Девушка с конфетной коробки. Книга 2

Глава 11

После заседания в зале лучшего столичного трактира, все участники бывшей спасательной экспедиции собрались в комнате Алана. Она была не самой большой, зато располагалась удачно: на третьем этаже в углу здания. С одной стороны находился склад постельного белья, с другой — лестница, так что подслушать, что там говорится, было непросто. Это не помешало магам наложить на комнату полог тишины.

Хольгер первым сказал то, что думали все:

— Мы не можем бросить наших товарищей.

— Согласна, — отозвалась Дейдра, — их надо выручать. Тайный рейд на территорию врага, так?

— Но без военных действий, — согласился Элиастен, — по возможности. Найдём их и выведем в Сальвинию, тем более они близко от границы.

— У них мало еды, — вставил своё слово Алан, — это меня беспокоит. Если они попытаются добыть пропитание в каком-нибудь селении, их тотчас засекут и пустят по их следу стражу.

— Как их засекут? — спросила простодушная Зелинда.

Хольгер пояснил:

— В Империи не хватает магов, поэтому они ловят вот таких, которые попали туда по ошибке или пробрались по какой-то надобности. На входе в каждое селение стоят артефакты, определяющие магов по ауре. Грубые, но работающие. Они подают сигнал страже и те выходят на охоту, а Адель, к примеру, понятия об этом не имеет. Я не уверен, знает ли об этом Александр.

— Плохо, что Адель не ведьма, — вздохнула Дейдра, — тогда бы ей никакой ратефакт был не страшен. Демонова Империя! Принца-то вытащат в любом случае, а ей придётся туго. Так что мы не можем допустить, чтобы она попала в лапы имперских стражей. Её надо спасать. Вот что! Ни у кого спрашивать разрешения не будем, а то ещё запретят. Выходим в ночь. Какой-там город с порталом самый близкий к нужному нам месту?

Алан, слушавший Дейдру с радостной надеждой, поднял палец:

— Городок Листар, он в паре лиг от границы и имперцы неоднократно пытались его захватить. Но! Нам нужен кто-то, кто знает эти места. Хватит уже переть наобум.

— Не наобум, — возразила Дейдра, — когда мы окажемся близко, я смогу их найти с помощью нашего, ведьминского поиска.

Молчавший до сих пор Элиастен с нежностью посмотрел на свою женщину, но сказал то, что противоречило её точке зрения.

— Ты сможешь, дорогая, но я боюсь, что это всё же закончится военными действиями. Не лучше ли взять в команду того, кто знает те места не понаслышке?

— Левкиппа? — заинтересованно спросила Зелинда.

— Нет, Эвмена. Он же военный, как и Александр, а значит, участвовал в рейдах вдоль границы.

— Но тогда придётся поставить в известность сальвинского короля?! — забеспокоилась Дейдра.

— Его в любом случае надо будет предупредить, — возразил Элиастен, — ведь мы пойдём с его территории.

В этот момент раздался стук в дверь. Все были готовы увидеть короля Феофана, но, когда Алан открыл, в коридоре стоял высокий, красивый парень с породистым горбоносым лицом, чёрной бородкой и густой шапкой светлых кудрей. Алан видел его на общем совещании, но не обратил особого внимания и уж тем более не запомнил имени. Как потом выяснилось, не он один. Так что появление незнакомца оказалось совершенно неожиданным для всех.

— Я Генрих ар Герион, — представился он, — Хочу поговорить с вами по поводу Аделины Манцль. Мне можно войти?

До недавних пор я думала, что Александр плохо выучен. Сейчас мне пришлось убедиться, что учили его и он учился отлично. Только не тому! Хотя, наверное, для принца в самый раз. Историю и политологию он знал назубок. Важные для политика предметы, а в магической школе общую историю государств проходили весьма поверхностно, политологии же и вовсе не было. Мы учили историю магии, потому что из нас готовили магов широкого профиля.

