Dark Story

Глава 12

Сознание приходило и снова угасало, оставляя в памяти неясные картины. Боль тоже имеет цвета. Их всего лишь два — чёрный и алый. Нет, не красный, а именно алый. Врывался в колыхающееся сознание запах болотных трав, смуглое лицо старухи бормотавшей какие-то заклинания, растерянное лицо барона и каждый раз огромные, удивительные, самые прекрасные и любимые на свете глаза. Когда Олег видел их, уходила рвущая тело боль, человек успокаивался, засыпал, чувствуя, как ложится на лоб маленькая прохладная ладошка. Олег засыпал и вырвавшись из искалеченного тела парила над древним миром его душа, летела туда, где голубые зигзаги молний безумствовали над гордыми, пурпурными башнями, столицы проклятой империи. И приходил в сон тоскующий, вечно страдающий император.

— Мы одинаковые, — говорил император, нервно дёргая ртом. — Ты такой же как я. Ты убийца.

— Нет, — металась в страхе душа — Я не такой.

— Мы одинаковые, — настаивали призрачные губы — Ты вернёшь в мир мою империю. Я дарю её тебе, прими же этот подарок. Убегала разворачиваясь внизу географической картой земля и нашёптывал голос невидимого собеседника:

— Видишь эти горы? Там ключ к твоему царству, там одна из сокровищниц Аббадона и богатства тысячи королей не сравнится с тем, что лежит в Ледяных пещерах. Запомни этот путь!

Ложилась на живой раскинувшейся под плывущими облаками карте, кровавая нить, отмечая дорогу к сокровищам древней империи.

— Запомни этот путь! Деньги дадут тебе власть. Ты соберёшь огромную армию, все королевства падут к твоим ногам. Вот тогда никто не посмеет сказать, что ты просто безродный выскочка, невесть откуда появившийся в этом мире. Ты отомстишь всем!

— Нет! — кричал Олег, металось его тело на постели, и снова приходила алая боль, сметая всё на своём пути. Алая боль.

Это произошло много дней спустя. Олег пришёл в себя. На улице шёл дождь. Первое, что воспринял его мозг, был успокаивающий шорох водяных струй. Олег попытался приподняться, но тут же со стоном свалился обратно. Незажившие раны давали о себе знать. Правая рука была закована в лубок и крепко примотана к телу, бок горел огнём, а ноги казалось были раздроблены на кусочки.

— Ну, как спросил сочувственно низкий голос.

— Терпимо барон, — ответил Олег в темноту. — Если в тот день, вы собирались меня убить, то вы избрали верный путь.

— Не надо жаловаться. — Лайан подошёл к постели — Я мог вообще не встретится с тобой в лесу, и всё кончилось бы для тебя Олаг гораздо раньше. Там, на горе, я стоял за твоей спиной с заряженным арбалетом, но размахивал кинжалом вместо того, чтобы отползти в сторону и дать мне добить эту дикую кошку.

— Я ещё и виноват, — Олег прикрыл глаза.

Шорох воды за окном был таким уютным. Запах дождя врывался в комнату и наполнял душу покоем.

— У меня для тебя есть подарок, — нарушил молчание барон.

Олег открыл глаза. В руках хозяина замка было что-то завёрнутое в чёрный шёлк.

— Никогда не думал, что расстанусь с ним, но ты это заслужил.

Лёгкая материя взмыла чёрным крылом, и длинный меч блеснул в руках барона.

— Его зовут Лунный луч.

— Лунный луч?

— Все настоящие мечи имеют свои имена. Это клинок древней Валлирии, первого королевства людей. Никто не знает, сколько ему лет, все позабыли, секреты той стали. Говорят, такие мечи чувствуют своего хозяина, и остаются верны ему на протяжении всей его жизни. Надеюсь, вы станете друзьями.

Олег, затаив дыхание, принял здоровой рукой стальное чудо. Клинок оказался неожиданно лёгким. По светлой стали, между двумя бороздками бежал чёрный узор, рукоять обмотанную кожаным ремнём, потемневшим от времени венчал чёрный камень с белыми прожилками, зажатый в когтистой серебряной лапе. Олег повернул меч и в луче света заметил под самой рукоятью цепочку чёрных рун.

— Смерти нет. — Прочитал Олег.

— Что?

— Тут написано: — Смерти нет.

Олег прижал клинок к себе и поднял глаза на барона. Тот стоял перед ним огромный, ссутулившийся и немного грустный.

