Да здравствует король!

Глава 4. Моргулион

Глава 4. Моргулион

Вернувшись в Свободное Пристанище, Фауст, вымотанный и уставший, направился к ближайшему костру, вокруг которого собрались несколько изгнанников. Они с любопытством посмотрели на него, но никто не выказал недовольства, когда он присоединился к их кругу. Некоторое время он молча сидел, греясь у огня и утоляя голод сушёными грибами и сухариками.

Когда еда была съедена, Фауст достал из-под плаща «Моргулион» и начал его листать, не обращая внимания на окружающих. Книга оказалась написана на староагоранском языке, с архаичными оборотами и словами. Стало ясно, что разобраться в ней будет не так просто. Магу понадобятся все его знания и опыт, чтобы понять, как создать костяного голема.

Фауст тяжело вздохнул и закрыл книгу, чувствуя, как усталость постепенно находит своё отражение в его мыслях. Один из бродяг, старый бородач в потрёпанной одежде, заметив его разочарование, насмешливо спросил:

— Что, малой, за колдовство выгнали с больших земель?

Фауст устало кивнул, не желая вдаваться в подробности.

Бродяга, очевидно довольный своим удачным предположением, начал рассуждать:

— Вот молодежь! Вечно всё лезет куда-то, тайны какие-то, запретные знания ищет. Делать нечего, что ли?

Фауст, чувствуя раздражение от насмешек бродяги, огрызнулся:

— А тебя за что выгнали?!

Бродяга ничуть не смутился и спокойно ответил:

— Жёнушку свою убил. Да сбежал, чтоб не повесили.

Фауст прищурился, испытывая смесь удивления и отвращения.

— Тебе ли после такого осуждать кого-то за колдовство?

Бродяга пожал плечами, и на лице его отразилась полная безмятежность.

— Да я и не осуждаю. Я не понимаю, — ответил он. — Я-то сделал простое и понятное преступление. А вы, маги, чего? Не читайте свои книжки — и всё хорошо будет!

Фауст не знал, что на это ответить. Чувствуя, что его терпение на исходе, он решил сменить тему:

— Есть ли здесь постоялый двор?

Вокруг костра прокатился лёгкий смех, изгнанники переглянулись. Один из них, выглядевший как бывший менестрель, с тонкими пальцами и острым взглядом, ответил:

— Постоялого двора, как в королевствах, тут нет. Есть ночлежка, но она, знаешь ли, не самая комфортная. Вот все и ставят себе шалаши да палатки, как могут.

Другой изгнанник, выглядевший более заинтересованным в разговоре, добавил:

— На днях тут одна благородная дама появилась. Тоже постоялый двор спрашивала. Что-то много избалованных в последнее время приходит. Раньше, если один рыцарь в год появится — уже большое событие.

Фауст насторожился и спросил:

— Что за дама? Где её найти?

Изгнанники снова переглянулись, а затем старый бродяга с ухмылкой ответил:

— Походи с утра, поспрашивай. Может, и ушла уже. Клопов испугалась, хе-хе.

Фауст слегка разочарованно кивнул, понимая, что этот мир совсем не похож на тот, к которому он привык. Тут ничто не даётся легко. Если он хочет узнать больше, ему придётся действовать самостоятельно. Он встал и поблагодарил изгнанников за разговор, решив, что поищет эту загадочную даму завтра.

Возможно, их пути пересекутся и она расскажет ему что-нибудь полезное. Но сегодня пора определиться с ночлегом, не хочется рисковать, оставаясь у костра. Фауст надел капюшон, плотно прижал к себе книгу и отправился на поиски подходящего места, где можно было бы провести ночь и обдумать свои дальнейшие действия.

Утро началось для Фауста не самым лучшим образом. Проведя ночь в ночлежке за один серебряный, он чувствовал себя невыспавшимся и измотанным. Грубо сделанная кровать и духота помещения оставили после себя неприятные ощущения. Маг решил, что должен хотя бы позавтракать более-менее нормальной пищей и найти потерянного коня.

Так как город он знал плохо, Фауст направился к той самой корчме, где, вероятно, его оставил. Шагая по утренним улочкам Свободного Пристанища, он внимательно вглядывался в лица прохожих и заглядывал в конюшни. Когда он добрался до корчмы, то не увидел ни следа своего коня. Видимо, его догадки оправдались, и кто-то всё же увел животное.

Фауст уже собирался зайти внутрь, как вдруг к нему подошла темноволосая женщина в потрёпанном ламеллярном доспехе. Её лицо было ему знакомо — Леди Лина. Хотя называть её «леди» было явным преувеличением. У женщины было лицо крестьянской простушки, что и не удивительно, ведь она была крестьянкой по происхождению, но не по уму.

— Мой король! — воскликнула она и рухнула перед ним на колени.

Фауст, увидев её, не смог сдержать смех.

— О, это же Леди Ядвига, она же Леди Мелисса, она же Леди Велена? Сколько имён у тебя было? — насмешливо спросил он.

Женщина покорно склонила голову и тихо ответила:

— Зовите меня Леди Лина, мой король!

Фауст покачал головой.

— Ты такая же леди, как я теперь король, — усмехнулся он, прекрасно зная её истинное происхождение.

Лина поднялась на ноги и с жаром, со своим смешным ливонским акцентом, начала говорить:

— Я поклялась вам в верности и буду служить вам до самой смерти!

Фауст знал, что она плутовка и авантюристка. Лина долгое время скиталась по знатным дворам, выдавая себя за благородную даму, плела интриги, воровала и сбегала каждый раз, когда оказывалась близка к разоблачению. Она была обычной крестьянской девкой, которая, видимо, решила перехитрить сильных мира сего. Фауст не был удивлен, встретив Лину здесь, — рано или поздно её начало бы узнавать в лицо каждое благородное семейство в королевствах людей.

— Я такая же, как и вы, мой король, — продолжила Лина с горячим энтузиазмом в голосе. — Я тоже интересуюсь аспектом магии смерти. Поэтому отныне мой меч принадлежит вам!

Фауст посмотрел на неё с недоверием. Он понимал, что Лина — крайне ненадёжный союзник. Она могла просто использовать его в своих целях или даже предать при первой возможности. Но сейчас её компания казалась лучше, чем водить с собой разлагающегося зомби. Он решил пока согласиться на её предложение.

— Хорошо, — сказал Фауст. — Так уж и быть, пошли в корчму, поговорим. Но прекрати это показное подобострастие. Мы не на балу.

Лина хитро улыбнулась и, почтительно склонив голову, произнесла:

— Как будет угодно его величеству.

Фауст покачал головой, понимая, что избавиться от её привычки играть роль благородной дамы будет непросто. Но, возможно, в этом и была её сила — умение играть роли, менять маски в зависимости от обстоятельств.

Фауст и Лина вошли в корчму, которая гудела от разговоров и смеха. Здесь было шумно и многолюдно: на грубых деревянных столах стояли кружки с сидром и другими более крепкими напитками. Повсюду слышался стук кружек и звуки игры в кости. Фауст почувствовал лёгкое облегчение от ощущения тепла и запахов еды, которые, несмотря на простоту, казались ему приятными.

Он купил две кружки сидра и сухарей — одну себе и одну для Лины. Когда он протянул ей напиток, она благодарно кивнула и сделала большой глоток, явно наслаждаясь вкусом.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Фауст, отхлебнув сидра. — И как давно?

Лина усмехнулась, затем приняла серьёзный вид и начала рассказывать:

— Ну это долгая история, мой король. В меня влюбился один высокопоставленный чародей из Кастеллануса. Он был очарован моей красотой и благородством...

Фауст не смог сдержать усмешки и поправил её:

— Наверное, он просто перестал исполнять твои желания и задаривать подарками?