Александра же готовили к другому. Из него делали воина и политика, а уж заодно и боевого мага. Судя по всему, отлично в этом преуспели. Непонятно только, зачем его было посылать в экспедицию? Чтобы спесь сбить? Ну разве что.

Битых два часа он распинался, выкладывая мне всё, что знал о законах и обычаях Империи, а заодно историю их возникновения. То есть объяснял, откуда взялась вся та глупость, которую за последние тысячу лет насочиняли императоры. Я, конечно, имею в виду положение дел с магией.

Когда-то один из первых императоров убоялся роста влияния магов и попытался с ними совладать. Для этого придумал ход: магия стала уделом среднего класса. Знатным людям не запретили ею заниматься, просто настроили общественное мнение: колдовать неприлично. Это значит приравнивать себя к слугам. Остроумное решение, но не очень умное, ведь самыми сильными магами изначально были как раз дворяне.

Но как они справились с тем, что магическая энергия, хочешь не хочешь, накапливается и ищет выхода? Мы ведь не зря ходили сдавать ненужные излишки для заполнения накопителей. Кроме пользы конкретному магу это приносило ещё и облегчение. Что, имперские дворяне тоже так поступали?

Нет, оказывается. Им с детства надевали специальные амулеты, которые вытягивали и рассеивали излишки магии. Просто распыляли в пространстве безо всякой пользы! Бред какой-то! Бесхозяйственность!

Но в те времена империя ещё не была той империей, которую мы знаем сегодня. За тысячу лет она значительно выросла в размерах, вобрав в себя множество королевств и княжеств. Везде в них жили маги, которые не слишком радовались новому положению вещей. Императорам приходилось как-то с этим бороться. Александр сказал мне, какой именно по имени и номеру император придумал сделать всех магов государственными служащими, да у меня как в одно ухо влетело, так из другого вылетело. Запомнилось главное, суть, так сказать.

Магов обложили со всех сторон. За ними следили, начиная с самого нежного возраста, обучали, а в день совершеннолетия они обязаны были принести магическую присягу, которая ограничивала их во всём. Только служба государству на том месте, которое укажет королевский чиновник. Даже честные заказы им брать запрещалось.

Буквально в день, когда этот закон был принят, огромное число магов бежало из страны. Ведьм в Империи всегда было немного, они бежали тоже чуть ли не самыми первыми. Поэтому магические искусства там пришли в упадок, наука не развивалась. Рождавшихся одарённых детей некому было толком обучить. То, что было создано раньше, например, портальная сеть, со временем портилась и разрушалась, но некому оказалось её исправить.

Но, вместо того, чтобы отменить вредный закон, король, если мне не изменяет память, Сигизмунд, не помню какой по номеру, придумал ловить чужих магов и привязывать их к Империи силком. Для этого издал закон: любой маг, оказавшийся в пределах границ Империи, считается попросившимся в подданство. Его надлежит заставить принять присягу, а затем, определив способности и знания, предоставить наиболее подходящую работу.

Это случилось после того, как отец этого Сигизмунда, если я ничего не путаю, заплатил треть своей казны магам Валариэтана за восстановление пассажирской портальной сети и магической почты, после того, как они полностью перестали работать. Грузовую, кстати, так и не стали восстанавливать: у императора денег не хватило, да и мероприятия эти вызвали среди населения неоднозначные настроения. В провинциях решили, что это отличный момент для того, чтобы добиться независимости (порталы-то не работают, войска не пришлёшь) и стали бунтовать. Бунты подавили с присущей империи жестокостью, а в голову императора закралась мысль, что нужны свои обученные маги. Только он не придумал ничео лучше, как начать их воровать. Это вместо того чтобы отменить глупые законы и ввести другие, чтобы страна стала привлекательной в глазах магов.

Когда-то так поступила Элидиана и до сих пор является самой процветающей державой Девятки, не так давно по этому пути пошёл Лиатин, где магия долгие годы была под запретом, и всего за три десятка лет добился значительных успехов, совмещая заёмные магические знания и свои собственные наработки в области механики.

