Дереза. Любовь зла

Глава шестнадцатая. В которой Ульяна начинает путь в столицу.

По дороге Ульяна бежала вслед за отрядом, а потом еще долго продолжала путь в одиночестве, пока окончательно не рассвело, да не зачастили в сторону гор разные путники. Попадаться людям на глаза она лишний раз не хотела, хорошо запомнив корыстное обращение с бесхозной скотиной, посему свернула в лес и пробиралась там, в зарослях, стараясь не уходить далеко от дороги.

Хищного зверья она не опасалась, полагаясь на то, что днем, тем более летом, на нее нападать не будут. Потом, правда, вспомнила, что сейчас она коза, а не человек, а значит опасаться ее звери будут меньше... Стало немного боязно.

Вот только не заметила Уля, как стала сбиваться с курса. То ли дорога резко повернула влево, то ли это у нее одна нога короче другой оказалась. Или вовсе леший -хозяин лесной подшутить решил. Да только дорогу она потеряла. Закрутила головой в растерянности: куда идти - одни деревья кругом. Уж было совсем расстроилась, но услышала вдалеке не то стук, не то просто громко дверью кто-то хлопнул.

В общем, признаки цивилизации были налицо. Посему и стала пробираться она аккурат в том направлении. А что? Выйдет к деревеньке, а там и дорога сыщется, ведущая к тракту. Вот и продолжит она свой прежний путь.

Вот только выбравшись из густого малинника, росшего на краю леса, Ульяна опешила. Потому как оказалась она на их с Аленкой дворе, перед той самой избушкой, что дала им приют в самые первые дни в этом мире.

Только сейчас избушка не выглядела покинутой. Дверь была открыта, а Уля точно помнила, что сестра ее запирала. Стало быть, вернулись хозяева, и делать ей здесь определенно нечего. И стоило бы повернуть назад. Тем более, теперь ей ведомо в какой стороне тракт, что ведет к Ужгарду, а далее и в столицу.

Но неведомая сила манит ее переступить крыльцо, заглянуть в дом, узреть хозяев. И кажется это вполне естественным, правильным .

А на лавке в красном углу сидит девушка красы неписанной, лицом бела, кругла, бровью черна, глаза серые, большие, сияют, что звезды, волосы черные, что вороново крыло, спускаются до самого пола. Венец жемчужный на голове мерцает, жемчуга скатные спускаются вниз, купаются в волосах, словно в море-океане. Платье на ней серебристое, парчовое, жемчугами да каменьями голубыми расшитое.

Супротив нее же стоит женщина, руки в бока уперла, да отчитывает почем зря королевишну. Вот только одета женщина просто и уютно, рубаха на ней праздничная, красными кочетами расшитая да Макошами, да узорами обережными, ожерелье коралловое в несколько рядов, понева клетчатая, кика бисерная на голове, волосы накрыты повойником, соболиные брови сведены к переносице. Хмурится женщина. А все равно выглядит роднее красавицы, черты лица ее не менее красивы, и веет от них теплом душевным, заботой, мягкостью.

- Ну здравствуй, Ульяна! - женщина перестала поучать свою подругу (подругу ли?) и повернулась к гостье.

- Извините. - чуть ли не проблеяла та скромно. - Я просто. просто мы раньше. жили тут с сестрой. Но раз это ваша избушка, извините.

- Ничего страшного. - махнула рукой женщина, и черты лица ее смягчились, разгладились. - Я решила, что вам спокойнее будет первое время пожить здесь. Так что можешь считать, что вы у меня гостили.

- Так это вы меня?!! - воскликнула Ульяна, осознав по чьей вине они оказались в этом странном месте.

- Увы, не я. Не в моих силах перемещать людей между мирами. Я лишь успела немного вмешаться в самом конце, поэтому вы и очутились у моей избушки.

- А кто тогда?

- Неведомы мне все Божественные замыслы. Уж не серчай. - вздохнула женщина так искренне, что обижаться на нее никак не получалось. Хотя умом Ульяна понимала, что ей снова многое недоговаривают. И не расскажут.

