Дереза. Любовь зла

Глава двадцать первая. Быть драконом не просто...

Он не помнил, как долго лежал на холодном каменном полу. Может быть несколько часов. Или все-таки дней?

В тело впивались жесткие путы, жгли, мучали, выпивали силу. И тело было слабым, человеческим. Неспособным освободиться от оков.

Он чувствовал нарастающий огонь внутри, согревающий, не дающий уйти за грань. А ведь ушел бы, если бы был простым человеком. Но та волшба, что сдерживала силу дракона, не способна была уничтожить оную.

Иногда он впадал в забытье, и те мгновенья (или все -таки часы?) приносили облегчение, помогали прожить еще чуть -чуть и не сойти с ума.

- Рэн... - тихо звучит в тумане знакомый голос, зовет, навевает воспоминания, и снова переносит в то далекое знойное лето.

Он совсем молод. Его вторая Багровая луна наступит лишь через несколько лет. Ровно, неспешно ступает под ним конь по дорожной пыли. Жарко. Конь дышит тяжело, да и у самого пот стекает по лицу. Но уже совсем скоро впереди будет большая река, густые заросли ивняка и прохлада.

А пока что по обе стороны дороги сколько видно глазу простираются поля пшеницы. Налилось зерно, клонит к земле тяжелый колос, вот и трудятся крестьяне от зори до позднего вечера, спешат собрать богатый урожай. Хороший выдался год, хлебный, но и зима будет тяжелая, морозная и долгая, а посему сейчас нужно собрать все, чем одарили земля и солнце.

К реке он выехал в полдень, спешился и повел коня к воде и только на берегу расседлал, позволив зайти в воду. Ветра не нужно стреноживать, никуда -то он не уйдет от хозяина. На редкость умный и преданный конь. И чужака к себе не подпустит. Вот и сейчас поднял голову, оторвался от воды и тихонько предупреждающе заржал.

Он и сам слышал, что по тропе, ведущей к реке через кусты, к ним идут. Именно к ним. Он даже знал, что это крестьянская девочка, видел, что люди в полдень ушли с поля отдохнуть и отобедать, большая семья разместилась в тени деревьев и были слышны разговоры и смех, когда он проезжал мимо. Девочка несла кувшин. Или все -таки девушка? Нет. Еще девочка. Вот пролетит пара вёсен - и она заневестится. А пока еще на ней простая рубаха, перешитая из мамкиной да выгоревшая на солнце некогда красная понева. Босые ноги ступают уверенно, не торопятся.

- Доброго вам дня! - и голос звонкий, но уже не детский. Стоит, смотрит прямо и протягивает кувшин. - Вот. Матушка велела передать. Угощайтесь.

- Благодарствую.

И кувшин принял, только пальцы случайно коснулись девичей руки и словно молнией пронзило. А она руки не отдернула и в глаза посмотрела своими пронзительными голубыми глазищами. Таких ярких ему раньше видеть не доводилось, словно осколки летнего неба или вот как неприметные цветочки, похожие на звезды, что растут во ржи. И волосы ее, заплетенные в две тугих косы, эту самую рожь напоминали, золотились на солнце. А ведь известно, что драконы охочи до золота.

А она. Ишь ты! В глаза смотрит и взгляд не отводит. Озорной и немного дерзкий. И понимает все, видит вертикальный зрачок его глаз, а значит знает кто сейчас перед ней.

- Это квас. - добавляет уже совсем тихо и все же отводит глаза. Стоит, потупившись, разглядывает свои босые ноги. - В жару хорошо жажду утоляет.

Он все-таки взял кувшин и сделал несколько жадных глотков.

Девчушка не уходила, ждала. Знамо дело - кувшин в крестьянском хозяйстве вещь нужная! И лишь когда он передал ей опустевший кувшин, споро поклонилась, пролепетала что-то и сиганула вверх по тропе, словно гнались за ней.

- Чудная! - промолвил он чуть слышно, а Ветер снова тихонько заржал, соглашаясь с хозяином.

Еще тогда на берегу он дал себе зарок - коль встретит ее снова, обязательно спросит имя. И не только имя.

***

И снова река воспоминаний неумолимо несет его через годы. Снова лето и берег той же реки, только место другое. Здесь у самого берега раскинулись березовые рощи, и деревенские девушки в самую короткую ночь лета будут водить хороводы да песни петь в честь Матушки Лады, а после плясать у священного костра да венки на воду пускать.

