Девочка-наваждение (СИ)

Глава 43

Алиса

Теперь, когда Борис ушел, когда осталась позади нервотрепка двух последних дней, мне надо выдохнуть и подумать. Очень хорошо подумать, как быть дальше. В идеале нужно было бы еще и поработать, но в голове — сумятица, в груди — водоворот из чувств, которые я почти уже забыла. Ничего очень срочного у меня нет. Везде время терпит, один день я могу выделить лично для себя. Я накормила сыновей завтраком, они ушли играть. Сама же завариваю себе кофе в турке и располагаюсь на кухне. Сажусь на подоконник и смотрю в окно. Раньше я любила так сидеть.

Боря… Моя первая любовь… И единственная, потому что кроме него я не впустила в свою жизнь никого. Может быть, напрасно. Может, потому что не забыла и не могу избавиться от чувств. Но то, что он искал меня, это было неожиданно. После того, как мы расстались, я считала, что он не вспоминает обо мне. Хотя, конечно, где-то, глубоко внутри, я позволяла себе надеяться, что помнить. Хоть чуточку, но помнит. Воскрешаю в памяти наш телефонный разговор, когда он просил вернуться и поверить ему. Что было бы, если бы я поддалась. Смог бы он защитить меня? И стал бы защищать?

Я понимаю, что все это сейчас не имеет смысла. Прошло время. Мы стали старше. У нас с ним двое детей. И он вчера вернулся к нам. Ко мне.

А я? Можно, конечно, убеждать себя, что мне все равно. Только это ведь не так. Мне нравится, когда он рядом. Нравится, когда он дотрагивается до меня, когда целует. Да черт побери, даже то, что у него стоит на меня — мне нравится!

И? что я должна сделать? Спрятаться за собственными страхами и недоверием? Зачем? Мне нужен муж, моим детям нужен отец. Я до сих пор что-то испытываю к Харламову. Какие- то чувства. Не буду бросаться банальным "любовь". Но, наверное, я бы сейчас не думала о нем, если бы он был мне безразличен.

Конечно, есть и другая сторона. Возможно ли, что все его "люблю" держатся на желании затащить меня в койку? Возможно, разумеется. Потому что в прошлый раз его любви хватило до первой серьезной проблемы. Насколько долго хватит ее теперь? Но разве можно полностью предугадать поведение другого человека? Нельзя. Люди, прожившие в браке длительное время, воспитавшие не одного ребенка, расстаются врагами, с остервенелостью делят имущество и поливают друг друга грязью. В этом мире нет никаких гарантий. И никто их мне не предоставит.

Однако, я очень хочу попробовать еще раз. Вдруг… Вдруг теперь все получится?

А если нет… Что ж. Я не перепуганный ребенок, которым была тогда. Я в состоянии обеспечить себе и детям достойный уровень жизни, не глядя никому в рот.

Мои размышления прерывает звонок в дверь. Кто это? Я никого не жду. У Харламова ключи.

Иду открывать. Мальчики выскакивают в коридор и с любопытством смотрят, кто пришел. Смотрю в глазок и вижу женщину. Видно не очень, не знаю, кто она. По-моему, она мне не знакома. Поколебавшись, открываю.

— Здравствуйте, Алиса, — говорит она спокойно, внимательно меня разглядывая.

Я рассматриваю ее. Начинаю, догадываться, кто передо мной.

— Здравствуйте! Вы…

— Я Лика Игоревна. Мама Бориса.

— Вот как! — удивленный возглас рвется с моих губ.

Я не люблю незванных гостей и не понимаю, для чего она пришла. После того, что случилось в прошлом, лучшее — это забыть о существовании друг друга. Я не настроена наводить мосты. Не после такого.

Я не отхожу в сторону. Не хочу ее пускать.

— Что привело Вас сюда? — спрашиваю напрямик.

Артур, которому надоело, что я переключила свое внимание на постороннего человека, громко спрашивает:

— Мам, а кто это?

— Знакомая, — отвечаю быстро, за что получаю недовольный взгляд госпожи Харламовой. На что она рассчитывала? Ладно, я не успела среагировать с Борисом. Да, и наверное, не очень этого хотела — морочить голову детям. Но с ней?! - Идите в комнату.

В моем голосе металл, и я редко так разговариваю с сыновьями. Зато они в таких случаях слушаются мгновенно. Артур и Павел скрываются в зале и закрывают за собой дверь.

— Я повторю вопрос — что привело Вас ко мне?

Лика Игоревна смотрит вслед ушедшим детям.

— Как похожи, — роняет задумчиво, смотрит твердо в ответ и отвечает, — Алиса, нам с Вами нужно поговорить.

Не знаю, для чего она пришла. Но она мне не друг. И мне с ней говорить не нужно.

— Послушайте… — начинаю взвинченно.

— Алиса, — перебивает она меня, — То, что было, не исправить. Но обсудить нам и правда есть, что. Тот факт, что мой сын все еще цепляется за Вас, никуда не денешь. Как и его детей. Наших внуков. Равно, как и Вы, ничего не можете поделать с тем, что у Бори есть родители. Нам всем как-то нужно научиться вместе сосуществовать.

Сдерживаю возрастающее раздражение. Ханна всегда говорила, что как бы ты не относился к человеку, дай ему высказаться и внимательно выслушай. Потому что это может быть важным в первую очередь для себя самого.

— Хорошо, — соглашаюсь, прикладывая для этого значительные усилия, — Но я бы хотела, чтобы встреча была на нейтральной территории. И не при детях.

— Разумно, — кивает головой с идеальной прической мама Бориса, — Тогда…

— Предлагаю завтра попить где-то кофе. Днем. Там. где не очень шумно.

— Во сколько? — интересуется она, продолжая меня внимательно рассматривать.

Ничего примечательного на мне нет. Я нашла свои спортивки и надела Борину футболку, волосы собрала в хвост на затылке. На ногах мои любимые пушистые тапки. Боря их не выкинул.

— Время я Вам сообщу позднее, — мне еще нужно придумать, с кем оставить сыновей.

Она вновь кивает и протягивает мнем клочок тисненной золотом бумаги — визитку.

— Я буду ждать, — говорит напоследок и уходит, оставляя за собой шлейф дорогих, но неприятных духов. Слишком резких, от которых хочется чихнуть.

Запираю дверь. Может, я зря согласилась? И с кем мне оставить двойняшек? Да и Боре явно нужно рассказать о визите его матери. Если он, конечно, не в курсе.