Давайте разведемся, Ваша Светлость!

Глава 11

Глава 11

Как и сказал доктор, он поговорил с мадам Фелицией, и это… возымело эффект. Не знаю, какими уж словами он до нее достучался, но свекровь после этого старательно делала вид, что меня нет, демонстративно игнорируя мое присутствие, даже находясь в одной комнате. А я… была счастлива. Потому что при виде свекрови все еще испытывала страх. К счастью, панических атак больше не было, а то, что свекровь не пыталась мне навредить или оскорбить даже при встречах, заметно облегчало ситуацию.

Все же, лишившись поддержки Клары, мадам Фелиция была несколько ограничена в своей мести и противостоять мне могла лишь своими силами. Но то ли слова доктора на нее подействовали и она не хотела усугублять состояние сына склоками со мной, то ли то, что вокруг меня образовался ореол из людей, которые готовы были за меня вступиться, мадам Фелиция вела себя примерно, насколько это было возможно в нашей непростой ситуации.

Возле постели Сиэля дежурили по очереди, и в те редкие моменты, когда мы менялись, я была вынуждена признать, что мадам Фелиция искренне любит сына и переживает о нем. Она есть и будет ужасной свекровью и жестоким человеком, но мать – любящая. Это не отменяло всего того, что я по ее вине натерпелась и прощать свекровь не собиралась, но в некотором роде начинала понимать мотивы ее поступков. Как любящая мать, она желала для сына только самого лучшего. А я под это понятие никак не попадала, потому она и делала все, что в ее силах, чтобы поскорее исправить это недоразумение, под названием «брак с простолюдинкой».

Утром обычно сидел с мужем Жак, днем – я, вечером – мадам Фелиция, так как из-за внезапного планирования празднества свекровь была вся в делах, что ее, наверняка не радовало. Потому она могла навестить сына лишь вечером. Ночью дежурила прислуга.

В моменты моего дежурства, я также без дел не оставалась. Господин Жак же настоятельно всовывал мне книги по домоуправлению и просил изучить. Так как заняться мне было особо нечем, я принимала книги с благодарностью, признавая, что подобные навыки пригодятся везде и всегда. Особенно когда перееду и придется управляться хозяйством своими силами, по крайней мере - первое время, пока не найму штат прислуги.

С основой я была знакома, учитывая, что меня растили для «удачного брака», потому сил и денег на мое обучение на роль «идеальной хозяйки», отец не жалел. Но даже он наверняка в то время не предполагал, что подвернется шанс сделать меня женой не просто дворянина, а целого герцога. Потому то, чему меня обучали и то, что я изучала по книгам сейчас, несколько отличалось своим размахом.

Из-за знания основ, обучение проходило довольно легко и увлекательно, потому за два дня я успела усвоить три учебника, чем немало радовала Жака.

Если вспомнить, что через месяц в поместье не будет ни Клары, ни великой герцогини, нет ничего странного, что готовили к передаче дел именно меня. Довольно запоздало мне передают права хозяйки, но все же это случилось, и я не была уверена, что в моей ситуации это хорошо.

Мой план по подготовке к разводу становился все более трудновыполнимым из-за непредвиденных обстоятельств. Я и предположить неделю назад не могла, что за такой короткий срок произойдет так много отличий от моей прежней жизни.

Но что еще хуже, во мне стало зарождаться… сомнение. Я все еще хотела развода и свободы, которой у меня никогда не было, но вот решимость, которая не позволяла оглядываться назад от заданной цели… пошатнулась.

Смотря на супруга, меня не покидали опасные и навязчивые мысли, от которых было не так-то легко избавиться. Когда я ненавидела герцога, было куда проще. Но теперь… и следов ненависти не было. Вместо этого появились другие чувства досады и сожаления.

И самое ужасное, я все чаще размышляла на тему «а если бы…». И это было страшнее всего. Ведь всего одна фраза была очень коварной и опасной. Появившись в мыслях хотя бы раз, искоренить ее невозможно, и она распространялась, множилась, как опухоль, возникая в сознании все чаще и чаще, лишая сна и уверенности.

Вот и сегодня мне не спалось. Просмотрев в потолок несколько часов, я решила прогуляться, надеясь, что это поможет уснуть, избавив от навязчивых мыслей. Но поддавшись им в очередной раз, обнаружила себя не в саду, куда изначально направлялась, а перед покоями Его Светлости, возле которых в кресле сладко спала служанка, отвечающая за хозяина ночью.

Будить я ее не стала. Будь у нее чуткий сон, она бы уже заметила мое присутствие. Но, даже когда я повернула ручку двери, девушка не очнулась, лишь довольно всхрапнула.

«Такими стараниями она проспит, даже если с герцогом что-то случится» – подумала я, решив проверить его перед тем, как отправлюсь к дворецкому, чтобы тот поменял служанку.

Но, вопреки опасениям, в спальне было тихо. Я уже хотела вернуться восвояси, как услышала тихий стон и замерла на месте. Подумала, что мне могло почудиться, но через секунду стон повторился.

Шторы, чтобы не беспокоить Его Светлость, были плотно зашторены, потому в комнате сохранялась кромешная тьма. И лишь слабый фонарь у самого входа, тускло освещал небольшой пятачок комнаты.

«Может, опять жар?» – спросила я у себя с беспокойством и взяла в руки фонарь, направляясь к постели, на которой метался в беспокойном сне герцог весь в холодном поту. Поставила фонарь на прикроватную тумбу и протянула руку, чтобы потрогать лоб мужчины, но была схвачена за запястье, а затем опрокинута на постель.

– Ва…ша Светлость? – смотрела я испуганными глазами на герцога, который нависал надо мной с полубезумным взглядом и тяжело дышал. После того, как я подала голос, он моргнул, а затем всмотрелся в мое лицо с большим осознанием:

– Ария? – переспросил он с недоумением, а затем осмотрелся. – Что вы… делаете в моей комнате? – задал он вопрос, все еще прижимая меня к матрасу. Я сглотнула и призналась:

– Вы плохо спали. Я думала, что у вас жар, потому хотела проверить. Но, кажется, это был дурной сон… – вспоминала слова Жака о том, что герцога мучают ночные кошмары, что стали причиной бессонницы. Судя по тому, каким испуганным герцог выглядел в момент пробуждения, очевидно, кошмары действительно невыносимые.

