Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

Глава 32. Гребаный джентльмен

Мила

Блин!

С Мишей спорить нельзя. Надо зарубить себе это на носу. Вообще. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. На споры – табу!

Когда у меня в руке появляется огромных размеров сладкая вата, заботливо “добытая” для меня моим дикарем, этот же самый дикарь тащит меня в сторону тира. И…

М-да, он просто невероятно метко стреляет. А еще делает это дьявольски сексуально и горячо. Какие руки, какие мышцы и обтянутая рубашкой широкая спина! А ягодицы? Эту идеальную мужскую попку я приглядела, еще когда не знала, что Мишаня – это Михаил Русланович. И теперь официально заявляю: что в спортивных штанах, что в дорогих брюках – его пятая точка идеальна!

А, да, вот, по поводу тира…

Миша буквально уничтожает все пятнадцать мишеней, даже несмотря на то, что винтовки явно подкручены, а прицелы сбиты. Отщелкивает одну за одной и глазом не моргнув! От такой меткости офигеваю и я, и сам владелец тира. А прохожие и зеваки бурно аплодируют стоя.

Вообще-то я пошутила по поводу его меткости. Я в ней даже не сомневалась. Но медведя мне и правда хотелось давно. Еще с детства! Белого. Огромного. С меня ростом! И такого мягкого, что, обнимая свою новую игрушку, я, не сдерживаясь, мурлычу от удовольствия:

– Ты просто чудо!

– Я или медведь?

– Вы оба!

Миша самодовольно хмыкает и со знанием дела щелкает какой-то штукой на винтовке. Кивает владельцу тира, авторитетно заявляя:

– Оружие – шляпа. Не стыдно разводить простых обывателей на бабки?

– Да что вы, – бледнеет и отбрехивается парень. – Никого не разводим. Но все починим!

– То-то же. Беру с тебя слово. На следующих выходных заеду. Проверю.

– Договорились.

– Ну что, принцесса, – оборачивается ко мне Миша, – как тебе зрелище?

– Я под впечатлением.

– Еще вопросы к моему прицелу имеются?

Я отрицательно машу головой. Улыбаюсь, довольная, как сытый кот. Отщипываю от ваты кусочек и запихиваю своему несомненно меткому дикарю в рот.

А потом, привстав на носочки, чмокаю его сладкими от сахара губами в губы.

Отстраняюсь.

Миша растерянно хлопает глазами:

– Со стрельбой у тебя полный порядок.

– Точно? А то я могу еще и павильон с дротиками и шариками разграбить. Ну так, на всякий.

Я смеюсь:

– Оставим дротики другим. Мелковато для нас.

Миша хмыкает, возвращая винтовку на место. Я подхватываю за шею свой плюшевый трофей, зажимая в руке, и оглядываюсь:

– Где мы еще не набедокурили?

– Предлагаю зафиналить наше свидание убойным видом на ночную Москву с высоты.

– Что ты имеешь в виду?

Миша берет меня за руку, увлекая в сторону пугающе высокого колеса обозрения. Еще стоя на земле и только глядя на эту бандуру снизу вверх, чувствую, как у меня поджилки трясутся. А что со мной будет, если я туда поднимусь? Во-о-он туда. На самый-самый верх. Бр-р-р!

Я вручаю Мише медведя и отщипываю кусочек ваты. Нервно закидываю в рот. И еще один кусочек. И еще. Кажется, у меня намечается новый стресс.

Набиваю полные щеки, как бурундук! Прожевываю. С трудом сглатываю слюну, проталкивая вставший в горле панический ком и сиплю:

– Не-а. Я туда не пойду, – упрямо врастая каблуками в асфальт.

– Да брось, принцесса, какая прогулка по парку аттракционов без колеса обозрения? Поехали. Все пройдет быстро и максимально безболезненно. Я обещаю, – издевается гад.

Я хмурюсь:

– Миша, я умру там наверху от разрыва аорты, и до земли доедет только мой хладный труп! И тогда вам с винтовкой до моей мишени точно не добраться.

– Не драматизируй, – возбуждающе хрипло смеется Миша. Кажется, разговоры о мишенях и винтовках его не на шутку заводят.

– Давай лучше пошвыряем дротики? Я серьезно!

– Чего ты боишься? Там закрытые кабины, прочные закаленные стекла и отлаженный годами механизм. Здесь за день проходят сотни, если не тысячи посетителей. Не переживай. Идем, – тянет меня за руку Миша.

Я упрямлюсь:

– Не пойду! Я с детства боюсь этих штук.

– Просто ты ни разу не каталась со мной.

– А что это меняет?

– Я тебя в обиду не дам.

– В том, что меня там, – кошу глаза кверху, – кто-то обидит, я сильно сомневаюсь. А вот то, что эта скрипучая кабинка может рухнуть вниз, как булыжник со скалы, очень даже возможно.

– Я тебя поймаю.

– Ты не просто Рэмбо, а еще и Супермен? Может, у тебя и обтягивающее трико имеется?

– Для тебя я кто угодно, Серебрякова. И трико куплю, и плащ, и даже трусы с слоновьим хоботом, если хочешь. А сейчас нам надо подняться наверх.

