Девочка-наваждение (СИ)

Глава 30

Борис

Какое-то время после ухода Артема я тупо пялился в зияющий дверной проем. Потом набрал ему сообщение: "Денег скинь на ремонт двери!" Я же не волшебник, в конце концов, чтобы самому ее починить. Или раздобыть нал. В ответ булькнуло сообщение о перечислении средств и еще одно: " Не возьмешь трубу, я приеду снова". У меня начался отходняк. Все-таки чрезмерное употребление алкоголя не есть хорошо. Об этом мне стал напоминать собственный организм. Я позвонил по какому-то объявлению и ко мне приехали два неразговорчивых мужика, которые занялись дверью. А в это время обнимался с унитазом, как с самым близким другом. В результате унитаз увидел все мои внутренности, а я — его. Из уборной я выполз на несколько минут, чтобы расплатиться за работу. Мужики ушли, дверь я закрыл. И вернулся к толчку. На коврике возле которого мне и удалось задремать на пару часов. Проснувшись, обнаружил, что меня больше не рвет, зато колотит так, как в тот раз, когда Белов искупал меня в крещенской воде.

Я улегся на Алискину кровать, накрылся несколькими одеялами и где-то через час меня снова вырубило. Разбудил меня звонок сотового. Я хотел выключить трезвонящий аппарат, но звонил Артем. Поэтому ответил. Неизвестно, что этому, без тормозов, придет еще в голову.

— Чего тебе? — пробурчал недовольно.

— Опять пьешь? — голос Холодова тоже не был радостным.

— Нет. Отходняк у меня. Говори, что хотел. И отвали.

— Что-нибудь надо?

— Ничего, Артем. Дай откиснуть.

— Лады. Звони, если что.

— Ага.

Он отключился, а я встал. Кое-как доплелся до туалета, затем до кухни. Как я делал себе чай, это надо было видеть. Руки дрожали не по-детски, стол я весь залил кипятком. Один бокал разбил. Из второго мне удалось попить, но при этом посуда в моих руках ходило ходуном. Я снова ушел в комнату. Просыпался несколько раз, снова заваривал чай, пил и опять заваливался спать. На следующее утро мне стало легче. Но в квартире воняло. Я теперь понял, о чем мне говорил Артем. Если бы Алиска увидела, во что я превратил ее квартиру, меня ждала неминуемая смерть. Хотя по большому счету, это лишь самое малое из моих прегрешений перед ней. Огляделся, очень недовольный тем, что видел. Артем был прав. Можно сдаться. Это проще всего. А можно выкарабкаться из всего этого дерьма, найти ее и… Я ее не отпущу. И никому не отдам. Моя она. Всегда была. И будет снова. И детей мне будет рожать. Обязательно родит.

Новую жизнь я начал с уборки. Занимался этим с перерывами, но справился. Денег Тёмыч перевел достаточно. Надо будет потом ему вернуть. Жить за его счет я не собирался. На восстановление формы ушло около месяца. А потом я снова стал участвовать в боях. Мне везло. В карманах появилось бабло. С Артемом мы созванивались. У него тоже случилось что-то серьезное. Он уехал из страны. Пару раз звонил Панков. Но я почему-то не хотел с ним общаться. Он попытался стебать меня и советовал возвращаться к отцу. Я его послал и на звонки больше не отвечал.

Родитель нарисовался сам месяца через четыре.

Подошел на улице, кивнул на свою тачку:

— Поехали, пришло время поговорить, — сначала хотел отказаться, но потом решил, что толку бегать никакого.

Лучше сразу прояснить все непонятки.

Он привез меня домой. Там на шею мне бросилась мать. Со слезами. Они меня не трогали. Все это время я помнил, как они распорядились жизнью моего ребенка. И не мог простить. Даже в голове своей уложить это не мог.

— Не мешай нам, — приказал ей отец и увел меня в кабинет.

Мне здесь был знаком каждый угол. Но теперь все казалось чужим. Как будто прошло не несколько месяцев, а целая жизнь.

Отец сел за свой любимый стол, я устроился в кресле. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.

— Долго еще будешь выделываться, а? — он задал вопрос тоном, полным превосходства.

— Вы убили моего ребенка, решили всё за меня и за его мать. Тебе не приходило в голову, что я эту девочку на самом деле люблю? А вы мне жизнь сломали?

Он пренебрежительно хмыкнул.

— Таких "любовей" может быть на каждый день недели разная. Она не твоего круга.

— Да какой круг, пап? Кто и где его прочертил? — хоть мы и говорили, но не слышали друг друга.

— Что сделано, то сделано. Я ни о чем не жалею! — после этих его слов я резко поднялся с места.

— А я жалею. Зря ты ко мне приехал. Не делай так больше.

— Убьют тебя, дурака, — прошипел он, прищурившись, а потом выплюнул, — Ну и поделом, раз ты отца с матерью ни во что не ставишь.

— Посмотрим, пап. Посмотрим.

Я ушел. Мать пыталась остановить, но я не остался. Не смог. Они перешли грань допустимого. И не чувствовали за собой вины.

Я вернулся в университет. У меня было бюджетное место. Деньги откладывал. У меня была цель — подняться. Тогда и найти Алису будет проще. Все же деньги и власть дают массу преимуществ, это глупо отрицать.

На боях познакомился с Иваном Суховым. Он-то мне и предложил открыть клуб. Мы выкупили здание, сделали ремонт. Пришлось брать кредит. С этим нам помог отец Артема. Но у того всегда было шестое чувство на проекты, на которых можно срубить бабла.

Было трудно. Но дело пошло. И через пять лет у нас с Суховым была уже сеть ночных клубов, которые приносили неплохие деньги.

Все это время я искал. Искал Алису, как одержимый. Но она исчезла. Растаяла словно мираж. Оставив горечь потери.

С отцом больше не общался. С матерью иногда перезванивался. Не мог не отвечать на телефонные звонки женщины, которая меня родила. Потому что своим поступком они мне показали, как нельзя делать. Что прежде всего нужно оставаться человеком. И я старался им остаться.

Мою жизнь изменил ночной телефонный звонок.

— Борь, — это была мать. Она плакала. Горько. С надрывом, — Борь. Папа в больнице. У него рак. Я одна не смогу.

Выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Приеду. Держись.

Я был в Питере. Там я жил уже пару лет.

Но, видимо, настало время вернуться в Москву.