– Но почему вы пришли проверить меня? Что произошло? Я… ничего не помню, – нахмурился он, точно от боли. Отчего-то захотелось коснуться складки между его бровей. Видеть его боль было неприятно. Но от прикосновения к лицу герцога вздрогнула сама не меньше, чем он, осознав, что сделала. Смотря на пораженное выражение лица Сиэля, смутилась и запаниковала, решив отнять руку, но замерла, когда он обхватил мою ладонь своей и прижался к моим пальцам щекой. – Может, мне и это снится? – задал он вопрос со странным выражением глаз, которые пристально вглядывались в мое лицо со неожиданной надеждой.

– Я хотела убедиться, что у вас нет жара, – отвернулась я, насильно отняв руку и чувствуя, как мое лицо заливается краской стыда. Надеюсь, в темноте он этого не заметит.

– Вот как? – невесело усмехнулся Сиэль, слегка сместившись, и я только сейчас в полной мере осознала, что все это время буквально лежала под герцогом. Учитывая, что он все это время проболел, а сейчас была глубокая ночь, оба мы были в тонких пижамах. А я и вовсе в сорочке и слабо запахнутом халате.

– Я вам все объясню, но прежде… – начала я, приложив ладонь к еще более зардевшейся щеке, которая буквально пылала от смущения, надеясь хоть немного ее остудить. – Не могли бы вы отпустить меня, Ваша Светлость?

Он удивленно моргнул, а затем посмотрел вниз, точно и сам лишь сейчас обратил внимание на наше положение. Но вместо того, чтобы отстраниться, помедлил и задал странный вопрос:

– А если не хочу? – посмотрел он в мои удивленные глаза. Передо мной точно был другой человек. Герцог, которого я знала, не любил физического контакта. Даже во время супружеского долга он выглядел как человек, который прикладывает все силы, для выполнения этого самого долга. А после всегда покидал мои покои без сожалений. Но сейчас…

– Что? – переспросила я, уверенная, что мне лишь почудилось. Так и вышло, учитывая, что герцог поджал губы и отвел взгляд:

– Ничего, – отстранился он, позволив мне сесть на месте и поправить одежду и запахнуть халат плотнее. Некоторое время мы неловко молчали, но я понимала, что так продолжаться не может, и затем начала разговор:

– Вы проспали два дня, Ваша Светлость.

– Сколько? – кажется, всерьез опешил он, забыв про недавнюю неловкость.

Следом я поведала все, что было с момента его падения в обморок, включая рекомендации врача.

– С тех пор и прошло два дня, – закончила я рассказ, внимательно следя за реакцией герцога, чье лицо становилось все мрачнее с каждой минутой. – Надеюсь, после произошедшего, вы отнесётесь с ответственностью к своему здоровью, – заподозрив неладное, напомнила я.

– Лишние беспокойства. Два дня – достаточно для того, чтобы прийти в себя. Прошу прощения, что устроил такой переполох и доставил неудобства, – отмахнулся он от меня, а я почувствовала дежавю, ведь сама совсем недавно теми же словами пыталась спровадить герцога.

Он что, издевается?

– Только не говорите мне, что вы хотите приняться за работу, – мрачно попросила я, сложив руки на груди.

– До утра я еще отдохну. Мадам, вам не о чем…

– Ваша Светлость! – повысила я голос, перебив супруга, который уже намеревался отмахнуться от меня банальными фразами. – Я знаю, что не могу претендовать на звание самой заботливой жены, и мое мнение, наверняка, мало что изменит. Но помимо моего беспокойства, не забывайте о других людях, которые зависят от вашего здоровья! – начала я раздражаться, строго смотря на удивленную физиономию Сиэля. – Вы – герцог. И от вашего здоровья напрямую зависят судьбы многих людей. Вы не можете бездумно и так халатно относиться к себе, ведь если случится беда, это отразится на многих.

– Вот как… – невесело усмехнулся Сиэль, а затем посмотрел на меня внимательнее. – На вашей жизни это также отразится? Поэтому вы так беспокоитесь?

Я не совсем поняла причину промелькнувшей тоски в его тоне, но нахмурилась и кивнула:

– Разумеется, моя жизнь также зависит от вашего здоровья. Я не планировала становиться вдовой.

– Почему? – хмыкнул он и запустил руку себе в волосы, взлохматив их. А я поняла, что впервые вижу мужа таким… несобранным и неопрятным. Сиэль – невероятно выдающийся и красивый мужчина. Один его величественный облик был достоин восхищений, но сейчас… я осознала, что от его красоты дух на мгновение захватило. И даже болезненный, слегка осунувшийся вид его ни капельки не портил. Полагаю, когда он окончательно оправится, станет еще более опасным, захватив не одно женское сердце одним лишь подобным видом. – Вам было бы выгодно оказаться в статусе вдовы, разве нет? Избавитесь от нежеланного мужа, получите всю власть и богатство рода Клоше. Немногие в империи смогут сравниться с вами в таком случае.

– Как я уже сказала, этого не было в моих планах, – возможно, излишне резко ответила я, начав злиться.

– А что было? – так же внезапно перевел он тему, приблизившись на опасное расстояние, при котором наши лица разъединяло лишь дыхание. – Развод? Планируете переждать пять лет, а затем сбежать от меня? – настаивал он, отчего мне пришлось отклоняться, и я едва сохранила равновесие, чтобы не упасть обратно на постель. Потому в последний момент уклонилась и встала на ноги. – Думаете, вернувшись к родителям, вам будет лучше? Или рассчитываете на второй брак?

– Не знаю, что на вас нашло, Ваша Светлость, – демонстративно поправила я одежду, стоя спиной к мужу, чтобы справиться с выражением своего лица и боясь, что Сиэль что-то заподозрит. – Но у меня нет никаких заблуждений и надежд, относительно возвращения в отчий дом, – холодно и категорично заметила я. – И, из нас двоих, не я – та, кому будет выгоден второй брак, Ваша Светлость, – не сдержалась я и разозлилась на саму себя, за эту слабость. Потому поторопилась откланяться. – Если у вас есть намерения ослушаться указаний доктора, спешу расстроить. Я, господин Жак и мадам Фелиция, настроены не позволить вам вредить себе. Потому все, что касается работы, под строгим запретом. Прислуга вам не поможет. Ключи от вашего кабинета у господина Жака, потому можете даже не рассчитывать, что сможете пробраться туда. Вам следует сосредоточиться на своем выздоровлении и поспать. Утром приедет доктор.

