Дар выживания

Глава 5. Начало пути.

На этой высокой и громкой ноте мы ретировались с поля боя, не дожидаясь, пока снаряды начнут рваться ближе. Вообще, эти минуты запомнились плохо. Более или менее народ отошёл от ощущения боя, когда разрывы и залпы замолчали вдали. Я огляделся с переднего пассажирского сиденья. Салон джипа погружён в молчание. Вместе со мной в «крузаке» брат – за рулём, и Хром – вцепившийся в автомат и непрерывно изучающий обстановку вокруг.Стало быть, остальные в автобусе. Машинально глянув в зеркало заднего вида, нашел его. Ага, точно. Андрюха за баранкой автобуса, Ваня с автоматом, Тёма тоже, некомбатанты с гримасами страха на лицах позади. БМП сопровождения маячит следом, пулемётчик напряженно всматривается в дорогу, но я не заметил в его скованности какой-то боязни того, что может произойти извне. Зуб даю, он пас именно нас.

Радиостанция пока ещё оживала живописными речевыми оборотами Стеблова и его бойцов. За нашими спинами шёл тяжёлый бой, победителя в котором пока называть рано. По переговорам понял, что наши войска успешно наколотили вражеской техники, но группировка врага оказалась очень многочисленной. Удержит ли их батальон? Я настрочил ещё одно сообщение ополченцам. Лейтмотивом послания стало не только то, что перед Тайшетом возобновились бои, но и то, что нас под дулом пулемётов заставили ехать в Иркутск. Мол, ребята, думайте сами, вас может ждать та же участь. Вскоре расстояние между нами и аванпостом стало столь велико, что радиостанция замолчала. Но ехать в тишине не пришлось. Конвой постоянно подбадривал нас намёками на применение оружия, если мы поедем быстрее положенных 60 километров в час. Печальный расклад, если честно. Побеспокоившись о запасах, мы выбрали вместительный ЛиАЗ, а будь сейчас на его месте хотя бы маршрутный микроавтобус, у нас имелся бы шанс оторваться от БМП и по проселочным дорогам свалить. Напомню, со мной едут опытные водители, знающие каждую тропу. Я и сам знал не одну лесную колею, по которым можно домчать до Тайшета и других местных деревень. Тайшетский район усыпан пересекающимися дорогами.

Вот старший конвоя вновь напомнил о скоростном режиме и о том, что он будет вынужден открыть огонь.

- И что, по своим будешь стрелять? – зло огрызнулся я в эфир, сжав бессильно зубы. Молчание перед ответом растянулось на целую минуту. Раздираемый противоречивыми чувствами голос произнес:

- «Извини, у меня приказ. Я не могу его нарушить».

- Молодец, - коротко бросил я в эфир и угрюмо уставился в лобовое стекло, доставая сигареты. Закурил молча.

- Не будет он стрелять, - неуверенно произнес Дима, тоже закуривая.

- Будет, - я выпустил струю дыма в приспущенное стекло. – На джипе мы, может, и ушли бы, но автобус такую гонку не потянет.

- Сука, - зло прошипел брат, крепче сжимая руль.

- Хоть стволы оставили, - посетовал за спиной Максим, похлопал себя по магазинам автомата, распиханным по подсумкам разгрузки.

- Если бы не кипеш, то отняли бы, - я глянул на ставший за эти дни верным другом потрёпанный АКМ, уже не представляя себя без него. Кстати, неплохо бы его почистить. Полез за тряпками и маслом, продолжив речь. – Толку сейчас нет с этих стволов. В Иркутске заберут.

- А может мы это.., - вновь отозвался Хром, витиевато присвистнув. – Попросим остановки и их того…

- Чё, дурак? – Диман покрутил пальцем у виска, не оборачиваясь. – Они же с чурками разберутся и за нас примутся. Сколько партизанить сможем? Да, и не поднимется рука на этих телят. Свои всё-таки…

- Не наглухо же, ё-моё! – не унимался Макс. – Просто вырубим и окольными путями на свои юга!

- Близко к БМП не подпустят, - добавил я. – Водила и пулемётчик всё равно на стрёме останутся, так что план хреновый. Гражданские нас тянут за собой. Без них ещё можно было попробовать, а с ними, не-ет…

- Почему всё вечно через жопу?! – психанул Макс.

-Говорил же, сразу надо было сваливать, - буркнул Диман.

- Поздно жаловаться, - я посмотрел на брата с отчаянием, и в этот момент во внутреннем кармане разгрузки завибрировал мобильник. До сих пор удивляюсь, как в этом хаосе осталась рабочей сотовая связь. Звонил Андрюха, задал лишь один вопрос:

- Что будем делать?

