Девушка с конфетной коробки. Книга 2

Глава 24

Слова председательствующего вызвали у Алана такую эйфорию, что он даже не видел, как стражники Коллегии магов увели Эндора. Обнимал свою Адель, целовал её, шептал ей на ухо самые нежные слова и совершенно не обращал внимания на то, что творилось вокруг.

К реальности его вернула подошедшая Дейдра. Вернее, вернула не его, а его жену, но и Алану пришлось опомниться, потому что Адель от него безжалостно оторвали.

— Хватит лизаться, голубки, — рявкнула ведьма, — у вас для этого теперь ночь есть. О деле надо думать. Адель, помнится мне, что ты вела реестр всего добытого. Он жив?

— В сумке лежит, — ошалело ответила его красавица.

Она явно не ожидала вопроса, а ведь сейчас, после решения суда, он становился первоочередным!

— Ты точно помнишь? Не остался ли он под завалом? Не потеряла ли ты его во время вашего путешествия под землёй? Потом, в горах я его у тебя не видела.

Аделина пожала плечами.

— Не видела, потому что я не доставала. Незачем было. Но он точно в сумке. Я как раз его туда сунула практически за мгновение до того, как нас с Аланом зашвырнуло в пещеру. Потом, когда выясняла, что у нас с ним есть для выживания, два раза на него наталкивалась, но не выбросила. Так что он у меня. А что?

Тут уж открыл рот Алан и заговорил весьма рассудительно для своего состояния:

— Милая, сокровища нам присудили, поэтому их придётся пересчитать и определить долю каждого. Возникает вопрос: не уворовали ли от них половину, пока хранили и перевозили?

Адель насупилась.

— А вы что-то ещё добыли после того, как нас с Аланом завалило?

Дей покачала головой.

— Нет. Потом нас занимали уже другие вопросы: как спастись. Если ты успела записать все, что вытащили в тот день, то твой список должен быть полным.

— Ну если только пару побрякушек не вписала и горсточку монет, — призналась Аделина, — а так всё.

— Отлично! — обрадовалась ведьма, — Сейчас получим решение на руки и вперёд, за сокровищами. У короля их отобрать будет не проще, чем у дракона.

Ребята, которые, как оказалось, уже столпились вокруг Алана с Аделью, бодро зашумели. Они тоже подозревали, что их хотят нагреть на их добыче, и прекрасно помнили, с каким дотошным занудством Аделина пересчитывала и записывала каждую мелочь. Сейчас ценности лежали в специально выделенном для этого хранилище, но все ли они там? Не перекочевала ли добрая половина в казну его величества?

Пока все обсуждали этот вопрос, к ним прилизился тот самый кортальский маг, который довёл суд до благополучного завершения, и поманил Алана к себе. Тот с трудом вывинтился из толпы своих товарищей, Адель, не отпуская его рукава, пробралась следом.

— Хочу вас поздравить, магистр Баррский, — сказал корталец, — со всем сразу: с благополучным завершением нашего судилища, с очаровательной супругой и с тем, какие у вас замечательные друзья. Горой за вас стояли и выиграли дело.

— Спасибо вам, — ответил Алан, — за справедливость и беспристрастность. Я уже думал, что меня засудят, несмотря на то, что знал — я невиновен.

Корталец рассмеялся.

— У суда не было другого выхода. Мой предшественник был настроен против вас, он выполнял заказ, но даже он в этой ситуации вынужден был бы вас оправдать. Поэтому, кстати, и слился. Он же председатель здешней коллегии магов и отвечает перед королём лично. А мне ничего не грозит, даже скорее наоборот.

Подошёл Луис и пожал соотечественнику руку, причём так, что стало ясно: эти двое хорошо знакомы. Сказал:

— Я не сомневался, что всё закончится хорошо. Но, конечно, ведьмы меня потрясли. За такой короткий срок найти спрятавшегося Эндора! А с змеиной кожей как они постарались! Шикарная вещь, кстати. Сальвинский король отвалил за неё немалую сумму. Жаль. Я бы даже от малого кусочка не отказался. Это же уникальная основа для производства амулетов, она должна отлично держать заклинания.