– Ария… – позвал меня Сиэль, когда я уже подошла к двери.

– Что? – обернулась я.

– Знаю, что это будет наглостью с моей стороны, но так как я, по вашим же словам, больной человек, а вы взяли на себя ответственность за мое выздоровление… – начал он, но затянул мысль, отчего я поторопила:

– Переходите к делу, Ваша Светлость. Вам что-то от меня нужно?

– Да, – кивнул он, что я могла различить с трудом, так как фонарь забрала с собой и постель сейчас была в темноте. – Побудьте со мной, пока я не усну.

– Что? – опешила я от подобной просьбы.

– Я же больной человек. Неужели вы мне откажете? – елейным тоном заявил он, а я вновь ощутила, как краска заливает лицо.

– Если вам так тоскливо, я могу позвать…

– Я не хочу, кого-то. Я хочу побыть с вами, – твердо заявил он.

– Зачем вам это? С каких пор вы стали искать моего общества? – не хотелось мне сдаваться, но и любопытство сдержать не смогла.

– Я всегда хотел вашего общества, Ария, – сказал он, то, что совершенно не укладывалось в голове. – Просто не мог себе позволить. А сейчас хочу воспользоваться возможностью.

– Какая-то нелепица, – фыркнула я, но лицо уже буквально горело.

– Я и не ждал, что вы поверите, – услышала я усмешку и подумала, что он надо мной просто издевается. Однако, отступать, кажется, Сиэль не намеревался: – Так, что? Возьмете на себя ответственность перед больным человеком? Все же, я – герцог, и от моего здоровья зависят так много людей, – иронизировал он, чего даже не пытался скрыть. А я подумала, что действительно не узнаю мужа. Его нынешнее поведение так отличалось от привычного благовоспитанного и величественного герцога. – А вы – герцогиня и моя жена. Потому, вы также несете ответственность, если со мной что-то случится. Верно?

– Вы решили мной манипулировать? – прищурилась я.

– На обычную просьбу вы бы не отозвались, – кажется, развел руками мужчина.

– Это нелепо, – раздражалась я, но… план герцога действительно работал. Доводы у него были довольно действенными. Пока я его жена, обязана о нем заботиться. Да и… чувство вины, которое я испытываю с момента, как узнала о его недуге, просто не позволило бы мне уйти от мужа, после того, как он попросил остаться. Уж такую мелочь я могу себе позволить.

– Пока будете держать меня за руку, вам лучше сесть на постель. Кресла у кровати нет, а я сейчас слишком слаб, чтобы пододвигать его, – продолжал он издеваться, увидев, как я с поражением плетусь к постели.

– Еще и за руку держать? – возмутилась я.

– Мне же снятся кошмары. Но если вы будете держать меня за руку, уверен, что они не будут беспокоить этой ночью.

– Могу позвать вашу матушку. Уверена, она точно отпугнет все ваши кошмары, – тяжело вздохнула я, а после напряглась, поняв, что ляпнула.

– Вы сейчас иронизировали? – хохотнул Сиэль, чью мать я назвала страшнее любого ночного кошмара.

– Вовсе нет, как я могла… – занервничала я. – У меня ужасное чувство юмора, потому шутить не люблю. Вы неправильно поняли.

– Понял я все правильно, – возразил он, взяв из моих пальцев фонарь и поставив его на тумбу. А затем потянул меня за руку, вынудив сесть на край постели. – Но даже так, предпочту, чтобы мой сон оберегали именно вы.

– Боюсь, вы возлагаете на меня слишком большие надежды, – хмыкнула я, наблюдая, как Сиэль ложится на подушку, но руки моей не выпустил и сейчас поглаживал мои пальцы. Вместе с лицом, кажется, покраснели еще и уши с шеей. Стало жарко, а я сжала ладонь герцога, прерывая это безобразие. – Вам стоит постараться уснуть. Я надеюсь также поспать этой ночью хотя бы несколько часов, – проворчала я.

– Нет проблем, – совершенно не огорчился Сиэль, а затем дернул меня за руку, и я с негромким воплем удивления повалилась на соседнюю подушку. – Просто спите здесь. Со мной.

– Вы с ума сошли?! – едва не завизжала я от удивления.

– Что в этом такого? Мы давно женаты, после того, как я видел вас обнаженной, просто невинно спать на одной постели – не преступление.

– Да как вы можете так бесстыдно..! – начала я в панике, а затем герцог пригрозил:

– Кстати, о супружеском долге. Давненько у нас его не было, – понизил он голос, а его рука, что держала мое запястье, стала подниматься по локтю, вызывая рой мурашек.

– Да вы в своем уме? – попыталась я подняться, но держали меня крепко, потому я бухнулась обратно на подушку, а для верности герцог вновь навис над моим лицом и коварно усмехнулся:

– Во мне борются два желания: поцеловать вас и уснуть. Потому предложу вам два варианта на выбор. Все же, доктор настаивал на том, чтобы я хорошо отдыхал и получал приятные эмоции, как вы недавно сами же и утверждали. А еще сказали, что в том числе возьмете на себя ответственность за это. Таким образом, либо мы пользуемся этой оказией для давно просроченного супружеского долга, после которого я позволю вам уйти, либо мы с вами просто поспим в одной постели.

– Чего вы добиваетесь этим своим поведением и принуждением?

– Просто хочу, чтобы в ваших планах, о которых вы упоминали, Ария, присутствовала и моя персона, – улыбнулся он, повалившись на свою подушку сразу, как понял, что вырываться я не собираюсь.

– Это подло, – заметила я с раздражением, а затем повернулась к герцогу спиной, забрав все покрывало себе, что его, кажется, рассмешило.

– Что-то мне подсказывает, что времени на благородство у меня не осталось. А на войне, как говорится, все средства хороши.

– Сумасшедший, – огрызнулась я, а после зажмурилась, с паникой понимая, что мой план по разводу буквально трещит по швам. Развестись с равнодушным мужем – это одно. А вот с тем, кто этого развода не хочет – совсем другое.

«Нужно больше денег и влияния, иначе я не смогу бороться с Сиэлем, если он не пожелает меня отпускать. И новая личность… боюсь, придется внести коррективы. Потому что, если герцог возжелает меня найти, нужно быть максимально неприметной».