- Ехать, - коротко ответил я. – Без вариантов.

***

Дальше двигались в полном молчании, разглядывая пейзажи. Трасса абсолютно пуста, ни одного автомобиля за час езды. То есть, ни одного на ходу. Зато сгоревших, перевёрнутых и распотрошённых по обочинам хватало. И я не удивлюсь, что не все они являлись результатом нападения боевиков. Без местных Робин Гудов не обошлось. Первым по курсу шёл город Алзамай, но трасса проходила мимо, зато на уровне города располагалась широкая развязка с придорожным комплексом – заправка, магазины, кафе, ресторан, гостиница, отстойник для фур и прочее. Все разграблено, ни единой уцелевшей фуры, ни одного целого стекла и ни души на всём огромном «пятаке». Сделали короткую остановку. Посетили отхожие места, у кого имелась на то нужда, на скорую руку перекусили. Благо, запасов в автобусе хватит на пару месяцев. Готовились ведь не к внезапной поездке в Иркутск, а к переселению в живописные деревни на берегу реки Бирюсы. Интересно было прошвырнуться по окрестностям, но солдаты запретили. Они всё время настороже, не выпускают из рук автоматов. Мы же, наоборот, находясь у них на виду, оружие оставляли в машинах, чтобы не давать поводов для возникновения конфликтной ситуации.Алзамай небольшой городишко, тысяч на пятнадцать жителей, располагался за лесополосой. С той стороны хорошо дымило, слышались далёкие щелчки, будто ломались ветки. Там тоже бои. Странно, почему тогда на «пятаке» нет федералов. Неужели сюда войска не отправили? На эту тему я решил поговорить с военными и, доставая пачку сигарет, направился к технике сопровождения.

- Здорово, - поприветствовал я ещё издалека, показывая, что руки мои пусты. Старший конвоя, сержант, окинул меня недоверчивым взглядом из-под шлема и ненавязчиво положил ладонь на рукоять автомата.

- Здравствуй, - ответил он мне знакомым голосом, звучавшим недавно в радиоэфире.

-Разговаривать-то вам можно? – без ехидства спросил я.

- Можно, - сержант нервно дернул плечом. – Только о чём сейчас говорить.

С виду я не дал бы ему и двадцати пяти, но и не желторотик-срочник, вроде. Хотя напряжение его чувствовалось даже на расстоянии. По всему видно, что ребят готовили, но настоящая война – не беготня по полигону, хотя так всё же лучше, чем вообще без подготовки.

- Контрактник? – спросил я осторожно, чтобы не вспугнуть собеседника.

- Ага, - нехотя ответил парень. – Второй год уже. После срочки остался.

- И как служба? – странный вопрос применительно к данной ситуации, но я поправился. – До этого была?

- Тяжко, - на лице парня отразились эмоции, связанные с воспоминаниями. – Подготовку, конечно, хорошую дали. За это спасибо. Комнату в общаге выделили. С женой живём. Очередь на квартиру подходит, льготы кое-какие, все дела.

- Ну, хоть что-то государство для армии делает, - подбодрил я его, добродушно улыбнувшись. – А насчёт подготовки согласен, это дело нужное. Чётко всё отработано. И командир у вас не промах. Тигр!

- Барс, -с усмешкой поправил сержант. – Его так и комполка зовёт. Хороший мужик, хоть и жёсткий. Не одну войну прошёл. По сути, он мне и выбил комнату, и на очередь поставил. А так бы ещё два года ждали. Он за нас горой, мы за него. Потому и не могу против его приказа пойти, извини. Так бы дал вам уйти. Незачем вам в Иркутск ехать, нутром чую.

- Забудь, я всё понимаю, - я и правда всё понимал, но в деревню всё же хотелось больше, чем в Иркутск. – Хороший командир на вес золота.

- Это так. Ты и сам командир неплохой, раз столько работяг подбил на это дело, научил воевать в короткий срок.

- Да не учил я никого, - я бросил окурок наземь, затоптал. – У каждого русского это в крови. Хотя помучиться пришлось, - я хохотнул. – Наши мужики – птицы гордые. Пока под зад не пнёшь – не полетят. Орлы! Ради общего дела собрались, дали гадам прикурить.

- Тебе же за тридцать? – сержант посмеялся со мной, немного ожил. – А в ваше время как в армии готовили?

- Не помню, - отмахнулся я. – Память потерял не так давно. Это твой первый конфликт?