Но императорам чужой пример не указ. Так что я очень зря засветилась в той деревне. Пусть у нас теперь есть еда, зато стражники знают, что на территорию проникли двое магов. Нас будут ловить. Одна надежда: стражники без дороги не передвигаются, а мы пошли к границе напрямик, огибая только естественные преграды.

Наконец Александр выложил мне всё, что мог сказать по этому вопросу и замолк. Идти и говорить тяжело, это я на своей шкуре проверила, так что его молчание меня не смутило. Пожалуй, наоборот, оказалось приятным. Теперь он не мешал мне думать о том, что само лезло в голову.

Об Алане, например.

Как он там без меня, мой хороший?

А ещё я думала о том, как мне всё надоело. Который день я всё иду и иду, сначала туда, потом сюда, под землёй, по горам, теперь по равнинам и холмам. Так хочется остановиться! Спасть в постели, есть за столом, мыться в ванне, гулять по городским улицам, делать покупки в лавках магазинах. Мне даже к студентам моим хочется, хоть они и доставали меня по-страшному. Даже против того, чтобы меня ругал ректор, не имею ничего против. Ведь у него в кабинете для посетителей стоит отличное, удобное кресло, а не лежит очередное корявое бревно.

В общем, это была первая моя экспедиция и, я надеюсь, последняя. Если Алан всерьёз захочет связать со мной свою жизнь, ему придётся хорошенько подумать. Готов ли он к тому, что я буду оставаться и ждать его дома, пока он станет ковыряться в очередном болоте или лезть в очередную дыру? И мне тоже стоит поразмыслить: хочу ли провести полжизни в ожидании? Для меня нет никого лучше Алана, я его люблю всей душой, но сидеть дома, гадая, жив ли он и вернётся ли из очередного опасного путешествия… Не слишком ли это мучительно?

Алан в упор смотрел на Генриха. Хорош, очень хорош. И маг сильный, ему самому фору даст. Понятно, почему Адель была в него влюблена. На её месте любая бы втрескалась. Только вот что этот красавчик тут делает? У него, вроде, есть любимая жена-ведьма? Так и сидел бы с ней в своём Лиатине.

Тут внезапно встряла Зелинда:

— Эй, парень, ты сын Марты? Ну, той, знаменитой…

— Старший, — признался Генрих.

— Это она тебя сюда прислала? — не унималась ведьма.

— Да, матушка хотела сама участвовать в спасении своей любимой ученицы, но она не может. Дела, возраст, да и не маг она совсем. Поэтому я вместо неё.

— А ничего, что мы тебя не звали? — вдруг проснулась Дейдра.

Он смотрела на него недружелюбно и с большим подозрением. В ответ Генрих подарил ведьме открытую и обаятельную улыбку.

— Разве на такое дело надо звать? Идут те, кто может и хочет помочь. А Адель мне очень дорога и я готов на многое, чтобы выручить её.

Мужчина держался так спокойно и уверенно, что становилось ясно: ничем его не проймёшь. Он решил участвовать и будет, что бы ни говорили об этом другие.

— Хорошо, — сказал Алан, — возражений нет. Сегодня в ночь мы выходим. Раз ты с нами, закажи на всех портал в Сальвинию. Город Листар.

Чего ему стоило произнести эти слова спокойным и уверенным тоном, без капли эмоций, понимала, пожалуй, только Дейдра. Она смотрела на Алана с сочувствием и неким подобием восхищения. Ведьма явно знала, кто такой Генрих ар Герион и какое отношение он имеет к его любимой, и была полностью на стороне Алана, пусть и не говорила об этом вслух. Конечно, такая поддержка дорогого стоила, но вот будет ли она иметь значение в финале, когда они спасут наконец Адель? В том, что это произойдёт, Алан не сомневался. В конце концов, такую мощную команду собрали. Стыдно будет, если они не справятся.