Лина картинно обиделась, её глаза заблестели, словно от слёз, но она продолжила играть роль несчастной влюбленной женщины:

— О, как же ты несправедлив, мой король!.. А потом моему возлюбленному кто-то донес, что я вовсе не дева-рыцарь, а плутовка и манипуляторша родом из маленькой деревни на краю Ливонии. Тогда мне пришлось пуститься в бега, и я оказалась в Свободном Пристанище. Услышав, что здесь и сам король, решила поклясться вам в верности.

Фауст скептически ухмыльнулся и спросил:

— А что ты говорила про аспект смерти? Это очередное вранье?

Теперь, кажется, Лина всерьёз обиделась. Её лицо стало суровым, и она с вызовом ответила:

— Я подглядывала в книги и свитки того мага. Поняла, что тоже иногда вижу эти струны, и вот чему научилась...

Она подняла меч, и её глаза засветились красным. Меч тоже начал светиться, испуская тусклый зловещий свет. Фауст изумился — такое он видел впервые. Магия исходила от неё сама по себе, и это было невероятно. Он никогда раньше не видел воинов смерти, только слышал об их существовании.

— Похоже, на этот раз ты не врёшь, — признал Фауст, удивлённый её способностями. — Воин с аспектом смерти — редкость. Кажется, таких называют «рыцари смерти».

Лина с довольной улыбкой опустила меч, его свет постепенно угас.

— Чем сейчас занят король? — с интересом спросила она.

Фауст сделал глоток сидра и ответил:

— У меня есть магическая книга, которую я должен досконально изучить. Для этого нужно укромное место, где мне никто не будет мешать. Надо узнать, можно ли тут арендовать дом. Строить шалаш я точно не собираюсь.

Лина вскочила с места, её глаза горели энтузиазмом.

— Дайте мне минуту, мой король, — сказала она и направилась к хозяину корчмы, который стоял за стойкой, протирая кружки.

Фауст наблюдал, как Лина ведет с ним оживленный разговор. Через некоторое время она вернулась, довольная собой.

— Я узнала, что есть один гоблин, который может помочь с жильём, — сказала она. — Его можно найти у Палаты Вольных.

Фауст нахмурился, пытаясь вспомнить, что это за место.

— Что за Палата Вольных? — спросил он.

Лина улыбнулась и пояснила:

— Это та самая брошенная эльфийская постройка в центре поселения. Когда-то там был эльфийский аванпост, а теперь это место для собраний местных жителей и всяких мелких дел.

Фауст кивнул, обдумывая услышанное. Ему действительно нужно найти место, где можно спокойно изучить «Моргулион» и разобраться в том, как создать костяного голема. А Лина, похоже, правда готова помочь, несмотря на репутацию плутовки.

— Хорошо, тогда пойдём к этой Палате Вольных, — решил Фауст. — Возможно, там мы найдём то, что нужно.

Лина, довольная своим успехом, взяла кружку сидра и залпом выпила остатки, прежде чем последовать за Фаустом к выходу. Они отправились в центр Свободного Пристанища.

Фауст и Лина подошли к бывшему эльфийскому аванпосту, теперь известному как Палата Вольных. Место было шумным и оживленным: одни торговали разной мелочью с рук, другие просто сидел на лавках, беседуя друг с другом. Здание выглядело старым, но кто-то явно пытался поддерживать его в более-менее приличном состоянии. Это был небольшой проблеск порядка в этом хаотичном поселении.

— Где тут сдают жильё? — громко спросила Лина, обводя взглядом толпу.

Кто-то указал на дверь внутри аванпоста и сказал, что им нужно зайти в палату и найти Кифа. Когда не идёт собрание совета, здание используется для различных нужд.

Они зашли внутрь и сразу ощутили прохладу старого каменного здания. Внутреннее убранство выглядело немного лучше, чем можно было ожидать: кое-где стояли деревянные скамьи и столы, стены украшали остатки старинной эльфийской резьбы, а пол был выложен мозаикой из цветного камня. За этим местом явно ухаживали.

Им навстречу вышел гоблин со свечой в руках. Его лицо было усталым, но в глазах светился ум и решимость. Он прищурился, разглядывая вошедших.

— Чего надо? — спросил он грубовато.

— Мы ищем Кифа, — сказал Фауст.

Гоблин фыркнул и усмехнулся:

— Я и есть Киф. Пытаюсь организовать здесь что-то вроде совета архитекторов или инженеров. Ещё не определился с названием, — ответил он, явно раздражённый.

Фауст нахмурился, недоумевая, зачем в таком месте нужен совет архитекторов.

— Зачем? — спросил маг.

Киф раздражённо взмахнул рукой, его глаза вспыхнули недовольством.

— Хочу, чтобы здесь хоть какие-то нормы соблюдались при возведении построек! — сказал он с нажимом. — А то перегораживают улицы своими хибарами и шалашами так, что не пройти. А порой эти хибары разваливаются, и кто-то может пострадать. Это ж разве дело?

Лина покачала головой, с усмешкой глядя на гоблина:

— А почему бы вам просто не выбрать главного, кто будет принимать законы и решать важные вопросы?

Киф решительно покачал головой, словно Лина предложила ему что-то крайне возмутительное.

— Это категорически исключено! — воскликнул он. — Сегодня этот «главный» решает вопросы, а завтра уже провозглашает себя королем и окружает гвардией. Уж лучше как есть, чем посадить себе на шею очередного тирана.

Фауст, желая сменить тему, спросил:

— А как насчет воровства в Свободном Пристанище? У меня, кажется, увели коня, а Пивинс говорил, что здесь строго соблюдают законы.

Киф усмехнулся, его взгляд стал хитрым.

— Если есть свидетель преступления, то да, преступника изгоняют, — ответил гоблин. — А если что-то пропало, но никто не знает, куда делось и с чьей помощью, то и разбираться никто не будет. Пропало и пропало. Поэтому следите за вещами.

Лина, понимая, что разговор заходит в тупик, спросила:

— А что насчёт жилья в аренду?

Киф задумчиво кивнул.

— Бывает такое. Иногда жильцы пропадают навсегда, иногда находят способ вернуться в большие земли, а дома пустуют. Могу за плату помочь заселиться в такой.

— Мне нужно, чтобы в доме был стол и свечи, — сказал Фауст. — У меня много работы, и нужно много читать.

Киф кивнул, соглашаясь.

— Найдётся и такой, — ответил он. — Всё зависит от того, сколько вы готовы заплатить.

Фауст уже был готов предложить очередной золотой, но Лина перебила его:

— Я заплачу за его величество, — сказала она, вытаскивая несколько монет.

Киф слегка удивился, но быстро взял деньги и поклонился.

— Хорошо, — сказал он. — Я найду вам подходящее место. Подождите немного здесь.

Киф удалился в глубину здания, оставив Фауста и Лину наедине. Маг посмотрел на свою новую спутницу с подозрением.

— Что это за щедрость такая? — спросил он.

Лина только улыбнулась.

— Не волнуйтесь, мой король. Вы должны готовиться к великим делам, а я помогу вам, как смогу.

Фаусту не оставалось ничего, кроме как принять её помощь. Он помнил, что Лина — авантюристка, которая из всего старается извлечь выгоду, но пока она была готова помогать и он мог использовать её навыки. В конце концов, для достижения его цели все средства были хороши.

Новый дом, который Киф нашёл для Фауста и Лины, оказался далеко не лучшим в Свободном Пристанище. Его верхняя часть буквально утопала в ветвях старой липы, которая росла вплотную к стене. Ветки протыкали соломенную крышу, придавая строению почти мистический вид. Из-за близости дерева часть стен была покрыта зелёным мхом, а в углах чувствовалась прохлада и сырость. Киф открыл замок на двери и протянул им ключ.

— Здесь жил эльф, который называл себя «охотником на драконов», — сказал Киф. — Утверждал, что убил в своих землях дракона, который считался священным. Поэтому и сбежал сюда. Никто не знает, врал он или нет. В общем, хозяин пропал года два назад и вряд ли уже вернётся, так что живите.

