Дикий огонь в его руках (ЛП)

ГЛАВА 34

ДИГАН целовал Макс, хотя понимал, что не должен. Ведь он твёрдо решил не делать этого. Он поклялся, что больше не будет этого делать. Что же заставило его передумать? Он не был способен мыслить логически, просто не хотел, когда она так ласково к нему прильнула. Но потом он учуял запах роз в сочетании с запахом сена. Макс не пахла розами…

Он поднял взгляд и увидел разбросанное вокруг сено и Эллисон, лежавшую под ним. Он не должен был заниматься с ней любовью в конюшне, но там она его поцеловала, и это был самый счастливый день в его жизни. День, когда она выбрала его, поэтому он и не смог сдержаться.

Она была его первой любовью. Его единственной любовью. Флинт тоже любил её. Их соперничество было жестким, но никогда не выходило за рамки, хотя оно длилось слишком долго. Ещё с тех времен, как они были детьми, когда только начали соперничать за её внимание, и до настоящего времени, когда оба хотели на ней жениться. Она поощряла их соперничество, ведь ей доставляло удовольствие, что её добиваются два самых достойных мужчины в городе.

Диган и Флинт боролись за Эллисон, и пару раз дело даже доходило до драк. Но хотя они оба хотели Эллисон, они всё равно оставались братьями. Их кровная связь была сильнее.

Дигана очень огорчило бы, если бы Эллисон выбрала Флинта вместо него, но он был бы рад за брата. И Флинт великодушно отступил, когда она окончательно решила, что её мужем станет Диган. Диган и не рассчитывал на меньшее.

Его радость поблекла. Аделаида Миллер кричала на него:

— Если ты не сможешь попасть в цель, ты умрешь. Сосредоточься, мальчик!

Ему не нравилось оружие. Последнее, которое он держал в руках, было дуэльным пистолетом его отца. После того, что Диган натворил с его помощью, он поклялся больше не прикасаться к оружию. Но сейчас он держал в руке револьвер. И это случилось снова, пронзительный крик оторвал его от тренировки. Он побежал вверх по лестнице выяснить, почему она кричит. Вверх по извилистой лестнице, по бесконечной лестнице. Почему он никак не может добраться наверх? Повсюду был невыносимый жар. Ощущение такое, будто дом полыхает, настолько было жарко. Может она из-за этого кричала? Но в воздухе не витал дым, только запах роз. Её запах, зовущий его наверх. Её крик, а он не может к ней добраться, как бы быстро он не бежал! Но он должен спасти её. Она для него всё, но треклятая лестница никак не заканчивается…

— Я не собиралась это использовать, — говорил женский голос. — Я не доверяю ему настолько, что не подпустила бы ближе, чем на расстояние плевка. Это могла быть отрава. Но я была в отчаянии, когда лихорадка усилилась вместо того чтобы отпустить тебя. Ты слышишь меня?

Чёрт возьми, Диган, я думала, ты приходишь в себя.

Голос принадлежал Макс, и из-за её милого негодования, ему захотелось улыбнуться.

Диган чувствовал, как она проводит прохладной мокрой тканью вдоль его груди. Он не открывал глаз. Он не был уверен, что ему это не снится. Если это всего лишь сон, то пусть лучше длится он, чем тот кошмар.

— Кому это ты не доверяешь?

— О, хвала Господу! — выдохнула Макс. — Ты должен поесть, пока можешь.

Он открыл глаза и увидел, что она сует ему миску.

— Что это?

— Индейка и суп из одуванчиков со стеблями крапивы.

Диган осторожно перевернулся набок, чтобы съесть суп. Он до сих пор сомневался, что не спит, а Макс всё ещё выглядела обеспокоенной.

— Ещё что-то случилось?

— Ты два дня не приходил в сознание, Диган, — сказала она осуждающе. — Я была до смерти напугана. А теперь пей суп. Ты должен восстановить свои силы. Если ты поешь, то сможешь нормально поспать.

Он поспал и, к счастью, без всяких сновидений. Когда он снова проснулся, в хижине было почти темно, лишь слабый свет исходил от горящего очага. Макс спала на конских попонах, расстеленных в углу на полу. Она не укрылась, так как окна и дверь были закрыты, а огонь в топке поддерживал в комнате тепло. Она была полностью одета, свернулась калачиком на боку и использовала свое пальто вместо подушки. Макс, наверное, очень устала, ухаживая за ним.

Прихватив с собой простыню, Диган осторожно направился на улицу, чтобы облегчиться.

Он не мог вспомнить, когда ещё чувствовал себя таким немощным. Его довольно сильно шатало из стороны в сторону. Диган даже не был уверен, что сможет вернуться обратно в кровать. Он чувствовал такое сильное истощение. И боль. Ныло всё тело, а не только левый бок. Но Макс будет злиться на него утром, если обнаружит, что он отключился на улице, поэтому Диган заставил себя вернуться в кровать.

Ему удалось не разбудить её. Он на минуту присел, чтобы на неё посмотреть. С босыми ногами, свернувшись калачиком как маленький ребёнок, она должна была выглядеть очень мило и так невинно. Но в то же время, она выглядела сексуально. Без шейного платка, пуговицы на рубашке расстёгнуты почти наполовину, а грудь частично обнажена… и он никогда не сможет выкинуть из головы ту ночь, которую они разделили в Монтане.

После их первого поцелуя тем жарким днем в Монтане, его совсем не удивило то, что произошло ночью. Всё к этому и шло, ведь слишком часто он видел её полураздетой, слишком часто он желал её, даже если она была полностью одета… как сейчас.

С каким же трудом ему той ночью дались эти слова, когда Диган спросил её, хочет ли она, чтобы он остановился. А на следующее утро она не позволила ему поступить добропорядочно, даже разозлилась из-за его предложения пожениться. Так тому и быть. Это было ошибкой, и она не собиралась позволить, чтобы это привело к ещё большей ошибке.

Как там она сказала? Что ждет каких-нибудь хороших, счастливых причин для замужества.

Она была полностью права. Была только одна веская причина, чтобы вступить в брак — если нашёл человека, который действительно может сделать тебя счастливым, и ты веришь, что этот человек чувствует к тебе то же самое.

Макс, наверное, спасла ему жизнь, вытащив из него пулю. Может быть, в Бьютте она тоже спасла его жизнь. Он должен решить её неприятности в Техасе, и не стоит всё усложнять.

Он снова уснул, и кошмарное сновидение вернулось. Но в этот раз он достиг вершины лестницы…