***

На следующее утро пробуждение было максимально неловким. Несмотря на мои изначальные намерения дождаться, когда уснет герцог, и вернуться к себе, уснула я почти мгновенно и сладко проспала до самого утра, чтобы очнуться от изумленного возгласа секретаря мужа и ворчания последнего:

– Удивительно не вовремя. Стучаться не учили? – недовольно прохрипел супруг, в чьих объятьях я довольно посапывала еще несколько секунд назад.

– Я пришел сказать, что доктор прибыл… Я не знал, что Ее Светлость уже… здесь, – промямлил Жак, старательно отводя взгляд и смотря куда угодно, но не на сгорающую от стыда меня.

Потому, очнувшись и осознав ситуацию, буквально вылетела из постели супруга и пронеслась мимо ошарашенного Жака, что пришел заступить на вахту и никак не ожидал увидеть меня.

С тех пор, как доктор подтвердил, что состояние герцога стабильно, Сиэлю позволили встать с постели. Но оставалась главная проблема: трудоголизм герцога. Потому мы вновь прилагали все силы, чтобы отвлечь его любыми способами. И доставалось больше всего – мне, так как Жак был завален делами, к которым герцогу приближаться было нельзя, мадам Фелиция занята организацией праздника, а я… я осталась козлом отпущения.

Благо, больше герцог не требовал от меня спать с ним в одной постели или исполнения супружеского долга, но менее неловко в его обществе от этого не было, потому все больше молчала и притворялась кактусом. Возможно, поняв причину моего поведения, герцог сжалился надо мной и, вместо задушевных бесед, играл со мной в шахматы или помогал в моем обучении в ведении хозяйства. Хорошо, что у меня самой нашлись дела, так как в эти дни, под контролем Жака и Сиэля, мне плавно передали управление поместьем, вложив в мои руки ключи и печати хозяйки. Свекровь при этом не присутствовала, подозреваю, из-за несварения по причине излишка желчи, но я не горевала.

Но худо-бедно мы справились с этим периодом, и через пять дней доктор официально разрешил Сиэлю вернуться к делам, с огромным ограничением по рабочему времени. За чем, опять, приходилось строго следить, потому что, сев за работу, Сиэль терял счет времени. И было сложно найти причину, дабы он взял перерыв. На такие случаи Жак упорно посылал меня к герцогу. Как ни странно, это работало и Сиэль завершал работу.

Кроме, приемов пищи. Вот на них он стал приходить стабильно, поначалу знатно портя мне аппетит. Но спустя время, я смогла привыкнуть даже к этому и уже не видела ничего странного в совместной трапезе, порой, даже получая от нее удовольствие. И мне, и Сиэлю было неловко вести беседу, да и общих тем для разговоров было совсем немного, но мы справились и с этим. Ближе друг другу мы не стали, но сейчас приблизились к каноничной супружеской аристократической паре… партнеров, каким наш брак и должен был выглядеть изначально по моим наивным представлениям. Но для этой непритязательной манеры поведения в супружестве, на которую я изначально рассчитывала, потребовалось пять лет ада, монастырь, возвращения в прошлое и приступ герцога.

Довольно высокая плата, если подумать, за то, чтобы жить мирно-тихо в обычном взаимоуважении между партнерами.

И вот когда я осознала, что меня бы вполне устроило подобное положение дел, паника вновь напала с новой силой, а я отправилась строчить письма Фуше. Встречаться с ним лично в его гильдии я не могла, потому переписку вела с Виктором через Дафни. Но редкие встречи были необходимы, потому приходилось выкручиваться.

За эти дни также случилось несколько важных для меня событий: моя репутация в светском обществе заметно улучшилась. Особенно этому способствовала леди Надин, которая, как я и предполагала, не стала затягивать с демонстрацией моего «подарка», хвастаясь тем, что знакомство со мной было знаменательным и щедро разрушая построенный для меня свекровью образ невежественной простолюдинки. Результат от нового фасона на леди Надин превзошел ожидания, и на мое имя стало подозрительно часто приходить приглашения на чаепития. Сама Надин призналась, что ее появление в моем платье произвело настоящий фурор. Настолько, что к ней обращались не только аристократы, но даже модные бутики, чтобы узнать имя того, кто создал этот шедевр. Вначале Надин отнекивалась, помня о данном мне обещании молчать, но когда ее буквально начали преследовать, она не выдержала и обратилась ко мне со слезной просьбой открыть секрет.

«Сжалившись» после долгих уговоров и показав новый шедевр, вышедший из-под швейной машинки Сабины, от которого леди Надин едва не запищала от восторга, я согласилась познакомить ее с творцом, взяв с нее слово, что она ни при каких обстоятельствах не разочаруется. Хоть я немного волновалась, но знакомство Сабины и Надин прошло довольно гладко, даже когда леди Моретт узнала о скромном происхождении настоящего творца нарядов. Все же, я не ошиблась, и девушка не стала обращать внимания на происхождении поистине талантливого человека, пообещав всячески поддерживать бизнес Сабины, если она и впредь продолжит создавать эксклюзивный образ в первую очередь для нее – Надин, даже не подозревая, что этой просьбой делает нам с Сабиной большое одолжение. Я на такую удачу и не надеялась, думая, что леди Моретт еще придется уговаривать продолжать своим лицом рекламировать новый дизайн. Но она вызвалась стать еще и посредником, полагая, что не каждый аристократ примет происхождение, пусть талантливого и популярного, но безродного портного.

Синий краситель, что до той поры был не очень востребован, стал крайне популярным. Цены на него взлетели до небес буквально в считанные дни, особенно когда выяснилось, что он – в дефиците и главным поставщиком, где можно было его приобрести, оказалась торговая гильдия господина Виктора Фуше. Потому кто-то сильно обогатился в одночасье. «Кто-то» – это я, что позволило перейти к следующему этапу моего плана по обогащению.

Потому в ресторане, в котором я предпочитала встречаться с леди Надин, на тот день назначила две встречи, заблаговременно спровадив мой конвой по незначительному поручению. Так в отдельной кабинке злополучного ресторана. где я получила пощечину, осталась лишь я и Дафни. после произошедшего. чтобы замять дело, владелец ресторана выделил мне постоянную бронь и значительную скидку, что не могло не радовать мою прижимистую душу. все же, я – дочь торговца.