С этими словами гоблин развернулся и ушел, оставив Фауста и Лину на пороге их нового жилья. Они зашли внутрь и огляделись.

Дом оказался небольшим и немного мрачным. Потолок был низким, балки скрипели при каждом шаге. В углу комнаты стояла деревянная кровать с потёртым матрасом и покрывалом, которое когда-то, возможно, было эльфийским, но теперь износилось и было покрыто пятнами. Возле кровати стоял стол с единственной почти истраченной свечой. У дальней стены был камин, забитый сухими ветками, рядом с ним — несколько полок, на которых пылилась посуда. Окна были маленькими и грязными, пропуская внутрь едва ли больше света, чем одна свеча.

Фауст тяжело вздохнул, хлебнул воды из своей фляги и зажёг свечу. Подойдя к столу, он сел на один из стульев и открыл «Моргулион». Лина, видя, что он погружён в свои мысли, предложила:

— Если король не против, я схожу за продуктами. Нам нужно чем-то питаться.

— Иди, — сказал Фауст, не отрываясь от книги.

Лина ушла, оставив мага в тишине. Фауст попытался сосредоточиться на чтении, но из-за того, что текст «Моргулиона» был написан на архаичном староагоранском языке со множеством устаревших выражений, понять его было крайне сложно. Некоторые строки казались ему почти бессмысленными.«Тъ оныя, кто въ старици всѣхъ магий трудится, да аспекта смерти узреетъ, вѣдѣетъ, что симъ аспекта зѣлѣе мудрѣе, нежели аспекты прочиихъ».

«Водою жъ омыти, воздухомъ вдохнути, огнемъ пречистити, землѧю укрѣпити — сіи основы основъ магий».

«Житие жъ и смертие съ живыми существа явлено быти, яко въ нѣкоторые древнѣйшия эпохи живыхъ не бывало, и тѣлько съ приходомъ живого начата быть магія жизни и смерти».

Фауст с трудом продирался сквозь мудреные слова. Ему предстояло разобраться, что уже знакомо, а что предстоит изучить. Для начала маг решил сосредоточиться на основных понятиях.

Аспекты воды, воздуха, земли и огня — основы магии, самые древние и фундаментальные. Это он знал. Эти элементы использовались в самых простых заклинаниях, но их мощь нельзя было недооценивать.

Аспекты жизни и смерти описывались как более сложные и важные. Они появились вместе с живыми существами, поэтому магия этих аспектов считалась более глубоким и трудным искусством. Фауст попытался представить эпоху, когда не существовало живых существ, но ему было трудно такое осознать.

В книге также говорилось, что в самые древние эры жили мельчайшие существа, называемые анималькулами. Эти существа были невидимы человеческому глазу, но их можно было ощутить аспектами магии природы, жизни и смерти. Они были фундаментальной основой жизни и смерти, бесконечно умирая и бесконечно рождаясь, создавая замкнутый круг существования.

Фауст читал это с удивлением, его воображение тщетно силилось нарисовать картину столь древнего мира. Представление о том, что основой всей жизни и смерти могли быть какие-то невидимые создания, которые до сих пор существуют, вызвало у него мурашки. Он ощутил холодок на спине, как будто стоял на пороге открытия чего-то великого и одновременно опасного.

Фауст откинулся на стуле, закрывая книгу. Он знал, что ему предстоит многое изучить, и, возможно, вскоре его понимание магии и мира вокруг изменится навсегда.

Когда Лина вернулась, она принесла с собой еду, питье, несколько бытовых мелочей и новые свечи для Фауста. Она явно подготовилась, понимая, что им предстоит провести здесь немало времени. С одной стороны, Фаусту нравилось, что Лина так усердно заботится о нём — это напоминало о королевской жизни, когда слуги всегда под рукой, готовые исполнить любой каприз. Но, с другой стороны, он прекрасно знал, что Лина — коварная и лицемерная женщина, искусная в интригах и манипуляциях, а теперь ещё и рыцарь смерти. Ему стоит быть с ней очень осторожным.

Решив немного разрядить обстановку, Фауст в шутку поблагодарил её на староагоранском:

— Благодарю тя, добродѣтельна дама, за усердіе твое.

Лина на мгновение опешила, явно не ожидая такого обращения, а затем засмеялась.

— О, его величество становится мудрее от чтения книг! — сказала она, улыбаясь, её глаза сверкали, будто в них зажглись хитрые огоньки.

Фауст нахмурился и попросил её:

— Давай обойдёмся без лишних словесных любезностей. Лучше займись камином. И найди чайник или котелок, чтобы мы могли хотя бы пить чай.

Лина послушно кивнула и принялась за дело. Она начала разжигать камин и искать посуду, которую мог оставить предыдущий хозяин дома.

Фауст вернулся к чтению «Моргулиона». В книге говорилось о различных видах нежити, и маг узнал, что самая простая нежить — скелеты и зомби — самая бесполезная. Они могут выполнять простейшие команды, но их возможности крайне ограничены. Настоящие некроманты создают более сложную нежить, используя базовые формы как строительные блоки для чего-то более мощного и опасного. Процесс был трудным, требующим большого мастерства и понимания аспектов магии смерти, но результат того стоил.

Фауст задумался. Если бы он знал этот секрет раньше, возможно, финальное сражение с войсками мятежников закончилось бы иначе. Армия мёртвых, созданная с использованием сложных заклинаний, могла бы оказаться куда более грозной, а то и непобедимой. Однако теперь это было лишь догадкой, и прошлое не изменить.

Он решил отложить чтение до завтра — день был утомительным и ему нужно время, чтобы переварить всё, что узнал. Погасив свечу, Фауст приготовился ко сну.

Единственная кровать в доме была довольно широкой, но тем не менее это значило, что им придётся спать вместе с Линой. Когда они легли, она будто невзначай приблизилась к нему, и её прикосновения стали всё более очевидными. Лина пыталась ласкать его, явно намереваясь соблазнить, но Фауст делал вид, что не замечает её попыток. Он знал, что Лина — не та женщина, которую он хотел бы видеть рядом с собой. Плохая репутация делала её крайне ненадёжным союзником, а тем более потенциальной королевой.

Фаусту нужно сделать ей внушение, чтобы прекратила попытки сблизиться. Не сейчас, когда у него столько дел, да и вообще — не нужно оно. Упаси судьба, еще бастарда родит. Он отодвинулся к краю кровати и, закрыв глаза, постарался уснуть, игнорируя её дальнейшие поползновения. Маг принял твёрдое решение: завтра он ясно даст ей понять, что любые попытки соблазнения с её стороны неуместны.

Прошло несколько минут, прежде чем Лина отступила. Она замерла и, поняв, что сегодня её план не удался, тоже легла на спину, глядя в тёмный потолок. Фауст, наконец, почувствовал, что может расслабиться. Он знал, что впереди ещё много работы и ему нужно сосредоточиться на своей цели, не отвлекаясь на всякую ерунду.

Утро в новом доме Фауст и Лина встретили с чаем и свежей выпечкой, которую Лина принесла накануне. Кухня была небольшая, но уютная, и в этот ранний час её наполнял аромат свежего хлеба. Фауст пил горячий чай, чувствуя, как с каждым глотком к нему возвращаются силы.

Он взглянул на Лину, которая сидела напротив, и с раздражением сказал:

— Знаешь, я заметил, что ты пыталась сделать ночью, и мне это совсем не понравилось. Если ты действительно считаешь меня своим королем, то я приказываю прекратить эти попытки соблазнения. Иначе в следующий раз чья-то шаловливая рука просто отгниёт.

Лина послушно опустила глаза, смущенно покраснев.

— Как пожелает его величество, — тихо ответила она. — Я просто хотела сделать вам приятно.