Алан подумал, что теперь никто не сошьёт Адели куртку и брюки, напичканные до краёв защитными заклинаниями, как ему мечталось. Обычно то, что попадает в лапы королям, там и остаётся.

Тут к ним подскочил Этьен и бросился обниматься.

— Я так рад за вас, ребята, так рад! А меня уволили!

— За что? — оторопела Адель, — Ты же молодец, выполнил свою работу на отлично!

— Вот за это самое, — затуманился Этьен, — Патрон сказал, что я превысил свои полномочия, и уволил. Даже за последнюю луну не заплатил. Сказал, что я теперь свободен, могу искать работу самостоятельно и, если хочу, открыть свою контору.

— Когда это всё было-то? — не понял Алан, — Ведь только-только заседание закончилось.

— Да вот сейчас только что, — пояснил Этьен, — Патрону добрые люди сказали, что я слишком разошёлся, и он решил посмотреть, так что на сегодняшнем заседании был. Только лицо прикрыл маской с иллюзией, чтобы, как он сказал, опыт был чистым. Ну, и увидел, как я судье помогаю свидетелей допрашивать.

Алан не очень понял, что не понравилось патрону Этьена, но на всякий случай изобразил на лице сочувствие. Зато кортальский маг довольно хохотнул и хлопнул молодого адвоката по плечу.

— Не переживай, парень, пусть твой начальник катится к демонам. Теперь ты знаменитость и скоро у тебя отбоя не будет от клиентов. Тогда даже если эти красавцы тебе тоже не заплатят ты всё равно останешься в выигрыше.

— Как это не заплатим? — возмутилась Адель, — Этьен, не слушай их. Половина того, что мы получим от Берты — твоё!

Половина половины доли одного участника? Ого! Это должна быть немалая сумма даже с учётом всех налогов и выплат. Алан не собирался так шиковать и разбрасываться деньгами, они им самим понадобятся, но раз его бесценная пообещала… И он подтвердил:

— Да, Этьен, мы тебя не обидим. Мы же не сволочи, как твой патрон.

После Этьена откуда ни возьмись возник Эмпедокл, про которого все давно и прочно забыли, и торжественно пожал руку Алану со словами:

— Я удовлеворён тем, как всё закончилось. Одно время я за вас боялся, но теперь всё хорошо, справедливость восторжествовала.

Алан вытаращил глаза от изумления, но руку дознавателю пожал с энтузиазмом.

Тут вдруг раздался смех и зазвенели бокалы. Кто-то на радостях притащил вино, которое вообще-то на территории университета было строго запрещено, и действие плавно перетекло в весёлую вечеринку. Тут нашлось место и поздравлениям для молодожёнов, и ликованию по случаю победы над жадным королём, и просто радости, что всё закончилось и жизнь снова входит в нормальное русло. Откуда ни возьмись взялись музыканты, начались танцы и веселье продолжалось до глубокой ночи. Даже администрация, которая никогда не поощряла таких мероприятий, нынче не ругалась, а тихонько самоустранилась. Зато среди преподавателей нашлось немало тех, кто с энтузиазмом принял участие и в поздравлениях, и в выпивке, и в танцах.

Зато наутро всеобщее ликование закончилось как по команде. С одной стороны университетские власти радостно выселили членов экспедиции из аспирантского общежития, ведь их больше не требовалось изолировать от общества и не дать убежать. С другой… Казначейство, которое должно было произвести подсчёт ценностей, оценку и делёж, требовало, чтобы ребята не разъезжались и были доступны в любой момент, чтобы снять спорные вопросы. Пришлось всем искать пристанища и разъезжаться по разным гостиницам и пансионам.

Хорошо ещё, что разрешили задержаться до вечера, пообедать в столовой и собрать вещи.

Одновременно с этим Адели пришло извещение, что элидианский университет больше не нуждается в её услугах. Все поняли, что это была месть ректора, которому в случае удачного с точки зрения короля окончания процесса обещали хороший кусок от драконьих сокровищ.

Вместе с курьером явилась Марта. Она совсем уже было собиралась отбыть домой в Лиатин, но тут узнала, как намеревался поступить ректор с её любимой ученицей и прибежала, чтобы поддержать Аделину. Обняла и заверила, что та в любой момент может вернуться в её школу, работа найдётся. Для неё и для магистра, а как же! А Генрих… Да забыть, плюнуть и растереть! Сам виноват!

