Клюква знает новость

Первого сентября в школьном дворе, конечно, суматоха.

Белые передники и яркие гладиолусы. Шум и растерянные первоклассники. И все рады друг другу, потому что не виделись целое лето. А это очень долго, особенно для тех, кто привык видеться каждый день…

Директор школы Алла Васильевна стоит перед всеми и собирается сказать речь. Она, конечно, скажет о том, что некогда раскачиваться и надо с первых дней браться за учёбу засучив рукава. И все с ней согласны. Только очень это трудно, браться за учёбу засучив рукава, совсем уж сразу. С первого сентября. Почти никто не может. Настроение какое-то нерабочее первого сентября.

В этот день чаще всех других слов учителя повторяют одно слово. Это слово «тише!».

А пятый класс «А»?

Конечно, все шумят. Как же без шума? Тем более, что Лидии Петровны почему-то нет. Ох, кутерьма!

— Эй, Лагутина! Зачем меня портфелем по спине? Я же тебя просто так толкнул.

— А я тебя просто так портфелем, Воронин.

— В знак приветствия! — хохочет Клюква. — Вместо «здрасте».

— Ну, Клюква! Ну даёт!

— А что? Французский парик. И чего орать? Как маленькие.

— Ха! Кто сейчас носит парики, Клюква? — Катя пожимает плечом. — Вчерашний день. А мне макси-форму сошьют. Ага!

— Не ставь из себя — макси.

— У Лагутиной причёска — высший класс!

— Черенков! Ты чего такой чёрный?

— Загар.

— А может, умыться забыл?

— Не забыл.

Никак его из терпения не выведешь, этого Сашеньку Черенкова. Женька Воронин отвернулся и смотрит, глазами по классу водит — к кому бы прицепиться. Скучно так сидеть. Клюква какая красивая стала — с ума сойти.

А тут Клюква:

— Я новость знаю во! — И большой палец выставила.

Но никто не услышал её голоса тоненького и не увидел её большого пальца. В этом вопящем, скачущем, заводном теперь уже пятом классе «А» надо не так говорить. Орать надо, чтобы услышали.

Ну что ж, Смородина и поорать может. Сложила руки рупором и как крикнет:

— Новость знаю! Сейчас все упадёте!

Услыхали. И ещё громче зашумели. Наперебой вопят:

— Ну, у Клюквы всегда новости!

— Говори, Клюква!

— Ничего она не знает — ставит из себя!

— Не тяни, Клюква!

— Молчит. Нарочно нервы треплет!

— Дать по шее, сразу скажет! Спорим?

— За шею ответишь, Воронин!

— Не толкай! А то я тебя так толкну!

Тут ещё сцепились два голубчика. Первого сентября, при всём параде, в новых костюмах, в белых рубашках, по полу покатились, пыхтят, взмокли. А чего не поделили, сами не знают. В любом классе есть такие петухи, ни с того, ни с сего налетят — и драться.

Наконец навоевались досыта. Давай, Смородина, сообщай свою новость.

А Смородина?

Влезла на скамейку, чтобы быть выше всех и сказала:

— Орёте и не знаете. У нас будет новый классный руководитель! Поняли?

Вот это новость. А почему — новый? Нам и так было неплохо. А теперь-то как будет? Ещё неизвестно. В том-то и всё дело. Вдруг злой? Ещё придираться начнёт. Или начнёт гайки завинчивать. Кому приятно, когда учитель гайки завинчивает? Дисциплина там всякая, успеваемость.

Наконец Женька Воронин опомнился:

— А Лидия Петровна? Она у кого? Клюква!

— Лидия Петровна ушла на пенсию, — сказала Клюква и села на своё место. — На заслуженный отдых.

— Жалко. Зачем люди на пенсию уходят? — сказала Катя. — Тоска, наверное.

— А я бы с удовольствием, — сообщил Воронин. — Вот бы жил! Спал бы до десяти, нет — до одиннадцати.

— А потом бы что делал, Женька?

— Ну, потом… Уроки сделал и на футбол!

Хохотали все. Бесился пятый класс от всей души.

— Жень! А у пенсионеров внуки должны быть! А ты их в наш класс отдашь?

— Ни за что! Их Лагутина драться научит и свистеть, как голубятник. Нельзя.

Саша Лагутина только чуть улыбнулась. Не такая весёлая, это все заметили.

А с последней парты на неё внимательно смотрит Сашенька Черенков. Её смущает этот пристальный взгляд, и она отворачивается. Ну чего смотреть-то?

Клюква нарочно на парту упала:

— Ой, не могу, держите меня! Женька! Ты комик! Олег Попов!

…А новый учитель уже несколько минут в классе. Они за весельем его не заметили. Он стоял спокойно и ждал. И даже не говорил: «Тише!» Возможно, он уже начал с ними знакомиться.

Наконец Клюква обратила на него внимание и пискнула:

— Ой! Девочки!

Хотя к мальчикам это «ой» имело такое же отношение. Сразу все смолкли, кинулись к своим местам. Сидят, глазеют на нового учителя. Смирные, хорошие дети.

