Девятое зеркало (СИ)

Глава 24

Я все еще чувствовала Алема, хоть в покоях Эморы наша связь грозила оборваться в любую секунду. Особенно в тот момент, когда Эмора склонилась к моим ногам, чтобы подобрать выпавшую карту Пустоши. Она медленно развернула ее и осознав, что именно держит в руках, фыркнула.

— Ты хотела найти Девятое зеркало, чтобы избежать проклятия? — и рассмеялась. — Это невозможно.

— Почему?

Эмора вскинула взгляд, ее губы изогнулись в издевательской усмешке. Она с упоением разорвала карту на мелкие кусочки. А затем выхватила у меня кинжал, который я прятала в складках платья.

— А это что еще за вещь?

— Отдай, — тихо попросила я.

— Зачем он тебе? Неужели это подарок? — и в ее глазах заплясали смешинки. — Это подарок Акара? Этот кинжал тебе дорог?

Я стиснула зубы, не желая отвечать.

Эмора взмахнула пальцами, создавая изящные ножны из покрытого лаком красного дерева на тонкой серебряной цепочке. Безмолвно она повесила кинжал мне на шею.

— Прекрасное оружие, чтобы умереть от него, — сказала она. — Как же меня утомила ваша бесцельная возня. Я имею в виду, вас — людей. Когда-то я была очарована вами. Хрупкие создания Тангора казались идеальными, хоть и недолговечными. Но в вас оказалось столько порока, лжи и лицемерия, столько мрака, что я потребовала у Тангора немедленно вас уничтожить. Он мог бы создать нечто более совершенное, но не захотел. И не потому, что пожалел вас, все дело в том, что он любил ее, — и она указала на гроб с телом Сирин.

Наконец, Эмора оглядела меня с ног до головы и, кажется, осталась довольна моим нарядом и новым украшением.

— Кое-чего не хватает, — вдруг сказала она. — У королевы должна быть корона.

Она сложила ладони, а затем в них сверкнула прозрачная диадема.

Эмора с усмешкой надела ее мне на голову.

— А теперь я хочу привести в порядок замок, — сказала она и направилась к дверям легкой непринужденной походкой.

Я поплелась за богиней, зная, что она намерена хорошенько развлечься.

Эмора схватилась за дверные ручки и распахнула двустворчатые двери, вдыхая жизнь в некогда погибший замок. Коридоры наполнились сиянием, вспыхнул каждый камин и потолочные люстры, налились красками фрески и гравюры на стенах, заблестели стеклами некогда разбитые вдребезги окна, под ногами развернулись ковры, выросли разрушенные колонны.

— Добро пожаловать домой! — раздался громогласный, наполненный силой и невероятной мощью, голос Борогана.

— Неужели скучал по мне, плут? — проворковала Эмора, кружась по коридору в потоках мягкого света. — Или же скучал по тому, кем ты был всегда? А ведь ты был самым сильным из них, помнишь?

Она, казалось, парила над полом, едва касаясь его атласными туфельками. Она была прекрасна. Даже я, презирая ее всей душой, не могла не признать это. Черные волосы сияли, точно грани обсидиана, фарфорового лица касался легкий румянец, миндалевидные темные глаза смотрели томно, сочные розовые губы блестели карамелью. Ее великолепная, гибкая фигурка порхала легко и беззаботно. Меня до боли ранила мысль, что она принадлежала Акару. Она! Красивая, могущественная, идеальная — богиня, одним словом.

— Ты мог бы повелевать ими, как глупыми мальчишками, если бы не лишился неугасающего пламени, которое я вложила в твое сердце, — улыбаясь сказала Эмора, но вдруг нахмурилась: — Но даже ты предал меня… Жаль. Но знаешь, Бороган, я все-равно верну тебе Светоч. Каждый из вас получит утерянное перед тем, как мое возмездие, наконец, свершится.

За пределами покоев Эморы связь с Алемом окрепла. Его беспокойство ударило по мне, точно молот по наковальне. Ему вторили эмоции Хару и, в конце концов, безумие, охватившее Дериона. Они, конечно, почувствовали, как дрогнула нить, связующая всех нас.

— Еще несколько ходов не сыграно, — бросив на меня лукавый взгляд через плечо, произнесла Эмора. — Осталось только дождаться.

— Дело не только в Сирин? — предположила я. — Твое божественное возмездие касается всех нас, верно? Всех до единого?

— Ну, конечно, — захохотала она. — Вы оказались недостойны миров, которые я создавала. Недостойны дара, который я вам подарила. Я могла уничтожить вас раньше, но я хотела еще раз взглянуть в лицо Тангора. Хотела узнать, почему он предал меня! Почему выбрал Сирин? И я хотела сделать больно им обоим.

Когда мы оказались у лестницы, я кинулась вниз, но богиня снова рассмеялась. К моменту боя часов я вернусь, разумеется. Она облокотилась локтями на перила, провожая меня немного усталым взглядом:

— Ох, уж эти люди, — вздохнула она, опуская подбородок в ладони. — Бороган, давно в Зазеркалье не было весны, как считаешь?

Хару был здесь.

Я бросилась к нему, упала на колени и обняла за шею. Он принялся лизать мне щеки и ссадину над бровью.

Порывы ветра больно хлестали по обнаженным плечам и рукам, но я и не думала жаловаться.