Фауст лишь нахмурился и вернулся к своему чаю. Он снова чувствовал раздражение, которое всегда вызывало её лицемерие. Лина, с видимым стыдом, встала и начала прибираться в доме, убирая остатки их скромного завтрака. После этого она вышла на улицу, взяв с собой меч, чтобы потренироваться.

Маг наблюдал за ней через окно, слегка улыбаясь. Он понимал, что если бы не коварный характер, Лина могла бы стать хорошей спутницей жизни. Она была хозяйственной, как настоящая крестьянка, и умела постоять за себя, что, несомненно, ценное качество. К тому же, она была довольно образованной для женщины её происхождения. Но, вероятно, именно желание реализовать свои подлые амбиции заставило её научиться всему этому. Если бы Лина была честным человеком, она, вероятно, осталась бы простой крестьянкой в своей деревне.

Фауст вернулся к чтению «Моргулиона», чтобы узнать больше о сильной нежити, которую может создать умелый некромант. Он уже умел вызывать теней — или фантомов — но не знал, как сделать так, чтобы они служили ему вечно. Оказывается, теней можно поднимать не только в местах, где тела давно распались, но и из свежих тел, что значительно расширяло его возможности.

Затем он прочитал о костяных гончих. Их можно создавать из хаотично собранных костей различных существ. Это могло быть очень полезно, особенно когда под рукой нет целого тела. Пусть костяные гончие и были слабыми, зато быстрыми, и своим странным видом пугали неподготовленных противников. Фауст решил, что стоит поискать поблизости какие-нибудь кости и попробовать создать хотя бы одну такую гончую.

Он ощутил, как к нему возвращается энтузиазм. Однако вместе с тем пришло понимание, каким позором было то, что он не знал таких простых вещей и при этом называл себя некромантом.

Внезапно Фауст услышал голоса снаружи и выглянул в окно. Лина стояла на пороге и, скрестив руки на груди, преграждала дорогу Пивинсу, который что-то пытался ей доказать.

— Его величество занят… — настаивала Лина, не пуская его.

Фауст, улыбнувшись, вышел на порог и крикнул:

— Пивинс, приветствую!

Полурослик, увидев его, помахал рукой и с улыбкой крикнул в ответ:

— Привет, соседушка! Что за женка у тебя сварливая, не пускает гостей!

Фауст рассмеялся.

— Это не женка, Пивинс, — ответил он, — заходи, рад тебя видеть.

Лина бросила на мага недовольный взгляд, но отступила в сторону, пропуская полурослика. Пивинс прошёл мимо неё в дом, весело подмигнув.

— Что привело тебя, Пивинс? — спросил Фауст, когда они прошли в комнату.

Полурослик уселся на один из стульев и, улыбаясь, посмотрел на мага.

— Да, знаешь ли, просто решил проведать, как мой новый сосед обживается. Места-то здесь не из лучших, но, надеюсь, тебе комфортно. И, конечно, хотел узнать, как ты тут, освоился ли, не нужны ли тебе услуги, так сказать, моего рода.

Фауст усмехнулся, понимая, что Пивинс пришёл не просто так, а надеясь на какую-то выгоду, видимо, тот золотой уже истратил. Однако в этой части Диких Земель такие связи могли оказаться полезными.

— Спасибо за заботу, Пивинс. Как видишь, обживаемся понемногу. А какие услуги ты предлагаешь? — поинтересовался он, решив не тратить времен А как обстоят дела с твоим учителем?

Фауст нахмурился и ответил:

— Учитель действительно в Башне Ока, но чтобы получить возможность поговорить с ним, мне нужно выполнить кое-какие услуги для хозяина башни.

Лина, слышавшая разговор, обиженно перебила:

— А мне про учителя никто ничего не сказал.

Фауст ответил ей с ноткой высокомерия:

— Король не обязан посвящать в свои дела всех придворных.

Пивинс не смог сдержать смех и разразился хохотом. Он поклонился, притворяясь серьёзным, и сказал:

— Благодарю его величество за доверие!

Фауст только усмехнулся в ответ, а полурослик добавил:

— У меня есть важная королевская миссия — найти кости. Я отправлюсь её выполнять, как только смогу.

Пивинс уже собирался уходить, но остановился и, понизив голос, спросил:

— А принести ли вам в следующий раз замечательной рябиновой настойки?

Фауст одобрительно кивнул, проводив полурослика взглядом, а затем вернулся к своему столу и продолжил чтение «Моргулиона».

Когда Пивинс ушёл, Лина подошла к столу и спросила:

— Что там с твоим учителем? Почему я ничего не знаю об этом?

Фауст, не отрываясь от книги, спокойно ответил:

— Ровно то, что ты уже слышала. Больше пока тебе знать не нужно.

Он чувствовал, что Лина продолжает внимательно следить за каждым его движением, и её интерес к его делам был слишком навязчивым. Маг знал, что ей нельзя полностью доверять, даже если она клялась в верности. Лина была полезной союзницей, но её коварство и склонность к манипуляциям делали её пока опасной.

Фауст погрузился в чтение, стараясь сосредоточиться на изучении новой информации. В книге были описаны методы создания сложной нежити, включая то, как использовать кости для создания костяных гончих и других существ. Он знал, что эта информация могла оказаться жизненно важной в будущем, и понимал, что ему нужно освоить эти техники как можно скорее.

Лина отошла к окну и, глядя на улицу, тихо пробормотала:

— Ты всегда так загадочен, Фауст. Когда-нибудь это сыграет с тобой злую шутку.

Фауст усмехнулся, не поднимая глаз от книги:

— Возможно. Но пока это меня устраивает.

Прошло несколько дней, и погода заметно ухудшилась. Ветер свистел в узких улочках Свободного Пристанища, холодный дождь застилал окна их небольшого дома, оставляя мутные потёки. Фауст всё это время провёл за чтением «Моргулиона» и редкими беседами с Линой, которая по-прежнему занималась своими делами: тренировками с мечом и поддержанием порядка в доме. Между ними установилось молчаливое соглашение — они оба знали, что доверять друг другу полностью не стоит, но оба нуждались в компании и поддержке.

За это время Фауст успел углубиться в книгу и прочитал о новом виде нежити — упырях. Ему стало известно, что упыри не только могли появляться сами по себе на забытых кладбищах, но и что их можно было создавать из свежих тел. Это открытие его поразило. Упыри, оказывается, были куда более разумными, чем он думал, и намного сильнее и опаснее зомби. Фауст всегда полагал, что упыри — дикие, неуправляемые создания, но теперь понял, что они могут быть важным элементом в арсенале некроманта.

Кроме того, он узнал, что зомби могут быть более полезными, чем он думал. Если некромант сконцентрирует в зомби опасных анималькулов — мельчайших существ, описанных в книге, которые распространяют тяжелые заболевания, — то такие зомби могли становиться носителями болезней, заразными и смертоносными. В тексте отмечалось, что здесь видна та самая связь и цикл, который объединяет магию жизни через магию природы с магией смерти. Маг аспекта природы мог заразить кого-то лихорадкой, а маг смерти — проказой, и оба могли вылечить эти болезни. Тех, кто владеет и магией смерти, и природой, называют некро-друидами. Такие маги способны создавать эпидемии невероятной силы, а также новые болезни, которых ранее не было в природе.

Фауста это восхитило. Он не мог не восхититься мощью, которую описывал автор книги, но вместе с тем понимал, что массово морить людей болезнями — это не его путь. Он всегда хотел быть королём, но не хотел править через страх и смерть. Некро-друид точно не его судьба.

Затем он наткнулся на описание ещё одного невероятного существа — некротавра. Некротавр создаётся из мертвого всадника, объединяя погибшего коня с наездником в одно невообразимое существо. Это создание могло быть использовано в бою и наводить ужас на врагов своей жуткой внешностью и силой.

