Дар выживания

Глава 5. Разве можно без последствий?

Вскоре сборы закончились. Я сообщил на посты убежища, что нас шестеро, и мы двинулись в путь. Виктория предусмотрительно закрыла дверь на все три замка на случай, если судьба всё же окажется благосклонна и позволит вернуться. Как я и предрекал, тащить вещи ребятам пришлось самим. Мы трое обеспечивали безопасность передвижения, а значит должны держать в руках оружие, а не сумки. Впрочем, вещей оказалось немного, да и пошли мы напрямую. Осторожность же была нелишней, потому что там, где есть одна банда мародёров, появится и другая. Наши попутчики заметно нервничали. Не каждый день попадаешь в передряги и не каждый день оказываешься на грани войны со всем миром у дверей бомбоубежища. Пока шли, спросил у Александра, приходилось ли в жизни иметь дело с оружием, на что получил почти отрицательный ответ, потому что стрельба из ружья в пьяном виде по банкам - это не опыт. Но, как говорится, если есть желание, можно научиться всему, а желание у Сани имелось, ведь он хотел защищать жену полноценно, как настоящий мужчина. Кстати, он предложил звать его Алексом для простоты, а прозвище у парня имелось тоже, но называть человека Мерзким только за то, что кто-то его так нарёк, я не хотел. Такие вещи нужно заслужить. Впрочем, Алекс, для отвлечения внимания девушек от ужасной реальности или от волнения, травил такие пошлые анекдоты, что мне стало не по себе, ведь звучали они правда мерзко.

Мы с друзьями позаботились о том, чтобы обойти место, где рядком лежали трупы мародеров. Особенно девушкам видеть такое ни к чему. Их даже целенаправленно попросили не смотреть в сторону, где нашли последний приют непризнанные народные герои. Поле пересекли быстро, памятуя о том, что шальная пуля всегда найдёт жертву. Тем более на открытом пространстве. На КПП нас встретили невесёлые лица бойцов. Андрюха махнул приветственно рукой, а Ваня и вовсе лишь кивнул еле заметно, нервно теребя автомат. Предчувствуя неладное, Диман спросил часовых:

- Вы чего такие? - взгляд его скользнул по бетонным плитам и мешкам, сразу отметив свежие, но уже подсохшие, бурые пятна крови.

- Валеру убили, - Андрюха курил, ежесекундно стряхивая пепел. И хоть мы этого служителя закона видели реже других и совсем не знали, сердце тут же защемило. Свой ведь все-таки парень. Был. Отвечая на мой вопросительно-встревоженный кивок, Скоба добавил. - Пуля броник пробила, прошла насквозь и отскочила от задней плиты бронежилета снова в тело. Сразу умер.

- Это из "Сайги" что ли? - сначала не поверил я, но Андрюха поправил:

- Из нарезной.

- Говорил ему не лезть, - вступился Иван. - Так выскочил в полный рост!

- Спокойно, Ваня, уже ничего не поделаешь, - Дима похлопал одноклассника по плечу, чтобы успокоить, но это не возымело должного эффекта.

Далее следовала процедура размещения вновь прибывших, регистрация, проверка документов. Я показал ребятам койки рядом с нашими. Сам же, видя, что нет на месте Лизы и Нади, поинтересовался у присутствующих, где они, а узнав, что в медпункте, прямиком направился туда. Что-то мне подсказывало, что может потребоваться помощь. Так и вышло. У двери медпункта, опершись на пулемёт, стоял Виктор со скорбным лицом. Он что-то монотонно объяснял пареньку, сыну опера, и его матери, которые сидели на стульях вдоль стены. Женщина вздрагивала и начинала плакать после каждого крика, слышавшегося из-за дверей. Я рванул её на себя, материализовался посреди комнаты, как призрак, оценивая обстановку. Первое, что я увидел, это рыдающая на стуле Надя. Одиноко на хирургическом столе лежало тело Валеры, его залитое кровью снаряжение и камуфляж валялись под ногами. Тут же разбросаны окровавленные инструменты, тампоны и бинты. Прапор застыл в ступоре с автоматом в руках рядом с телом, глаза его были устремлены в неизвестность. А комендант с Лизой занимались раненым, про которого на КПП ничего не сказали. Комендант пытался держать опера, а тот брыкался и орал, тем самым мешая Лизе оперировать его живот.

