День начинается утром

Шуркина идея

Денег было 76 рублей 40 копеек. Неслыханная сумма! Никто из троих не видел столько сразу.

Ребята сидели в развалинах, в своём штабе. Деньги лежали в никелированной крышке от кастрюли, в которой когда-то кипятили инструменты. Все трое расположились на полосатом матрасе и думали.

Что делать с деньгами? Возникало множество проблем.

Можно было купить у цыган семь петушков на палочке и ещё останется шесть рублей и сорок копеек. По два леденца на брата и один — бабушке.

Можно — пятнадцать стаканов семечек.

Или того и другого вместе.

Просто глаза разбегаются!

— У Красного моста цыганка торгует. Ох, и петушки у неё! Зелёные, синие, красные! — сказал Толик.

— Она их облизывает, — заявил Шурка.

— Для чего? — удивился Толик.

— Чтоб блестели лучше.

Шурка плюнул. Слюна длинной торпедой вылетела в дыру от выбитого кирпича.

— Врёшь! — сказал Костик.

— Чтоб я пропал! Сам видел.

Шурка сидел, положив подбородок на острые колени. Задумчиво водил щепкой по пыльному полу.

Костик представил себе чёрную усатую цыганку в ярких юбках, засаленных на животе, и ему расхотелось петушков.

— Тоже мне — петушки! Съел — и нет ничего! Как и не было, — сказал Шурка. — Вот бы чего-нибудь такое купить! — он щёлкнул пальцами.

Ох, этот Шурка! Хитрющий. И про цыганку, наверно, нарочно выдумал.

— Какое «такое»? — повернулся к нему Костик. — Выкладывай!

Шурка улыбнулся.

— Вот такую бы вещь купить, чтобы была маленькая, — куда хочешь с собой бери. А потом — раз! И на этой вещи плавать можно. Как на лодке.

— Что ты несёшь? Какая вещь? При чём тут лодка? — рассердился Толик.

— При том. Если большую автомобильную камеру свернуть, — она маленькая. А надуешь, — она лодка. Понял?

Шурка встал и быстро заговорил, размахивая руками:

— Представляете? В любом месте надул — и плыви. Хочешь — у маяка отчаливай, хочешь — у рыбоколхоза. А хочешь, — он понизил голос, оглянулся, — хочешь — плыви на «Эмбу».

Шурка замолчал. Посмотрел на друзей. Глаза у них блестели. Попасть на «Эмбу» — давнишняя их мечта. Пограничники приказали вытащить на берег все лодки. Выходить в море строго-настрого запрещалось всем, кроме рыбаков рыбоколхоза. «Эмба» — это большой пароход, который стоит на мели в двух километрах от берега, за маячной косой.

«Эмбу» торпедировали немцы, когда она выходила в море после ремонта в плавучем доке. По счастью, это случилось над песчаной банкой — мелью. «Эмба» села на дно, погрузившись чуть выше ватерлинии.

Издали казалось, что плывёт сильно перегруженное судно.

Фашистам тоже так казалось, и поэтому каждая их подлодка, которая забредала в эти места, считала своим долгом всадить в «Эмбу» парочку торпед.

Так она и стояла.

Снимать её с мели не было смысла: все машины разворочены и корпус как решето.

— Вот бы, а?! — Костик даже привстал. — Только где её купишь, камеру?

— На барахолке, — авторитетно заявил Шурка, — там всё есть. Дядя Саша недавно там леску прозрачную купил. Говорит, только птичьего молока там нет.

— А нам его и не надо, — сказал Толик.

— У нас на чердаке насос велосипедный есть, — сообщил Костик.

— Ну да? Тогда обязательно надо покупать, — сказал Шурка. — Для чего ж насос, если накачивать нечего? Вжик, вжик!

Шурка надул щёки.

— Бабушку попросим сшить такой мешок, чтобы в него засовывать камеру. Круглый. Накачаешь — и будет дно, как у лодки. Вжик, вжик! — заорал Костик и толкнул Тольку.

— «Эмбу» на абордаж! Вжик, вжик! — Толька подмял под себя Шурку, Костик стал его стаскивать. Скатились с матраса на пол.

— Встречаем фашистов — и вжик, вжик! Берём в плен подлодку! — орал Шурка. — Я — капитан! Вжик, вжик! Назначаю Костика боцманом! Вжик, вжик! Назначаю Тольку коком.

— Вжик, вжик! Выстреливаем хвастуном Шуркой вместо торпеды, — обиженно сказал Толик.