– Зачем?

– Сюрприз. Давай, двигай своими стройными ногами.

Двигаю. Неохотно, вцепившись в руку спутника, но двигаю. Пульс учащается. В ушах долбят барабаны.

– Я боюсь высоты, – предупреждаю.

– Я тоже.

– Ты прыгал с парашютом. Ты не можешь бояться высоты.

– Чтобы побороть свой страх, нужно заглянуть ему в глаза. Так умные люди говорят.

– Очевидно, у этих «умных людей» никогда не было фобий, – бурчу я.

А моего спутника уже не остановить. С завидным рвением и бараньим упрямством он тащит меня в сторону кассы. Покупает билеты и пристраивается в небольшую очередь. Черт!

– Миша, – хриплю, когда перед нами распахивают дверцу движущейся кабинки, – у меня может случиться паническая атака.

– В таком случае тебе повезло – я умею их мастерски гасить.

– К-как? – плюхаюсь попой на мягкое сиденье, сжимаясь в один большой комок нервов.

Миша садится рядом. Вплотную. Дверцы закрываются, кабина начинает подниматься. Я делаю судорожный вздох. А уже в следующее мгновение рука Румянцева оказывается у меня в волосах, а губы шепчут прямо у моих губ:

– Вот так, Милка… – и целует.

Накрывает мои губы своими властным и глубоким поцелуем, вышибая из тела не то, что все зачатки паники! А даже дух. Одним ловким движением заставляет пересесть к нему на колени и крепче прижимает к себе, опутывая руками. Вжимая в каменную грудь.

Страх? Паника? Я вас умоляю! В данный момент я забыла даже собственное имя. Когда его язык требовательно ворвался в мой рот, а рука легла на бедро, заползая под подол платья, единственное, о чем я помнила – надо дышать. Правда, это физически не представлялось возможным, потому что требовательные губы Миши ни на мгновение не давали мне послабления. Мучили, терзали, целовали, как в первый и последний раз!

Его руки щупали, гладили и сминали. Вольно странствуя по голым ногам. Больше чем уверена, если бы это самая кабина решила спикировать камнем вниз прямо в этот момент, то я даже ничего бы не поняла. А это были бы самые охрененные в истории человечества последние минуты жизни!

Но… отрываться кабина не собиралась, зато мое сердце установило мировой рекорд по скорости падения в пятки! Когда в сотнях метров от нас с Мишей, прямо в небе, раздался громкий и рокочущий взрыв…

Взрыв?!

– Ай! – вскрикнув, подскакиваю на ноги. – Что… где… – начинаю суетливо озираться по сторонам.

Миша, хрипло рассмеявшись, дергает меня за подол платья, усаживая обратно к себе на колени. Шепчет на ухо низко, волнующе:

– Смотри.

– Что? Куда? Мы падаем?! Что происх…одит?

Дыхание перехватывает. Пальцы судорожно сжимают мужские запястья. Это был не взрыв. И нет, мы не падаем. Это…

– Салют, – выдыхаю восхищенно. – Это салют, Миша!

Рядом с нами раздается новый залп фейерверка. Со свистом устремляясь ввысь, заряд разлетается на тысячи маленьких белоснежных искр, озаряя ночное небо. И еще, и еще один. Их десятки. Если не сотни! Тысячи! Зрелище неописуемой красоты! Глаз не оторвать! И так близко, что кажется, рукой можно дотянуться.

Я прилипаю ладонями к стеклу, напрочь забывая про свой страх высоты. Да мне уже и не страшно. На талии, крепко сжимая, покоятся руки моего дикаря. Смотрю на пляшущие в звездном небе разноцветные всполохи и улыбаюсь. Так широко, что скулы начинают болеть. Радуюсь, как ребенок! А сердце в груди «бум-бум» да «бум-бум» в такт с хлопками фейерверка.

– Обалде-е-еть! Так близко салют я еще в жизни не видела!

– Нравится?

– Безумно! Это же ты его организовал? В жизни не поверю в такой везучий случай.

– Может быть.

– Ты волшебник? Признавайся!

– Я не волшебник, но волшебная палочка у меня имеется, – поигрывает бровями Румянцев.

– Пошляк! – хохочу.

Когда грохот салюта в небе стихает, я обхватываю ладонями бородатые щеки, заглядывая в темные глаза Миши. Говорю искренне, от души:

– Это самое крутое свидание в моей жизни. Спасибо тебе, Миш. Мне еще ни с кем и никогда не было так… классно.

– Все для тебя, принцесса.

Я улыбаюсь и чмокаю Мишу в губы, отчаянно не желая, чтобы эта волшебная ночь подходила к концу.

Однако колесо обозрения заканчивает свой круг. Увы. Мы втроем выходим из кабинки. Я, Миша и мой огромный плюшевый трофей. Мои ноги слегка дрожат от пережитых эмоций.

– Что, принцесса, пора вернуть тебя в родительский замок? – со вздохом спрашивает мой спутник.

Я неуверенно передергиваю плечами:

– Кажется.