- Что с ним?! - гаркнул я, пытаясь перекричать грузного полицейского.

- Пуля в животе! - крикнула сквозь слёзы Елизавета. - Он дёргается, не даёт ничего сделать!

- Дениска, ну ты-то чего стоишь?! - я перехватил автомат поудобнее, коротко размахнулся и с подшагом ударил брыкающегося пациента прикладом в лоб. Несильно, чтобы не пробить кость и не усугубить положение, но этого вполне хватило, чтобы опер откинулся на спину и не шевелился, пялясь отсутствующим взглядом в потолок. Я спокойно сказал Лизе. - Коли ему уже чего-нибудь, чтоб заглох. Вроде взрослый, а орёт как истеричка-первокурсница.

Пока Лиза успокаивала дрожь рук и вводила иглу шприца с обезболивающим, я быстро нашёл какую-то простыню и накрыл тело Валеры, тут же вернувшись к оперируемому. Девушка уже принялась обрабатывать рану перед тем, как сделать разрез для выемки пули. Ранение в живот - мерзкая штука, грозящая самыми скверными последствиями, но в этом случае всё оказалось прозаично.

- Не зря всю жизнь жрал, как не в себя! - радостно воскликнул я. - Спас его природный бронежилет!

Действительно, кровотечение раны небольшое, и хоть удар внутри тела был хорошим, все-таки оперативника спасла жировая прослойка. Толстая жировая прослойка, которую Лиза уже принялась рассекать скальпелем.

- Если б не жир, раны бы вообще не было, - парировал Вышегородов. - На нём броник не сошёлся, пуля как раз в сочленение плит вошла.

- Вот жиробас! - в сердцах воскликнул я, потом обратился к Прапору. - Ден, уведи Надюху в кубрик. Насмотрелась за сегодня, харэ! - тот будто только и ждал подобной просьбы, аккуратно взял девушку под локоть и вывел из помещения. Я подмигнул Лизе. - Не дрейфь, подруга. Сейчас залатаем этого обормота. Говори, что делать.

- Да ничего, Лёш, спасибо. Ты уже помог, - девчонка, совсем ещё юная для такого рода занятий, целеустремлённо делала надрез, постепенно углубляясь. Голос почти не дрожал. - Переволновалась сильно, в себя ещё не пришла. Ещё и этот орёт, как свиноматка.

- Да ты режь-не бойся, это же сало, - подбадривал я молодого хирурга, глядя в рану. - У него его ещё много.

Лиза стала действовать уверенней, принялась ковыряться в отверстии в поисках пули специальным пинцетом. Я по команде подруги вытирал тампонами кровь, подавал то да сё, не особо запоминая названия. Вскоре на свет показалась пуля, слегка деформированная, видимо, всё-таки задела броник, что и погасило основную часть удара. Я узнал её конечно же, пуля Полева, не иначе. Далее медик уже совершенно спокойно обработала и зашила рану по-девичьи аккуратными стежками. Все мы с облегчением вздохнули, рассевшись вокруг мирно дремлющего пациента.

- Ладно, ребята, пойду со штабом свяжусь, чтобы транспорт прислали за Валерой и этим, как его, Стасом. Пусть эвакуируют. Ещё война не началась, а у нас уже потери, - полковник поднялся, скрежетнув зубами и суставами, тяжелы для пожилого такие стрессы, и хлопнул меня по плечу. - Молодец, Алексей. Везде успел, хвалю. Объявляю благодарность от имени службы за оперативность и предприимчивость.

- А «это самое» говорить? - ухмыльнулся я, повторяя слова одного из любимых фильмов.