Фауст был поражён: если некромантия позволяет создавать такие порождения, какие ещё возможности откроются перед ним в дальнейших главах книги? Он прочитал лишь четверть «Моргулиона», но уже понял, что некромантия — это не просто искусство, это целая наука, требующая глубоких знаний и понимания.

Вечером, когда Фауст, углублённый в свои мысли, сидел за столом, изучая книгу, в окно постучали. Он поднял глаза и увидел за окном лицо Пивинса, радостно улыбающегося и машущего ему рукой.

— Эй, Фауст! — закричал полурослик. — Открой же, я тебе кое-что принёс!

Фауст быстро открыл дверь, пропуская Пивинса внутрь. Полурослик был насквозь промокший, но, несмотря на это, выглядел довольным. За спиной у него висел небольшой мешок, явно набитый чем-то тяжёлым, и в руке он держал флягу.

— Долг платежом красен, ваше величество! — весело сказал Пивинс, смеясь, и поставил мешок на стол. — Как и обещал, нашёл тебе кости. И не только! Вот ещё и рябиновая настойка, как просил.

Фауст кивнул, принимая мешок. Он развязал верёвку и заглянул внутрь — там действительно были кости: кости животных и, возможно, даже несколько человеческих. Полурослик выполнил свою часть сделки.

— Отличная работа, Пивинс, — сказал маг с искренней благодарностью. — Ты заслужил свою плату.

Полурослик поклонился, сияя от удовольствия.

— О, всегда к вашим услугам, мой король, — сказал он. — Будут ещё поручения, зовите.

Фауст усмехнулся, чувствуя лёгкое раздражение от его тонкой насмешки, но в то же время понимая, что Пивинс — парень полезный и надёжный, несмотря на свою кажущуюся легкомысленность.

— Спасибо, Пивинс. Пока этого достаточно. Можешь быть свободен.

Пивинс, видимо, ожидавший чего-то большего, поклонился ещё раз и направился к выходу, но остановился и повернулся:

— Если понадоблюсь — знаете, где меня найти! — с этими словами он вышел, оставив Фауста наедине с Линой.

Фауст закрыл дверь и вернулся к столу, пересчитывая кости. Теперь у него было достаточно материалов, чтобы начать экспериментировать с созданием костяных гончих. Маг с нетерпением ждал возможности применить новые знания на практике.

Лина, наблюдавшая за происходящим, усмехнулась:

— Ну и что ты собираешься делать с этими костями? Бульон варить?

Фауст поднял глаза, его лицо озарилось решимостью.

— Я собираюсь применить то, чему научился из «Моргулиона». Возможно, нас ждут великие открытия, Лина.

Лина первой попробовала рябиновую настойку, принесённую Пивинсом. Она осторожно отпила глоток, покатала жидкость во рту и кивнула:

— Не отравлено, пить можно, — сказала она с лёгкой усмешкой.

Фауст засмеялся, наблюдая, как она снова играет роль верной придворной.

— Всегда на страже, да, Лина? — иронично произнёс он.

Она улыбнулась, чуть склонив голову, словно соглашаясь с его словами.

Фауст разложил кости на старом деревянном столе и начал применять свои новые знания для создания костяной гончей. Кости хрустели под его пальцами, когда он расставлял их в нужном порядке, а затем начал произносить заклинания, едва слышно шепча староагоранские слова, которые он прочитал в «Моргулионе». Он чувствовал, как энергия постепенно наполняет кости, сливаясь с магическими струнами вокруг.

Сначала у него ничего не выходило, и он даже почувствовал разочарование. Но затем, сосредоточившись и прикладывая все свои силы, он почувствовал, как магическая энергия начала течь по его рукам, проникая в кости и связывая их между собой. Прошло некоторое время, и, наконец, кости начали двигаться, складываясь в форму костяной гончей. Создание ожило, осмотрело их своими пустыми глазами и замерло, ожидая приказа.

— Получилось! — восхитилась Лина, глядя на новорожденное создание. — Ваш талант поистине велик, мой король.

Фауст, сдерживая свою гордость, открыл дверь и, указав на выход, приказал гончей:

— Побегай вокруг дома.

Гончая, радостно подчиняясь, выскочила на улицу и принялась бегать вокруг дома, её кости стучали по камням, создавая ритмичный шум. Фауст наблюдал за ней с удовлетворением, понимая, что это была важная веха на его пути к созданию костяного голема. Лина же продолжала смотреть на него с восхищением.

— Научи меня, пожалуйста, этим трюкам, — скромно попросила она. — Всё, что я пока умею, — это высасывать жизнь ударами меча.

Фауст посмотрел на неё, раздумывая над её просьбой.

— Пока что я сам больше годен в подмастерья, чем в некроманты, — признался он. — Я понимаю теперь, каким дураком был, когда считал себя настоящим некромантом. Книга открыла мои глаза на моё невежество. Но, возможно, однажды, если ты будешь верна мне и не ударишь в спину, я возьму тебя в ученицы.

Лина тут же рассыпалась в благодарностях:

— Благодарю вас, мой король! Вы не пожалеете о своём решении!

Фауст сделал движение рукой, и гончая рассыпалась в прах. Он почувствовал, как энергия возвращается к нему, и понял, что поддержание существования гончей требовало от него концентрации, а в данный момент это было не нужно.

Тут он вспомнил, что Башня Ока стояла прямо посреди толстой магической струны, и понял, что место выбрано не случайно. В Башне маги имели огромный запас энергии, который позволял им творить магию высшего порядка. Однако, в окрестностях Свободного Пристанища, все магические струны были слабыми. Он осознал, что одной толщины струны недостаточно, чтобы стать могущественным магом; необходимо ещё уметь правильно использовать её энергию.

Довольный своим успехом, Фауст взял флягу с рябиновой настойкой и налил себе немного. Он сделал большой глоток, и его лицо тут же перекосило от горького, обжигающего вкуса.

— Ох, что за яд! — выпалил он, откашлявшись.

Лина засмеялась, наблюдая за его реакцией.

— Наверное, это часть испытания, чтобы вы могли ещё больше ценить свои достижения, — пошутила она.

Фауст улыбнулся, чувствуя, как тепло растекается по его телу. Сегодня был удачный день. Он сделал шаг вперёд в своём обучении, и, несмотря на все трудности и опасности, был полон решимости продолжать.

Погода всё портилась. Небо было затянуто тяжёлыми серыми тучами, и время от времени из них сыпался снег, который быстро таял на влажной земле. Первый снег принёс с собой смешанные чувства — радость и ностальгию, но он не задержался надолго. Фауст, глядя в окно, решил выйти на улицу, чтобы почувствовать первый снег на своих ладонях. Он вышел из дома и подставил руки под редкие снежинки, наблюдая, как они тают в его руках. Снег был холодным, и это странное ощущение пробудило в нём воспоминания о далёком детстве, когда он ещё не знал о магии и некромантии.

Но долго наслаждаться этим моментом он не мог. Вернувшись внутрь, он снова погрузился в изучение «Моргулиона». Каждая следующая глава поражала его воображение всё больше и больше, открывая новые, непредсказуемые возможности магии смерти.

Следующий раздел книги был посвящён гримрутам — существам, которые по сути являлись деревьями-нежитью. Автор описывал, что такие деревья обычно возникали на тех местах, где кто-то покончил жизнь самоубийством через повешение. Душа повешенного закреплялась за деревом, превращая его в бродящее мёртвое создание с петлёй, болтающейся на одной из веток. Фауст был поражён этой идеей — деревья, которые могут ходить и нести на себе отпечаток смерти. Это было нечто совершенно невероятное и жуткое.

Автор «Моргулиона» добавлял, что найти такое дерево — редкость, но если повесить кого-то специально, то можно целенаправленно создавать гримрутов. Эта идея заставила Фауста задуматься, насколько далеко готов зайти маг ради создания могучей нежити.