- Да, - сержант выудил сигарету из протянутой пачки. В принципе, его можно было прямо сейчас обезоружить и взять в заложники, но я почему-то отказался от этой затеи. Пацан ни в чём не виноват. Просто солдат, причём свой, а не чужой.

- Слушай, а почему в Алзамае войск нет? – перешёл я непосредственно к интересующим меня вопросам.

- Не знаю, - конвоир пожал плечами. – Я и сам удивился, когда мимо ехали, но Оперативный Штаб решает сам, кого и куда отправлять.

- Над городом дым и стрельба слышна, – рассуждал я. – Значит, боевые действия в городе ведутся.

- Краем уха слышал, что после Нижнеудинска ценность имеет только Тайшет. А Алзамай вроде как по боку, - старший конвоя тревожно вглядывался в лесополосу.

- Люди нынче не в цене? – с нажимом спросил я, заглядывая в глаза сержанта. – Может, хоть разведку проведём? Мне всё это не нравится.

- Нет, - твердо отказал военный, хотя в глазах его на мгновение мелькнули сомнения. – От маршрута следования отклоняться запрещено. После нас должны были второй батальон отправить. Скорее всего, Алзамай – это их задача. Наша – удерживать приграничный район Иркутской области.

- Или очко играет? – внезапно озлобившись, я пнул вывороченный кусок асфальта и развернулся, чтобы уйти к своим.

- Да, играет, а у кого нет?! – крикнул мне в спину сержант срывающимся голосом. Его подчинённые, на секунду отвлёкшиеся от еды, тут же вернулись к трапезе, делая вид, что ничего не произошло, а их командир продолжил, когда я, остановившись, вновь повернулся к нему. – Меня дома ждет беременная жена, мы только начали нормально жить! Думаешь, это не стоит того, чтобы не пихать свой пятак в пекло?! – парень тяжело дышал, раскраснелся. Мои слова его задели, и он хоть как-то пытался оправдаться. – За эти три дня я сто раз пожалел о контракте.Ты думаешь, батальон был таким изначально? Мы только за первые сутки потеряли треть личного состава! Треть! С кем-то из них я ещё в учебке в наряды ходил, с кем-то учился в школе. – все присутствующие уставились на разоткровенничавшегося сержанта, внимательно слушая немигающими глазами. – Нас два раза доукомплектовывали, а убитые, скорее всего, так и лежат под солнцем, потому что не ожидал никто такого, и некуда их складировать. Зачем мне этот геморрой? Я не собираюсь подыхать из-за всякой херни!

- А зачем ты шёл на контракт? – уловив его паузу, начал я. – Каждый, кто хоть каким-то боком причастен к службе в армии, должен осознавать и морально готовиться к тому, что может начаться война и придётся защищать интересы страны с оружием в руках. А если надо, то и сдохнуть. Армия создана, чтобы воевать, - я говорил негромко, спокойно и чётко, расставляя акценты и ударения, чтобы каждый солдат слышал сказанное и понимал меня. – Вас обучали владению оружием, тактике ведения боя не для того, чтобы после службы вы применяли эти знания в пьяном угаре на местной гопоте. Защищать простых людей – это честь для солдата. Вести своих солдат в бой – честь для командира.

- Я командую отделением, - напомнил сержант совсем незначительную роль собственной персоны.

- Десять жизней на тебе висят, десять, - продолжал я свою пламенную речь. – И от твоих действий зависит всё. Ты, как младший командир, должен уметь не только выполнять приказы вышестоящего начальства, но и своей головой думать. Подчиняться – легко, а быть командиром, даже отделения, большая ответственность. Если нет в тебе этого, то и нечего ни в армию лезть, ни в сержанты. Так что, как закончится эта заварушка, лучше пиши рапорт на увольнение. Не твоё это.

Сержант стоял, будто пораженный молнией, не шевелясь, и не в силах сказать ни слова. Губы и руки мелко дрожали. Его подчиненные даже отложили сухпайки и уставились на меня испуганными глазами. А я оставался совершенно спокоен, продолжал говорить размеренно. На миг мне показалось, что сержант вот-вот сорвётся, и рука его уже тянет автомат, но лишь показалось. Он просто поправил оружие на груди и со вздохом сказал:

- Так и сделаю, - а затем объявил громко. – Через пять минут выдвигаемся!

Нам этом всё кончилось, вернулось в старое русло. Солдаты торопились доесть к назначенному сроку, я дошёл до нашего транспорта.

- Ну, ты и мастер пламенных речей, - с укоризной произнёс Хром. – Теперь точно нас перестреляют при любом кипеше.