— Все в порядке, Хару, — успокоила его, зная, что он разделяет мою боль. — Я должна увидеть Ха-шиира.

Хару нетерпеливо покрутился на месте, желая следовать за мной.

После всего, что я узнала от Эморы, страх за свою жизнь и жизнь Ха-шиира отошел на второй план. Теперь я боялась за всю Меясу и даже Драгму.

— Хару, — я схватила волка за морду и взглянула в его желтые глаза, — богиню способен остановить только Тангор. Он здесь, но где именно — не известно.

Поцеловав Хару в нос, я вскочила в село, и Алем резко взмыл в воздух.

Очень скоро замок остался позади, а мы с кондором полетели низко, над равниной к горам, где развернулась битва. Слишком жестокая, чтобы мое сердце осталось спокойно. У черных гор, у самой зеркальной скалы, снег стал бордовым от крови. И каменные воины бездушно махали мечами, разбивались осколками под ударами всадников и под копытами коней. Изувеченные волчьи тела неподвижно лежали на снегу и камнях. Хищные птицы бросались вниз, хватали каменных чудовищ, поднимали в небо и сбрасывали вниз, разбивая о скалы. С гор взлетали тучи стрел, падали градом на снежных барсов, раздирающих каменное войско.

А затем грянул удар катапульты, сбивший одного из всадников. Раздался короткий крик, наполненный болью — на снег упал окровавленный Оруэн. И прежде, чем он смог сообразить, что случилось, шипастая булава размозжила ему голову.

Я припала к Алему, стискивая зубы. Глаза заслезились, и к горлу подступила тошнота.

— Вниз! — закричала я.

Алем коротко вскрикнул, пошатнулся, закрутился в потоках ветра.

Сначала я почувствовала резкую боль, а затем увидела стрелу, попавшую ему под крыло. Он упал в снег, выкидывая меня из седла.

— Нет, Алем… нет… — я вскочила на ноги, задыхаясь от слез.

Подняв голову, я заметила на валунах камней лучников, среди которых угловатой фигурой выделялся Ашарес. И я не почувствовала к нему ничего, кроме всепоглощающей ненависти. Неосознанно коснулась кинжала, мечтая снова ударить им Ашареса, но теперь в самое сердце.

— Тея!

Снова вокруг меня возникли оглушающие звуки боя, едва отступившие на второй план.

Рядом на одно колено припал Ха-шиир и притянул к себе, заключил в объятия, а затем резко отстранил с удивлением взирая на мое платье.

— О, боги, тебе здесь не место! — закричал он.

Его белые одежды, рукоять топора, перчатки и лицо были забрызганы кровью.

— Эмора здесь!

— Что? — Ха-шиир был так ошарашен, что не смог произнести ничего вразумительного.

Он снова выхватил топор, глядя, как к нам приближается каменный великан.

— Алем мертв! — срывая голос, закричала я. — Нам нужен Светоч, чтобы дать жизнь Сакралу. Мы должны попасть в Пустошь!

— А? — Ха-шиир побледнел, но кивнул. — Что нужно делать?

— Нужно заставить Ашареса пропустить нас в Железный дворец!

Драгманец поморщился, но произнес:

— Без проблем.

Но проблемы встречали нас на каждом шагу — каждый воин Акара хотел остановить нас. И, невзирая на то, что я ощущала связь со снежными барсами и птицами, что кружили в небе, я больше не слышала ни одного волка, кроме Хару.

— Ты можешь управлять ими? — переводя тяжелое дыхание и сбрасывая с себя осколки камней, спросил Ха-шиир, — как их королева?

Меня коснулось дыхание леса — призрачная длань распростерлась надо мной. Я услышала каждую душу, каждое сердце, ощутила боль и отвагу своего маленького войска. Опустилась на колени в снег — смотрела глазами ястребов с высоты птичьего полета, рвала противников когтями барсов, била копытами белогривых сильных коней. И, наконец, я велела им разбить наших противников.

Ха-шиир настиг Ашареса в несколько прыжков, когда путь к нему был расчищен. Ашарес был силен, но раны, которые я нанесла ему утром, сильно его ослабили, поэтому Ха-шиир сумел его обезоружить и бросить к моим ногам.

— Открой нам двери в Железный дворец! — потребовала я. — Эмора здесь. Она не пожалеет даже твоего повелителя.

— Богиня? — прошептал Ашарес окровавленными губами.

— Мы сможет остановить ее, если найдем Тангора.

Ашарес не верил или не осознавал, что мир, в котором он прожил так долго, больше не может оставаться прежним.

— Впусти нас во дворец! — закричала я, притягивая его к себе за ворот и вынимая кинжал: — Ты убил Алема! Клянусь, я… — и оружие задрожало у меня в руке: — Я убью тебя, мерзавец! Я — королева Черного леса, и я повелеваю тебе — подчинись!

Все вокруг дрогнуло — над небом закружила воронка. Ледяной ветер ударил где-то между нами — я почувствовала, как природа Зазеркалья тяжелой, неповоротливой, вековой магией влилась в меня. И я соприкоснулась не только с лесом, но и со всем, что жило и живет, всем, что дышит, двигается и существует.

Глаза Ашареса с изумлением распахнулись.

— Да, — срывается с его губ, и по подбородку струится кровь. — Я сделаю это.