Затем в книге описывался всадник без головы, который создавался из трупа всадника, лишённого головы. Это была более сложная и жуткая версия некротавра. Фаусту стало любопытно, сможет ли он создать такое существо. Жуткий, не знающий страха и боли всадник мог бы оказаться полезным в битве.

Читая дальше, Фауст наткнулся на описание баньши — очень опасных и злобных духов, которые получались из душ убитых женщин. Именно убитых, а не умерших естественной смертью. Фауст почувствовал неприятный холодок по спине. Мысль о том, что кто-то мог специально убивать женщин, чтобы создать таких существ, была ему не по душе. Это казалось слишком жестоким, даже для некроманта. Но он также понимал, что если кто-то встанет на его пути, он мог бы попробовать создать баньши. Например, если Лина когда-нибудь предаст его...

Но затем он наткнулся на описание, которое захватило его внимание больше всего. Плотяной голем. Его руки затряслись от волнения, когда он начал читать. Вопреки ожиданиям, плотяной голем не был существом смерти, а скорее — результатом соединения аспектов смерти, жизни и... воздуха. Существо это было не просто нежитью. Оно было сшито из кусков плоти, и для активации требовало электричества, что относилось к аспекту воздуха. Ток поддерживал жизнь в големе, а когда заряд иссякал, голем останавливался. Автор упоминал, что для такого существа нужно было создать подобие аккумулятора, чтобы время от времени подпитывать его.

Фауст осознал, что уничтожить плотяного голема крайне сложно. Он не боялся аспекта жизни, потому что не был по сути существом смерти, святые артефакты и заклинания жизни были ему ни по чем. Это открытие заставило его глубоко задуматься. Големы, как выяснилось, были гораздо сложнее, чем он думал.

— Какого же рода энергия заряжает костяного голема? — пробормотал Фауст себе под нос, чувствуя, как в его голове начинает формироваться множество вопросов.

Он надеялся, что в книге об этом будет сказано позже, но на данный момент его знания были ограничены. Маг чувствовал, как его одолевает усталость. За последние дни он узнал так много нового, что его разум был переполнен. Фауст решил, что на сегодня достаточно.

Он налил себе ещё рябиновой настойки, чтобы расслабиться перед сном. Сделав большой глоток, он снова поморщился от её горького вкуса.

— Ох, — скривившись, пробормотал он, — что за гадость же.

Настойка обжигала горло, но вместе с тем приносила какое-то странное, жгучее ощущение удовлетворения. Фауст почувствовал, как тепло разливается по его телу, а голова легчает, и лёг на кровать, пытаясь уснуть. Он понимал, что впереди ещё много открытий и испытаний, и ему нужно отдохнуть, чтобы подготовиться к ним.

Фауст сидел за своим столом и задумался. Прошло уже около двух недель с тех пор, как он бежал из Агорана. Он не знал, короновался ли герцог Эдмунд на трон или ещё нет. В Свободном Пристанище новости из больших земель приходили крайне редко. Здесь не было курьеров или гонцов, только новоприбывшие могли рассказать, что происходит в королевствах.

Фауст отложил книгу в сторону, решив отдохнуть от чтения. Он начал разбирать оставшиеся вещи, которые лежали в его рюкзаке. Вскоре его руки нащупали что-то твёрдое и округлое — игрушку, которую он получил в подарок от свиноголового торговца. Он достал её из рюкзака и поставил на полку.

Лина, увидев странный предмет, удивлённо спросила:

— Это что, дорогая сердцу короля игрушка из детства?

Фауст фыркнул, усмехнувшись:

— Нет, это всего лишь подарок местного свиноголового торговца. Он сам изготавливает эти игрушки. Сказал, что она может пригодиться, но не уточнил, как и зачем.

Он замолчал на мгновение, а потом, словно вспоминая что-то далёкое, тихо добавил:

— Моей любимой игрушкой был тряпичный дракон.

Фауст немного загрустил, вспомнив своего дракона. Этот тряпичный дракон оставался с ним на протяжении всего его детства, был верным спутником во всех его играх и фантазиях. Но теперь, вероятно, он остался в сундуке в его комнате в замке. Наверное, новый хозяин замка выкинул все его вещи или раздал их беднякам.

Лина с грустью вздохнула, глядя в окно:

— Везёт королям, у них могли быть нормальные игрушки, а у нас в деревне в лучшем случае были куклы из соломы или лошадки, вырезанные из дерева.

Маг с пониманием кивнул и заметил:

— Никто не выбирает, кем родиться, Лина. Это воля богов.

Он понял, что от книг у него уже начала болеть голова. Слишком много времени он провёл, погружаясь в мрачные тайны магии смерти и изучая ужасающие возможности некромантии. Фауст решил, что ему нужно отвлечься и проветрить голову.

— Давай прогуляемся, — предложил он, вставая. — Послушаем новости. Может, кто-то знает что-то о том, что происходит в Агоране.

Лина кивнула, соглашаясь с ним. Прогулка могла пойти им обоим на пользу. Они оделись потеплее, так как погода была прохладной, и вышли на улицу.

Улицы Свободного Пристанища, как обычно, были шумными и многолюдными. Люди и нелю́ди болтали, торговали, занимались своими делами. Снег, выпавший накануне, растаял, оставив под ногами лужи и грязь. Фауст и Лина медленно шли по улочкам, прислушиваясь к разговорам, надеясь уловить что-то полезное.

Некоторые жители, узнавшие Фауста, кивали ему, но никто не подходил близко. Было ясно, что здесь привыкли не вмешиваться в чужие дела, и все заботились только о себе. Фауст подумал, что, возможно, это одна из причин, почему это место остаётся относительно мирным — никто не хотел становиться мишенью для потенциальных врагов.

Когда они прошли мимо небольшой группы торговцев, один из них упомянул о драке, случившейся накануне вечером в корчме. Другой рассказывал о новой партии товаров, прибывшей с юга. Но, к сожалению, ничего о королевстве Агоран или о коронации герцога Эдмунда не было слышно.

Фауст почувствовал лёгкое разочарование, но решил не унывать. Он знал, что новости могут прийти в любой момент, и ему нужно быть готовым к любому повороту событий. Пока что оставалось только ждать и продолжать изучение магии.

— Знаешь, Лина, — сказал он, — иногда я думаю, что мы всё-таки найдём здесь ответы на наши вопросы. Надо просто терпеливо ждать.

Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Надеюсь, что так, мой король. Надеюсь, что так.

Гуляя по холодным и мокрым улицам Свободного Пристанища, Фауст размышлял о своём положении. Зябкий ветер пронзал насквозь, а сырые лужи под ногами напоминали ему о том, как далеко он теперь от былого комфорта королевских покоев. Он задумался, что, возможно, для бегства стоило бы выбрать другое место — например, острова Бесконечного Океана, где всегда тепло и солнечно. Но эта идея быстро уступила место реальности. Чтобы добраться до этих островов, Фаусту пришлось бы пересечь весь Агоран, а затем и приморское королевство Порция. И даже если бы он сумел добраться до моря, ему всё равно нужно было бы сесть на корабль. Как только его лицо увидели бы, его бы узнали и схватили.

Порции не было никакой причины портить отношения с новой властью Агорана ради того, чтобы укрывать изгнанного короля-некроманта, даже если Фауст приходился родственником королю Порции Микулаш IV. Репутация некроманта, особенно в условиях политической нестабильности, делала его проблемным союзником. Вряд ли Микулаш пошёл бы на риск ради такого скандального гостя.

Из-за угла внезапно вышел гоблин Киф, таща с собой огромную деревянную линейку. Он явно был занят своими делами, но, увидев Фауста, остановился и с любопытством посмотрел на него.

— Как вам живётся в новом доме? — спросил Киф, поправляя линейку на плече.