Но пребывали мы в одиночестве с Дафни недолго…

– Мы давно не виделись, леди Ария. Очень рад встрече с вами, – вошел в комнату господин Фуше, где я уже ожидала его. – Не беспокойтесь, меня никто не видел и вашей чести ничего не помешает, – поклонившись и поцеловав мою руку, заметил мужчина с насмешливой улыбкой, прежде чем занять стул, на котором не так давно сидела взволнованная Надин.

– Моя честь переживет и не такое. Куда больше меня волнует иное, – имея в виду то, что по моим встречам с Фуше наши финансовые махинации могут рассекретить. Свое инкогнито я раскрывать не планировала. – С нашей последней встречи не прошло и двух недель, – напомнила я, полагая, что его учтивость заходит слишком далеко для обычного делового партнера. – А учитывая стабильные переписки, я не понимаю причин вашей тоски.

– Вы правы, – легко пошел он на попятный, разведя руками. – Прошло не так много времени, за эти дни столько всего произошло, что невольно кажется, словно миновали месяцы.

– Вот оно как, – задумчиво покивала я, смотря на довольно импозантного мужчину, сидящего напротив. Но холодного и расчетливого с немного агрессивной красотой и харизмой. Даже интересно, какой тип женщин ему по душе. Что-то мне подсказывает, что мужчина очень придирчив. Впрочем, меня это не касается. – Я слышала, что вы решили присоединиться к аристократии. Пример моего отца оказался заразительным? – выгнула я бровь.

– Слухи разносятся быстро, – хмыкнул он.

– Отец на днях забегал к моему супругу, мне не посчастливилось стать невольным свидетелем учиненной отцом истерики. Кажется, потеря компромата на вас сильно сказалось на бизнесе моего батюшки, – хохотнула я не без злорадства, вспоминая лицо отца, которое растеряло львиную долю своей надменности, оставляя место нервозности, которую он пришел излить на Сиэля, в надежде на поддержку и заступничество зятя. Полагаю то, что из Фуше не смогли сделать козла отпущения сказалось не только на отце, но и том, кто его до того момента покрывал. И сейчас у них сдают нервы.

К моему счастью, Сиэль, не стал сразу соглашаться на помощь тестю, на что наверняка рассчитывал отец. Герцог пообещал вникнуть в суть дела, сославшись на то, что вскоре он займет пост министра и по долгу службы обязан все перепроверять, невзирая на семейные узы. Услышав такой ответ, отец поменялся в лице и ушел в еще более подавленном настроении, нежели пришел. Зрелище было приятное. разумеется, для меня, но я старалась держать лицо.

Помнится, после ухода отца Сиэль позвал меня к себе и спросил, хотела бы я, чтобы Сиэль помог моему отцу. Вопрос был неожиданным, и в прошлой жизни я бы непременно согласилась незамедлительно, в надежде быть полезной родителю. Но теперь лишь сказала, что службу нужно начинать по всем правилам, не делая исключений. Мой ответ словно был ожидаем и герцог понятливо кивнул, более ни о чем не спрашивая, но было у меня ощущение, что супруг услышал все, что я вкладывала в эту фразу.

– Вижу, несчастья вашего батюшки приносят вам удовольствие, – заметив мою улыбку, сощурил глаза Виктор, а я опомнилась и села ровнее. – Какой же будет ваша реакция, когда я уничтожу Максима Гарро? Я бы многое отдал, чтобы стать свидетелем этого зрелища, – загадочно улыбнувшись, подпер он подбородок ладонями, а я занервничала. Что-то, тема разговора зашла не туда.

– Учитывая наш уговор, на тот момент я уже буду достаточно далеко от столицы, загарать в своей усадьбе у побережья, – холодно напомнила я условия, при котором согласилась передать Фуше весь имеющийся у меня на отца компромат. О грязных делишках отца я знала еще с юности. Но лишь после замужества и уничтожения своего главного конкурента в лице Фуше, отец стал слишком беспечным, полагая, что женщины в его доме точно не станут вникать в суть его документов. А если и увидят, то им ума не хватит понять смысл. К его несчастью, умом не были обделены ни я, ни мама. Вот только если мама была сосредоточена на подчинении мужу и остерегала от любопытсва меня, то я запоминала отчего конкретно меня огораживала мама, а после не поленилась прочесть и запомнить информацию. К несчастью, в прошлой жизни я была слишком ничтожной не только, чтобы воспользоваться этой информацией, но и даже просто заговорить о ней хоть с кем-то.

– Мое личное присутствие при разорении Гарро также не требуется, – развел он руками, а я нахмурилась сильнее, что заметил и мужчина. вот это удивительно. Я-то думала, он будет упиваться видом поверженного соперника, находясь в первых рядах. – Вы сегодня ведете себя иначе. Куда холоднее, чем в наше знакомство, – прищурился он, окидывая меня оценивающим взглядом. – До меня дошел слушок, что в вашем доме тоже довольно оживленно в последнее время. Даже, поговаривают, негласная хозяйка вскоре полностью сменится. Может, это как-то связано с перемнами в вас?

– Не слишком вы самоуверенный, судить по мне из одной личной встречи и нескольких писем делового содержания? – поинтересовалась я у мужчины, но тот лишь странно улыбнулся. – И с делами своего дома я разберусь сама, – твердо сообщила. – А теперь, когда мы прекратили доставать мои семейные скелеты, давайте перейдем к делу. К сожалению, у меня не так много времени. Если задержусь, могут возникнуть вопросы, отвечать на которые у меня нет желания.

– Ваш муж, наверняка, будет переживать. Не будем же заставлять его ждать, – покивал Виктор.

– Это ирония? – опешила я от тона мужчины. – Вам захотелось пошутить надо мной?

– Вы даже не представляете, как я серьезен, – все так же небрежно улыбнулся он и посмотрел на Дафни, которую я подозвала к столу. Продолжать этот странный диалог я не стала, сосредоточившись на сути этой встречи.

– Я хочу, чтобы вы вложились вот в это торговое судно, – разложив перед господином Фуше корреспонденцию на нужной странице, потребовала я. – Все вырученные средства с продажи красителя.

