Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

Глава 35. Зять

Мила

Пребывая все в том же состоянии сильного шока и легкой потери в пространстве мы всей компанией дружно перемещаемся на нашу просторную кухню. Мама суетливо разливает по чашкам чай. Папа с Мишей переглядываются загадочно и… молчат.

Я машинально выставляю на стол домашнее печенье и разливаю по пиалушкам варенье, все время косясь на Румянцева. Руки подрагивают от желания ненароком перевернуть всю эту липкую сладкую вкусность ему на голову. Миша знает моего отца. Они знакомы! Охренеть не встать просто! Чувствую себя обманутой и кинутой…

Мы все так же молча рассаживаемся за стол. Я по правую руку от Миши. Мама с папой напротив нас. Все хватаются за кружки, из которых вьется ароматный дымок. Я не выдерживаю напора собственной обиды и шиплю:

– Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит? Папа? Миша? Откуда вы знаете друг друга?

Перевожу взгляд с одного на другого. Папа делает глоток чая и отставляет кружку. Почесывает подбородок – его любимый жест, когда он крайне озадачен – и говорит:

– Михаил – генеральный директор частной охранной фирмы, которая набирает и контролирует парней из службы безопасности в моей, да и не только в моей компании. Отличный спец, строгий и пунктуальный управленец и просто человек, который быстро и качественно решает разного рода вопросы. Я удовлетворил твое любопытство, дочь?

– Чего? – фыркаю, посмеиваясь. – Фирма? Генеральный директор? Серьезно?

Моей радости никто за столом не разделяет. Тогда я уже на полном серьезе оглядываюсь на Мишу, тараща в неверии глаза, переспрашиваю:

– Так ты… ты не фермер что ли? И не тракторист? Ты мне врал?!

Румянцев протестующе передергивает плечами:

– Не врал, Милка, а умалчивал. Я просто разносторонний человек.

– Разносторонний человек? Ты угораешь, что ли?

– Милена, – шикает мама, – не выражайся!

– Миша?!

– Я потом тебе обязательно все расскажу, принцесса. Обещаю.

– Ты просто…

– Милка? – перебивает меня папа. – Принцесса? – вопросительно заламывает бровь. – Занятно. Мы-то с Михаилом Руслановичем работаем давно, а вот как познакомились вы, дочь, позволь узнать, особенно учитывая вашу, так сказать, разницу в возрасте? – я захлопываю рот. – И каким образом вы оказались у нас дома сегодня утром, Михаил? Расскажите?

– Расскажу, отчего же нет, Леопольд Георгиевич. Это как раз тот самый разговор, который может вам сильно не понравиться.

– Полагаете?

– Предполагаю. Вы меня знаете, медлить я не люблю, говорю все прямо и вопросы решаю конкретно. Да – да, нет – нет. Третьего не дано.

– Знаю. Это я в тебе и уважаю, Михаил.

– Прекрасно. Тогда перейдем к сути?

– Пожалуй.

Миша откашливается и выдает и глазом не моргнув:

– Я люблю вашу дочь, Леопольд Георгиевич.

– Уф… – выдыхаю я испуганно.

– Ой… – охает мама.

– Надо же, – хмыкает папа.

– Я собираюсь сделать вашей дочери предложение руки и сердца и хочу попросить у вас благословения, – продолжает Миша.

– А если я его не дам? – щурится родитель.

– То я прекрасно обойдусь и без него, – улыбается мой Дикарь. – Ваше одобрение мне будет приятно, но по факту – если не получу его, мои намерения в адрес вашей дочери не изменятся.

У меня от такой наглости аж вся обида в горле застревает невысказанным потоком бранных слов! Я замираю. Это было очень дерзко! Офигенно смело! Хотя, чего еще ожидать от Миши? Он “соломки подстилать” точно не будет. Не такой он человек.

– Даже так? Украдешь?

– Украду.

– И даже против воли самой Милены?

– Исключительно с ее позволения и согласия.

