День

Глава 25

— Это наши люди, хотя среди них много всякой дряни, и сверху, и донизу. Умертвить проще простого, так поступают «рептилоиды» — есть человек, есть проблема, а нет человека, то и проблемы нет.

Алексей вздохнул — то, что предстояло совершить, его не страшило, тут дело в другом. Тягостно «ломать человека через колено», но выбора у него не было, когда имеешь дело с «человеческим материалом» настроенным насквозь потребительски, а не созидательно, к тому же крайне агрессивного, считающего себя находящимся в исключительном праве. Даже в советское время таких людей было множество, иначе бы держава не развалилась бы столь стремительно и без всякой войны, на которую обычно ссылаются. Афганистан не в счет — то война не тех масштабов, не тех затрат, пусть даже и длилась она десять лет. Трагизм ситуации советских людей в том, что вся управлявшая ими верхушка совершенно разуверилась в затеянном в семнадцатом году «деле». Потому фактически работала на врага, вбрасывая в народ вполне безобидные вначале лозунги и затевая вроде полезные на первый взгляд, агитационные компании и экономические реформы.

— Только «рептилоиды» действуют с «размахом» — у них речь идет о целых народах. Европейцы здесь «природные» нацисты — они могут нынче говорить сколько угодно о толерантности и гуманизме, но по отношению к «не белым» народам продолжают оставаться самыми типичными колонизаторами. Просто их цивилизация постоянно бедна ресурсами, а жить хочется хорошо. А раз так, то нужно обеспечить себя ими силой, так как покупать накладно. Отсюда постоянный «дранг нах остен» на «белых дикарей» — русских никогда не будут воспринимать за равных, чтобы наши олигархи не думали о «равноправном партнерстве». Не будет его никогда как такового — разве европейские политики просили прощения у негров и азиатов за колонизаторство, а тем более выразили желание добровольно возместить причиненный ущерб. Отсюда корни ужаса перед Советским Союзом — в сорок пятом «цивилизаторы» впервые осознали, что унтерменши вполне могут не просто вышибить зубы, но и всю челюсть вынести. Ведь прошлый опыт, я говорю о «грозе двенадцатого года», говорил им об одном — русские «неполноценны». И на то имелись веские основания — им столицу сожгли, монастыри загадили, а они Парижем восхищаются, их элита исключительно на французском языке общается и европейскими порядками восхищается. А теперь представь, если бы тогда во Францию орда Чингисхана нагрянула — стали бы французы в Крымскую войну с нами воевать⁈

— Да я хорошо помню те времена, когда в Париж вступали. Все горожане готовы были распластаться ниц, лишь бы их пощадили. И они сами вполне резонно считали, что мы обязаны им мстить за сожженную Москву, ведь считали нас дикими азиатами. Особенно казаков боялись, чуть ли не на корточках к ним подходили. Кстати, также перепугались и поляки в Варшаве, когда мы в город вступили — они ждали мщения, ведь ляхи больше всего безобразничали, устроив нам через двести лет после «смуты» погром. Зато потом смотрели с нескрываемым презрением — ведь мы отнеслись к ним милостиво, конституцию даровали, привилегии…

Старик усмехнулся — поляков он сильно недолюбливал, и на то имелись основания. Но вместе с тем у него не было презрения к ним как к народу, хотя со стороны панства все было как раз наоборот.

— Да и немцы, Михалыч, все прекрасно понимали, когда массами побежали в сорок пятом от Одера на запад. И к ним отнеслись совсем не так, как следовало — вот сейчас и расхлебываем. Танки с крестами на башнях снова на нашей земле, раньше «тигры» с «пантерами», сейчас «леопарды». А у наших правителей не хватает решимости назвать все происходящее собственными именами. Ведь ныне европейцы вознамерились взять убедительный реванш за все прежние неудачные вторжения, благо самим сейчас воевать не надобно, за них охотно погибнут бандеровцы. И с какого бодуна мы считаем, что принеся «освобождение от фашизма», потомки нацистов будут благодарны русским за это самое освобождение⁈ Они ведь считали, что нас победили, развалив СССР, медали отчеканили, на халяву ресурсы получили. И как теперь иной порядок вещей признавать, когда жертва не только взбрыкнула, но и «новым господам» угрожать стала⁈

— Да понимаю я все прекрасно — на «третью мировую» решимости у них мало, глобалисты тут не в счет — те, наоборот, слишком много на нее поставили, но исключительно в гибридной форме. Атака АЭС есть эксцесс исполнителя, желающего спровоцировать именно «горячую фазу», если мы решимся ответить. Или продолжать запугивать, пока наши правители не потеряют сами решимости идти до конца. Но не стоит дело доводить до Армагеддона, последнего сражения между «добром и злом». Теперь я понимаю, что надо сделать, но только после того как произойдет «разрядка» всех носителей термоядерного оружия.

— Начнется война с применением обычных средств — они нас просто задавят авиацией, а флот полностью уничтожат. А там…

— Никаких «там» — излучение ведь заработает, а с чего ты взял, что в недрах планеты всего один вид остался после войн предтечей. Поверь, они так между собой воевали, что фактически чуть ли не всю планету уничтожили. И свою популяцию до ничтожных величин довели, зато выжившие люди стали стремительно осваивать планету. Великаны погибли, «карлики» оказались более приспособлены к новым условиям жизни, им кислорода нужно намного меньше. Хотя при меньших размерах и сроки жизни соответствующе стали короче — но мы можем ситуацию исправить. Но позже, сейчас нужно брать власть в отдельно взятом городке…

Алексей поднялся с нагретого камня, посмотрел на трущобы поселка, на обшарпанные пятиэтажки за речкой. Немыслимое дело — вчетвером утвердить здесь свою власть, но иного варианта просто не оставалось…