Девятое зеркало (СИ)

Глава 14

Ашарес был назначен мне личным помощником, охранником и слугой.

Это высшая степень доверия Акара.

До самого вечера я оставалась в библиотеке, с удивлением находя множество книг на разных языках, в том числе языке Меясы. Прочесть некоторые было невозможно, другие — с трудом, искажающим смысл. И как бы ни важна была моя работа здесь, я все время мысленно возвращалась к мыслям о Сирин, и мое сердце начинало тревожно биться.

Солнце медленно опустилось за горизонт.

Я наблюдала за красными всполохами заката.

Еще вчера все было понятно и просто: я желала выжить и вернуться в Молберн, а теперь что я хочу? Возможно, хочу понять, что за проклятие заставляет запускать часы каждые десять лет, и можно ли его разрушить, чтобы больше никому не пришлось идти в зеркало?

В библиотеке я хочу найти хоть какие-то ответы.

Я сидела за столом перед распахнутой книгой, страницы которой перелистывал студеный горный ветер. Закутавшись в теплый плащ, я смотрела как искрится алым снег на горизонте. В библиотеке холодно — огромные окна не застеклены, пол частично промерз и засыпан снегом. Я всмотрелась в розовое небо, которое медленно темнело. И тут меня пронзила догадка — такая очевидная, что я пришла в смятение: и как я не поняла этого раньше!

Я поселилась в комнате некой служанки в Замке встреч, носила ее одежду, рылась в ее вещах и ни разу не задалась вопросом, кем была эта девушка. Быть может, она была Сирин?

— Моя драгоценная госпожа, — окликнул меня Ашарес, — вы заскучали? Хотите отдохнуть от книг?

Я помассировала виски и снова уставилась на последние лучи солнца — скоро часы опять пробьют. День подходит к концу, и с каждым движением стрелки проклятых часов, шансов на возвращение домой становиться все меньше.

Бессмертный постоянно рядом. Как мне ускользнуть от него, чтобы забрать Светоч? Как сбежать из Железного дворца, каждую дверь которого охраняют каменные великаны?

— Скольких волков убил Акар, ты знаешь? — спросила я.

— Около шести с вашего появления здесь. Они атакуют постоянно, — Ашарес положил передо мной на стол очередную стопку книг, чтобы я их просмотрела, — это очень расточительно со стороны короля Дериона. Белые волки — его личная охрана и очень сильная боевая единица. Опрометчиво терять целую стаю.

— Я могу написать Дериону послание?

Ашарес с изумлением на меня покосился.

— Только если мой хозяин одобрит.

Тон бессмертного был красноречив — даже думать об этом не стоит.

Говорить Ашаресу о том, что я планирую побег глупо. Бессмертный в полной власти хозяина гор и, кажется, боится его и благоговеет перед ним, точно перед богом.

— Сегодня я еще увижу Акара?

— Повелитель никогда не ставит меня в известность, куда пойдет. Он лишь отдает указания, и я стараюсь их выполнить. После ужина он распорядился сопроводить вас в спальню и стеречь ваш покой.

К моему удивлению, Акар не появился вечером, и даже не пришел в мои покои поздно ночью. Наверное, мне стоило ценить его терпение. Но как бы я ни радовалась, меня терзала тревога.

Ашарес заночевал под дверью моей комнаты, словно преданный пес. Но предан он, конечно, не мне.

В полночь я проснулась из-за боя часов и со страхом наблюдала, как сгущаются тени в углах спальни. Я свернулась клубочком на постели и задрожала. Со мной больше не было рэйкона, и я чувствовала себя слабой и одинокой. Секунду всерьез думала о том, чтобы броситься с горы, прямиком в снежную пургу и разбиться о камни. Сердце сжималось от тоски… Я упрямо вертелась в кровати, а потом спустила босые ступни на теплый пол, накинула плащ прямо на рубаху и пошла к дверям.

Вокруг слишком много мрака, даже свет луны кажется пропитанным им, тусклым.

Толкаю дверь и выхожу, понимая, что Ашареса нет за дверью. Это кажется мне настоящей удачей.

Не думая ни секунды, бросаюсь к открытому саду на вершине горы. Несколько раз мне попадаются дозорные — каменные чудища — я быстро юркаю в тени колон, а затем снова бегу к серебряным воротам, которые оказываются заперты. Я врезаюсь в них, дергаю за прутья, пытаюсь пролезть сквозь них, дергаю снова.

Стоит поблагодарить бессмертного за экскурсию по дворцу, ведь теперь я смогу вспомнить, как вернуться в тронный зал к зеркалу, через которое мы с Акаром сюда попали.

Я выглядываю за поворот, но резко прячусь обратно в тень колон, потому что по коридору маршируют каменные великаны. Раздается незнакомый мужской голос:

— Приказано убивать всякую живность, у которой течет кровь по венам и есть сердце, — этот голос мертв также, как и у Ашареса, и я могу судить, что это очередной бессмертный раб Акара.

— Души за грядой волнуются, — отвечает другой голос, мягкий и мелодичный, судя по всему, принадлежащий выходцу из Меясы. — Их очень много. Я доложил об этом повелителю, но он медлит, а ведь карта почти составлена. Там, уверен, есть расщелина или… что-то другое.

— Молчи, — сурово обрывает первый.

Воины останавливаются напротив того места, где я прячусь, а отряд каменных монстров, скрипя механизмами, движется дальше.

— Пустошь — это ведь не просто неизведанная территория за грядой, верно? Это будто…

— Будто? — сдавленным голосом вопрошает бессмертный драгманец. — Будто другое королевство?

— Да, — выдыхает его собеседник с облегчением, поэтому что не он сам высказал это предположение. — Ты тоже видел это? Каменная долина… Теперь все там покрыто снегом и разрушено. Но там полно душ… Столько, что нам скоро будет не справится.