- Чего говорить? - комендант не понял, что уже участвует в игре.

- Ну, служу Отечеству.., - пояснил я с хитрым прищуром.

- Волков, хорош паясничать! - рявкнул комендант, наконец, догадавшись. - Люди дохнут, как мухи, а он шутки шутит! Заканчивай здесь и дуй на пост!

- Есть, товарищ полковник! - донеслось вслед Вышегородову. Я понимал, что Евгеньич подразумевал под словом "заканчивай". Пока Лиза дезинфицировала инструменты и убирала хлам, я нашёл брезентовый мешок и при помощи Виктора поместил в него тело погибшего сотрудника полиции. Конечно, у дверей на меня напали родственники Станислава, засыпав кучей вопросов. Я их успокоил, объяснив, что опер находится в состоянии послеоперационного покоя и с ним всё в порядке. Правда, придётся его эвакуировать в госпиталь, на что семья бурно отреагировала, решая, как быть им. Их сомнения развеял уже закончивший переговоры со штабом Николай Евгеньевич. Он сказал, что в сопровождении раненогоможет поехать один родственник, а остальные обязаны остаться для выполнения обязанностей в убежище. Роль сопровождающего заняла его супруга, отец и сын не перечили, к тому же их должности в штате уже определены. Нам же со здоровяком комендант рекомендовал поторопиться с выносом тела в котельную, потому что штабной транспорт уже находился в дороге.

Неся Валеру в последний путь, мне показалось, что в центральном помещении тише, чем обычно, хотя здесь и так не особо шумели. Но сейчас даже вентиляторы системы воздухоснабжения еле шелестели, боясь потревожить покой павшего бойца. По дороге мы молчали, но даже не потому, что ситуация не та, не потому, что между нами назрела напряжённость. Просто Валера оказался тяжелым, и все силы уходили на его перемещение. Но я всё же успел задуматься о бренности человеческого бытия. Вот жил человек, не тужил и внезапно погиб. Погиб из-за чьей-то жадности. И не надо обвинять шальную пулю, ведь она, хоть и несёт смерть, но направляется силой и волей другого человека, а человеку палец в рот не клади - дай уничтожить себе подобного. Так уж устроен этот мир. Оружие совершенствовалось тысячи лет для того, что облегчить саму задачу убийства. Только человек при этом не менялся, в большинстве своём оставаясь жадным до убийств и объясняя это зовом предков. Плохое оправдание, если честно, но как есть.

Мы бережноуложили брезентовый мешок в углу котельной, переглянулись печально и пошли каждый по своим делам. Я вернулся на внешний пост, прозванный КПП, удивляясь тому, насколько быстро пролетел этот напряженный день. Солнце клонилось к закату, приближаясь к крышам деревянных домов садоводства. Оно казалось кроваво-красным из-за лёгкой задымленности неба, неся некий подтекст скрытой угрозы. Ветерок, который жарким днём ласково обволакивал уставшие от жары тела, усилился и отдавал прохладой приближающейся ночи. Конец августа выдался теплым и сухим, да и вообще весь сезон радовал погодой. Многие уже собрали урожай картофеля, хотя обычно это делается в сентябре, причём ближе к середине. Так вышло, что после боя многие ещё не отошли от куража, отдыхающая смена не могла найти себе место, поэтому почти все находились снаружи. Сын опера, которого звали Юрием, маскировал сетями транспорт нижнеудинцев. Наши проделывали то же самое с КПП, чтобы пост невозможно было разглядеть ни со стороны, ни сверху. Прапор остался внизу, приводил в порядок трофейное оружие и вносил его в реестр. Хром подался наверх, усиливал уже облюбованный пост на холме.

Когда солнце опустилось ещё чуть ниже и почти дотягивалось лучами до конька крыши одного из домов, в подсумке на левой части груди ожила переносная радиостанция.

- " Убежище А1. Говорит конвой. Встречайте нас. Расчётное время прибытия - пять минут. Приём".

