи, который охраняет границы Эллириана. Я нашёл спокойствие в природе.
Игорь, который к тому моменту стал немного смелее, спросил:
— Но если это артефакт вашей сестры, почему он оказался у клирика из Гальвии?
Ройдар взял дудочку, снова взвесил её на ладони, и с явной неохотой передал её обратно Фаусту.
— Думаю, Галвиэль решила отблагодарить Айдена за столь сомнительную честь и подарила ему этот артефакт. Так дудочка попала к людям и передавалась из поколения в поколение, пока не оказалась у вас, король-некромант. — Он улыбнулся, в глазах его мелькнуло что-то ироничное и немного грустное. — Ирония судьбы, не находите?
Лина, всегда любопытная, не удержалась:
— Почему же вы не общаетесь со своей семьёй? Разве вы не могли бы спросить свою сестру об этом?
Эльф замер на мгновение, и его лицо стало серьёзным, словно он посмотрел на что-то далёкое и недостижимое.
— После восстания и бегства отца, — тихо сказал Ройдар, — наши пути разошлись. У каждого из нас были слишком разные взгляды на мир, слишком разные амбиции. Я выбрал путь покоя и гармонии, в то время как мои братья и сёстры предпочли следовать своей дорогой.
Он замолчал, словно погрузился в воспоминания, потом добавил:
— Близнецы Аллар и Аллора всегда оставались вместе, пока я о них что-то слышал. А теперь даже о них нет вестей.
Фауст внимательно слушал каждое слово. Имя "Аллар" не давало ему покоя. Он вдруг вспомнил слова Лунарии о её брате, который мечтал привести мир к процветанию через технологии и машины. "Может ли он быть Алларом?" — думал он, но решил не раскрывать свою догадку, опасаясь, что это может обострить ситуацию.
— Всё это в прошлом, — сказал наконец Ройдар, возвращаясь в настоящее. — Истории давно забытых времён. А теперь, что вы намерены делать? Вы ведь хотели пройти в Дикие Земли, верно?
Фауст кивнул, чувствуя странное смятение и задумчивость. Он вдруг осознал, что перед ним сидит не просто лесник, а живое воплощение древней эры, когда иная магия и сила правили миром.