День

Глава 6

— Что-то мне не нравится водитель — глаза у него бегают, хоть и старается выглядеть спокойным. А вот приветливость явно наигранная — так что веры ему никакой быть не может. Думаю — «подстава», на дороге явно ждут. Не нас конкретно, а деньги и вещи, что у нас имеются. Так что держи ушки на макушке, и не мешай мне играть роль беспомощного старика дальше.

— Понял, деда, не беспокойся. Если стрельба начнется, упаду на снег и откачусь в сторону. Сам то справишься?

— Не впервой, за тебя только опасение имею — людишек ты еще не убивал, пусть «лихих», но то дело кровавое, муторное. Рано тебе еще, повременить надобно, а потому под руку не лезь и не мешай. Одежу оправь, и оружие не доставай — ни к чему.

Алексей застегнул куртку, оправил полы — огляделся. Весна потихоньку вступала в свои права в городе, но здесь зима продолжала цепляться. Тайга, подступавшая к дороге была заснежена, хотя обочины, где днем пригревало солнце, покрыты лужами. Привычная картина для этих мест — тайга, снег, нагретый асфальт, полотно которого покрыто выбоинами, да одинокий автомобиль, притулившийся к краю полосы. Обычная остановка, чтобы справить нужду, какие тут могут быть туалеты. Летом вообще хорошо — отходи за близь лежащие кусты шиповника и достаточно, листва все скроет. А ранней весной за деревья уходить не нужно — машин на дороге мало, да и ехать из города на курорт никто не будет — тот закрыт, не сезон.

Они и сами оказались в непростом положении, всего два с половиной часа на электричке и попали в заповедные места — отойди на пяток километров от ветки Транссиба, и обступит со всех сторон дремучая тайга. Дорога дальняя, до санатория, куда они направлялись, ехать почти двести километров, а вот рейсового автобуса не было — сломался, обычное дело в небольшом провинциальном городке, с населением в десять тысяч человек. Работы, по крайней мере, с высокой оплатой, тут не найти, торговля да железнодорожная станция, леспромхозы давно закрыты — создали национальный парк. Оттого преступность обыденное дело — жить всем хочется, причем хорошо — сытно и пьяно, и плевать, что идет война.

Капитализм ведь, а в нем свои правила, к патриотизму и морали имеющие лишь самое отдаленное отношение, А потому заподозрили неладное с самого начала, когда «нарисовался» абориген, и предложил свою помощь — подрядился на своем «уазике» за десять «кусков» довезти их до санатория. Согласились, а куда деваться — не ждать же два дня, ночуя в местной гостинице, на радость клопам. Водитель только попросил два часа срока, чтобы автомобиль подготовить к столь долгой поездке, но обещал за пять часов довезти, и вот это сразу насторожило…

— Думаю, этот дятел остановится дальше еще раз, а там и машина подъедет, или уже стоять будет, вариантов несколько. И вряд ли дальше — через двадцать километров асфальт заканчивается, дальше идет зимник. А наша участь определена заранее — закон тайга, медведь прокурор. Отволокут трупы на полсотни метров, а как снег растает, тела зверье подъест.

Дед говорил тихо, и Лешке не понравилось, что глаза старика на секунду вспыхнули неистовым огнем. И он невольно поежился — «старец» отнюдь таковым не был, прошел не одну войну, каждый жест экономный — и тем опасней для любого противника. И они медленно пошли обратно к машине, и тут Лешка вздрогнул — из-за поворота выскочил микроавтобус, и резко затормозил. Дверь со скрежетом отодвинулась, изнутри посыпались здоровенные парни — двое с ружьями, один с битой — все трое мордастые, уверенные в себе, чувствующие себя господами положения.

— А ну упали живо, а то пришибем. Ж…

Откуда-то из-за спины раздался голос водителя, который тут же прервался болезненным вскриком. Краем глаза Лешка успел заметить, как дед ткнул его тростью, и сам тут же упал за машину, памятуя, что ему не следует подставляться под выстрелы, а то, что может сделать обычная охотничья картечь объяснять было не нужно.

Время словно поползло перед глазами, и парень удивился — такое с ним происходило впервые. Бандиты двигались медленно, даже очень медленно, словно осенние мухи в сладком сиропе. А вот старик…

Да, его движения было трудно заметить — словно какие-то смытые, неуловимые для взгляда. И сколько прошло секунд, он так и не понял, все закончилось необычайно быстро, даже выстрелы не прогремели.

— Говори как на духу — убить нас хотели?

Дед наклонился над водителем, что лежал на пустынной дороге, и только разевал рот, силясь вздохнуть, словно вытащенная на берег рыба. Трое его дружков по криминальному «бизнесу» валялись у автобусика, причем недвижимо. Да оно и понятно — не трость была в руке у старика, а клинок шпаги, из нее выдернутый, и со стали капала на асфальт кровь. Заколол всех троих, причем настолько быстро, что парень даже выпадов не заметил, хотя фехтованием занимался, и даже пару раз в учебных схватках «ранил» деда.

— Нет, нет, что вы — только попугать, — в голосе водителя прорезался дикий страх — лицо словно мукой обсыпали. Старик усмехнулся:

— Не тяни за хвост налима, придурок, тогда бы маски надели. А раз так — то умереть тебе придется, а мог бы честно деньги заработать.

Старик быстро кольнул острием шпаги прямо в сердце — умелое, давно отработанное движение. Убил четверых, а на вид словно высморкался. И повернувшись к Алексею, негромко произнес, показывая ладонью на трупы.

— Всех отволочем в тайгу, голодному зверью на прокорм. А вот их «газельку» отгоним дальше, направо дорога будет, думаю, продеремся, и там ее и оставим — нескоро найдут, если вообще отыщут — места тут глухие. Это хорошо, что у него «уаз» — тогда, почитай, до самого места доедем, и машина у нас под рукой все эти дни будет, с полным бензобаком и двумя канистрами. Есть на чем обратно вернуться — только в городок въезжать опасно — придется бросить. Но то потом — сейчас нам с тобой главное до места добраться, там все и увидишь собственными глазами, тут говорить тебе ничего не стану…