На мои щеки натекает алый-алый румянец, а сердце набирает разгон до сверхсветовых скоростей. Мама хватается за сердце. Папа хмурится и замолкает. Смотрит, то на меня, то на Мишу оценивающе. Только долгие мгновения спустя наконец-то задумчиво кивает, будто в подтверждение своим мыслям. Поднимается из-за стола. И, под взглядом трех пар глаз, достает из мини-бара бутылку дорогого коньяка, который на прошлый юбилей ему презентовали коллеги.

У меня от удивления лезут глаза из орбит, а мамина челюсть ударяется о стол. Звонко так. С клацаньем! Чтобы Серебряков Леопольд Георгиевич пропустил хоть стопку утром? Чтобы па позволил себе выпить в будний день? В жизни такого не было!

Все плохо. Все очень-очень плохо!

Я нащупываю под столом запястье Миши, вцепившись изо всех сил. До судороги в пальцах. Миша приободряюще сжимает мою коленку. Он, в отличие от меня, спокоен, как черт.

– Что ж, – говорит папа, – рано или поздно это должно было случиться, – следом за коньяком, доставая два бокала рокс. – Думаю, дальнейший разговор пройдет в сугубо мужской компании и без нежных женских ушей. Прошу, Михаил Русланович, пройдемте в мой кабинет.

Миша

С Леопольдом Георгиевичем я знаком достаточно, чтобы словить по его хмурой физиономии, что мужик пребывает в растерянности. И я даже могу его понять. Реально.

С одной стороны, я знаю, какой он дотошный и правильный человек, и, больше чем уверен, берег свою принцессу-дочку для самой лучшей партии. Как, собственно, Милка и говорила. С другой, я тоже партия не херовая. Капиталы у меня ничем не уступают капиталам Серебрякова. В бизнес-кругах я персона достаточно известная за счет того, что львиную долю столичных компаний и фирм охраняют парни из моего ЧОПа. В скандалах не замечен, в сомнительные аферы не вписываюсь, если что-то не нравится – говорю прямо в глаза. Так что да, не такой уж я и плохой потенциальный зять. Единственный существенный минус, который может сыграть мне не на руку в данный момент, – разница в возрасте. На которую мне, откровенно говоря, по херу. Да и Милке моей тоже. Если бы это было не так, она бы не допустила того, что случилось этой ночью. Следовательно…

Следовательно, класть я хотел на мнение Леопольда. Как и было сказано ранее, получить его благословение будет для меня приятно, но не более того. И без него, если надо, проживу. И я, и принцесса. Принцессе будет сложнее, но она девочка сильная – справится. А там и сами ее предки отойдут, оттаят и примут в семью с распростертыми объятиями.

Да, вот такой я самоуверенный сукин сын.

Мое – значит мое. Без вариантов.

Оказавшись в кабинете, Леопольд Георгиевич первым делом разливает по “сто грамм” и предлагает выпить. Я вежливо, но настойчиво отказываюсь, предоставляя будущему тестю возможность “запить” такую шокирующую новость в одиночку.

Леопольд, махнув коньяк, морщится. С видом сурового непоколебимого воротилы бизнеса приземляет бокал на стол и поднимает на меня взгляд, спрашивает:

– Любишь, говоришь?

– Говорю.

– Как давно?

– Относительно недавно.

– А конкретней?

– Пару недель назад, может, чуть меньше, Милка по просьбе деда приехала ко мне на ферму. У старика, видите ли, здоровье начало сдавать. Вплоть до того, что жить ему от силы пару месяцев осталось. Задание ей дал – в город меня притаранить. Задумал во главе своего холдинга водрузить, как гребаную звезду на новогоднюю елку.

– Ну Петрович! – хмыкает батя Милы. – И ты поддался? Раз здесь.

– Я поддался на очарование вашей дочери. За ней приехал. Дед понятия не имеет, что я в городе. Я планирую, что так оно будет и дальше. Если вы понимаете, о чем я, Леопольд Георгиевич, – заламываю бровь. – Достаточно того, что Алексей по его поручениям бегает и отжимается. Он ему уже всю плешь проел.

Леопольд кивает и выругивается:

– Петрович – старый выдумщик.

– Думаете, его болезнь – надуманный предлог?

