Дом Хильди Гуд

ГЛАВА 4

Увидев Патча и Кэсси Дуайтов в городе, вы сочтете их счастливой спокойной парой. Но я пыталась продать их дом больше года и — как на духу — не знаю, смогу ли продать его, пока они в нем живут. Не нужно быть брокером или мозгоправом, чтобы видеть, как изменились и как неуравновешенны его обитатели, все трое. Снаружи, в городе, Кэсси выглядит веселой и бодрой, однако я знаю ее с детства и замечала перемены, резкость, искажавшую ее приятные черты. Впервые я обнаружила это однажды вечером, когда остановилась на пляже Норт-бич — прогуляться перед посещением дома, выставленного на продажу.

На Норт-бич есть парк аттракционов с качелями и детскими «паутинками». Я часто брожу по берегу, знаю многих молодых мамочек, гуляющих там с детьми по вечерам, и частенько останавливаюсь поболтать. В тот день я впервые увидела Ребекку на берегу. Она стояла, глядя на береговую линию; у ног ее играл сын, Бен. Кэсси сидела на одеяле неподалеку, в окружении своих друзей.

В табуне кобылиц, в стае волчиц, в любом сообществе самок есть вожак; так и в группе на пляже Норт-бич главной была обычно Кэсси Дуайт. Общительная, дружелюбная, урожденная вендоверка — ей звонили все, чтобы узнать, пойдет ли она сегодня на Норт-бич или на школьный двор. Она обычно принимала решение в зависимости от погоды и от того, как чувствовал себя ее непростой сын, Джейк. Кэсси помнила дни рождения почти всех остальных мамочек и частенько приносила угощения; дети были в восторге, а матери восхищались ее великодушием и благородством. И это при том, что ей приходилось испытывать! Ее муж был крупнейшим подрядчиком по водопроводу в районе, так что Кэсси знала вдоль и поперек, кто что делает в своем доме. Что строится и где. Кто тратит деньги на импортный мрамор, а кто сажает розы слишком близко к брызгам моря или к дороге.

День был жаркий для июня, и большинство мамочек облачились, похоже, в прошлогодние, слегка поношенные и растянутые купальные костюмы, которые могли послужить второй сезон. На игровой площадке пляжа Норт-бич собирались местные женщины, выросшие в Вендовере и окрестностях; они терпеть не могли тратиться на новую одежду, пока старая носится. Те женщины, которые у нас не так давно, чьи мужья купили старые имения или построили новые, проводят вечера в частном пляжном клубе Анавам. А те, кто входит в местное высшее общество, вступают в Вестфилдский охотничий клуб, где играют в гольф, ездят на лошадях или играют в теннис, пока дети бултыхаются в бассейне. Венди Хизертон уговорила Ребекку и Брайана вступить в Анавамский пляжный клуб.

Я помахала рукой Кэсси и ее банде и побрела туда, где стояла Ребекка.

— Рада вас видеть.

Ребекка прикрыла ладонью глаза от солнца, чтобы рассмотреть меня в полуденном мареве, и улыбнулась.

— Привет, Хильди.

— Вы часто приходите на этот пляж?

— Да, особенно по утрам. Бену нравится скалистый берег, а Лайам пристрастился к скимбордингу.

Я проследила взглядом, куда смотрит Ребекка; Лайам вспрыгнул на доску толщиной с вафлю и скользил по тонкому языку прибоя. Он поднял руки над головой и чуть согнул колени.

— У него здорово выходит, — восхитилась я.

— Он может так целыми днями, — ответила Ребекка. Кэсси со своей группой сидели в нескольких шагах; заметив меня, Кэсси поднялась и подошла к нам.

— Привет, Хильди, — сказала она с улыбкой, хотя смотрела на Ребекку.

— Здравствуйте, Кэсси, милая, — ответила я. — Вы знакомы с Ребеккой Макаллистер?

— Мы не встречались, но я — жена Патча, он делал весь водопровод в вашем доме, — сказала Кэсси.

— А, ну конечно. — Ребекка тепло улыбнулась. Они с Кэсси пожали друг другу руки. — Патч умеет работать.

— Спасибо, — отозвалась Кэсси. — Я вас уже видела здесь прежде, просторе решалась подойти и познакомиться. Мы тут сидим каждый вечер, пока дети играют. Присоединяйтесь.

— О, конечно. Спасибо, — ответила Ребекка.

Я порадовалась, что Ребекка познакомилась с Кэсси. Так она свяжется с остальными местными мамочками.

Девятилетний Джейк подошел к нам вслед за матерью; пока Кэсси расспрашивала Ребекку, как ей понравилось в Вендовере, Ребекка краем глаза рассматривала Джейка. Он крутился вокруг Бена, очарованный грузовиком малыша.

