Девочка-наваждение (СИ)

Глава 42

Алиса

Чувствую себя очень странно. Словно пришлось покататься на машине времени. Борис у меня дома, со мной и детьми. И меня нет-нет, да жалит мысль, что я неправильно поступила, не дав ему знать о рождении мальчиков. Тем более вижу, что сыновья льнут к нему. Им нужно было мужское внимание. Им нужен был отец. Так что в чем-то претензия Бори справедлива. Нет, я по-прежнему считаю, что поступила правильно, уехав с Ханной. Но о том, что родила, надо было сообщить. Дети — это не собственность одного из родителей. Это живые люди. Маленькие только. И им нужны и папа, и мама. А еще дедушки и бабушки. Но этого у моих сыновей не будет. И не потому что я такая плохая и жажду мести. Потому что мне кажется, ничего не поменялось. У родителей Бориса его жизнь распланирована на годы вперед. И в эти планы ни я, ни двойняшки не вписывались и не вписываемся.

После того, как Артур проснулся, и мальчики пообедали, Борис катал нас по городу несколько часов. Я впитывала в себя картинки своего родного города. и радовалась то, что я дома. Потом Борис кормил меня и мальчиков в кафе мороженным. И я поймала себя на том, что расслабляюсь. Пусть будет рядом, если этого хочет.

Вечером, уложив мальчиков спать, застаю Борю на кухне. Похоже, он и правда никуда не собирается. Мой вопросительный взгляд понимает правильно.

— Я никуда не уйду.

— А я не говорила, что ты мне нужен!

Злится. Подскакивает с места и нависает надо мной:

— Алиса! Скажи мне вот что. С того момента, как мы расстались, прошел ни день, ни два. Несколько лет. Почему ты одна? Ммм?

Открываю рот, чтобы ответить. И ответить достойно. Но тут же его закрываю. Что ему сказать? Могла ли я впустить мужчину в свою жизнь? Да, могла. И речь сейчас не о Шульце. За мной ухаживали. Только вот… Я никого не подпустила к себе. Не смогла… Получается, его ждала?! Почему-то накатывает такая обида, что хочется разреветься. Но не у Харламова же на виду… Делаю шаг в сторону, чтобы позорно сбежать в ванную. Борис мне такой возможности не дает, заключает в кольцо рук, прижимает к себе. И говорит мне в макушку. Уже другим тоном.

— Алис, я виноват, я не спорю. Тебе было страшно, ты осталась одна. Я не понял, не помог, не поддержал. Но ты… Дай мне шанс? Шанс все исправить.

Всхлипываю, не в силах дольше сдерживать слезы. Обида душит.

— Да не нужна я тебе! Ни тогда не была нужна. Ни сейчас. Свое получишь. И сбежишь, — слезы текут, обильно смачиваю мужскую рубашку.

— Ох, дурная. Нужна, Алис. Нужна. И тогда была нужна. И сейчас. Просто давай перестанем ругаться. Попробуй снова. У нас все получится.

— Спать с тобой все равно не буду! Даже не надейся, — бормочу тихо, но так, чтобы он услышал.

— Ладно. Умру от спермотоксикоза, — смеется, а я вслушиваюсь в этот звук. Как же я по нему скучала. По его смеху. Да и по самому Борису тоже скучала.

Ведь до сих пор его люблю. Только не скажу ему об этом. Не доверяю.

Спать ложимся вместе. На диване. Больше негде. В моей комнате расположились мальчики.

Борис, к моему удивлению, рук не распускает. Только огорченно вздыхает. Потом укладывает меня себе на плечо. И быстро засыпает. Утром я сплю как убитая. Пока ко мне не приходит Паша.

— Мам, а папа куда собирается?

Сонно приоткрываю один глаз.

— Что? — переспрашиваю.

— Папа. Он оделся и на кухне кофе пьет. Он куда собирается? Он уезжает? — понимаю, что сынок волнуется.

Сажусь резко, тру лицо ладонями, пытаясь понять, что происходит.

— А ты у него спрашивал? — решаю уточнить у Паши.

— Нет, он такой серьезный.

Ясно, сын стесняется. А Артур, видимо, еще не проснулся. Павел более замкнутый, ему трудно в изменившейся обстановке. Хоть он тоже тянется к отцу. Я вчера за этим наблюдала. Это Артур не комплексует, открыто проявляет свои чувства.

— Давай вместе спросим? — мне тоже интересно, куда собрался Борис. И я тоже не могу открыто проявлять свои чувства.

— Давай, — соглашается сынок.

Мы заявляемся на кухню, взявшись за руки.

— Привет, — говорю нерешительно. Весь мой вчерашний боевой запал куда-то исчез.

Борис улыбается, делает шаг ко мне. И целует в щеку. После наклоняется и целует Павла. Тоже в щеку.

— Вы чего так рано вскочили? — спрашивает у нас.

Мы переглядываемся как заговорщики.

— Решили спросить, куда ты собрался, — отвечаю мужчине.

Он понимает все. Присаживается на корточки рядом с сыном и спокойно объясняет:

— Паш, я сейчас на работу поеду. Ты ведь большой уже и знаешь, что взрослые должны работать?

Сынок утвердительно кивает.

— А вечером приеду и буду с вами играть. С тобой и Артуром. Хорошо? Только ты маму слушайся.

Паша довольно улыбается.

— Конечно, пап. Я ее всегда слушаюсь.

Приятно, конечно, это слышать. Но нет, не всегда. Иногда на двойняшек находит.

— Я пойду мультики посмотрю, — говорит ребенок и машет отцу рукой, — Пока, пап.

Так странно, что сыновья мгновенно приняли Бориса. Мне казалось, что они будут относится к нему с недоверием.

— Алис, я хочу тебе сказать. Я теперь живу в Питере. В Москву вернулся, потому что отец заболел. Мне придется заняться его компанией.

Слышать про это неприятно. Хочу отвернуться. Но он не дает. Удерживает на месте.

— Компания — это будущее наших с тобой детей, — говорит спокойно.

— А как на это смотрят твои родители? — спрашиваю напрямик. Нет смысла ходить вокруг да около.

— С отцом я еще не разговаривал. Матери рассказал и про тебя, и про детей, — меня настораживает, что он не отвечает мне на вопрос.

— И я хочу, чтобы я был записан как отец Артура и Паши. Давай все оформим?

— Хорошо, — не собираюсь ему препятствовать. Он — их отец. И его просьба справедлива. Я не думаю, что он опустится до попыток отобрать детей. Как бы не сложились наши отношения.

Провожаю Харламова до дверей. В полумраке прихожей он прижимает меня к стене. И целует. По-настоящему. Так, что подгибаются колени. И пылают щеки.

Не продержусь я долго. Не продержусь.