– Не думаю, а знаю наверняка. Твой дед тот еще массовик-затейник. Хотя, надо признать, стратег из него получился неплохой. Его план сработал. Вот что значит старая закалка.

– Так, а вот с этого места поподробней, – подаюсь я вперед. – И что это значит?

– Он еще месяц назад мне на уши присел, мол, хочу женить своего внука на твоей дочери. Такой мужик пропадает, и девчонка в девках ходит.

– Серьезно? – взрывается внутри бомба-раздражение. – И что мне это, воспринимать, как благородный жест? Охереть не встать! В свое время не получилось женить на “подходящей партии” отца, он взялся за меня? Старый ко…

– Ты не ругайся, – перебивает меня Леопольд. – Андрей хотел, как лучше. Не из злых побуждений. Милена моя у него уже несколько лет работает. Зарекомендовала себя хорошо. Вот твой дед и решил…

– Я не ярмарочный жеребец.

– Вот и я так сказал. Что тебе не понравится подобный выпад. Да и дочь моя – девочка не простая и с запросами.

– А ваша дочь очень даже земная, гордая и чуткая. Мои деревенские ей там такую проверку на прочность устроили, что… в общем, не было в моей жизни еще таких, как Мила, женщин. И не будет.

– Я его тогда послал, – продолжает Леопольд. – Мягко говоря. Ты знаешь, что у нас с Румянцевым отношения не простые, но прямолинейные. Я сказал, что его план – туфта. Зятя такого, как ты, Михаил, я иметь не против. При условии, что дочь тебя полюбит и будет с тобой счастлива. Но слишком мне виделось много “но”.

Я киваю. Мне и самому при первой встрече с Милкой виделись сплошные “но”. Пока не накрыло так, что все эти “но” стерлись к черту, превращаясь в труху.

– Разница у вас большая. У тебя сын. Она сама еще ребенок. Разное поколение, разное воспитание, разные взгляды на жизнь. Как мне это виделось. А дед твой, Миша, оказался говнюком проницательным.

– Ключевое – говнюком. А я-то думаю, что-то не сильно вы удивились, увидев меня у себя дома, – хмыкаю. – Значит, вон оно как, дед просто решил разыграть очередную партию. Только вместе покерных карт – чужие судьбы. Правильно говорят, горбатого могила исправит.

– Но по итогу-то, все получилось к лучшему. Скажешь, нет?

– На его счастье, да. Только это не отменяет того, сколько моя мать и отец настрадались в свое время.

– Злопамятный?

– Просто не люблю, когда обижают близких мне людей. По-моему, это нормальная реакция. Разве нет?

– Ты прав. Но все мы ошибались. Я тоже хватил лишку, чуть не выдав дочь замуж за нелюбимого ею человека. Она меня простила. Каждый имеет шанс на прощение.

Я ухмыляюсь:

– Примерно то же самое мне сказала ваша дочь, – однажды и вскользь, когда тема деда случайно всплыла между нами в разговоре. Я тогда быстро свернул любые попытки Милки повлиять на мое решение. А сейчас… сейчас я бешусь еще сильнее. И нет, как ни крути, не получается у меня преисполниться благодарностью к деду. Каким бы подарком для меня не стало появление принцессы в моей жизни.

– Шанс-то имеет каждый, – киваю. – Разница только в том, что вы смогли вовремя остановиться и признать свою ошибку. Дед – нет.

Мы переглядываемся. Отец Милки наливает себе новую порцию коньяка и снова поднимает руку, планируя выпить, когда в дверь раздается стук. Громкий и совсем не робкий. А потом, не дожидаясь разрешения, дверь в кабинет Леопольда распахивается.

Я оглядываюсь.

Милка. Глаза большие, испуганное. Лицо бледное. К груди прижимает телефон.

– П-пап, Миш…

Мы с Леопольдом, как по команде, подскакиваем на ноги. Выдавая в унисон:

– Дочь, что происходит?

– Принцесса, что случилось?

– Там это… – мнется Милка с ноги на ногу переступая. – Секретарь Андрея Петровича звонил. Он попал в больницу. Кажется, все серьезно…