Дар времени

Глава 10

Джинни

2000, Форт-Лодердейл (После казни)

— Что ты сделала? — спросил Томми в то время, как я нежилась той ночью в его объятиях. Недоверие на его лице было почти комичным.

— Я появилась в твоем офисе в полной боевой готовности с намерением соблазнить тебя, а вместо этого пообедала с Алеком. Ты уехал вместе с Эйлин, — ответила я ему, смеясь и стараясь опять не покраснеть, вспоминая эту ситуацию.

Он отодвинулся, чтобы взглянуть на меня. Огонек понимания блеснул в его глазах.

— Такого ты не вытворяла со дня моего рождения! Что сделало сегодняшний день настолько особенным? И прежде чем ты ответишь, что это было, напомни мне надрать себе задницу за то, что уехал с Эйлин чинить ее машину.

Но он тут же стал серьезен, когда до него дошло.

— О, Джин, я даже не спросил тебя, как сегодня все прошло. Ты собиралась вычистить гараж Картер. Ты все сделала? С тобой все в порядке?

Я села на кровати, повернувшись к нему лицом. Уперевшись локтями в скрещенные по-турецки ноги, я рассказала ему все. Начиная с моего приезда к Картер и заканчивая возвращением домой после обеда с Алеком. Я рассказала ему о своей детской Библии и о письме с документами, которые нашла в ней. Поведала о коробке, которую нашла в гостевом доме над гаражом. О серьгах, которые забрала для Мими. Рассказала все, не упомянув только тот факт, что исчез байк Гризза. Ту бандану я надевать не собиралась, так что совершенно не было никакого смысла заставлять Томми переживать или думать о чем-то, чего никогда не случится. Нет. Для меня Гризз давно уже мертв, и я не позволю ему вбить еще один клин между моим мужем и мной.

Внезапно я ощутила легкость, как будто исчез эмоциональный груз, который я таскала весь день на себе. Было приятно сбросить этот камень с души. Ну, до тех пор, пока я не увидела нахмуренный лоб Томми. Он казался встревоженным.

— Ты в порядке, Джинни? Я имею в виду, письмо от Делии должно было как-то отразиться на тебе. Особенно теперь, когда у нас так много всего осталось позади. Откопать что-то такое из прошлого. Узнать, как погиб твой отец. Почему Делия обращалась так с тобой. И тот факт, что у тебя была сестра, которая тоже умерла. Просто кажется, что этого всего слишком много, чтобы принять, милая. Хочешь, поговорим об этом?

Его глаза светились такой искренней любовью, и я не могла не заметить в них маленькую искру удовлетворения, когда рассказала ему о том, что попросила Картер выбросить картонную коробку памятных сувениров Гризза. Я наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Нет, Томми. Я не хочу говорить об этом, и, честно говоря, мне это не нужно.

— С тобой все хорошо, Джинни? На самом деле? Ты бы мне сказала, да?

Я нежно поцеловала его в шею, скользнув рукой вниз к его естеству.

— Да, я бы сказала тебе. Все хорошо. Я действительно в порядке, — прошептала я ему на ушко.

Я почувствовала, как расслабилось его тело, когда он с шипением выдохнул, а его твердеющая эрекция свидетельствовала о том, что он хотел меня так же сильно, как и я его. Он начал поворачивать меня на спину, но я его остановила.

— Это моя ночь и я здесь главная. — Я быстро оседлала его. Он улыбнулся, когда я напомнила ему о письме Делии и обнаружении моего настоящего свидетельства о рождении. — Так что, как видишь, в действительности ты женат на женщине старше тебя

Наши любовные ласки были торопливыми, потому что меня вновь переполняла обжигающая потребность почувствовать Томми внутри. У меня побелели костяшки

пальцев, от того, как крепко я вцепилась в спинку кровати, в то время как пальцы Томми умело подстроились под мой медленный темп. Я пришла к своему пику первой и мне пришлось схватить его за руку, чтобы убрать от того местечка, где Томми ласкал меня.

— Это слишком чувствительно. Я уже кончила. Остановись, прошу! — почти закричала я.

Мое дыхание вырывалось короткими быстрыми толчками, голова откинута назад, глаза закрыты. Замедлив темп, я открыла глаза. В его взгляде я увидела желание, страсть, абсолютную потребность. И, подарив ему медленную чувственную улыбку, я вернулась к ритму, который, как я знала, даст ему сигнал об освобождении.

После всего я рухнула на Томми и лежала, пока мое дыхание не успокоилось. Наконец скатившись с него, я легла рядом на бок, и он прижал меня к себе.

Мы стали делиться событиями прошедшего дня, и Томми спросил, собираюсь ли я сделать что-нибудь со своим законным свидетельством о рождении. И не хочу ли поменять свое имя или обратиться к властям, чтобы официально объявить себя Джозефиной Дианой Данн?

Я уселась и просверлила его взглядом.

— Ни за что! Мое имя Гвиневра Лав Лемон Диллон, и я никогда не поменяю его. С меня хватит вымышленных имен и фальшивых паспортов, Томми. Ты хочешь изменить свое свидетельство о рождении на настоящее имя — Томас Джеймс Тэлбот?

Мы оба знали, что его свидетельство о рождении было подделано много лет назад, с целью заставить его считать, что он был братом Блу. Настоящее имя Блу было Кит Диллон, и в фальшивое свидетельство о рождении Томми вписана эта фамилия, Диллон.

