Дочь кузнеца, или Секреты Средневековой стоматологии

Глава 41

Наконец, мы въехали в столицу и сразу направились в королевский замок. Перед въездом рыцари графа Нассау простились с нами. На уговоры погостить в Лондоне они не согласились, объяснив, что их долг - выполнив приказ, вернуться как можно быстрее к своему господину. Мы сердечно поблагодарили их за помощь в сопровождении, и они отбыли в пределы Шотландии.

В замке короля нас встретил камергер, заведовавший всем придворным штатом. Я думала, что меня по статусу фрейлины призовут к Её Величеству Элеоноре. Но камергер сообщил иное.

- Мэтр Портер, приказано по вашему возвращению немедля представить вас на аудиенцию к королю, - сказал он нерадушным, суровым тоном. - Если при вас есть бумаги от правителя Шотландии, адресованные Его Величеству, можете дать их мне, я передам государю. Доложу ему, что вы прибыли. Вашей невесте тоже велено присутствовать на аудиенции.

Вельможа вышел, направляясь на доклад к монарху. Мы с женихом остались наедине.

- Шон… - я озадаченно посмотрела на него. - Как думаешь, к чему такая срочность? Почему государь требует нас к себе?

- Наверное, хочет объявить нам о своей милости за выполненную миссию, - пожал плечами Шон. - Зачем же ещё?

- Мне всё это не нравится, - поделилась я с ним. - Я чувствую предвестие какой-то беды, хоть убей меня...

- Не думаю, дорогая. Ты просто переволновалась, - ласково успокоил меня жених. - Ну, посуди сама, какие беды нам теперь могут грозить? Мы дома, в родной Англии. Ужасы позади. Доверие короля мы полностью оправдали, Александр Шотландский сам передал ему благодарственное письмо с упоминанием наших заслуг. Совесть у нас чиста. Чего страшиться?

- Шон… - я не успела договорить. В комнату вошёл камергер и приказал следовать за ним, дабы представить нас пред очи государя.

Генрих сидел в своих покоях, склонившись над письменным столом с многочисленными бумагами. Мы вошли и церемонно раскланялись. Лицо правителя было мрачнее тучи, он удостоил нас лишь кивком головы. Сердце в тревоге забилось чаще. Я поняла, что дурное предчувствие не обмануло меня.

- Доктор Портер, - сурово провозгласил король. - Мы прочли письмо брата нашего Александра. Он сообщает о ваших немалых заслугах в победе над бедствием, поразившем его владения. Сие обстоятельство требовало бы достойно наградить вас за усердие и верную службу короне. Но!

Король поднял указательный палец и сделал небольшую паузу.

- Если бы не открылись и другие обстоятельства. А они далеко не в вашу пользу. На днях его святейшество архиепископ Кентерберийский получил гневное письмо из самого Рима. Высшие духовные иерархи озабочены нашим попустительством преступлениям, которые творятся в пределах государства. Вы догадываетесь, о чём я?

Шон поклонился.

- Никак нет, Ваше Величество! Я не пойму, чем мог вызвать гнев святых отцов, и о каких преступлениях идёт речь.

- Возможно, мэтр Портер, что вы и сами пребываете в ослеплении и не знаете всех обстоятельств, - отвечал король. - А вот невеста ваша должна быть осведомлена лучше. Сударыня! Знакомо ли вам имя отца Стефана?

Я вздрогнула от неожиданности. Во время последних событий я и думать забыла про старого ханжу. Неужели он опять воскрес из пепла? Каких козней мне ждать на сей раз? Будь трижды проклят этот подлец!

- Да, Ваше Величество! - отвечала я, стараясь всеми силами скрыть волнение. - Это священник того прихода, откуда я родом. Признаться, у него давно было предвзятое отношение к нашей семье, моему отцу в том числе. Господин тамошних земель, граф де Богун, даже помогал в своё время уладить последствия его доносов самому кардиналу. Я не удивлюсь, если узнаю, что настоятель хочет очернить моё доброе имя в который раз.