- Как мне к вам обращаться? Кого благодарить за стол и кров?

- Зови меня - матушка Лада. И не переживай, это самое малое, что я смогла для вас сделать.

Шестеренки в рогатой башке закрутились с удвоенной скоростью, выискивая выгоду от нового знакомства.

- Матушка Лада, ведаете ли вы, где моя сестрица и как мне ее спасти? - а еще ее интересовал один дракон, которого освободить нужно было непременно. - А еще моего друга похитили и мне нужно в столицу, чтобы найти его...

- И ты хочешь от меня совета?

Коза усиленно закивала головой.

- Тогда советую тебе поспешать. Десять дней осталось до восхода Драконьей Луны, и в эту ночь сможешь ты все изменить, спасти близких людей, коли хватит тебе сообразительности не умом решать, а следовать велению сердца. И еще мой тебе совет, не доверяй случайным встречным доброжелателям. Просто так тебе никто помогать не станет, и как бы не пришлось потом за помощь платить втридорога.

- Благодарствую за совет, матушка Лада. - поклонилась Ульяна.

- Отдохни немного с дороги, присядь, испей кваску да свежего хлеба отведай. Не близкая дорога предстоит тебе.

И пригласила ее Лада за стол, усадила подле королевишны, которая вела себя кротко, на скамье подвинулась и глаза в пол потупила. А матушка уже и каравай пышный из печи достала, и пироги с капустой да еще сладкие с яблочками, теми самыми, что у ручья росли.

Помыла Ульяна копыта, на скамью села, и только тут из зубов кожаный шнурок выпустила, аккуратно положила на стол костяное солнышко.

- Что это? - удивилась хозяйка, а рассмотрев кулон поближе, сказала. - Вот что, эту вещицу всегда держи при себе и никому не показывай. Давай -ка я тебе ее на шею повешу.

И завязала Лада шнурок на козьей шее, аккурат длинны хватило, потом нахмурилась, задумалась, а после достала из сундука белый платочек и повязала поверх кулончика.

- Вот так-то надежнее будет. - молвила она довольно. - Негоже такие вещи напоказ выставлять.

А потом Ульяна ела пироги да запивала квасом, наедалась впрок, ведь неизвестно, когда еще ей удастся поесть. После же попрощалась она с хозяйкой да поспешила в Ужгард. Хорошо бы до переправы засветло добраться, да через реку перебраться...

- Вот! А сама козе платок подарила. - с упреком сказала королевишна матушке Ладе.

- Это просто платочек, а не божественный артефакт, способный поразить дракона или дарующий небывалое долголетие. Не стоит даже сравнивать.

Девушка вновь отвела взгляд. Стыдно ей было перед старшей сестрицей.

- Ну нельзя же быть такой доброй и раздаривать направо и налево волшебные вещи да сокровенные знания простым девушкам, которых ты пожалела!

- Я хотела сделать ее счастливой.

- А в сердце ее ты заглянула? Нет? Не сделают волшебные дары счастливым человека с черным сердцем. Ты подарила ей красоту и знания, а еще благословила. Теперь ни люди, ни Боги, ни хищные звери не способны причинить ей вреда.

- Ты думаешь, коза сможет все исправить?

- Надеюсь. Человек с черным сердцем, испытав боль, возвращает ее миру стократ. Да и не человек она боле. Теперь и надежды лишь на козу, которая может смешать ей все планы.

- Простишь меня? - кротко попросила девушка.

- А куда я денусь! - махнула рукой Лада. - Зла на вас всех не хватает.

***

В зарослях ивняка Ульяна сидела уже полчаса. Солнце клонилось к закату, еще немного, и коснется его алый край верхней кромки леса, сильнее полыхнут небеса рудой, чтобы после погаснуть, уступив свои права ночи.