Адель с Аланом поблагодарили Марту, но когда она ушла, даже не попытались обсудить её предложение. Быстро побросали в сумки то немногое из своих вещей, что находилось в комнате, и покинули университет. В воротах столкнулись с Хольгером, который поджидал там свою ведьму. Он совершенно не знал Элидианы и не представлял себе, куда идти. Затем подошли Дейдра с Элиастеном и Рианна со своим Левкиппом. Оказалось, что из них город лучше всех знает Алан, поэтому на него возложили задачу найти всем пристойный приют по минимальной цене. Пока сокровища лежат в подвалах казначейства, а не на их счетах в банке, экономия не повредит.

Искомое нашлось на границе квартала оружейников с кварталом наёмников, недалеко от того места, где Алан заказывал снаряжение для своих экспедиций. Гостиница была рассчитана на наёмников, ищущих заказ, но сейчас был не сезон и многие номера стояли пустыми, так что нежданным постояльцам здесь были только рады и много с них не запросили.

Место оказалось со всех сторон выигрышное. Буквально в двух шагах располагалось отделение одного из самых надёжных в Девяти королевствах банка, до казначейства тоже было рукой подать — только пройти сто локтей и пересечь реку. На том берегу располагался квартал, в котором сконцентрировались все государственные учреждения: и министерства, и сыск, и суд, и Коллегия магов, и конечно же казначейство, а за ними сияли башни королевского замка, в котором короли уже давно не жили, зато держали там стражу и административные службы.

В общем, можно было сказать, что Алан выбрал со всех сторон удачное жилище. Заселившись, ребята дружной командой отправились в казначейство, чтобы сообщить, где их теперь искать. Там их записали на отдельном листочке и велели приходить через два дня, когда все ценности будут наконец посчитаны.

По дороге домой Адель настояла, чтобы они зашли в книжную лавку, где продавались тетради, купила парочку и поспешила обратно в гостиницу. А там и сама засела за работу, и Алана усадила. Им предстояло переписать в двух экземплярах тот список, который всё ещё лежал на дне безразмерной сумки.

Дейдра зашла, чтобы поговорить, но, увидев эту парочку за работой, тихо закрыла дверь с обратной стороны. Элиастену же сказала:

— Какая Адель у нас молодец! Сама догадалась снять копии. Нельзя этим гадам отдавать оригинал, а то пропадёт и доказывай потом, что всего было в три раза больше.

Элиастен только хмыкнул. У этих девчонок что-нибудь из-под носа уведёшь, как же! Тетрадь, в которой Адель составляла список там, в долине Ласерн, была зачарована Дейдрой лично. В основном от размокания и выцветания, но это давало возможность доказать аутентичность записей и определить, когда именно они были сделаны. Так что, если придётся судиться с казначейством, такое доказательство окажется бесценным.

Алан, помучившись переписыванием примерно час, вспомнил полезное, но энергоёмкое заклинание размножения, отобрал у Адели все тетради и сделал точные копии, перенеся в новые всё, вплоть до грязи и помарок. Самой Адели это было недоступно из-за слишком маленького резерва, поэтому она и не подумала о таком способе, а у Алана отняло столько сил, что пришлось тут же прилечь и заснуть до самого утра.

Зато дело было сделано.

Через два дня выяснилось, что трудились они не напрасно. Добрая треть ценностей исчезла в неизвестном направлении, а служители на голубом глазу уверяли, что это всё, что им доставили. В свою очередь те, кто переправлял сокровища из Оджалиса, клялись, что привезли всё до последней монетки. Очень они надеялись на то, что маги понятия не имели, сколько чего добыли.

Наверное, будь там одни подданные элидианского короля, они не стали бы спорить и удовольствовались тем, что им откинут с королевского стола, но команда-то в основном состояла из иностранцев! А ссориться с соседями, да даже и не с соседями, вроде Ремолы, Элидиане сейчас было не с руки. Так что, пободавшись дня три, казначейские нашли то, чего недоставало по списку, представленному Аделью.