- Вот оно как...- протянул король. - Значит, вы не отрицаете, что отец Стефан уже не впервые сообщает дурные вести относительно вашей особы?... Но на сей раз дело зашло слишком далеко. Его святейшество архиепископ Кентерберийский в послании из Рима получил вести о попрании против законов святой церкви, чёрном колдовстве и неслыханной ереси. Всё это процветало во владениях вашего графа, а теперь пустило корни прямо под носом королевской власти. И виной тому он называет вас, сударыня. Но это ещё не всё. В Рим стали приходить многочисленные послания от служителей шотландской церкви. Они сообщают, что вы и жених ваш призывали при лечении поветрия силы самого Сатаны, вопреки протесту наставников христианства. Вкупе всё это вынуждает папский престол принять срочные меры к пресечению козней дьявольских. Участь мэтра Портера пока не решена. А вас, дорогуша, велено представить на церковный суд, как обвиняемую в сношениях с врагом рода человеческого. И я не в силах противиться решению святого престола!

Король закончил свою гневную тираду и проницательно посмотрел мне в глаза, словно пытаясь разгадать мои тайные помыслы.

Пока я собиралась с мыслями для ответа, Шон рухнул на колени пред королём.

- Ваше Величество! - воскликнул он с отчаянием. - Пощадите Лиру! Клянусь честью, она невинна! Моя невеста — жертва клеветы недостойного священника! Я готов представить свидетелей! Умоляю, будьте милосердны!

- Встаньте, милостивый государь! - сурово отрезал король. - Мольбы вы адресуете не туда. Я не бог. Я не могу идти против законов святой церкви и папского престола. Даже если бы в подобном обвинили саму супругу мою, долг монарха был бы предать ее в руки божьих судей. Если ваша невеста невинна, Господь найдёт способ защитить её. Это дело церкви, а не земной власти. Пусть участь вашей наречённой решает духовный суд. Он начнётся сразу, как только к нам прибудут из Рима отцы святой инквизиции. Это последнее слово.

Король подумал ещё немного и продолжал.

- Единственное, что в моей воле… По ходатайству Её Величества королевы вашу невесту вплоть до дня суда не будут держать в темнице. Наша царственная супруга не хочет очернять одну из своих фрейлин до законного приговора. Поэтому обвиняемую милостью нашей мы не отправим в стены тюрьмы. Пусть она дожидается суда под домашним арестом. Естественно, никому не будет дозволен допуск к ней. Это всё, что я могу сделать для вас в память о ваших услугах престолу. Разговор окончен.

Король взял со стола в руки серебряный колокольчик и позвонил в него. В покои вошёл стражник.

- Сопроводите фрейлину Лидс в её комнату, приставьте к ней охрану, и чтобы ни одна душа не смела входить к ней до моего распоряжения!

Стражник подошёл ко мне и грубо взял за локоть, выпроваживая из покоев.

- Лира! - успел крикнуть мне вслед Шон. - Не бойся! Я спасу тебя! Клянусь! Верь мне!

Оставшись одна в своей комнате, ставшей моей темницей, я упала ничком на кровать, и, не сдерживаясь, забилась в рыданиях. Вот она, награда за нашу миссию! Проклятый отец Стефан, старый сладострастник, чтобы тебя черти драли! Я нисколько не удивляюсь твоей безнравственности… Вся мировая литература пестрит рассказами о тайных грешках служителей божьих. Не зря средневековые сатирики высмеивали похождения сластолюбивых церковников в женских монастырях. Тайный разврат в те времена до мозга костей поразил клириков, которых физически тяготил обет безбрачия. И отец Стефан не исключение. Он просто порождение своего времени. Проклятые церковники! Слишком рано я радовалась нашей победе над мракобесием средневековья. Что такое святая инквизиция, я хорошо знала из исторических романов и фильмов. Палачи в сутанах отправляли на костёр гораздо более знатных персон, заподозренных в колдовстве. Кто я такая, безродная девица из бывших вилланов? Моё слово против аргументов отца Стефана не будет ничего значить. Вмешательство графа де Богуна, как оказалось, тоже не помогло… Раз уж этот процесс инициирован в самом Риме… Мне больше не на что надеяться. Я не выйду живой из их рук.