- Понял вас, конвой. Встречаем, - откликнулся я.

Тут же заговорил Стрелок с холма.

- " Вижу транспорт. Три «буханки» и «бобик». С северо-запада. Веду их".

Мы уже по привычке внутренне собрались, взялись за оружие удобнее. Вскоре показалась колонна. Переваливаясь на кочках и ухабах просёлочной дороги, советские минивены защитного цвета подъехали к КПП, из них начали выходить люди - как военные, так и гражданские. Первыми подошли трое вояк - старший конвоя и двое капитанов из штаба. Штабные представились, предъявили удостоверения и в сопровождении Андрюхи двинулись осматривать место сражения. Из недр подземелья появились Комендант с начальником охраны, присоединились к процессии. А старший конвоя, молодой рыжий лейтенант в свежей "цифре" и с "ксюхой" наперевес передал мне предписания и пропуска на гражданских.

- По списку "номер два", профессура, - пояснил лейтеха, махнул гражданским рукой. - Подходим, господа, не стесняемся!

Я критично осматривал приближающуюся группу, состоящую из двадцати с лишним человек. В основном, люди преклонного возраста, с видом обременённых интеллектом учёных, они шли неторопливо, своё в жизни уже отбегали в погоне за диссертациями. Все поголовно в очках, с унылыми и недовольными лицами. Цвет отечественной науки. Среди этого седого воинства ярко выделялся высокий парнишка в чёрной толстовке с лейблом американского дэт-металлического коллектива "Cannibal Corpse ". Очки в тонкой оправе, джинсы, кеды, за спиной небольшой рюкзак и сумка с ноутбуком в руках. Что ещё за хипстер и как он оказался в списке? Впрочем, пацан, которому я дал бы от силы семнадцать, двигался рядом с серьёзным старичком в сером плаще и фетровой шляпе, поэтому я не исключал, что дед решил взять с собой внука. Как только процессия оказалась совсем рядом, я громко объявил суровым бескомпромиссным тоном:

- Подходим по одному, заранее готовим документы! Готовим к осмотру вещи! Оружие, алкоголь и наркотики лучше сдать добровольно!

- Это возмутительно! - запричитал дед в очках с козлиной бородкой и пивным животиком. - Какие наркотики! Я доктор медицинских наук и не позволю вам рыться в моих вещах!

- Тем более, медицинских наук, уважаемый! - с улыбкой добавил я. - При всём уважении, я командир отделения охраны объекта, гвардии старшина Волков, настоятельно рекомендую вам выполнить наши требования, обусловленные приказами Правительства и Генерального штаба.

- Солдафон.., - брезгливо, но очень тихо, почти одними губами, процедил профессор, швырнул на импровизированный стол сумку в раскрытом виде и сунул мне паспорт. Я сверил данные с базой в планшете, отыскал пропуск, протянул старцу. - Так вы хирург, Фёдор Иванович?

- Я в медицине с тех пор, как окончил школу, мой юный друг, - сменил гнев на милость престарелый медик.

- Профессор Павлов, между прочим, своими деяниями в сфере хирургии известен во всём мире, - экспертно заявила сухощавая женщина лет шестидесяти, тряся сморщенным пальчиком с перстнем, инкрустированным камнями.

- Быть может, вы осмотрите раненого? Он в медпункте. Недавно прооперировали, но у наших медиков, при всём старании, не хватает опыта, – ненавязчиво, с лёгкой полуулыбкой предложил я. Помощь матёрого специалиста станет не лишней.

- Пренепременно осмотрю. Простите, как он был ранен? - профессор заинтересовался случаем, но выглядел удивлённым. - Каков характер повреждения?

- Проникающее огнестрельное пулевое ранение из ружья 16-го калибра.

- Здесь что, стреляют? - мужчина испуганно округлил глаза.

-Очнитесь, профессор, война на пороге, - цинично заметил я, разведя руки в стороны. Затем выцепил взглядом Артёма. - Малой, проводи доктора в медпункт, а потом покажи расположение.