- Свалить бы от них, да нереально это.., - я уже погрузился в раздумья. Чем дальше мы удалялись от Тайшета, тем меньше оставалось шансов выйти к знакомым местам окольными дорогами.

- Из Тулуна через Вихоревку, - сказал молчавший до этого отец. – По карте глянь. Других нормальных дорог нет.

- Посмотрим, - с надеждой ответил я. Отец обычно давал дельные советы.

- И не беси солдат, Лёшка, а то вообще не доедем, - отец посмотрел на меня твердо, давая понять, что своими психологическими играми я могу накликать беду. Я и сам это понимал, но как в такой ситуации немного не промыть мозги и попробовать открыть глаза? Оставалось надеяться, что моё правдорубство останется без последствий. Утвердительно кивнул отцу, мол, понял.

- У всех всё в порядке? Говорите сразу. Я не знаю, когда следующая остановка.

Но люди молчали и пожимали плечами. В принципе, если не считать того, что мы в полной заднице и едем в неизвестность не по своей воле, то всё в порядке. Перед посадкой в транспорт мне снова позвонили. На этот раз командир одной из оставшихся групп.

- Лёх, что-то не торопятся войска, - сказал взволнованно Серёга Барсук, оставшийся одним из командиров на Райисполкоме. – Но стрельба и залпы слышны откуда-то с юга.

- Значит, боевиков слишком много. Готовьтесь к любому исходу. Если будет всё плохо, звони. Я попробую убедить конвой развернуться.

- Да, ладно, Бешеный, справимся, - пытался успокоить меня Сергей. – Вас там сколько боевых? Пять харь? Если всё будет плохо, то вы не сможете помочь, при всём уважении к твоим способностям. Мы в Шелехово отзвонимся. Ребята помогут.

- Лады, - согласился нехотя я, чувствуя, как щемит сердце от несправедливости. Ведь мы должны не ехать в чертов Иркутск, а быть там, ближе к своим. – Всё, нам машут на отъезд. Удачи! – я увидел, как пулемётчик на БМП жестикулирует нам, чтобы заняли места в транспорте.

Неспешно тронулись в путь. Хром попытался было увлечь меня разговором, но у меня имелась необходимость сделать важный звонок, который может прояснить ситуацию. Брусникина взяла трубку не сразу, сонный голос её намекал, что не вовремя, но отступать уже поздно.

- Проснись и пой, Мария! За окном война, а ты дрыхнешь! – бесцеремонно ворвался я в её мир без всяких дифирамбов.

- Сплю я, после суток, - Брусникина смачно зевнула в трубку. – Дали на отдых пару часов. Войска до вас дошли?

- Лучше б не доходили, - я раздосадовано посмотрел на проплывающую мимо сожженную деревеньку.

- А что случилось? – капитан то ли спросонья не могла ничего понять, то ли и правда не в курсе ситуации.

- Думал, ты мне расскажешь, Маш, - с нажимом произнёс я.- Вояки по приказу ОШ отправили нас под конвоем в Иркутск. Короче, ничего не понимая, едем к вам в гости. Можешь узнать, что почём?

- Стой-стой, Лёш, - по фоновым звукам я понял, что Мария приняла сидячее положение. – Я ничего не поняла. Какой Иркутск? Давай я всё узнаю и перезвоню.

- Давай, - я отключился и отстранённо посмотрел на ставший пока бесполезным кусок пластмассы с микросхемами и дисплеем.

- Что там? – не отвлекаясь от дороги, спросил Диман.

- А ничего, - нехотя ответил я. – По ходу, даже в оперативном штабе не все в курсе происходящего.

Брат коротко сматерился, выражая в том числе и моё отношение к ситуации. Ехали молча. Не возникало желания даже включить музыку, чтобы развеять тягостные думы. Просто ничего не хотелось. А когда осточертела тишина, то вместо музыки пытались поймать хоть одну радиоволну, новости послушать, но тщетно. Эфир трещал помехами. Казалось, всё будто вымерло. Дорога вилась чёрно-серой лентой, мимо проносились поля и леса, иногда попадались селения, многие сожжены дотла. Чуть чаще встречались брошенные, развороченные и сгоревшие автомобили. Не один раз я замечал недалеко от техники изувеченные бездыханные тела. Этих людей больше не тревожила война. Незадолго до следующего крупного города Нижнеудинск, что в ста пятидесяти километрах к юго-востоку от Тайшета, позвонила, наконец, Брусникина и, не давая вымолвить ни слова, затараторила:

- Меня вздрючат, если узнают, что я кому-то сообщила, поэтому молчи и слушай, - голос девушки трепетал от волнения и сопровождался небольшим эхо. В туалете она укрылась что ли? – Дело тёмное, не до всех доводят обстановку, действует режим секретности, но кое-что удалось узнать. Командованием решено собрать гражданское ополчение, поставить под ружьё несколько тысяч боеспособных граждан. Не знаю причину, но одновременно на базах хранения начали расконсервировать технику. Усилили охрану «Воронежа».