Паром медленно приближался к этому берегу, людей на нем было не много. Усталые путники, да крестьяне, работавшие в полях на том берегу, возвращались в село. На этом же берегу переправы ожидали лишь два всадника, судя по одежде и снаряжению -государевы почтовые гонцы, везущие отчеты, донесения да простую почту в крупные города или же в столицу. Значит, сегодня будет еще один рейс на тот берег. Но как попасть незамеченной на почти пустой паром?

Эта мысль и не давала покоя Ульяне. Можно было бы дождаться утра, но где гарантия, что в ярком дневном свете да при большом скоплении народа бесхозной козе воспользоваться общественным транспортом будет проще?

Наконец, паром пристал к этому берегу, припозднившиеся пассажиры сошли на берег, затем на дощатый настил парома вошли спешившиеся всадники, ведя на поводу своих коней.

- Погодь, дядьку Микей! - кричал издалека неказистый мужичок, гнавший к переправе отару овец.

- Так ты поторапливайся, Хаська, поторапливайся! - крикнул в ответ ему паромщик. Этот окрик разбудил лягушек, дремавших в прибрежных камышах, и те залились громким кваканьем, али просто время настало для вечернего концерта.

Овцы приближались к переправе. Их было не так уж и много, аккурат все на пароме поместятся. Неужели боги послали Ульяне такой прекрасный шанс? Ведь зайти на паром вместе со скотом куда проще, чем с толпой людей. Опять же, коль и заметят люди бесхозную козу, поди же излови ее среди целого стада.

Решено!

И когда пастух, загнавши последних овечек на настил плота, поднялся вслед своему стаду, а здоровенный паромщик отвязал узлы, что крепили его судно к пристани, Ульяна разбежалась и запрыгнула на паром. Сразу же постаралась затеряться среди серых овечьих спин.

Берег удалялся.

Изредка она поднимала рогатую голову, силясь разобрать, заметили ли люди безбилетника. А коли заметили, то какие предпримут действия? Гонцам до козы не было никакого дела, они всматривались вдаль и тихо о чем -то беседовали. Паромщик «зайчика» заметил и порой недовольно косил в е сторону, но у него была иная работа, нежели выкидывать за борт козу, да и берег еще не близко.

А вот пастух Ульяну насторожил. Она хоть и пыталась держаться среди овец с противоположной от Хаськи стороны, да только тот достал из торбы веревку и стал медленно обходить отару.

Плот миновал середину реки. Эх, еще бы чуть -чуть, и сможет Ульяна в случае опасности сама доплыть до нужного берега... Но пастух был не так уж и прост. Хитрые маневры козы лишь откладывали их встречу. Вот тогда-то он и познакомит ее со своей веревкой.

Веревки Ульяна не любила. Особенно сейчас, будучи козой. Посему, когда упорный Хаська подобрался к ней достаточно близко и уж было собрался накинуть на рога петлю, она - подлая скотина, резко крутанулась и боднула пастуха достаточно сильно, чтобы последний потерял равновесие, замахал руками и полетел в воду.

Ядреный перемат полетел над речной гладью, перебивая лягушачий хор, вводя в смятение их нежные души.

Не сразу дядька Микей смог остановить паром, еще дольше мокрый Хаська доплывал до него и выбирался из воды на борт. Злой, стучащий зубами не столько от купания, нежели от разбиравшей его ярости пастух искал глазами рогатое отродье, которое на сей момент пробиралось к передней части парома, где мирно стояли гонцы и с легкой усмешкой обсуждали его вечернее купание.

Паром снова тронулся. И деваться от расправы козе пока что было некуда, поэтому Хаська попер напролом. Ульяна заметалась в отчаянии, и когда неволя была уже близка, собралась с духом и сама сиганула в воду.

Кто решил что козы не умеют плавать? Умеют. Не кролем, конечно, или там баттерфляем... Но вполне себе сносно. Правда течение сносило ее в сторону, но нужный берег приближался. Вслед же ей летел весь заковыристый запас ругательств местного пастуха. Ну вот что так убиваться из-за чужой козы-то?