Генрих достойно отреагировал на предложение заказать портал. Кивнул и сообщил, что оплатит его из личных средств. Если он думал, что кто-то станет возражать и предлагать свои услуги по оплате, то ошибся. Все приняли это как должное, ведь каждый вкладывал в спасательную экспедицию то, что мог: деньги, припасы, снаряжение, знания и умения. И что стоило дороже трудно было сосчитать.

Договорились собраться на площадке у порталов через два часа после захода солнца, и разошлись собираться. Алан с Элиастеном отправились к королю Феофану договариваться об участии Эвмена. Ведьм с собой не взяли: было известно, что сальвинцы их побаивались и недолюбливали, а шло это от монарха. Дарсианец очень рассчитывал на содействие короля. Несмотря на сказанное на общем собрании, Феофан никогда бы не отказался от возможности натянуть нос своему августейшему собрату императору. А успешный рейд на территорию империи и вызволение оттуда магов как раз проходил по этой рубрике.

Алан же сомневался, что им удастся договориться с королём. Не потому, что Феофан отказал бы. Об этом трудно было судить заранее. Но его нахождение во дворце гремонского монарха делало получение аудиенции затруднительным. Этикет и делопроизводство, будь они неладны! Если решение вопроса затянется, придётся всё бросить и бежать к портальной площадке. Иначе остановят, начнут разбираться… А Адель там в опасности!

Вопреки опасениям Алана, король их принял, не успели они назвать служителю свои имена. Их как будто ожидали: тут же провели какими-то закоулками в выделенные высокому гостю покои. Феофан встретил их как старых друзей. Пригласил за стол и предложил выпить с ним. Кроме бутылок тёмного стекла, в которых обычно продавалось самое дорогое сальвинское вино, на столе красовались блюда с закусками, овощами и фруктами.

Алана ситуация невыносимо смущала, зато Элиастен чувствовал себя как рыба в воде. Вёл себя с королём свободно, как равный. Проявлял, конечно, положенное уважение и время от времени вставлял "ваше величество", но не тушевался, а спокойно и уверенно излагал свои пожелания. Алану оставалось только вставлять междометия, чтобы внести хоть какую-то лепту в разговор.

Вина он пить не стал, налёг на закуску, вспомнив, что не ужинал.

А Элиастен спокойно беседовал с королём, попивая лёгкое салернское и заедая его фигами.

— Эвмена хотите? — спросил под конец Феофан, — Не знаю, не знаю. Хотя… С тех пор как этот дурень женился на Берте, он рвётся в бой. Всё время просит послать его с какой-нибудь опасной миссией. И вы правы: он те места хорошо знает. Прошёл их насквозь вдоль и поперёк. Так что забирайте. Засранец он, конечно, но ради отдыха от семейной жизни костьми ляжет. Сейчас пошлю ему сообщение. В Листаре он будет вас ждать. Но подумайте, кого возьмёте, а кого оставите на связи. Не стоит тащить через границу слишком большой отряд: засекут мигом и придётся побегать. Потому что начинать боевые действия я вам запрещаю своей королевской властью. Мне только войны с Империей не хватало: всего пара лет прошла как в последний раз замирились.

Элиастен и Алан толкнули друг друга в бок локтем, поднялись и раскланялись. Уже через час их ждали у порталов.

Мы с принцем уже несколько часов уныло шлёпали по лесной тропинке. После разговора об устройстве Империи и законах против магов прошло уже полдня и солнце начинало клониться к закату. Я поняла, что желание Александра пройти по прямой лесами до самой Сальвинии — мечта, и ничего больше. На нашем пути то и дело попадались препятствия. И если реки, скалы и прочие природные образования обойти было легко, то созданные человеком действительно представляли собой серьёзные трудности.

На нашем пути то и дело возникали возделанные поля, дороги, деревни, от которых следовало держаться подальше. Мы и держались, только это удлиняло наш путь в разы. Кроме того, идти по пересечённой местности легко, когда ты тренированный боец королевских войск, а не слабая девушка, никогда не совершавшая марш-броски.