Фауст слегка пожал плечами:

— Не королевские палаты, конечно, но лучше, чем ничего. А как идут ваши дела со стандартизацией домов?

Гоблин кивнул, явно довольный, что может поделиться своими новостями:

— Решаем, какого максимального размера дома будет дозволено строить. Всё ещё обсуждаем детали, но прогресс есть!

Фауст решил воспользоваться моментом, чтобы узнать больше о странном свиноголовом торговце, который подарил ему игрушку.

— А что ты можешь рассказать про этого свиноголового парня, который живет здесь и делает игрушки? — спросил он.

Киф кивнул, понимая, о ком идёт речь.

— Ах, Пётр! Бедолага Пётр! Никогда ему не говорите, что он не человек, потому что он убеждён, что он — человек. И результат вам не понравится, — ответил гоблин с лёгкой улыбкой. — Никто не знает, откуда он взялся и почему таким стал. О своём прошлом он рассказывает всякие глупости, вроде того, что родился в семье кукольных мастеров и пришёл сюда, чтобы радовать всех своими игрушками. Но, честно говоря, он ничего не мастерит, кроме этих свиней. Зато у каждого ребёнка в Свободном Пристанище есть по такой игрушке — он их им дарит.

Фауст задумался над словами гоблина. Пётр был поистине странным жителем, и его присутствие добавляло ещё больше загадок этому месту. Что заставило его прийти сюда и почему он так увлечён своими игрушками? Возможно, в этом был какой-то скрытый смысл.

Киф, кажется, закончил свой рассказ и поспешил продолжить свои дела. Фауст и Лина остались стоять на улице, наблюдая, как гоблин удаляется, неуклюже неся свою линейку.

Лина, видя, что Фауст погружён в раздумья, предложила:

— Раз уж король сегодня отдыхает от своих дел, почему бы нам не сходить в трактир «Пьяная крыса»?

Фауст улыбнулся и кивнул, принимая её предложение. Ему действительно не помешало бы немного отвлечься от своих мыслей и расслабиться.

— Да, почему бы и нет. Пойдём, посмотрим, что там за заведение, — согласился он, и они направились в сторону трактира.

Они прошли несколько улочек, пока не увидели перед собой деревянную вывеску с изображением крысы, держащей кружку. Свет из окон трактира просачивался наружу, создавая вокруг мягкое тёплое свечение. Войдя внутрь, они сразу почувствовали запах жареного мяса и услышали шум голосов и смеха. Здесь было тепло и уютно, а в центре стоял огромный очаг, в котором весело потрескивал огонь.

Фауст и Лина подошли к свободному столу и уселись. Фауст взглянул на Лину и с лёгкой улыбкой сказал:

— Ну что, давай узнаем, какие здесь рассказывают истории.

Устроившись в трактире «Пьяная крыса», Фауст почувствовал, как его охватывает приятное тепло, исходящее от огромного очага. Он был рад, что наконец-то мог попробовать нормальный эль, а не ту странную бормотуху, которую предлагал полурослик Пивинс. Этот напиток, по его мнению, был способен повалить с ног даже огра.

Фауст с удовольствием сделал большой глоток эля и почувствовал, как расслабление разливается по его телу. В трактире стоял гул голосов, посетители оживлённо обсуждали последние новости и делились слухами. Маг, решив отдохнуть от своих недавних размышлений о магии и тёмных заклинаниях, стал прислушиваться к разговорам за соседними столиками.

Неподалёку от него двое мужчин вели интересную беседу. Один из них, одетый в простую крестьянскую одежду, рассказывал, что недавно прибыл из Вольнограда. Услышав это, Фауст не смог удержаться и вмешался в разговор:

— Простите, но вы упомянули Вольноград. Значит, здесь есть и другие города кроме Свободного Пристанища?

Путник повернулся к Фаусту и, окинув его взглядом, кивнул:

— Конечно, есть. Помимо Свободного Пристанища, есть ещё Вольноград и Гуляй-город. Гуляй-город — это вообще интересное место: каждый сезон он меняет своё расположение. По сути, это город из повозок, передвигающихся с места на место.

Фауст с любопытством слушал, поражаясь тому, как мало он знал об этой земле, ставшей его убежищем.

— А что насчёт деревень? — продолжил он.

— О, в Диких Землях есть десяток-другой деревень, но они обычно весьма неприятные места, — пояснил путник. — В таких деревнях собираются те, кого изгнали из свободных городов. Случайному путнику там светит только смерть. Не место для нормального человека.

Лина, внимательно слушавшая разговор, вмешалась:

— А что дальше, южнее Диких Земель?

Путник покачал головой:

— Никогда там не бывал и не советую. Там Железные Пустоши, а что за ними — никто не знает. Ходят легенды, что там царство разумной нежити.

Фауст удивлённо поднял брови.

— Разумной нежити? — переспросил он. — А есть кто-то, кто был там и может рассказать больше?

— За Железной Пустошью никто не был, по крайней мере, о ком бы я слышал, — ответил путник. — Это место окутано тайной, и мало кто осмеливается пойти туда.

Фауст представил себе заброшенный город, по улицам которого бродят призраки бывших жителей, выполняющие свои повседневные дела, как обычные горожане. Он почувствовал, как его интерес к этому таинственному месту растёт.

— Вот бы хоть одним глазом увидеть, что там происходит, — тихо проговорил он, обращаясь к Лине.

Лина улыбнулась и, задумчиво посмотрев на него, сказала:

— Да, а вдруг этих мертвецов можно было бы убедить служить себе?

Трактир заполнился звуками дудочки, на которой начал играть крысолюд, сидевший в углу. Его музыка была мелодичной, но немного мрачной, идеально подходящей под настроение Фауста. Лина встала, подошла к крысолюду и что-то ему прошептала. Он кивнул и сменил мелодию на что-то более ритмичное и торжественное.

Лина начала петь, её голос был удивительно приятным, несмотря на её чудаковатый сельский акцент:

В полумраке тихо, где не ступит свет,Благородный некромант, тайный завет.Сквозь тьму и мрак, в него верит ночь,В каждом сердце мертвых он находит любовь.

На пепле древних, где шепчет ветер,Он воскрешает тех, кто покинул лето.Забытые воины, надёжный отряд,Сквозь время идут с ним вперед.

Фауст неожиданно для самого себя почувствовал, как на его щеках проступает румянец. Смущение охватило его, он не привык к тому, что его так открыто восхваляют. Посетители таверны захлопали в ладоши, впечатлённые выступлением Лины. Её голос был действительно хорош — глубокий и выразительный, он словно завораживал. Несмотря на акцент, она прекрасно справлялась с пением, а мелодия крысолюда подчёркивала её голос.

Фауст с трудом сдерживал смущение, чувствуя, что все взгляды в трактире устремлены на него. Но, несмотря на это, он не мог не оценить таланты Лины и тот эффект, который она произвела на публику. В её песне была не только похвала, но и своеобразный вызов, призыв к тем, кто может следовать за ним и его тёмным искусством.

Фауст начал задумываться о том, что пришло время создать своего голема, хотя он ещё не закончил читать «Моргулион». У него было общее понимание процесса, и он чувствовал, что это не должно быть слишком сложно. Желание доказать себе свою силу и способность к некромантии всё больше росло в нём. Он знал, что големы — это своего рода высший экзамен для мага смерти, и он хотел пройти его.

На следующий день он дал Лине золотую монету и поручил ей найти необходимые для его работы принадлежности: пергаменты, перья, чернила. Он также попросил её попытаться разменять монету, чтобы не тратить всё золото сразу. Лина с улыбкой ответила:

— Желание короля — закон!