– Все? Вы уверены, леди? Если вам так хочется инвестировать, я могу посоветовать вам несколько более подходящих вариантов, – с большим скепсисом посмотрел на меня Виктор, когда вчитался в статью о том, что молодое торговое предприятие ищет спонсоров для поездки на восток.

Будучи главой торговой гильдии Фуше наверняка о них слышал, как и то, что они уже успели сыскать себе дурную славу и не представляли совершенно никакой конкуренции. Никто от них ничего не ждал и вкладываться в «темную лошадку» не торопился. Опасения были вполне оправданы, но я уже прожила это время однажды и знаю, что вскоре на побережье обрушится мощный тайфун, который не только потопит множество судов, но и значительно побьет лодки, отчего поставки сократятся в несколько раз. И лишь судна маленькой компании, благодаря удачному стечению обстоятельств, вернутся целые и невредимые, мгновенно заняв пустующую нишу, принеся колоссальный доход тем немногим, кто рискнул вложить в них деньги. И я собираюсь быть среди числа этих везунчиков.

– Благодарю за беспокойство, но я уже приняла решение и все последствия, которые могут возникнуть, – вежливо улыбнулась я мужчине, который крепко задумался, вглядываясь, то в мое лицо, то в газетную статью.

– А вы азартны… – хмыкнул Виктор и отложил газету в сторону.

– Люблю, порой, испытать судьбу. Кажется, в последнее время она мне благоволит, – уклончиво отозвалась я, почувствовав себя неуютно под пронизывающим взглядом зеленых цепких глаз, которые точно выворачивали меня наизнанку. Живя с таким же торговцем почти всю жизнь под одной крышей, у меня выработалось что-то вроде отторжения на подобные взгляды. К несчастью, Фуше был торговцем до мозга костей, во всем ища для себя выгоду. И сейчас Виктор если не просчитывал выгоду из моего предложения, то пытался понять, как выудить из меня побольше информации.

Отчего-то вспомнился взгляд карих глаз мужа. Прежде они казались мне холодными и строгими, но в последнее время я все чаще думала, что у Сиэля теплый оттенок радужки с золотистыми вкраплениями, отчего на солнце они начинали сиять.

Но я опять отвлеклась, отчего захотелось себя ущипнуть и привести в чувство.

«Нужно озаботиться предохранением. Я уже не могу доверять ни себе, ни герцогу, который так красноречиво вспомнил про супружеский долг. Не хочу после пожалеть из-за одной случайно ночи, пусть в прошлом за пять лет так ничего и не вышло» – думала я лихорадочно, уже прикидывая, к кому могу обратиться с данным вопросом. Как ни крути, а пока выходило, что могу доверить это дело либо Дафне, либо Фуше. Виктор будет даже надежнее, но просить о подобном мужчину мне категорически не хотелось. Он и без того слишком уж интересуется делами моего дома. Остается Дафни, но она не одобрит мое решение, хоть и не ослушается. Моя подруга и личная горничная в последнее время слишком благосклонна к моему супругу.

– Что-то не так? Вы переменились в лице, – заметил Виктор, который все это время отслеживал выражения моего лица, что смутило, словно он мог прочесть мои мысли.

– Ничего, – стыдливо отвела я взгляд и быстро пробормотала: – На этом, пока что все. Рассчитываю на вас, Виктор, была рада встрече, – поднялась я с места, вынудив подняться и мужчину, который вновь наклонился, чтобы поцеловать мою руку. В этом не было ничего странного, но взгляд зеленых глаз вновь заставил смутиться, поцелуй показался излишне долгим, а мои пальцы задержались в его хватке больше нужного.

– Всегда рад услужить вам, леди Ария, – улыбнулся он мне на прощание, а когда я подошла к двери, чтобы покинуть помещение, добавил: – Мне нравится ваша решимость и наше сотрудничество, леди Ария. Надеюсь, изменения в вашем доме этому не помешают и впредь? Я рассчитываю на долгое и продуктивное сотрудничество, – произнес он с заметным подтекстом.

Отвечать я не стала и быстро покинула помещение.

***

– Ваша Светлость? Вы не заняты? – постучался Жак к своему господину, заметив, как тот даже не пытается скрывать документы, над которыми работал во время положенного отдыха. Секретарю оставалось лишь смиренно вздохнуть: Сиэль с детства был очень упрям, потому было глупо рассчитывать, что нравоучения на него подействуют, и он станет серьезнее относиться к показаниям врача. Радовало лишь то, что в последнее время герцог все больше отвлекался от работы. И каждый раз это было из-за герцогини.

– Чего тебе? – неприветливо отозвался Сиэль, даже не взглянув на своего секретаря, сосредоточенный на документации.

– Это по делу, которое вы просили расследовать, – прочистив горло, сообщил Жак и только после этого Сиэль одарил друга заинтересованным взглядом.

– Что-то нашли?

– Это было несколько сложно, учитывая, что мы делали это втайне от мадам Фелиции и Ее Светлости, но есть несколько показаний. Сегодня ни вашей матушки, ни Ее Светлости не было в поместье, чем мы воспользовались и провели обыск.

– Ария вновь встречается с той аристократкой? – нахмурился Сиэль. С одной стороны он радовался, что у его жены появились дружеские знакомства и ее стали принимать в обществе. С другой стороны, если бы не эти постоянные встречи, сегодня он бы обедал не в одиночестве, а в компании Арии. А из-за ранних сборов, вчера она отказала ему в вечерней партии в шахматы, в которых оказалась довольно сильна, отчего их партии всегда были интересными и непредсказуемыми. Из трех побед, Ария всегда уверенно побеждала хотя бы в одной, чем Сиэль наслаждался, учитывая, что немногим удавалось победить его хоть раз.

– С леди Моретт? Да, насколько мне известно, Ее Светлость намеревалась увидеться именно с ней, – кивнул Жак. Герцог недовольно поджал губы, ловя себя на мысли, что становится слишком жадным. Настолько, что начинает ревновать супругу даже к женщинам. Жадность никогда не была в его характере, но теперь его тяготило то, что для Арии мог быть кто-то ближе, особенно тогда, когда он так искал ее расположения.

– Вернемся к делу, – помедлив, решил сменить Сиэль тему. – С чем пришел?

– Я не могу гарантировать, потому уже вызвал доктора. Но по словам некоторых служанок, которые избежали увольнения, в диете герцогини не было ничего необычного, за исключением одного, – Жак прошел к столу, а затем поставил перед герцогом красивую жестяную банку. Судя по марке чая, Сиэль и сам часто пил его на приемах и знал, что он очень популярен у молодых аристократок за нежный и легкий вкус.