А ещё есть хотелось просто неимоверно.

После завтрака принц позволял мне время от времени отпить воды из фляжки, но не кормил. Обещал, что есть мы будем вечером, когда остановимся на ночлег. Это было утром, поэтому я кротко согласилась. Просто не знала, на что подписываюсь. Как-то с Аланом мы вопрос питания решали более демократично. Или я просто ему больше доверяла?

Как бы там ни было, но к закату моё раздражение выросло просто до небес. Я была готова сорвать его на Александре. Хотела ему напомнить, что я не новобранец, а девушка, в конце концов. Если он и дальше меня будет голодом морить, я просто никуда никогда не дойду. Опыт у меня был: в пещерах я загибалась не только от чёрного камня, но и от недостатка питания.

А голодать в этих краях было просто глупо: еда тут росла повсюду. Вдоль кромки полей, которые мы обходили по лесу, росли дикие сливы, абрикосы, персики, инжир. То ли крестьяне специально их там высаживали, то ли случайно выросли, но их никто не охранял, а ветви просто гнулись от обильного урожая. У меня руки так и тянулись, но принц строго-настрого запретил трогать фрукты. Сказал, что немытые есть нельзя, а мыть нам нечем. Чтоб ему провалиться!

Пару раз он зазевался и я сунула-таки в свою сумку несколько персиков и слив из тех, что висели пониже. Решила помыть и съесть при случае. Не может быть, чтобы нам так не повезло и в этой местности совсем нет ни речек, ни ручьёв, ни источников. Еесли принц откажется — мне же лучше, не придётся делиться вкусненьким. А потом я нашла тыкву. Небольшую, но уже спелую. Она привлекла мой взгляд своим ярко-оранжевым бочком, торчащим из-под листьев. Знаю я эти тыквы, моя мачеха покупала и выращивала их, потому что такие на гремонском рынке самые дешёвые, а растут где угодно, хоть на помойке. Если её запечь на углях, она вкусная и питательная. Не знала, что они попадаются в дикой природе. Её я тоже запихала в сумку прямо на глазах Александра и он мне слова не сказал.

Наконец принц свернул с лесной тропке, провёл меня через колючие кусты и вывел туда, куда, как мне кажется и стремился: к небольшому оврагу, по дну которого бежал ручей. Здесь мы должны были переночевать. Принц достал из сумки кусок горючего камня и дал мне вместе огнивом, сказав:

— Не колдуй, хворост тоже жечь не надо: дым нас выдаст не хуже магии.

— А как же тыква? — спросила я, — без углей её не запечь.

— Обойдёмся, — ответил принц, — поедим то, что раньше ели. И ты, кажется, набрала фруктов? Отличная добавка к рациону.

Он всё-таки видел, гад!

Я достала остатки завтрака и разделила их на две неравные части: принцу побольше, себе поменьше. Греть не стала, так слопаем. Но горючий камень всё-таки разожгла. Поставила на него котелок с водой, чтобы заварить травы. Александр в это время занимался обустройством ночлега: сгребал в кучу листья, укладывал на них папоротник, доставал и раскладывал одеяла, готовил удобные лежанки. При этом вёл себя как старый добрый друг. У меня вся злость на него прошла.

Я оценила его сноровку, которую он почему-то никак не мог проявить в горах. Временный лагерь был обустроен так, что и ночевать было бы удобно, и собрать всё можно в считанные минуты. Когда он закончил, я протянула ему миску с едой и мы сели рядышком на поваленное дерево. Вымытые фрукты лежали перед нами на полотенце. Просто романтический ужин! За день я очень вымоталась как физически, так и морально, а сейчас наконец расслабилась. Поверила, что хотя бы на этот вечер всё хорошо. В природе тишина, на земле мир.

Но не успели мы съесть и половины, как все умиротворение закончилось в одно мгновение.