Тёма лишь коротко кивнул, потушив сигарету, и в компании профессора удалился, а мы продолжили принимать народ. Доктора, профессора, кандидаты в разных сферах науки. Причём все они практикующие и далеко не теоретики. Что-то я не заметил среди прибывших адептов математического искусства. Всё больше медики, химики, физики, инженеры и биологи. А паренёк, выделявшийся из серой умной массы, всё-таки оказался внуком одного из профессоров. Но, к своей гордости, слыл вундеркиндом, и в семнадцать с хвостиком лет, как я точно определил на глаз, уже окончил физфак одного из ведущих вузов страны. Ну, что сказать, молодец пацан. Постепенно профессура исчезла в подземелье, раненого Станислава и супругу усадили в уазик, но солдаты конвоя курили одну за другой сигареты не спеша, нервничали чего-то. Офицеры из штаба тоже закончили свои дела, собрав с Коменданта рапорта, осмотрев тела и сфотографировав место происшествия. Насчёт тел мародёров решили, что позже придёт грузовик, и их вывезут. Один из капитанов скомандовал конвоирам грузить тело убитого полицейского в машину. Солдаты замялись, уныло отводя глаза.

- Простите, мужики, - густо покраснел лейтенант, начиная открывать нам тайну заминки. - Мои солдаты - недавно призванная «зелень». Ни боевого, никакого другого опыта у них нет. Потому и мертвяка боятся. Помогите мне кто-нибудь. Один я не сдюжу.

- Да без проблем, чего сразу не сказал-то, - вздохнув, вызвался я. Мы быстро справились с заданием, и рыжеволосый лейтенант пожал мне на прощание руку.

- Спасибо, - горячо сказал он.

- Обращайся, - оскалился я по-доброму. - Когда следующая партия?

- Штабных подбросим и начнём собирать. Думаю, часа через два. Может, раньше. Будем до самого утра кататься, а потом нас сменят другие, - коротко поведал лейтеха, чувствуя некое облегчение, усмехнулся, мотнув головой. - Лихо вы тут обустроились. И этих лихо покрошили. В обороне, почти без потерь. Сами-то, из каких войск? Спецура какая-нибудь, да?

- Ага, спецура, диванная, - не удержался я от сарказма, начал указывать ладонью на парней. - У нас тут есть пара ментов, вон машинист электровоза, этот строитель, этот грузчик, слесарь подвижного состава. На холме ещё один мент и морпех. Вот он повидал в жизни войну. Ну, и я - временно безработный. И все эксперты, - я гордо оглядел наше маленькое войско, а парни заулыбались.

- Тогда я что-то не понимаю, - лейтенант растерянно переводил взгляд с одного бойца на другого.

- Чего понимать, лейтенант? Мы просто воюем за своё, вот и всё. И ты не дрейфь, твоя смелость ещё пригодится, потому что всё только началось, - я стал серьёзен, улыбка сползла с лица, взгляд смотрел сквозь офицера.

- Ты думаешь? - вкрадчиво спросил он.

- Я уверен, - успел сказать я, но меня перебил клаксон автомобиля и окрик водителя.

- Товарищ лейтенант, поехали! Господа из штаба нервничают!

Лейтенант ничего не ответил мне, лишь махнул рукой, подарив обречённый взгляд, и прыгнул в авто. Зачем только напугал паренька? Но лучше пусть будет морально готов к любому развитию сюжета, чем потом утонет в собственных соплях. Или кишках... Конвой попыхтел по дороге, поднимая пыль, а на город неотвратимо надвигалась ночь. Солнце уже исчезло за деревьями, но небо на западе ещё долго краснело. Конвой работал без устали, к предыдущим трём машинам присоединились ещё три, народ повалил. Никогда бы не подумал, что в городе столько учёных. Некоторые приезжали с родственниками, но таких немного , кто решился разделить с умным человеком подземелье. В основном, все надеялись на эвакуацию, и я продолжаю считать, что зря.