– Это чай? – нахмурился Сиэль. – И что с того, что Ария пьет его?

– В том, что это ЛИЧНЫЙ чай Ее Светлости. Никому, кроме нее, пить его не разрешалось, – помрачнел Жак. – Мне не известно, пила ли она его до замужества, но прислуга говорит, что Ее Светлость пьет его с самого появления в поместье.

– Ария запретила? – не понял Сиэль и подумал о жене. Она не производила впечатление жадного и эгоистичного человека. Вспомнилось и то, как он не раз замечал, что та с большим удовольствием делилась дорогими десертами со своей личной служанкой, а с приходом нового персонала, поощряла и их за хорошую работу. Как-то не укладывалось в голове то, что герцогиня могла быть так категорична из-за какого-то чая. Он, конечно, был дорогим, но не настолько, чтобы запрещать к нему прикасаться остальным.

– Все становится еще более запутанным, если вспомнить прежнее отношение прислуги к авторитету Ее Светлости, – кивнул Жак, заметив в глазах герцога сомнение.

– Ты прав, – согласился герцог и задумчиво посмотрел на фирменную, вполне узнаваемую банку. – Они бы просто проигнорировали любой запрет Арии.

– Тем не менее, по показаниям прислуги, ответственные за питание леди Арии люди, строго выполняли поручения. Значит, причина точно не в указе герцогини. Еще одна странность, как именно заваривали этот чай и его хранение. Банку нашли отдельно от остальной бакалеи, на отдельной полке. И чай заваривался всегда раз в неделю. Не чаще. Я подумал, что это странно, и стал уточнять подробности, заметив закономерность. Этой чай подавали мадам Арии ровно за день, до запланированной супружеской ночи.

– Значит… это оно? – взяв в руки банку, открыл ее Сиэль и в его нос тут же ударил резкий запах лекарственных трав. Это сильно отличалось от его воспоминаний о чаепитиях с данным сортом.

– Подтвердить или опровергнуть это может лишь доктор или тот, кто достал этот чай, – уклончиво отозвался Жак, но оба мужчины понимали, что подтверждение не требуется.

– Как только доктор приедет, сразу приведи его ко мне. Желательно, чтобы Ария его не видела.

– Можно сказать, что доктор приехал справиться о вашем здоровье. К чему эта предосторожность?

– Не хочу, чтобы она слишком беспокоилась за меня, – отмахнулся Сиэль, поймав себя на мысли, что, вообще-то, ему было даже приятно видеть заботу и тревогу во взгляде Арии, когда она за ним ухаживала. Но пользоваться этим все же, было не в его характере. – Она может что-то заподозрить, зная, что доктор навещает меня лишь раз в неделю. Не хочу рисковать.

– Как скажете, – кивнул Жак, не осмелившись спорить.

– Я хочу знать, что это за средство и какие у него свойства. Все, – твердо потребовал Сиэль, с брезгливостью смотря на банку. – А пока выясни, откуда это взялось в моем доме и кто отдал приказ поить им Арию!

***

– Что вы сказали? – переспросил Сиэль, чувствуя, как все в его душе холодеет.

– Я сказал, что это противозачаточный сбор. Довольно популярный из-за своей эффективности и натурального состава, – повторил доктор, с лупой рассматривая небольшое количество листьев из чайной банки. Понюхал, даже на зуб попробовал и уверенно кивнул. – Да, я уверен в этом.

– Нет, я про другое. То, что вы сказали последним… – напряженным и звенящим тоном повторил Сиэль. Доктор удивленно моргнул, а вот Жак, который был посвящен в ситуацию, отчетливо понимал реакцию герцога. Настолько, что паника невольно охватывала и его.

– Я сказал, что в малых количествах оно безвредно. Но при долгом употреблении эффект станет накопительным и может быть необратимым. Потому им следует пользоваться осторожно, и не советую пить его молодой леди. Оно популярно у зрелых замужних дам, которые уже рожали, как раз из-за подобного риска, – нравоучительно заметил доктор, поправив на носу очки и строго посмотрел на герцога. Будучи лекарем уже много лет у множества аристократических семей, доктор взял за правило не лезть в личную жизнь чужого дома, но сейчас, вопреки своим принципам, решил вмешаться и заметить: – Не знаю, откуда это в вашем доме, но советую избавиться от этого как можно скорее, чтобы Ее Светлость случайно не выпила его.

Ответа доктор от герцога не добился. Выглядел Сиэль очень подавленным, даже разбитым. Настолько, что доктор всерьез забеспокоился за него, учитывая недавний приступ Сиэля. Доктор понимал, что за всей этой историей кроется что-то куда более серьезное, одного взгляда на потрясенного герцога было достаточно, чтобы прийти к такому выводу. Но спрашивать доктор не решился. Все, что мог – он сделал, дальше происходящее этой семьи его не касается. Потому засобирался домой, даже не дождавшись прощания. Пожилой мужчина покинул герцогское поместье в полном молчании и одиночестве.

– Ваша Светлость… – подал голос Жак, чувствуя гнетущее настроение герцога, чье стеклянные глаза покраснели от напряжения.

– Кто? – холодно спросил Сиэль, переводя страшный взгляд на Жака. – Кто принес в дом этот чай? Кто поил ее им?!

Жак вздрогнул и потупился, сжимая кулаки до дрожи за своей спиной.

– Вы же сами знаете ответ… – прохрипел секретарь, смотря себе под ноги и боясь поднять взгляд на герцога. Они оба знали ответ изначально, но никто не подозревал, что ситуация настолько плачевная. Происходящее равносильно покушению на жизнь и здоровье герцогини. Это не просто какая-то ошибка или недоразумение, а тяжелое преступление. Именно поэтому слова буквально застревали в глотке от осознания, кто именно совершил его, и как только эти слова будут озвучены, пути назад не будет.

Это понимали оба мужчин.

– Три года… она пила это три года. Три года ее травили у меня под носом! – взревел Сиэль, ударив кулаками по столу, а затем резко поднялся, опрокидывая кресло, в котором сидел, настолько его трясло, что он не мог найти себе места и ходил по кабинету, точно зверь в клетке. – Она может быть действительно бесплодной. Ее сделали такой! И все из-за меня… – прорычал он, опершись руками о подоконник, словно в насмешку заметив въезжающую в ворота карету вернувшейся Арии.