- Чего? – не понял я, требуя пояснения.

- Крупнейшая радиолокационная станция от Урала до Дальнего Востока. Она находится недалеко от Иркутска, – быстро объяснила девушка и продолжила. – Там же развернули дополнительные дивизионы ПВО и артиллерии. Разведчики протрепались, что за бугром активизировалась авиация США и союзников из НАТО в Афганистане и Японии. Будто провокацию готовят. Может, мобилизация связана как раз с тем, чтобы разгрузить армию.

- Логично, - не мог я не согласиться с рассуждениями знакомой. – К войне с Америкой значит готовимся? – волосы на моей голове зашевелились. Любой дурак понимал, чем это грозит не только нам, но и всему миру.

- Просто учитывают все возможные варианты развития событий, - парировала Маша. – В любом случае, больше я не знаю. Не пытай. И так протрепалась. Вот и думай, что вам делать дальше.

- Что тут думать? – я дёрнул плечами, будто собеседница могла видеть мой жест. – Когда ты под прицелом ПКТ, особо не поимпровизируешь. Проблема в том, что со мной не только ополченцы, а ещё и гражданские, с которых в боевых действиях, сама понимаешь, толку не будет.

- А их-то зачем за собой попёр? – удивленно воскликнула офицер.

- Ты так говоришь, будто это моё решение! – наехал я в ответ. – А давайте-ка махнем в Иркутск! Курорт, блин! Конечно, почему нет?! Родителей с собой прихватил и четырёх девчат!

- Ладно, воин, не кипятись так, - примирительно произнесла Мария, а потом всё-таки подколола. – Весь свой гарем взял?

- Ревнуешь? – с тенью сарказма парировал я.

-Почему бы и нет? – буднично ответила девушка. – Может, даже и влюбилась.

- Брусникина, вас хрен поймешь, женское племя, - хохотнул я нервно. – На дворе война, а они влюбляются.

- Шучу я, не бойся, - как-то ловко съехала с темы капитан. – Вам сюда ехать не стоит.

- Кто ж знал, - свободной рукой я почесал лоб, взмокший от разговора. – Бежать поздно. Там ещё надо было, на развилке…

- Постараюсь узнать что-нибудь про ваше распределение, - заявила Брусникина, хотя из её уст это звучало, как обещание.

- Уж постарайся, Машунь, - сказал я очень тепло. Не сомневался почему-то в ней. – Спасай любимого.

- Береги себя, Лёш, - сочувствующим голосом ответила Мария. – Всё, мне пора.

- До связи, - я уже собирался отключиться, как девушка второпях произнесла:

- Забыла совсем сказать, но ты, возможно¸ заметил. Радиоэфир молчит. Всё радиовещание упразднено. Скорее всего, разгружают каналы для работы военных. А ближе к Иркутску точно вырубится сотовая связь. Там «Воронеж» глушит всё в округе. Всё, пока, - она оборвала разговор первой.

Я быстро ввёл в курс дел и своих предположений соседей по машине, а затем и тех, кто ехал в автобусе по телефону. Отзывы сыпались нелестные. Особенно старался Хром, как самый ярый защитник мощи Российской армии.

- Америкосы не понимают, куда лезут, - жёстко рубил фразы Макс. – В Сибирском военном округе такая ПВО, что мухи без разрешения не летают, да и тех отслеживают на радарах!

- Может, и так, а может, чуть иначе, - философски заметил я. – У запада традиционно сильные авиация и флот, а главное – высокотехнологичные. Да и среди военных не каждый трус, я считаю.

- Пускай только появятся здесь! Перед смертью я успею забрать с собой несколько американских свиней! – радикально продолжал Максим.

- Ты говоришь совсем, как те боевики, - слушая гневную тираду товарища, я усмехался, но без зла. Поведение Хрома понятно, но всё равно немного смешно, ведь надо трезво оценивать и свои силы, и противника. Кто, как не Макс, знающий войну не понаслышке, должен считать именно так. Или успокаивает себя?

- Как ни говори, а правда одна – НАТО нечего здесь делать, - буркнул в конце концов Максим, и он конечно прав…