Миша берет меня за руку, и мы медленно бредем в сторону его машины. Молчим. У меня в голове навязчивой мыслью крутится вычитанное как-то в одном модном женском журнале наставление: хорошие девочки не дают на первом свидании. От обиды хочется плакать. А расставиться с Мишей не хочется совсем-совсем.

На парковке Румянцев галантно открывает и придерживает для меня дверь. Сам пристегивает меня ремнем безопасности, как бы невзначай проезжая ладонью по груди и целуя в ямочку на шее. Все мои бабочки, обитающие в животе, скручиваются в узелки. Дыхание сбивается. Пофиг, что там говорят в этих дурацких журналах! Если Миша проявит инициативу и настойчивость, то я растаю. Сдамся и отдамся. Все. Решено!

Но он не проявляет.

Всю дорогу до дома держится вежливо, но отстраненно. Говорит о погоде, городе и пробках. Весь такой правильный гребаный джентельмен!

Меня бомбит. Что происходит? Куда же делись пошлые шуточки и намеки? Где все эти стволы и волшебные палочки, которыми мне грозили? Эй! Верните мне моего дикаря!

Час спустя мы останавливаемся у ворот моего дома. Мой пульс учащается, когда Миша выходит из машины и огибает ее, открывая мне дверь. Вот сейчас все будет! Точно будет! Он меня обнимет, залезет своей шаловливой большой ладонью под подол платья, сожмет попу, как часто это делал и… я сдамся!

Но Мишу, похоже, сломали. Он подает мне руку и тут же отстраняется, чуть надтреснуто заявляя:

– Ну, ладно, принцесса, иди в дом. Я подожду, а когда увижу, что ты зашла и включила свет, уеду.

– Поедешь? – немного приофигев, спрашиваю я.

– Поеду.

– А-а, – тяну разочарованно, – ну да, поедешь, – против воли корчу обиженную гримасу. – Ладно. Давай. Пока?

– Ага. Пока.

Я медлю. Мне что, реально идти домой? То есть прямо идти? Одной? Погодите, у нас что, сегодня не будет секса?! После такого фантастически крутого свидания мы просто разъедемся по домам и уснем? Как это?

– Милка, ты идешь? – нетерпеливо перекатывается с пятки на носок Миша, заложив руки в карманы брюк.

– Иду, – бурчу я и правда… иду. Волочу свои рассчитывающие на другой исход событий ноги. А на середине дороги торможу, резко крутанувшись на каблуках, говорю:

– Я…

– Что такое? – аж подпрыгивает от неожиданности Михаил Русланович. Нет, ну а как мне еще его такого называть?

– Медведя. Забыла.

– А, да, точно. Медведь. Обнимать и все такое. Да, – выдает Румянцевский внук какой-то мало связанный по смыслу набор слов и лезет в салон внедорожника. Вытаскивает с задних сидений игрушку и почти торжественно вручает мне ее в руки:

– Вот. Теперь спокойной ночи.

Он издевается, что ли? Какая может быть спокойная сегодня ночь? Похоже, Миша тоже читал ту пресловутую статью и на «продолжение» заранее даже не рассчитывал. Пипец.

– Спасибо. И тебе сладких снов, Миш, – говорю я и чмокаю его… в нос. А потом едва ли не бегом залетаю на территорию дома и прячусь в темной гостиной родительского дома.

Что это было, черт? Ощущение, будто мы только что исчерпали весь свой жизненный лимит неловкости.

Ох, Миша же ждет сигнала!

Я нахожу в гостиной выключатель и зажигаю свет. Ну все, сейчас он точно уедет.

Считаю до десяти, а когда слышу скрип шин по асфальту, гашу свет в гостиной, скидываю туфли и растерянно перебирают ногами по ступенькам на второй этаж.

Размышляю. Может, оно и к лучшему? Зачем торопиться? У нас достаточно времени, чтобы мы могли узнать друг друга поближе. Привычки там. Предпочтения. В еде, в быту, в сексе. Гадство! И тут секс!

Топнув ногой, роняю медведя и подпираю попой стенку у двери в свою спальню. Нет. Ни черта это не к лучшему! Я его хочу. Хочу, не могу! Я, как никогда настроенная на то самое «продолжение»!

Я выхватываю из сумочки мобильник и торопливо ищу номер Миши, едва не кубарем слетая по ступенькам вниз. Руки трясутся. Только бы он не успел далеко уехать!

Бегу к двери, набирая и прикладывая телефон к уху. Успеваю услышать всего один гудок и распахнуть дверь:

– Мамочки! – взвизгиваю от испуга. – Миша?! – на пороге, занеся руку над звонком. – Ты… ты как здесь…

– В пекло этот кардебалет. Принцесса, я так хочу оказаться в тебе, что у меня сейчас от напряжения пар из ушей повалит.

– Д-да!

– Что «да»? – слегка офигевает Миша.

– Все «да»! – хватаю его за отвороты пиджака, с хохотом затягивая в дом. – И во мне, и на мне, и вообще делай со мной все, что захочешь! Тысячу раз «да», Миш!