Затем за дело взялись оценщики. Дейдра, которая не доверяла никому, кроме себя, организовала комиссию под председательством своей персоны, чтобы следить за их работой. В неё вошли Адель с Рианной, про которую ходили слухи, что она отлично считает, Элиастен (как же без него?!), Алан и Эвмен. Последнего кооптировали как руку и глаз сальвинского короля.

Целую декаду провели они в подвалах казначейства, но наконец всё было сосчитано, взвешено, измерено и оценено по чести. Сумма, полагающаяся каждому, поражала воображение.

Даже Алан, который более других разбирался в стоимости таких вещей, не ожидал, что его доля составит столь выдающуюся сумму. Адель же просто таращила глаза, не в силах представить себе такую гору денег. Одно она понимал точно: они теперь богаты! Очень богаты! Их доли вместе составляли годовой бюджет приличной страны. А если прибавить сюда ещё половину доли Берты и отнять гонорар Этьена… О!О!О!

И теперь никому не было жалко того, что они обещали заплатить адвокату. В их богатстве эта сумма особой роли не сыграет, а вот хороший парень сможет открыть свою практику.

Оставалось решить, в какой стране заплатить с этих деньжищ налоги. Хотя особой разницы это бы не составило. Драконьи сокровища считались кладом, а все страны Девятки брали с них в казну четверть.

Правильно было бы заплатить налоги в родной стране, но у каждого она оказалась разной. Адель родилась в Гремоне, зато училась и работала в совершенно других местах. Алан был как раз роддом из Элидианы. Но вот отдавать огомную сумму элидианскому королю, который желал так нехорошо с ними поступить, почему-то не хотелось.

Тут Алан вспомнил, что он является ещё и гражданином вольного города Кармеллы. Не зря он тогда купил там развалюху, ведь наличие недвижимой собственности автоматически давало гражданство этого замечательного образования. А раз Адель теперь его жена, то она тоже стала гражданкой Кармеллы. Вот там они и заплатят налоги. Пусть только им выплатят их собственность.

Сведения о нашем богатстве просочилось в прессу раньше, чем казначейство перевело деньги на наши счета. Тут же нас начали атаковать желающие приобщиться золотой благодати. Мы ещё не получили ни гаста, а уже стали желанными везде, где ценилось исключительно золото. Первым долгом прибыли представители самых дорогих отелей Элидианы с предложениями переселиться. Но нас всё устраивало и мы никуда не поехали. За ними потянулись торговцы всем на свете, предлагавшие наряды, драгоценности, кареты, дома, земли и прочее. Между ними то и дело попадались попрошайки из разных якобы благотворительных обществ.

Притащился и ректор. Долго распинался, как он за нас рад, напоминал Алану, что элидианский университет — это его родное учебное заведение, а мне — что я тут прошла хорошую школу жизни. Затем, естественно, попросил денег на новое оборудование. Я уже хотела было согласиться и вписать чек, но Ал сжал мою руку и сказал ректору:

— Я подумаю.

Произнёс это таким тоном, что было ясно: он уже подумал и ничего не даст. Когда же ректор ушёл, он обнял меня и прошептал:

— Мне не жалко этих денег, но я лучше дам их кому-нибудь другому. Например, твоей Марте, а не той скотине, которая тебя обидела. Да, я учился в Элидиане и готов поддерживать свой родной университет, но… Пусть сначала в нём будет другой ректор.

Я с ним от души согласилась.

Через два дня одновременно произошли два события.

Банк сообщил, что деньги из казначейства поступили. Это было решено отметить и принц Александр лично снял на вечер помещение одного ресторана, про который ходила молва, что там очень вкусно готовят. Элиастен же организовал музыкантов, которые должны были нас развлекать. Кроме самих участников экспедиции там должны были присутствовать их друзья и родственники. Это для того, чтобы парням было с кем потанцевать.

Я как раз собиралась пойти и купить себе новое платье, когда в дверь нашего номера постучала горничная и сообщила, что внизу меня ждёт какие-то дамы. Не благотворительницы, нет, у тех другие повадки

Недоумевая, кто бы это мог быть, я оделась и спустилась в небольшой бар, находившийся в холле. Там меня встретила Вилма в окружении дочерей. И она сама, и Лизелотта с Маргаритой были в трауре, но выглядели на удивление жизнерадостно.