Новый учитель совсем молодой, наверное, только что институт закончил. Невысокий, широкоплечий. Светлые глаза немного сощурены, и кажется, что учителю весело.

Он положил «дипломат» на стол и сказал:

— Меня зовут Игорь Михайлович. Скажу сразу — я люблю порядок. Очень. Что такое порядок? Кто скажет?

Все молчали, и учитель ждал спокойно, давал им додуматься. Потом он кивнул на Сашу Лагутину:

— Скажи ты.

— Порядок. Ну, когда всё на своих местах. И не валяется как попало.

— Совершенно верно! — Учитель так обрадовался, как будто вопрос был очень трудным. А он был совсем лёгким, вопрос-то. — Когда всё на своих местах! Других требований у меня почти не будет. Только это — чтобы всё было на своих местах.

— Ну, это просто, — зашевелились все и зашептались.

А Воронин слух сказал:

— Это совсем просто. Парты с места не сдвигать, учебники не раскидывать, бумажки не бросать. Жить можно.

Клюква подтолкнула локтем Сашу Лагутину, Саша — Катю, а Катя хотела Козловскую пальцем в спину ткнуть. Но Игорь Михайлович сказал:

— Поясню примером. Играть и кричать можно. Но — где? В лесу, например. Или во дворе. А в классе надо — что? Совершенно верно — учиться. Вот что я называю порядком. Все на своём месте. И желательно — в своё время. Вы меня поняли?

Они его поняли.

Взгляд у него твёрдый, и голос напористый, хотя и не громкий. Саша думает: «Интересно, а нервы у него крепкие? Лидия Петровна говорила не раз, что с нами надо иметь железные нервы. У Лидии Петровны они и были железными. А у нового учителя? Может, слабые?»

— И просьба: никаких проверок мне устраивать не надо, — вдруг сказал Игорь Михайлович, обращаясь прямо к Саше. — Нервная система у меня крепкая, можно сказать — стальная.

— А у Лидии Петровны была железная, — сказал Женька.

Новый учитель кивнул:

— Допускаю. Сталь крепче железа, учтите.

Они зашептались. Клюква длинно вздохнула.

Учитель стал листать новый журнал.

— К доске пойдёт…

Тут в классе стало так тихо, как будто в нём вообще никого не было. В такие минуты всегда наступает полная тишина. Она называется напряжённой. Наверное, потому, что каждый в этой тишине напряжённо ждёт: меня? не меня? а вдруг всё-таки меня?

— Смородина, прошу. Запиши, пожалуйста, условие задачи. А вы все откройте тетради и пишите тоже.

Учитель ходил между рядами, диктовал задачу. Клюква писала на доске. Стучал мел, шелестели тетрадки. Так первого сентября на самом первом уроке непоседливый пятый «А» начал работать.

— Два пешехода вышли из пунктов «А» и «Б» и пошли навстречу друг другу.

Сашенька Черенков думает: «Они пошли навстречу друг другу. Может быть, им очень нужно встретиться, этим пешеходам. И сказать друг другу что-то очень важное».

Саша Лагутина решает задачу, а сама думает: «Навстречу друг другу — это хорошо. А вот когда люди уходят друг от друга в разных направлениях и перестают понимать один другого — это очень, очень плохо».

Сашенька представляет, конечно, себя и Сашу Лагутину на длинной дороге, покрытой яркой травой.

Саша представляет своих родителей. Они тоже никак не могут решить трудную задачу.

Клюква решила быстро. Шустрая девочка Смородина.

— Садись, — сказал ей учитель, — всё верно. Теперь запишем задание на дом.

Игорь Михайлович стоял спиной к классу и записывал номера примеров.

Клюква вдруг спросила:

— Игорь Михайлович, а у вас есть жена?

Класс затаился. Проверку нервной системы всё-таки, кажется, устроили.

А учитель?

Он провёл на доске черту, ровную, толстую и уверенную. «Мел не дрогнул в его руке», — подумал Сашенька Черенков. Сашенька иногда пользуется немного торжественными оборотами. Игорь Михайлович обернулся и сказал спокойно:

— Есть.

Потом он оглядел всех, остановил взгляд на Смородиной и добавил:

— И двое детей, мальчик и девочка.

Тут зазвенел звонок, и пятый класс «А» стал кричать наперебой:

— А в футбол вы умеете?

— Мы пойдём в поход?

— А вы любой пример можете решить? Любой-любой?

Учитель ответил:

— Не все сразу. Ишь вы какие прыткие.

И тут Смородина вдруг спросила:

— Игорь Михайлович! А мы вам понравились?

И все ждали, что он ответит. Хорошо бы учитель сказал: «Очень понравились. Я просто в восторге».

Игорь Михайлович был уже у двери, но, услышав вопрос Клюквы, обернулся, очень серьёзно поглядел на всех, задумался.

— Честно? Пока не знаю. Куда спешить? Всему своё — что? Совершенно правильно — время.

Загрузка...