Но он здесь не за этим. Тропа уводит вдаль от берега, и конь ступает тихо, как кошка. На высоком холме лежит белый камень. Из тех, что разложили по земле сами Боги (по крайней мере, именно так отец сказывал), способных судьбу править. Только нужно знать, когда к такому камню приходить за советом аль с просьбою. И слово надобно знать заветное.

А сейчас его терзает один и тот же сон: объятый пламенем Черный замок, пустой трон в гулком зале и два выбеленных временем драконьих черепа по бокам от него. Почему они не в родовой усыпальнице? Кто позволил глумиться над предками, выставив их на всеобщее обозрение, словно охотничий трофей?

Боги должны дать знак, направить его. Ведь не выстоит эта земля без дракона сильного и справедливого. Без него будут терзать ее другие звери, слабые, но не менее опасные.

Но камень молчит, только впитываются алые жертвенные капли в серые трещинки, словно камень пьет кровь. Вот уже его поверхность становится девственно -белой, словно и не окропили его больше часу назад кровью. Даже рубец на ладони не успел до конца затянуться, белый шрам - как напоминание о принесенной жертве и неполученных ответах. Трещины на камне тоже затягиваются, зарастают... поверхность становится гладкой и начинает светиться.

Услышали ли его Боги?

Кромка неба светлеет, а поверхность камня гаснет, только последняя искорка взлетает с него в воздух светлячком, и неспешно плывет в сторону леса, словно манит за собой. И он последовал за этой последней надеждой обрести ответ, тихо вел на поводу коня и боялся сделать резкое движение. Вдруг эта искра погаснет... И что тогда?

Светлячок вывел его к тихой заводи, почти скрытой от основного русла реки маленьким островком, заросшим ракитником. Здесь, на склонившемся над самой водой стволе ивы, сидела девушка и пыталась выловить из воды почти затонувший венок. Рука никак не дотягивалась. Тогда девушка решила достать ногой, задрала повыше подол расшитой рубахи, так, что стала видна светлая кожа бедер. Ноги ее были длинные и стройные, а посему ей все же удалось поддеть венок носком и подтянуть поближе, а потом уж и рукой достать.

Значит она, как и другие деревенские девушки гадала на суженого, вот только ее венок вода занесла совсем не туда. Видать, русалки пошутили.

Ночная птица с уханьем пронеслась над рекой, девушка вздрогнула и обронила венок. А он пошел на дно, словно из камня создан был, а не из цветов лесных, заветным словом заговоренных.

Что там в простонародных суевериях это значит? Если венок потонет - жди беды.

Он не думал долго. Он, признаться, совсем не успел подумать. Только плащ и сапоги скинул и нырнул в омут с разбега. А всплыл уже у самых ног красавицы с венком в руке. Та лишь ахнула и лицо прикрыла ладонями.

Любомира. Так ее звали.

Но для него она была просто Любушкой, Любой. Пусть и кликали ее родные да подружки Миркой.

А она называла его Рэн. И вплетала в его черные, как смоль, волосы васильки, которые так напоминали цветом ее глаза.

Это было вопиюще неправильно для окружающих. Простая деревенская девушка и наследник королевства, дракон. Он знал, что там, в столице, многие дворяне мечтали (да что там мечтали, планировали!) отдать ему своих дочерей. И даже не в жены, в наложницы. Лишь бы получить больше влияния при дворе драконов. А простым смертным это ох как непросто!

Это было правильно для него. Вся его драконья суть тянулась к этой девушке, он даже помыслить никого другого рядом не мог. И ведь чувствовал, что это взаимно.

Как говорил некогда его отец - когда встретишь ту, особенную, сразу поймешь, что это она. И никого другой не нужно будет.

А в столице было неспокойно. Слишком многие знали о сакральной силе Драконьей луны и готовили дочерей. В былые времена уже не раз бывало, что избранницу дракона пытались убить. Однажды это даже удалось. Ведь до свадьбы девушка была простым человеком, уязвимым и к ядам, и к кинжалу.

До Драконьей луны оставалось пятнадцать лет.

Любомире было семнадцать.

Все-то подружки ее уже повыскакивали замуж, а она все ждала своего Рэна... Ведь обещалась! И женихам отказывала.

Матушка плакала, батюшка начал злиться, обещаться силой замуж выдать. Эка блажь! Почитай в осьмнадцать лет в девках ходить!

Имрэнбальд посватался. По человеческим обычаям.

Недоверчиво родня невесты смотрела на чужака. Все-то в образе его вызывало сомнение. Видно было, что не крестьянин. А кто и откуда? Но лишних вопросов задавать не стали. И так честь семье оказывает - перестарка забирает. А то где это видано! Уже младшеньких замуж отдавать надо, да и женихи им сыскались хорошие, а эта все в девках сидит, семью позорит.