— Считаешь? — страх и напряжение в каждом слове. — Будто каждые десять лет проход открывается не только для избранных воинов, но и для всех мертвецов. С тех пор, как исчезли боги, души будто не могут найти покой.

— И, тем не менее, мы должны держать их за грядой. Повелитель делал это тысячи лет.

Шаги стихли в конце коридора, и я прикрыла веки, чувствуя себя в безопасности. Но ненадолго. Едва я вспомнила, о чем говорили бессмертные, меня охватил ужас.

Тангор и Эмора оставили нас очень давно. Они бросили свои создания на произвол судьбы, не заботясь о душах тех, кто погибал.

Мне нужно быстрее убираться из Железного дворца, но, прежде, прихватить Светоч.

Я медленно вышла из своего укрытия.

Направо или налево? А, может, прямо и вниз по винтовой лестнице? Какого демона все коридоры здесь так похожи друг на друга?

Конечно, я должна была запомнить каждый поворот, но, увы, не запомнила. При свете дня они выглядели иначе!

Позади меня раздались шаги, и я поняла, что бежать поздно — попалась. Досадно.

Оборачиваюсь — безмолвная черная фигура выступает под свет, и я закусываю губу.

Прежде, чем сообразить, как все плохо, лепечу несвязно:

— Хотелось подышать свежим воздухом… вот, гуляю тут, — пожимаю плечами: — Не спится.

На ходу Акар снимает перчатки и наручи. Все это шлепается на пол, разбрызгивая вокруг алые капли. Он весь в крови и каких-то ошметках, даже длинные черные волосы. От него пахнет сталью и смертью.

Он даже шаг не замедляет, и я начинаю пятиться. Врезаюсь спиной в стену, и из меня вышибает дух.

Акар криво усмехается, глядя на мою рубашку, показавшуюся в разрезе плаща.

— Как ты оказалась здесь одна?

— Просто вышла из комнаты.

— Где Ашарес?

— Не знаю.

Я замечаю, что он тяжело дышит.

— Акар, ты ранен? — чувство тревоги придает мне некой смелости, я отрываюсь от стены и подхожу к нему. — Это твоя кровь?

— Меня почти невозможно ранить.

— Ты что… — и сглатываю. — Убил кого-то?

Будто это так невероятно.

Акар выглядит как воин, чья жизнь неотделима от войны. И смерти.

— Ты пыталась сбежать? — даже не вопрос, а, скорее, констатация факта.

— Ну, вроде.

— И как ты думала сделать это, глупая?

— Ну, выйти через зеркало, — делаю печальный вдох.

— И что?

— Заблудилась, — еще один печальный вдох. — Вот.

И вместо злости, Акар вдруг смеется. И его низкий, вибрирующий и такой приятный смех эхом звучит в каменных стенах коридора.

— Нужно было свернуть раньше. Направо.

— О, благодарю. В следующий раз я так и сделаю. А вообще, все эти руины, Акар, ужасно одинаковые.

— Руины? Ты разбиваешь мне сердце, Тея. Это мой дом.

— Он переживает трудные времена, — и тоже улыбаюсь. — И у тебя нет сердца.

— Какая жалость.

— Здесь бы немного прибрать, для начала. Я ведь старшая горничная, ты не забыл?

— Тогда я нанимаю тебя.

— В этом случае я перестану быть твоей пленницей, — подлавливаю его, — а ты похитителем несчастных девиц.

— И стану твоим хозяином?

— Может, ты станешь моим другом? Для начала.

Он качает головой — его взгляд очень серьезен.

— Я готов быть твоим любовником, Тея. Ты моя, а я твой. Только так.

Темнота вокруг нас отчего-то кажется такой интимной, горячей и удушающей. Делаю глоток воздуха.

— Значит, — говорю и пытаюсь вновь рассмешить его, — мне придется предпринять еще одну попытку бегства. Если я свяжу простыни, смогу ли я вылезти по ним из окна?

Но Акар не улыбается больше. Его глаза наполняются притягательным сиянием. Дыхание становится глубоким, а губы сжимаются.

— Проклятье, — шепчет он, не спуская с меня глаз, — иди ко мне, девчонка.

Все во мне тревожно звенит в ответ на его слова. Даже больше — сердце бьет, словно колокол, оглушает. Теперь я хочу бежать от него на край света, пусть даже в ту самую Пустошь, о которой говорили бессмертные. Едва допускаю мысль, что он снова поцелует меня, все внутри дрожит и обрывается. Губы горят, и вся я сгораю.

— Я… — и не знаю, что сказать. — Мы… еще два дня! Точно! Два дня есть… у меня… два… — и задыхаюсь, поглощенная эмоциями.

— Ты увидела еще не весь дворец, — Акар спокойно наблюдает за моей агонией.

— И пусть, — пожимаю плечами. — Еще будет время.

— Я покажу тебе кое-что сокровенное.

— А? — ошалело.

Акар смеется.

— Латанур. Зеркало Эморы.

Выдыхаю с облегчением.

— Еще одно? А до утра это не ждет?

— Никак не ждет.

— Ну, — говорю с сомнением. — Ладно.

Он протягивает ладонь. Мне меньше всего хочется касаться его. Я вспоминаю, как он усадил меня верхом и обнимал, и совершенно дурею от стыда. Грудь обдает жаром, щеки вспыхивают румянцем.

Но и пренебрегать хорошими манерами хозяина гор небезопасно.

Едва я касаюсь его прохладных пальцев, он говорит сквозь улыбку:

— Латанур в моей комнате, Тея. Хочешь увидеть его?

— Нет, — холодея от одной только мысли, что окажусь там.

И тихий сладкий шепот в ответ:

— Хочешь.