Она удалилась, а Фауст остался один в доме. Он сделал себе крепкий чай и, сев за стол, продолжил чтение. За последнее время он наловчился разбирать текст на староагоранском и теперь уже не тратил так много времени на понимание каждого предложения. Однако, чем дальше он читал, тем сложнее становилось содержание книги. Началась самая сложная часть — описания уровней некромантии, которые были далеки от его текущих возможностей и понимания.

Одним из самых интересных разделов книги было описание личей — живых мертвецов, сохранивших свой разум и личность. Обычно личами становились бывшие маги, прошедшие через опасный и сложный ритуал пустоты. Описание самого ритуала в книге отсутствовало, и это не было удивительно, поскольку «Моргулион» предназначался для начинающих магов. Однако Фауст узнал, что хороший маг смерти мог подчинить лича своей воле, хотя это было очень рискованно. Если контроль ослабнет, лич мог жестоко отомстить.

Фауст задумался о вечной жизни в качестве лича. Это казалось заманчивым, но перспектива существования как мертвеца его смущала. Если он собирался вернуть себе трон и править, то быть правителем-личом означало бы управлять лишь мёртвыми, а живые существа такого правителя никогда не примут.

Следующий раздел книги был посвящён вампирам — уникальной нежити, которая одновременно была живым существом. Вампиров нельзя было создать с помощью некромантии; они считались древней расой, способной наслаждаться вином, любовью, едой, но также обладающей всеми преимуществами нежити. Для поддержания своего существования вампиру требовалась кровь. Без крови они не погибали, но теряли силы и становились беспомощными. Вампиры не могли рожать детей, но могли превращать других в вампиров, если оба — и вампир, и жертва — этого хотели.

Фауст почувствовал, что вечная жизнь в качестве вампира привлекала его гораздо больше, чем существование лича. Будучи вампиром, он почти не отличался бы от простых людей и мог бы продолжать наслаждаться жизнью, скрывая свою истинную природу.

Затем он перешёл к описанию падших рыцарей, или тёмных воинов. Эти создания, по легендам, были воинами света, оживлёнными специальным образом, чтобы служить смерти. Они сохраняли свои навыки и разум, но их личность менялась, превращаясь в фанатичное служение смерти. Говорили, что паладины и крестоносцы, которые сильно согрешили, могли сами обратиться в таких существ, но доказательств этому не было — только легенды и слухи.

Фауст решил сделать перерыв в чтении. Ему нужно было осмыслить всё, что он узнал. И как раз в этот момент вернулась Лина, довольная, с письменными принадлежностями в руках.

— Вот всё, что ты просил, — сказала она с улыбкой. — И, как видишь, я смогла разменять монету.

Фауст взял пергаменты, перья и чернила, бросив взгляд на Лину. Её находчивость и способность выполнять поручения начинали ему нравиться.

— Отлично, — сказал он, убирая всё на стол. — Ты хорошо поработала.

Лина сияла от похвалы. Её интерес к магии смерти и желание учиться теперь делали её толковым союзником, несмотря на её коварный характер. Фауст всё ещё помнил, что ей нельзя полностью доверять, но и отказываться от её помощи было бы глупо.

Он взял в руки чернильницу и задумался, готов ли он приступить к созданию своего первого голема. Впереди его ждали новые испытания и открытия, и он чувствовал, что сейчас самый подходящий момент, чтобы сделать следующий шаг на этом опасном пути.

В следующие несколько дней Фауст сосредоточился на подготовке. Он понял, что это будет гораздо сложнее, чем создание костяной гончей, и поэтому ему нужно было тщательно продумать каждый этап. Он сидел за столом, окружённый пергаментами, перьями и чернилами, записывая свои мысли и делая заметки, чтобы понять, какие шаги необходимо предпринять.

Первое, что ему понадобилось, — это кости. Много костей. И минимум один череп. Но, в отличие от гончей, голема нужно было сначала собрать, а потом уже оживлять. Это был совершенно другой процесс. Фауст задался вопросом, как он будет собирать кости и как они будут крепиться друг к другу. На верёвочках их скрепить не получится, это точно. Костяной голем должен быть прочным, чтобы выдержать битвы и служить верным стражем.

Он размышлял о том, как сделать скелет устойчивым и способным двигаться. Что, если обратиться к Петру? Ведь Пётр умел делать игрушки, возможно, за достойную плату он смог бы собрать и голема. Идея была странной, но чем больше Фауст об этом думал, тем больше она ему нравилась.

Пока Фауст обдумывал свои планы, он решил поблагодарить Лину за её верную службу и научить её чему-то новому. Она показала себя хорошей спутницей, её лояльность и рвение к учёбе заслуживали поощрения. Он решил научить её заклинанию омертвения, которым когда-то напугал Пивинса. Это заклинание создавало иллюзию некроза конечности, и хотя в реальности оно не вызывало немедленного разрушения тканей, эффект был устрашающим. Чтобы действительно начался некроз, требовалось поддерживать заклинание в течение десяти минут, что в бою было практически невозможно, если только противник уже не лежал на земле без сил. Поэтому это заклинание больше подходило для устрашения или пыток, чем для реальной атаки.

Фауст объяснил Лине теорию заклинания, и они провели несколько часов, оттачивая его. Лина оказалась способной ученицей и быстро поняла суть магии. Её энтузиазм и внимание к деталям впечатлили Фауста, и вскоре она смогла вызвать заклинание самостоятельно.

Когда они закончили тренировку, к ним в комнату внезапно завалился Пивинс. Он был явно в хорошем настроении и успел лишь сказать слова приветствия, как Лина, увидев прекрасную возможность применить свои новые знания, решила испытать на нём заклинание омертвения.

Полурослик заорал от страха, ощущая, как холод пронзает его руку, и тут же начал паниковать. Фауст и Лина засмеялись. Она быстро отменила заклинание, и Пивинс, дрожа от пережитого ужаса, начал яростно ворчать:

— Вот и дружи после этого с вами, некромантами! Тьфу на вас! — его маленькие руки тряслись от страха и возмущения.

Фауст попытался успокоить его, подойдя ближе и похлопав по плечу:

— Не обижайся, Пивинс. Лина просто хотела проверить своё новое заклинание. Прости её.

Пивинс, продолжая ворчать, посмотрел на Лину с укором, но потом всё же смягчился:

— Ладно, прощаю. Но больше так не делайте, а то я к вам заходить перестану!

Лина улыбнулась, искренне сожалея о произошедшем:

— Прости, Пивинс. Не хотела тебя напугать. Просто хотелось попробовать заклинание в действии.

Полурослик, немного успокоившись, всё же решил воспользоваться моментом:

— Вот и хорошо. Тогда, раз уж вы такие добрые, может, угостите бедного полурослика чашкой чая? А то от страха у меня во рту пересохло.

Фауст кивнул и жестом пригласил Пивинса присесть за стол. Он сам налил ему чая, а затем они втроём сели, чтобы обсудить дальнейшие планы. и зря.

Пивинс, явно довольный тем, что разговор перешёл к делу, наклонился вперёд и заговорил полушёпотом:

— Ну, знаешь ли, я всегда на слуху. Могу добыть нужную информацию или разузнать что-то полезное. А ещё, может, есть что-то, чем я могу помочь великому королю-некроманту?

Фауст задумался, ведь такое предложение могло быть опасными, но в то же время информация здесь была ключом ко всему.

Он некоторое время смотрел на Пивинса, взвешивая за и против, а потом, пододвинувшись ближе, тихо сказал:

— Сможешь узнать, где здесь найти кости? Не важно чьи — животных, людей или ещё кого-нибудь.

Пивинс поднял бровь, явно заинтригованный, но не слишком удивлённый.

— Сложная просьба, — заметил он, — но чего ещё ожидать от некроманта? Не фиалок же тебе захочется.

Фауст покачал головой, терпеливо объясняя:

— У меня нет ни сил, ни времени, ни желания рыскать по округе в поисках костей. Это отнимет слишком много драгоценных ресурсов, а мне нужно поставить опыт.