Для начала я обняла и расцеловала сестёр, которых не видела десять лет, а затем спросила, что произошло, хотя догадывалась.

Умер мой отец. Вчера. Внезапно, прямо на улице. Остановился на бульваре у стенда с бесплатными газетами, прочёл, какие огромные деньги получит каждый участник нашей экспедиции, упал и умер. Сердце не выдержало. Это уже доказано и вскрытием, и показаниями тех, кто случайно был в тот момент рядом.

Свидетелями оказались две прогуливающиеся парочки добропорядочных горожан, лавочник из лавки напротив, который хорошо знал и папашу, и его жену, и мальчишка-разносчик. Тело доставили в городскую больницу, засвидетельствовали смерть от естественных причин и тут же известили Вилму. Лавочник послал ей сообщение магической почтой.

Мачеха сначала хотела вызвать меня тем же способом, но затем дочери уговорили съездить в Элидиану порталом. Очень им хотелось посмотреть на прекрасный город, а тут такая оказия. Заодно и сестру повидают.

Известие меня ошеломило. Я никак не могла собраться с мыслями. Такая бестолковая жизнь и такая дурацкая смерть! Ведь не от горя он скончался, от вожделения и предвкушения. Разлакомился на чужие деньги и…

— Мы должны поехать с вами? — спросил Алан.

— А вы кто? — кокетливо спросила моя младшая сестра.

Он ответил спокойно, так, как взрослые разговаривают с малышами:

— Я ваш… не знаю, как называется муж сестры. Аделина — моя жена.

— Муж сестры — это шурин, — пояснила Вилма, — Так что, девочки, этот господин — ваш шурин и зовут его магистр Баррский.

— Алан, — поправил её мой муж, — раз мы теперь одна семья, зовите меня по имени, магистр — это как-то слишком.

Спасибо ему, он дал мне прийти в себя! Когда закончилась процедура знакомства и мои сёстры наконец выяснили, почему они ничего не знали о моём замужестве и почему их не позвали на свадьбу, я уже могла нормально соображать и разговаривать.

Похороны должны были состояться завтра в полдень, а после них предполагалось чтение завещания. Чтобы мой папаша не поленился и не пожмотился, написал завещание? Поверить не могу. Но Вилма утверждала, что это именно так.

Завтра похороны, а сегодня праздник? Это как-то чересчур.7bcf23

Я хотела отправиться в Альтенбург немедленно, чтобы избежать неуместного веселья, но меня отговорили. Особенно ратовали за посещение ресторана обе мои сестрицы и я вдруг поняла, что не стоит лишать их этого развлечения. В результате я с Гретой и Лизель отправились покупать себе по два платья: бальное и траурное, а Вилма осталась на попечении Алана, который тут же снял ей и девочкам номер в нашем отеле.

Праздник, который закатил нам принц, вышел смешанным. Тут была и наша с Аланом запоздалая свадьба, и радость по случаю победы над королями, и счастье от того, что все остались живы и вернулись домой, и ликование по поводу неожиданно свалившегося на всех богатства.

Меня все поздравляли, обнимали, целовали, тормошили… да я в пещерах так не уставала, как на этом празднике!

Зато сестрички просто цвели и пахли. Здесь они были без своих мужчин, поэтому могли себе позволить пофлиртовать с магами. Если ещё учесть новые платья, которые я им подарила, то счастье их было безгранично. Вилма же не стала менять свой траур на яркий наряд, просто сняла пелерину, которая скрывала её плечи, причесалась и чуть-чуть подкрасилась. Оказалось, моя мачеха — ещё очень и очень интересная женщина. По крайней мере на неё тут же клюнул немолодой маг из Гремона, кажется, дядюшка Томаса. Они весь вечер сидели рядышком и ворковали. Ну что ж, если Вилма найдёт своё счастье, я буду только рада.

Наутро, прежде чем нырять в портал, каждому пришлось выхлебать стакан ядрёного средства от похмелья. Иначе голова раскалывалась пополам. Но наши зельевары не зря свой хлеб едят.