Свадьбу тоже сыграли простую, человеческую. Со жрецом, застольем на скошенном лугу, так, что вся деревня гуляла, да богатыми откупными роду, что отдал за невесту. Не сильно, к слову, богатыми, чтоб не вкрались простым крестьянам подозрения.

Счастье любит тишину. Так говаривали. А еще говорили, что всем драконам присуще прятать свое сокровище.

Вот и он далеко унес свою Любушку, к самому Большому Камню. Здесь в лесах уже давно подготовил ей домик, и все сговорено у них было. В тишине и уединении будет ждать его Любушка пятнадцать лет, чтобы стать его законной женой перед Богами и разделить с ним вечность. И хранить себя для первой ночи под светом багровой луны.

Что для него, бессмертного, были эти пятнадцать лет? Лишь миг! Обернувшись драконом, за несколько часов преодолевал он расстояние, что всадник будет скакать несколько дней, чтобы увидеть милые сердцу глаза, яркие, словно осколки летнего неба. Он не сразу заметил, когда появились первые морщинки в уголках этих глаз, а ланиты утратили былой румянец, когда волосы любимой подернуло первым серебром.

Он учил ее. И грамоте, и другим знаниям об этом мире. Истории драконьего племени, которую люди знали лишь частично. Ровно столько, сколько положено им было знать. Но, как получилось, и этого оказалось слишком много.

В год, когда должна была взойти на небе Драконья луна, а он наконец - сочетаться законным браком с возлюбленной, Черный замок словно очнулся ото сна, распустился множеством пестрых цветов благородных девиц на выданье. На все -то торжества спешили высокопоставленные подданные в сопровождении юных дочерей, так и льнули красавицы к наследнику на каждом пиру, спеша понравиться.

А потом начались склоки. Кого-то отравили завистницы, кого-то прокляли. Но все прекратилось, когда ко двору явились норманды, а князь Харольд представил свою сестру Уну, девушку, доселе невиданной красы, словно сама Богиня луны благословила ее повелевать людскими сердцами.

Вот только его сердце было преданно другой.

Но толпа уже прочила на трон красавицу Уну.

Он не давал никаких обещаний, даже не намекал на предпочтение и другим девушка оказывал больше внимания, но людская молва свое баяла. Вот уже во всей столице говорили о том, что скоро у них будет новая королевна. И выбор сей одобряли. Словно завороженный был весь город...

Но не драконы.

Сердце дракона приворожить невозможно. Свободно он в своей стихии и выборе.

Любушку он привел в замок накануне, тайно. Принес ее в драконьем обличье, приземлился в темный предрассветный час на площадке, что на самой высокой башне расположена, да в этой же башне и укрыл возлюбленную от посторонних глаз. Не было места надежней. Даже слуги обходили стороной ритуальную башню, а порядок здесь поддерживала магия, что еще далекий пращур вплавил в черные стены замка, когда поднимал их из недр земных раскаленной магмой.

Весь Черный замок был ничем иным, как родовым магическим камнем драконов, и сильны они были в стенах его непомерно, от самих этих стен черпая древнюю магию. Как оказалось, не столь уж сильны...

В заветную ночь замок был полон гостей, в большом тронном зале от яств ломились столы, а король с королевой привечали подданных. Вино лилось рекой, смех красавиц звенел в ушах, факелы разгоняли тьму, а ему все никак не удавалось улизнуть от настойчивых девушек.

Наконец все внимание гостей обратилось к торжественной речи правителя. Отец долго рассказывал подданным историю сотворения сих земель и первых могучих драконах, впечатлял их иллюзорной магией. А он же тихонько отступил в тень трона, скрылся от жадных взглядов, там уже и до потаенной двери рукой подать. И ноги сами несут его вверх по лестнице, которая кажется бесконечной.

На самой высокой башне, под светом Багровой луны его ждало таинство.

Как женятся драконы? Боюсь, об этом и сами драконы толком не знали, только догадывались. А сейчас он достал белое костяное солнышко, прикоснулся губами.

- Пращур, благослови. - прошептал еле слышно.

И повесил кулончик на шею возлюбленной, принимая ее в род.

Первая ночь соединяла возлюбленных на всю жизнь. На ложе драконье всходила смертная дева, но с первым лучом солнца, обретала она вторую ипостась, драконью магию и долголетие. Капли крови принимала в дар Драконья луна, клятву верности и истинной любви, способной на самопожертвование, и лишь тогда возникали брачные узы.