Кусты перед нами бесшумно раздвинулись и оттуда, как актёр из-за кулис, появился Симон. Мы с Александром, не сговариваясь, вскочили и в руке принца блеснул кинжал. Отщепенец развёл руки и показал, что в них ничего нет.

— Ребята, я с миром, — сказал он.

Надо сказать, с момента нашей последней встречи общий вид Симона претерпел существенные изменения. С одной стороны в лучшую сторону: он смыл с себя чёрную вулканическую пыль и где-то разжился одеждой. Всего-навсего домотканой рубахой и такими же штанами, но по сравнению с грязной набедренной повязкой это был прогресс. А вот в остальном он выглядел куда хуже, чем тогда когда его лупил принц. Видимо, одежду он украл и это не пошло ему впрок. Крестьяне не любят воров и часто в пылу гнева забивают их до смерти. По Симону, видимо, попали оглоблей, и не один раз. разбили нос, украсили фонарями оба глаза и, судя по той повязке, которую Симон сам себе соорудил, переломали рёбра. Хорошо, что он ноги живым унёс. Хотя, кому хорошо, а кому не очень. Нам с принцем этот красавец даром не был нужен.

— Что ты тут потерял? — спросил Александр.

— То же, что и вы: дорогу прочь из этой страны, — пояснил Симон.

Он стоял совершенно спокойно, даже расслабленно, и напрасно. Александр метнулся вперёд, подмял парня под себя и заломил ему руки за спину. Тот только охнул от боли.

— Ты, мерзкий ворюга, надеешься, что мы возьмём тебя с собой после всего того, что ты учинил? — прошипел принц так, что не осталось сомнений в его намерениях относительно отщепенца.

Он явно решил доделать то, что не доделали местные крестьяне.

— Ты сможешь ночевать рядом с моим трупом? — спросил Симон без лишних эмоций, хотя было видно, что такой тон дался ему непросто, — Ах, да, сможешь, ты же военный. А девушка? Адель, скажи: ты сможешь спокойно спать рядом с покойником?

Я не стала отвечать, но Александр и так понял. Уходить с этого места из-за отщепенца было глупо, убивать его сейчас — непрактично, хотя моральная сторона вопроса принца бы не остановила. Симон так нам насолил, что щадить его теперь не стала бы даже пацифистка Зелинда. Про Хольгера не знаю, у него столь высокие принципы, что мне их не постичь.

Александр посмотрел на меня и я поняла его без слов. Залезла в сумку и вытащила верёвку. Убить его мы всегда успеем, а если сейчас связать покрепче, то за ночь Симон не успеет принести нам вред ещё раз. Хватит с нас того, который он нам уже нанёс.

Принц связал пленника совсем не тем способом, которым мы связывали его в горах. Никакой гуманности. Даже я поняла: так можно связать только того, кого совсем не жалко. Назначенного на убой. Рот ему заткнул, затолкав туда собственный грязный носок. Не хватало ещё, чтобы гад привлёк сюда людей криками.

Александр оттащил тюк, в который превратился отщепенец, в кусты, и продолжил трапезу, но аппетит у обоих пропал и фрукты мы жевали безо всякого энтузиазма, как будто это были не сладкие персики, а простая репа. Потом улеглись на наше ложе спиной друг к другу и каждый завернулся в своё одеяло. Понятно, будь тут Алан, всё было бы иначе, но с принцем я вела себя так, как будто была его старым товарищем. Не хватало ещё, чтобы он стал ко мне приставать. Но Александр, к своей чести, принял эту игру и не делал никаких поползновений, хотя вряем от времени бросал на меня очень красноречивые взгляды.

Конечно, дай я слабину, покажи, что вижу его интерес, и вряд ли мне удалось бы отбиться. Но я упорно делала вид, что ничего не понимаю. Александр для меня только товарищ, да и то на время. Когда мы выберемся, наши дороги разойдутся навсегда.