После долгих раздумий и рыданий я постепенно успокоилась. Оглядевшись в комнате, увидела ужин, оставленный на столе, и какое-то письмо. Спешно его распечатала и не поверила своим глазам. Это была весточка из родного города, от отца! Очевидно, письмо доставили ещё до нашего возвращения в Лондон и оставили в моей комнате. Это была огромная радость в час отчаяния! Я жадно впилась глазами в строки, в душе прося, чтобы не было дурных известий. Вот что писал мне батюшка:

"Дорогая дочка, надеюсь, что письмо это застанет тебя и твоего наречённого в добром здравии. Кланяйся ему и передай моё отцовское благословение. С огромной радостью прочёл твоё послание. Ты известила, что король пожаловал тебя в придворные дамы. Мы с Мартой даже заплакали от несказанного счастья. О таком я и мечтать не смел, расставаясь с тобой! Теперь ты высокая персона, на одной ноге с большими господами. Мог ли ожидать я этого для своей единственной дочери, когда растил тебя в глухой деревне! Храни господь нашего милостивого государя. Верю, что ты не посрамишь честь семьи, и будешь преданно служить своей королеве.

О себе спешу отписать, что у нас, хвала создателю, всё благополучно. Марта стала мне доброй женой, неустанно заботится обо мне. Слава богу, мы сыты, здоровы, да откладываем на чёрный день небольшие сбережения. Больница ваша по-прежнему жалуется городскими властями. Ваши ученики, Фред и Сэм, велели кланяться тебе и доктору Портеру. Они уже здесь известные лекари. Я по-прежнему тружусь в своей гильдии, и даже успел дорасти до звания помощника старосты.

Одним словом, грех нам Бога гневить. Надеюсь, что, когда это письмо придёт к тебе, вы с женихом благополучно вернётесь из чужих краёв. Не забывайте нас, шлите весточки о себе! Жду дня вашей свадьбы с нетерпением. На том остаюсь отец твой, Джон Лидс, заочно посылая тебе, доченька, своё благословение!".

Я поцеловала бумагу, к которой прикасались отцовские руки. Бедный батюшка! Знал бы ты, что ждёт несчастную дочь твою...

Потекли дни моего заточения. Как и приказал король, в комнату ко мне никого не допускали. Раз в день отворялась моя дверь, и руки прислуги ставили мне на порог поднос с едой и воду для умывания. После чего забиралась грязная посуда, и дверь захлопывалась до следующего дня.

Я буквально сходила с ума от неведения и безысходности. Книг у меня в комнате не было, поэтому не могла отвлечься от скорбных мыслей хотя бы чтением.

На третий день заточения, получив свой завтрак, я вдруг под одной из тарелок увидела сложенный клочок бумаги. Мгновенно его развернув, узнала почерк Шона. "Любимая, крепись! Я сумел тайно отправить гонца к графу Нассау, описав твою участь. Верю, он нам поможет. Верь и ты. Люблю". Это всё, что было сказано в нежданном послании.

Передо мной замаячил слабый огонёк надежды. Шон, дорогой мой Шон! Он умудрился подкупить прислугу, чтобы передать мне эту записку. Любимый так верит в помощь… Но что может сделать иноземный граф против святой инквизиции? Нет, чудес не бывает...

Сколько времени я провела в заточении, не знаю. Потеряв счёт дням безысходного отчаяния, уже боялась сойти с ума.

Наконец, одним хмурым утром на пороге моей комнаты вместо прислуги появился дворцовый стражник. Он сообщил, что сегодня я предстану пред духовным судом, назначенным в стенах замка…