Ещё до того, как отбыть на похороны, мы успели заскочить в банк, перевести Этьену Вердье его гонорар и получить перстни для управления счетами, так что в Элидиане нас ничто не держало.

На кладбище мы оказались вовремя и в приличном виде. А что излишне бледные, так на то они и похороны. Цветущего и радостного вида от нас никто не ждал.

Оттуда мы поехали в отцовский дом, где нас уже ждал городской нотариус. Оказалось, что год назад к нему обратился наш отец и составил завещание, которое этот господин собирался нам зачитать. Мы уселись рядком на диван в гостиной и выслушали то, что нотариус назвал последней волей господина Иоганна Вюрцля.

Этим завещанием он лишал наследства свою жену Вилму и дочерей Маргариту и Лизелотту, а всё движимое и недвижимое имущество должно было достаться его старшей дочери Гертруде Аделине, которая сменила родовую фамилию Вюрцль на фамилию своей бабки Манцль согласно завещанию последней.

Ой, ну ой же! Новая головная боль!

Я переглянулась с Аланом и спросила:

— Скажите, уважаемый, когда завещание вступает в законную силу?

Тот радостно оскалился:

— Ровно с того момента, как я вам его зачитал. Осталось только заплатить налог на наследство.

— А если я от него откажусь?

Нотариус захлопал глазами, как будто ничего не понял. Затем сказал:

— Если вы хотите создать трудности своим родным, то не вопрос, откажитесь. Но я бы на вашем месте принял наследство, а затем его подарил, но с условием, что налог должны выплатить выгодоприобретатели.

Кто? Ой, что-то мне нехорошо. Легче забраться на высокую гору, чем разобраться во всех этих юридических тонкостях. Но Алан сжал мой руку и шепнул:

— Расскажи этому типу подробно, что ты хочешь.

И я рассказала. Мне ничего не надо. Пусть все деньги, какие найдутся у папаши, разделят поровну между мачехой и сёстрами. Пусть дом и лавку продадут и с выручкой поступят так же. А следить за исполнением данной моей воли я назначаю господина нотариуса, потому что самой мне недосуг.

К моей радости дяденька всё отлично понял и через полчаса представил мне бумагу, в которой всё это было изложено юридическим языком. Затем с улицы позвали двух прохожих и мы все поставили свои подписи. Даже Алан, который в качестве моего мужа должен был дать своё согласие на это безобразие.

После этого мы почти до полуночи искали по всему дому припрятанные отцом денежки.

Вилма была права: папаша зря прибеднялся, на самом деле он был богат. Золотые монеты были везде: за шкафами и полками, под половицами и в выдолбленных ножках столов и стульев, приклеенные к ящикам комода и столешницам снизу, завёрнутые в грязные тряпки под бочками солений в подполе, в дровяном сарае и на чердаке. Ещё мы нашли несколько, семь или восемь, банковских билетов большого достоинства, спрятанных в самых неожиданных местах. К сожалению, два объели мыши и теперь никто не дал бы за них ни гаста.

Нотариус ползал и рыскал вместе со всеми и, надо отдать ему должное, многое мы бы без него не нашли. Потом всё найденное пересчитали и выяснилось, что теперь мои сёстры отнюдь не бесприданницы. Так что им и их мужьям повезло. Женились на любимых и никто не мог сказать, что это не так, а потом ещё и разбогатели.

Наконц в полночь бумаги были подписаны, а деньги подсчитаны. Мы с Аланом распрощались со всеми и отправились ночевать в трактир неподалёку. Оставаться в отчем доме я не захотела, слишком много тяжёлого с ним было связано.

Утром мы проснулись поздно и долго валялись в постели, отдыхая. В какой-то момент мой муж посмотрел мне в глаза и вдруг сказал:

— Слушай, раз у нас наконец нет других дел, давай махнём в Кармеллу. Прямо сейчас. Ничто нас не держит, никто не мешает. Конечно, тот домик, что у меня там есть — простая развалюха, но что нам мешает купить себе другой? Поживём, осмотримся, и решим, как жить дальше и чем заниматься. Ну, как тебе такой план?