Однако, выбравшись на берег, Ульяна поняла, что горевал Хаська на сей раз не по ней. Овцы (вот же глупые животные!) вновь признали в ней вожака и тоже попрыгали в реку в поисках пути к светлому будущему. А теперь с трудом выбирались на берег, да не все. Чай, неудобно плавать в мутоновой шубе, набухнет она, потяжелеет, ко дну потянет.

Заросли ивняка стали Ульяне надежным укрытием. Да и вообще стоило убраться отсюда подальше, пока паром не пристал к берегу.

Тракт Ульяна нашла сразу, но держалась в стороне, пока не обогнали ее давешние гонцы и не скрылись за поворотом.

Хотелось спать. Но вот как тут быть, когда по тракту бежать быстрее и удобнее, а ночью он безлюден. Днем же напротив, придется медленно пробираться кустами да перелесками. Посему решила Уля бежать всю ночь, а отдохнуть, когда оживет дорога, наполниться людьми да повозками. Тогда и укромное местечко в лесу сыскать можно, чтобы всласть выспаться.

Злосчастные «Низинки» она миновала глубокой ночью, пробежав напрямик через село и разбудив всех собак, проводившим ее в опасный поход дружным лаем. А вот когда занялась заря, на тракте стали появляться первые путники. Сперва это были редкие конники, от взора которых коза быстро пряталась в придорожных кустах, потом повстречался пастух, перегонявший стадо на луг.

Когда да Ужгарда по скромным козьим меркам оставалось не так уж и много, Ульяна заприметила в стороне ручей, решив отдохнуть, утолить жажду, а затем и поискать укромное место для сна.

Вода была студеная и вкусная, она придавала силы и глушила голод, и чудилось Ульяне, что не след сейчас спать, а надобно бежать дальше, покуда есть силы. Но из раздумий таких ее вывел скрип остановившейся телеги и приближающиеся мужские голоса. Люди шли к воде, чтобы пополнить запасы оной.

Сидя в кустах Ульяна наблюдала, как мужчина да молодой парень набирают два меха воды и возвращаются к груженым товаром телегам, на одной из которых сидела женщина, на другой же на козлах восседал вполне крепкий дед, а в самой телеге сидела закутанная в черную шаль бабка. И старуха эта показалась Ульяне до боли знакомой. Вот точно, где -то они уже встречались.

- Не может быть! - рогатую голову посетила догадка и словно шоры с глаз упали.

Сильно постарела Матрена Неждановна за эти дни. Согнуло ее горе-кручина, скрутила, вот не сломила только. Затем вернулись с водой мужчины, протянули один мех старику с напутствием «Держи, Батька!», и телеги покатили, изредка поскрипывая колесами.

- Эй, эй! Меня подождите! - выскочила из кустов Ульяна и побежала догонять телеги.

Скакала она резво, быстро нагнала телегу и запрыгнула, очутившись прямо перед несостоявшейся Аленкиной свекровью.

- Матрена Неждановна, как же хорошо, что я вас встретила! - затараторила она. - Ой!

Вот это было как-то неожиданно и неудобно. Как так -то! Взять и совершенно случайно угодить копытом в корзинку со свежими яйцами. А теперь они с Матреной взирали на перепачканное в желтках копыто, которое Уля попыталась незаметно вытереть о рогожу, но была остановлена гневным бабьим окриком.

- Куда! Смирно сиди. Вот здесь! А то ж весь товар перетопчешь, окаянная. Дурная твоя башка, где тебя только носило столько дней? - и из глаз Матрены потекли слезы...

- Тпрууу! - старик остановил лошадь и теперь направлялся в конец телеги, где появилась еще одна пассажирка. - Матрена, чегой это? - спросил он, указав на козу.

- Ульяна, сестрица Аленушки. - молвила баба, вытирая слезы передником. - Нашлась вот, окаянная.

И Ульяна не смогла придумать ничего лучше, чем просто сказать «Здрасьте!», заставив деда осенить себя знаком Волоса.

- Коза. Г оворящая. - он ажно рот раскрыл от удивления. - Все как ты баила.

- А вы куда путь держите, мил человек? - не терялась Уля.