— Спасибо барон! Вы даже не представляете, как я ценю ваше внимание.

Барон махнул рукой и сгорбился ещё больше.

— Как же вы, без такого меча.

— Это не мой меч — Барон вздохнул. — Это меч моего брата. Он погиб. Умер у меня на руках, и очень просил отдать меч моему сыну. Сына у меня нет, поэтому я отдаю его тебе.

— Спасибо барон. А как зовут ваш клинок.

— Осколок судьбы. Тоже валлириец, чуть длиннее твоего и узор другой. Как ни будь, я покажу тебе его.

Лайан развернулся, что бы уйти.

— Барон! — Олег с трудом облизнул пересохшие губы, крепче прижал к себе сверкающий подарок — Я хочу поблагодарить вас барон. За уверенность в том, что я выйду победителем из схватки с этим зверем. За ваш арбалетный выстрел, который мне дал шанс. За друга, которого вы дарите мне. Барон… — Олег смешался и с ужасом понял, что сейчас заплачет. — Я, так благодарен вам за всё. Я вообще не понимаю, как остался жив.

— Только Бог знает это, — выдохнул растроганный барон. — Не иначе, как его чудо спасло тебя. Ты упал на барса, это смягчило удар.

— Но большую часть костей я кажется переломал.

— Это…

Хлопнула дверь распахнутая изящной ручкой, и дышащий ароматом таинственных духов вихрь ворвался в комнату.

— Олаг!

Мягкий, мягкий шёлк платья, заплаканное, ставшее ещё более прекрасным лицо.

— Олаг.

Сверкнули в тусклом свете лампы, камни на розовых ноготках.

— Кхм! — произнёс барон, а потом тихо вышел из комнаты прикрыв за собой дверь.

— Я так испугалась за тебя.

Глаза огромные, необыкновенной красоты с укором смотрят в лицо. Ну что можно ответить этим глазам.

— Ты хочешь заставить меня влюбиться в тебя. Ты безродный выскочка и болтун.

Сверкнули глаза, дрогнули длиннющие ресницы, вздёрнулся вверх короткий правильный носик.

— Можешь устроить хоть сотню таких представлений, мне наплевать. Я презираю таких шутов.

— Так презираешь или любишь?

— Люблю.

И вместо дамы в шелках и драгоценностях вмиг оказывается на краю постели маленькая, красивая, расстроенная девочка.

— Не знаю что со мной. Даме нельзя говорить такое, но я влюбилась в тебя.

Маленькая ручка натыкается на лежащий под боком Олега меч.

— Что это?

— Лунный луч. Мой новый друг, подарок твоего отца.

— Это же меч его брата! — Ирис подтянула к себе сверкающую сталь и восторженно посмотрела на прекрасное, холодное лезвие.

— Олаг, отец тоже любит тебя. Всё будет прекрасно мой рыцарь Последней Зари. Теперь у тебя есть меч, цвет и герб. Ты не спрашивая ни у кого разрешения, просто увезёшь меня из замка. А я буду маленькой и слабой. Буду сидеть на коне, прижимаясь к алым доспехам, и ничего не буду бояться.

— Ты чего-то боишься.

— Боюсь. Боюсь темноты, боюсь, того, что рыцарей больше нет. Боюсь оставаться одна.

— Ирис. Принцесса. Я люблю тебя. Я обязательно буду самым лучшим из рыцарей. Я весь мир положу к одним симпатичным розовым пяткам.

— Ты когда это подглядывал за мной?

— Когда ты спала в этой комнате.

— За такое секут кнутом на рыночной площади.

— Ты забыла, что я рыцарь! Меня нельзя сечь кнутом.

— Ты ведь любишь меня не потому, что я красивая?

Ох уж эти хитрющие, лисьи глаза. На первый взгляд невинно ждущие честного ответа. Но в глубине горит таинственный огонёк. Попробуй только ошибись, попробуй только не угадать, тех слов, которых ждёт эта хитрая девчонка. Но тому, кто любит просто найти нужные слова.

— Во всём мире нет, такой как ты. Я буду любить только тебя. Вечно.

Улыбка дарит возможность полюбоваться удивительно правильными белыми зубками. А потом грусть, снова овладевает маленькой принцессой.

— Бедный! Тебе очень больно?

— Сейчас мне лучше всех.

— Нет. Не сейчас.

Склоняется к лицу Олега гордое личико, прикрывают стыдливо длинные ресницы любимые глаза. А потом тёплые губы касаются губ Олега.