Мы посмотрели друг на друга, и я поняла, что мы подумали об одном и том же. Томас Джеймс Тэлбот все равно не будет настоящим именем Томми. Воспитанный отчимом, Гризз, по-видимому, даже не знал настоящего имени своего отца. Попытка вернуться в прошлое и выяснить настоящее имя Гризза будет равносильна прыжку в бездну, а мы оба приложили немало усилий, чтобы добиться прогресса. И назад хода не будет.

Нет. Мы по-прежнему останемся Томми и Джинни Диллон.

Но возможно, было кое-что, что мы все-таки могли сделать.

— Знаешь, что, я думаю, нам надо сделать?

Он покачал головой, и широко раскрыл глаза в ожидании моего ответа.

— Мы должны послать к черту мое настоящее свидетельство о рождении вместе с нашими фальшивыми, с которыми жили все эти годы. К черту их все, — я замолчала на секунду, желая послушать, что он на это скажет, но Томми просто уставился на меня. — Я думаю, мы должны сделать все возможное для того, чтобы наши имена — имена, к которым мы привыкли и использовали — легализовать.

Я приподняла брови, с надеждой глядя на него. Томми не спешил отвечать, но немного погодя улыбнулся и понимающе кивнул.

— Да, — ответил он, — думаю, наш адвокат может конфиденциально подать ходатайство для того, чтобы на законных основаниях изменить наши имена на Томаса Диллона и Гвиневру Лемон.

Он зевнул и перевернулся на бок. Его веки потяжелели, но я поняла, что он заметил мою широкую улыбку, и улыбнулся в ответ, еще раз зевнув. Я могла сказать, что он был рад тому, что наша жизнь налаживалась, и мы двигались вперед. В конце концов, под этими именами мы обновили наши брачные обеты. Это то, кем мы были, и кем останемся навсегда.

— И еще одно, — продолжила я, — машины и байки. Теперь, как следует поразмыслив, я не хочу заниматься их продажей. Как думаешь, будет уместно, если я свяжусь с Акселем? В смысле, теперь он работает легально, и я знаю, что он возьмет их и даст нам справедливую цену.

— Я могу позвонить ему вместо тебя, — ответил он сонным голосом.

— До этого момента я справлялась со всем сама, Томми. Я смогу справиться с еще одним телефонным звонком.

— Это хорошо, Джин. У меня на работе куча дел, — пробормотал едва слышно Томми.

Он был прав. Пока мы жили отдельно, у него накопилось много работы, и хотя в этом не было срочной необходимости, я знала, что он хотел наверстать упущенное. Он чувствовал себя немного виноватым за то, что взвалил на Алека дополнительную работу, в то время как у того были свои личные проблемы.

— Я не устала. Горячая ванна, думаю, должна помочь, — сказала я, нежно поцеловав его в щеку. Не уверена, слышал он меня или уже нет. Когда вылезала из постели и направлялась в сторону ванной комнаты, до меня донеслось его тихое сопение.

Мне нравилось подолгу нежиться в горячей ванне. Включив воду, я насыпала в нее немного соли для ванны с ароматом ванили, зажгла свечи и выключила свет. Раздеваться не было нужды, я уже была голой. Резинкой для волос я забрала свои длинные каштановые волосы в высокий конский хвост.

Я собиралась залезть в ванну, когда мой взгляд задержался на синих джинсах, которые сегодня после возвращения от Картер я в спешке бросила на пол, предварительно вынув из кармана бриллиантовые серьги. Взглянув на дверь ванной, я отметила, что заперла ее за собой — привычка, выработанная годами с тех пор, как дети могли ворваться в любой момент.

Подойдя к шкафу, я подняла свои джинсы, собираясь бросить их в корзину, но вместо этого потянулась к заднему карману.

Я вытащила ее.

Синюю бандану.

Не знаю, как долго смотрела на нее. Не помню, как подходила к ванне или забиралась внутрь. Я не помню, как подтягивала колени к груди, утыкалась в них лицом и тихо плакала. Льющаяся вода, заполняющая большую ванну, заглушала все звуки, издаваемые мной.

И впервые я поняла, почему оба — и Гризз и Томми — столько лет лгали о многих вещах. Просто некоторые секреты мы должны хранить в своих сердцах, чтобы защитить тех, кого мы любим. Я была против того, чтобы они скрывали от меня все, но теперь я могла поставить себя на их место. Они оправдывали это тем, что думали, будто защищают меня. Разве не так же поступила я прямо перед тем, как заняться любовью со своим мужем?

Я никогда не смогу рассказать Томми о том, что Гризз жив, потому что это уничтожит его.

Я подняла голову из своего скрюченного положения и поймала своё отражение в зеркале на двери ванной. Тихие слезы текли по моему опухшему красному лицу.

Я уставилась на синюю бандану, которую, будучи в бессознательном, гипнотическом состоянии, обернула вокруг своего конского хвоста. И тогда я осознала, что часть меня все еще любила Гризза. Где-то, погребенная глубоко в моем сердце, память о той любви пыталась выгрызть себе путь на поверхность.

Но я знала — для того, чтобы сохранить рассудок, мне необходимо будет держать ее под замком или приложить сознательное усилие, чтобы избавиться от неё. Навсегда.

Я положила лоб обратно на колени, продолжая обнимать ноги руками, и прошептала:

— Конечно, ты мне нужен. Ты всегда будешь нужен мне. Но и Томми мне нужен. И я никогда не пожертвую его сердцем, чтобы вернуть частичку своего собственного.