- Так, это, в столицу. - пробормотал дед.

- Вот и отличненько! Значит, нам по пути. - обрадовалась коза и стала устраиваться поудобнее на рогоже. - Езжайте, езжайте. Медлить не стоит. А я тут вздремну пока.

Дед вопросительно глянул на Матрену, но та лишь рукой махнула, мол успеется еще расспросить.

Проснулась Ульяна ближе к вечеру, когда телеги катили по широкому тракту, наводненному такими же обозами да путниками. К великому удовольствию урчащего живота, Ульяне оставили пирогов да пару яблочек. А уже потом Матрена принялась расспрашивать свою рогатую родственницу. Так за разговорами и прошел остаток дня.

В столицу они прибыли только на четвертый день по утру. Ну как прибыли. Подъехали и встали в длинную вереницу таких же крестьянских телег для общего досмотра. Дело продвигалось медленно. Дворян-то али всадников пропускали в город вне очереди, купцы предъявляли гильдийные бляхи и тоже проезжали быстрее. Простых крестьян же на торг пропускали медленно.

Вообще-то родственники Матрены не столько торговать ехали, сколько сопровождали ее в Драконоград, да обещались помочь разузнать о сыне. Товар же... Ну не с пустыми же руками ехать! Да и подозрительно это будет.

Очередь продвигалась.

Ульяна же, в сопровождении Матрены Неждановны, прохаживалась по обочине дороги, мимо облезлых пыльных кустиков, часто выполнявших функцию общественного туалета.

- Мне только спросить! - мимо очереди прорывался мужичонка с серым козлом на поводке.

Очередь загудела, кто-то попытался приструнить наглеца.

- Что гундеть-то! - ругался он не пойми на кого минут через десять, ведя козла назад. -Им вон, все равно козлы не нужны. Только коз подавай. Белых, говорящих.

- Ой! - от неожиданности Уля вскрикнула, но Матрена уверенно вела ее в сторону от тракта, больно сжимая в кулаке ухо.

Лишь спустя минут пятнадцать, оказавшись в зарослях на берегу Серебряной, Матрена ухо отпустила и молвила:

- Ну и как этакое понимать? Почему ажно в столице кому -то вдруг понадобилась белая говорящая коза? Али это совпадение и разыскивают иную говорящую козу?

В совпадения Ульяна не верила. Кому -то она очень уж понадобилась. Вот только кому? Не так уж и много людей знало ее тайну. Еще меньше народу ожидало встретить ее в столице.

- Болотная ведьма! - на рогатую голову снизошло озарение. - Ведьма говорила, что в столице меня встретят и помогут.

- Точно помогут? - недоверчиво спросила Матрена.

В помощи Уля не была уверена. Скорее всего просто отберут кулончик, хоть вряд ли он есть ключ от сокровищницы. Посему Ульяна головой замотала.

- Я так и думала. - вздохнула бабка. - Ведьмам веры нет. Чего тебя вообще туда понесло?

- Волхв отправил. - ответила Уля, сильно сомневаясь в профпригодности последнего.

Наступила тишина, только слышно было, как продолжает переругиваться очередь, ржут на тракте кони да поскрипывают телеги.

- Вот что, меня надо загримировать. - покрутив головой, Ульяна обнаружила остывшее кострище. - Вот! То, что надо!

Они успели сделать маскирующую раскраску козе, а заодно оттереть илом уголь от Матрениных пальцев и вернуться на тракт, когда очередь досмотра дошла до их телег.

- Так... - толстый стражник деловито совал свой нос под рогожу. - Куры, репа, сукно некрашеное сорок локтей, мед. коза! Хм? Коза серая с черными пятнами.

И интерес к Ульяне был утрачен под удивленные взгляды деда Архипа и его сыновей.

- Верни козу! - послышался бабий голос, когда наши путники уже въезжали в город.

- Козу белую положено изъять! - рявкнул стражник. - До выяснения обстоятельств.

Архип понимающе хмыкнул и пустил лошадь быстрым шагом.