— А вот теперь лучше всех.

Беззвучно исчезает за дверью удивительное видение, оставляя после себя аромат духов и вкус поцелуя.

Шуршит дождь за окном, барабанит по каменному подоконнику. Олег с трудом приподнялся и улёгся чуть повыше.

— Любит.

Он улыбнулся, прикрывая глаза.

— Любит…

… Шагнул в полосу света император и его крик раскатился по тронному залу подобный грому.

— Что?

— Она говорит, что родила себе сына император.

— Безумная, — растянулись в улыбке тонкие губы — Что ж, пусти её.

Свет, растекающийся от магического трона, стал ярче, залил зал, заиграл отсветами на золотых страницах с заклинаниями украшающих стены зала.

Бесшумно открылись, украшенные драгоценными камнями, двери и на пол из черепов ступила нога, дрожащей высокой женщины. Она была удивительно красива. Породистая, царственная красота наполняла каждое движение одетой в рваное тряпьё женщины. Медленно, но очень уверенно, она шла к императору, прижимая к груди завёрнутого в старый плащ ребёнка.

— Так у меня есть наследник.

Женщина остановилась, опустила взгляд, а потом прошептала.

— Я боюсь за него, просто позаботься о нём властелин мой.

— Почему ты решила, что это мой сын?

Дерзко вскинулись голубые глаза, выпрямился стан.

— Я принадлежала только вам император.

— У меня тысячи наложниц, — Император поднялся с трона. — И не моё дело если одна из них ощенилась. Гаар, Ашур, — император хлопнул в ладоши.

Дрогнули стены замка, громовой рёв потряс их. Две чёрные уродливые фигуры появились в тронном зале. Вечно мучимые тоской и злобой демоны ада. Раздираемые всепожирающей болью и ненавистью слуги тёмной стороны.

— Я дарю вам её. — император устало указал на женщину. — А щенка утопите во рву.

Крик женщины был сильнее хохота демонов. Но не рухнули стены, не осыпались пурпурные башни. Привык Аббадон к вечным страданиям. Только вопли, только боль, только смерть царили здесь. А если и звучал здесь смех, то лишь смех императора проклятой империи.

— Любишь? — спросил император, у каменного свода — Ты любишь нас, своих созданий. Я одно из них! — крик взлетел к своду наполненный злобой. — Любишь ли ты и меня тоже? Я ненавижу, ненавижу и тебя и твоих людишек. Ты хотел, что бы я расчувствовался, глядя на эту стерву, глядя на кусок мяса, который она назвала моим наследником. — Крик перешёл в хрип — У меня нет наследников. Я бессмертен. Я унаследовал этот мир от того кого ты сбросил с небес. Этот мир мой!

Задохнувшись от ненависти, император закрыл лицо руками.

— Он всегда будет моим. Я не отдам его никому.

Стало тихо. Император тяжело дышал, раздирая ногтями грудь. Дворец чувствуя волны его адской злобы затих.

— Исгар.

Советник возник моментально. Глаза его были плотно закрыты, губы сжаты. Советник готовился к боли.

— Рабыню мне! — хриплый шёпот перешёл в рычание. — Нет! Сотню рабынь и рабов…

… Оплывая ледяным потом, Олег проснулся.

— Нет! Ты не получишь меня.

— Я дарю тебе сокровища империи, я даю тебе саму империю, я дарю тебе власть — Сон продолжал преследовать, — Ты получишь всё! Ты будешь богом!

— Богом? — страх ушёл. — А что такое Бог? Что ты знаешь о нём, о его милости, о его любви.

— Ты получишь деньги и женщин. Зачем тебе любовь?

— Ирис.

И побежал, поджимая хвост страх и зашипел как огонь заливаемый водой страшный голос.

— Страх умер император. Время ужасов прошло и приятнее отдавать нежели брать — рука коснулась меча лежащего рядом и стал как будто ожила от прикосновения — Я хочу любить и видеть, что меня любят. А те кто несёт страх, рано или поздно умирают от страха.

Олег вздохнул. Ночь отодвинулась, чётче обозначился оконный проём. Молчал страшный голос из кошмара. Молчал долго, только когда Олег стал засыпать с грустью прошептал.

— Те, кто несёт страх, умирают не от страха. Они умирают от одиночества.

То ли показалось Олегу, то ли правда он услышал стон и слабым призраком мелькнуло в сознании человека тихое-тихое.

— Я не хочу оставаться один.