А ведь история помнит случаи, когда девица лишь притворялась влюбленной. Да, верность хранила, и невинность. Но в сердце было пусто. Тогда на восходе не происходило перевоплощение, и девушке приходилось с позором удалиться.

Это у людей все просто - семьи сговорилась, а там «стерпится-слюбится». Драконы же по расчету не женятся, нужна магия любви.

- Любушка... - шептал он нежно, лаская обнаженную кожу.

Сегодня в целом мире были лишь они вдвоем. Легкий вскрик, перекрытый жадным поцелуем, сменившийся стоном, нежный взгляд синих глаз.

Лишь утром узнает он о том, что князь Харольд, вопреки всем традициям и клятвам, принес на пир зачарованное оружие. Что по злому умыслу спровоцировал он приближенных, обидевшись на то, что наследник исчез, а должен был бы в эту ночь принести клятвы верности его сестре по завету предков. Чьих предков? Видимо и Харольду было известно далеко не все.

Зато он знал, как убить дракона. И медлить не стал - вонзил копье в сердце короля, как только тот поднялся с трона, дабы поставить на место зарвавшегося гостя.

Дракон и в человеческом обличье был неуязвим. Вот только не в эту ночь, и не для этого странного черного копья, испещренного древними рунами. На пол он свалился уже мертвым, тело менялось, увеличивалось в размерах, покрывалось зеленой чешуей.

Королева вскрикнула, и, осознав, что случилось неизбежное, начала трансформацию.

Сколько ей требовалось времени, чтобы стать драконом и покарать изменника и убийцу? Пара секунд. Но их, как оказалось, уже не было. Копье, направленное рукой Харольда, летело прямо в сердце.

Два поверженных дракона, десятки дворян, задавленных телами древних зверей.

- Почему я не чувствую магию? - Харольд недоуменно смотрел в зеленые омуты глаз. -Ты обещала, что, убив дракона, я сам стану драконом! Но я все еще человек!

И он вогнал кинжал в свою ладонь. Острая боль подтвердила, что тело его все так же по -человечески уязвимо к оружию и времени.

- Почему. Я. Еще. Человек? - сильная пятерня железной хваткой стиснулась на нежной шее.

- Потому что нужно убить всех драконов. - прохрипела девушка, а когда хватка ослабла, добавила. - Ты еще не убил наследника.

Харольд выругался и отправился на поиски. Отряд нормандов прочесывал каждую комнату, каждый закуток замка, нещадно убивая тех, кто пытался им помешать - слуг, стражу, дворян. Кого-то убивали просто так. А нечего под руку попадать.

На вершину башни Харольд поднялся перед самым рассветом, молча занес копье для удара, и ничто уже не могло остановить эту заклятую смерть. Только нагая синеглазая женщина вскинулась, закрывая собой смуглое тело в порыве непонятном Харольду.

- Рэн. - простонала любимая, и ее синие глаза навсегда погасли.

Как так получилось, что сердце ее перестало биться аккурат за пару мгновений до того, как из-за горизонта показался первый луч? Наконечник черного копья пробил грудь девушки насквозь и оставил глубокую борозду на груди Имрэнбальда, словно огнем опалил.

Ярость взметнулась диким первобытным пламенем, закипела в крови. Разорвать, сжечь, уничтожить - стало единственным желанием дракона. Зеленые крылья раскинулись за гребнистой спиной, когти устремились к Харольду, который снова держал в руках злосчастное копье, готовый отразить удар противника, многократно по силе его превосходившего.

Но дракона словно отшвырнуло в сторону, будто невидимая стена выросла между ним и убийцей, не давая даже прикоснуться к нему. Ярость все еще застилала глаза, и Бальд снова бросился на врага. На сей раз ему и близко к башне подлететь не удалось -невидимая преграда словно расширилась, защищая предателя. Уже потом он увидит, как копье странным образом словно пьет энергию из Черного замка... и суть его заметит, мертвую, холодную.

Последней отчаянной попыткой было сжечь все в драконьем пламени, и решись Имрэнбальд на это раньше, Харольд был бы уничтожен, а теперь пламя пожрало всех, кто находился на вершине башни. Словно живые факелы пылали норманды из приближенных князя, обезумев от боли, сами бросались они вниз, пеплом обернулось тело любимой, только костяное солнышко по-прежнему белело. Только Харольд все так же уверенно стоял, хранимый чертовым копьем, да зеленоглазая красавица Уна криво улыбалась за его спиной.

Последний рывок. Но пробиться к замку не получилось. Все силы ушли на то, чтобы подхватить лапой цепочку из светлого металла. Уж это сокровище он врагу не оставит! Не получат они один из древнейших драконьих артефактов.