– Это еще неизвестно… – робко заметил Жак, но один взгляд на герцога, чье лицо больше напоминало белую восковую маску, заставили секретаря замолчать.

– Ты сам слышал доктора. У меня нет причин ему не доверять… – прохрипел Сиэль, в чьем лике появилась мрачная решимость. Он посмотрел на друга примерно в одинаковом с ним положении. Обоим мужчинам предстояло сделать выбор: закрыть глаза на услышанное и постараться забыть, как страшный сон, надеясь на лучшее, или обвинить в тяжелом преступлении двух дорогих и родных женщин и заслуженно наказать. – Ты понимаешь, что я собираюсь сделать? – холодно спросил Сиэль, в чьих глазах словно истаяла вся жизнь.

Жак поджал губы и нехотя кивнул. Отвечать из-за перехваченного горла он не мог.

– Ты мой друг, потому я дам тебе шанс уйти прямо сейчас. Так ты будешь не при чем. Клара не сможет тебя обвинить в предательстве…

Первым порывом Жака было согласиться, ведь секретарь понимал, что если сейчас этого не сделает, уже никогда не осмелится взглянуть в глаза матери, которую обрек на заключение, а она отречется от своего сына.

У Сиэля ситуация еще сложнее, но он, по крайней мере, выбирая из двух, отказывается от матери в пользу жены. А он, Жак, ради чего? Имеет ли он право так поступать с родной матерью, ради чужой ему женщины?

Мужчина, который не помнил, когда проливал слезы в последний раз, сейчас чувствовал болезненный ком в глотке и жжение в глазах.

Затем он посмотрел на друга, который сейчас выглядел даже хуже, чем во время болезни. Предательство матери буквально подкосило его. Брошенный всеми, когда он свершит правосудие, у него не останется никого, кроме жены, что до сих пор сохраняет с ним дистанцию. И тогда Сиэль останется совершенно один.

И сколько бы Жак ни отрицал это, он понимал, что его семья приложила руку к тому, что сейчас происходит и тосковал по тому времени, когда пребывал в блаженном неведении. Они росли вместе, с самого раннего возраста и были настолько близки, что лишь в осознанном возрасте Жак узнал, что Сиэль – не только ему не родной брат, но и господин. Но, несмотря на это, даже став взрослыми и служа герцогу, как своему господину, Жак все равно не чувствовал себя слугой, ведь для герцога, словно ничего не поменялось. Как и отношение к Жаку, точно к младшему брату.

– Решайся быстрее, – сказал Сиэль, выводя Жака из раздумий. – Если ты сейчас не выйдешь из этой комнаты, пути назад уже не будет… – с тщательно контролируемой болью в голосе произнес Сиэль, чувствуя, как задыхается от противоречивого чувства тоски и надежды, что Жак сейчас уйдет. Раздираемый болью предательства и решимости отказаться от дорогого человека, Сиэль не желал этого другу. Пусть он будет одинок и жалок, герцог не хотел, чтобы Жак испытывал чувства угрызений совести из-за предательства родной матери.

Потому почти рассчитывал, что Жак уйдет. Даже обрадовался, когда секретарь поднялся со своего места и вышел из-за рабочего стола. Вместе с чувством потери, Сиэль почти испытал облегчение, но тут молчаливый Жак не обернулся к двери, а замер на середине комнаты, твердо смотря на Сиэля влажными, покрасневшими глазами.

– Я поклялся в верности, служить вам верой и правдой, Ваша Светлость, моя жизнь принадлежит вам. Как только я дал слово, вы – стали моей единственной семьей. Я не могу предать своего обещания, оно важно для меня.

– Ты… – в первое мгновение не поверил Сиэль. – Ты уверен?

– Да. Ты всегда был мне как брат, Сиэль, – переходя на неформальную речь, дрожащим голосом признался Жак. – Ты для меня такой же родной человек. Выбирать между матерью и работодателем – легко. Но между братом и матерью, куда сложнее. И все же, свой выбор я сделал и не оставлю тебя, – все же, не сдержав слез, признался Жак и грустно улыбнулся. Сиэль, тронутый до глубины души, промокнул рукавами глаза и несмело улыбнулся.

– Взаимно, дружище. Спасибо, что остаешься со мной.

– Что планируешь делать? – глубоко вздохнув и вытерев глаза платком, деловито уточнил Жак, понимая, что лучше перевести тему, пока они оба не разрыдались, поддавшись атмосфере.

– Ни общество, ни, тем более, Ария, не должны узнать об этом. Нужно сделать все тихо, после проведения праздника. Просто место назначения матери слегка изменится, что она узнает уже в пути, потому ничего предпринять не сможет. Изначально я планировал сослать мать в поместье и не разрешать ей возвращаться, пока Ария не позволит. Но теперь все изменилось, – поменял тон Сиэль, вновь затрагивая непростую тему. – Боюсь, матушке придется очень постараться, чтобы замолить свои грехи. Как говорится? «Благими намерениями выстелена дорожка в ад»? Что же, она упорно ее прокладывала, – горько усмехнулся герцог.

– Монастырь? – сухо поинтересовался Жак.

– Монастырь, – кивнул Сиэль и сглотнул ком. – Но, так как моя мать – не только прежняя герцогиня, но и родная тетка императора, у нее должна быть служанка даже в монастыре, – сурово свел брови Сиэль и вновь посмотрел на Жака, думая, что вот сейчас секретарь передумает и уйдет.

Однако, Жак лишь понятливо кивнул. Он был готов к этому, понимая, что приказ травить Арию дала великая герцогиня, а вот исполняла его именно Клара, прекрасно понимая ситуацию и последствия для молодой герцогини.

– Надолго? – только и спросил Жак, а Сиэль вновь посмотрел в окно на свою жену, что направлялась в дом от кареты, и задумался, чтобы твердо ответить:

– Не знаю пока, но точно не раньше, чем Ария родит мне ребенка. Если этого не произойдет, моя мать должна понимать, что это только по ее вине. И еще... – помедлив, заметил Сиэль. – Ария никогда не должна узнать об этом. Избавься от всех улик. Если она поймет правду, ни что не сможет ее удержать в этом месте.