Родной замок отторгал его, подвластный воле мертвого оружия. Теперь даже кружить рядом было больно.

- Он улетает. - хрипло вымолвил Харольд и сплюнул себе под ноги, но ветер донес его слова до тонкого слуха дракона. - И что теперь, Уна? Я по-прежнему смертен! Аха-ха! Как мне прожить еще триста лет до следующей Багровой луны, чтобы добить эту тварь?

- Но теперь ты - король! А я - твоя королева.

- У меня есть законная жена, если ты помнишь. И законный наследник.

- Ты обещал мне!

- Ты тоже мне много чего обещала!

Дальше Имрэнбальд не слышал. Да и неинтересны были ему человеческие склоки.

Боль снова выдернула его в реальность, снова холодные камни и, словно стальные, путы.

Сколько лет он искал ответ, пытался понять причину. Выход был один - в ночь Драконьей луны забрать копье из замка. Пусть он уязвим для него в эту ночь, но и копье будет бессильно, не сможет помешать ему. А потом унести его на край Мира и бросить в жерло самого большого вулкана, чтобы больше ни один смертный не смог его получить.

Но что теперь? Неужели его просто заколют, словно скот?

В коридоре послышались шаги, всполох света метнулся по стене. Вот и палачи идут.

- Сынок... Где ты? - послышался тихий женский голос, усталый и неуверенный, принадлежащий уже пожилому человеку. Шаркающие шаги приближались к его камере. -Ты здесь? Отзовись!

- Матушка? - позвал он неуверенно. Ну откуда здесь взяться его матери? Уже три столетья нет ее на этом свете, а выбеленный временем череп украшает тронный зал. Да и голос, что запомнился Бальду, был гораздо моложе.

Ключ в замке повернулся почти беззвучно, в слабом свете почти прогоревшего факела на пороге камеры стояла пожилая женщина и всматривалась во тьму.

- Ты не Федор. - вздохнула она через несколько мгновений, казавшихся вечностью. - где же мой сын?

- Федор в замке. - ответил ей узник, хотя она уже не надеялась получить ответ. - его отправили в тюрьму Черного замка в тот день, когда меня привезли сюда. Помоги мне, матушка. Самому мне не освободиться от пут.

Просить было унизительно. Еще унизительнее было просить простого человека, женщину. И все его положенье в целом, нагота и беспомощность. Поверженный Колосс, не способный разорвать тонкие путы.

Матрена Неждановна долго не решалась приблизиться к лежащему на полу нагому мужчине. За что его тут держат? Может быть он преступник? А ведь он тоже чей -то сын. Старые пальцы были все еще ловки и сильны, и пусть узлов было много, пусть были они необычны и слишком туго завязаны, но черные веревки поддавались.

- Отсюда сбежали все. - сказала она, когда узник был полностью развязан и теперь сидел на полу, пытаясь размять затекшие конечности. - Винульва сегодня убили. Поговаривают, что невеста из ревности заколола.

- Забавно. - молвил мужчина, откидывая назад слипшиеся черные как смоль волосы. -Одним претендентом меньше, но проблему это не решает. мне нужно в замок.

- Найди моего сына. - попросила женщина. - Его завут.

- Я знаю наместника Ужгарда. Мне его спасением одна коза уже все уши прожужжала. -Бальд все же поднялся и пошел в сторону выхода. Багровая луна, уже вступившая в свои права, манила его, звала, направляла.

- Ульяна что ли? Она с утра в замок отправилась какого-то своего друга выручать.

Во дворе было пусто и свежо. Освобожденная сила рвалась наружу, горела огнем, звала обернуться.

- Ульяна значит. - усмехнулся он и огонь весело заплясал в жилах, предвкушая веселье, зрачок стал вертикальным, трансформация была стремительной, словно драконья сущность рвалась наружу, истосковавшись по небу.

Матрена Неждановна видела в своей жизни немало. Она и дракона этого несколько раз видела, но только маленькой точкой на горизонте. Издревле был договор о мире между хозяином Большого Камня и наместниками Ужгарда. И ее муж, а после и сын, вступая в должность, отправлялись в горы к хозяину земель...

А теперь огромный изумрудно-зеленый дракон стоит тут, на расстоянии вытянутой руки, занимает тушей своей весь двор. И да, она верила, что дракон точно сумеет помочь ее сыну.

- Друга, значит выручать. Во дворец, значит. Ну, Дереза! Поймаю. - и дракон взмыл в небо.

Окончание фразы Матрена так и не расслышала. Одно было понятно - рогатая бестолковка снова сделала что-то не то.