— У нас есть лимонад, — сказала Кэсси. — Хотите?

— Конечно, — ответила я.

— Ой, нет, спасибо, я не буду, — сказала Ребекка. Она взглянула на Лайама в волнах и снова перевела глаза на Бена. Джейк ходил вокруг него маленькими кругами, однако Бен ничего не замечал, проталкивая грузовик через гальку. Кэсси вернулась к подругам, чтобы достать из холодильной сумки лимонад для меня.

Ребекка явно недоумевала, почему такого большого мальчика так интересует совсем маленький Бен.

— Привет, Джейк, — сказала я, но он не обратил на меня внимания, так что я только улыбнулась. — Ты уже такой большой.

И тут Джейк бросился на Бена и попытался вырвать из его руки игрушечный грузовик. Сначала Бен вцепился в игрушку. Никто из мамочек, кроме меня и Ребекки, ничего не видел.

— Джейк, — позвала я. — Нет, не надо, Джейк!

— Это мой грузовик, — серьезно сказал Бен, глядя в глаза Джейку, но тот смотрел только на грузовик и резко выдернул его из рук Бена.

— Эй! — крикнула Ребекка, встревая между мальчиками. — А почему бы не играть по очереди?

Джейк не обратил внимания. Он присел на корточки на песке, крутил рукой колеса грузовика и смотрел на них. Бен старался не зареветь.

— Эй, послушай, — повторила Ребекка, легко тронув плечо Джейка. Едва ее пальцы коснулись его рубашки, Джейк пронзительно завопил, вскочил на ноги и начал подпрыгивать на мысках, хлопая руками перед собой. Он швырнул грузовик на землю и стал вертеться вокруг себя, хлопая ладонями и безостановочно вопя.

— Ох! — Ребекка поняла свою ошибку. — О, прости…

— Что… с вами… не так? — Кэсси уже стояла перед Ребеккой, выкрикивая слова ей в лицо. Ребекка увидела, что все женщины, только что увлеченные легкой болтовней, уставились на нее.

— Простите, он ведь старше Бена, я думала, он может уступить. Я же не знала…

— Чего не знала? — прошипела Кэсси. Она покраснела от гнева. Потом повернулась к сыну, чтобы успокоить его. — Джейк, Джейк…

Я понятия не имела, что сказать, и просто сочувственно улыбнулась Ребекке.

— Простите, — повторила Ребекка.

— Нет, — сказала Кэсси, тяжело вздохнув и оставив Джейка, который продолжал вертеться и хлопать. — Это вы меня простите. Откуда вам знать… У Джейка серьезное отставание в развитии.

— Мне очень неловко. Простите.

— Он не переносит, когда его трогают. Ничего, если я дам ему грузовик поиграть — может, это его успокоит?

— Конечно, — ответила Ребекка, взглянув на Бена, который продолжал плакать. Пока Кэсси старалась привлечь внимание Джейка грузовиком, Ребекка села на корточки рядом с Беном и легонько обняла его.

— Милый, я принесла другие игрушки.

— Это мой грузовик. Пусть отдаст.

— Да, милый, но Джейку непросто поделиться с тобой.

— Почему? — Бен шмыгнул носом. — Он большой мальчик.

Я увидела настороженный взгляд Кэсси.

— Ну… — сказала Ребекка. — Он… инвалид.

— О Господи! — воскликнула Кэсси, оглянувшись на подруг, которые сочувственно улыбались ей, и снова перевела взгляд на Ребекку. — Где вы живете? В пещере? Займитесь своей культурой.

Ребекка, с покрасневшими щеками, уставилась на Кэсси:

— Что вы сказали?

— Джейк — ребенок с отставанием, а не инвалид.

— Я это и имела в виду.

— Нет, то, что вы сказали, бесчеловечно.

— «Бесчеловечно»? Не понимаю, о чем вы. И знаете что? Я ведь не с вами разговаривала, а со своим сыном. — Ребекка поднялась и, схватив Бена за руку, пронзительно позвала второго сына: — Лайам! Лайам, нам пора. Нам пора в нашу пещеру!

Лайам соскочил с доски и крикнул в ответ:

— Что?

— Немедленно! — крикнула Ребекка и зашагала на парковку. Лайам отправился за ней, волоча скимборд по песку.

— Мам… — заныл он.

— Мой грузовик, — крикнул Бен.

— Мы купим тебе — новый, — отчеканила Ребекка, подтаскивая всхлипывающего сына к машине. Потом вырвала скимборд у Лайама, который нырнул в машину вслед за братом.

— Кэсси, — сказала я.

— Что, Хильди? Что?

— Ничего.

Мы смотрели, как Джейк крутит колеса грузовика.

— Не надо ей было обращаться с ним как с чудовищем. Он никогда и мухи не обидел. Это же всего лишь грузовик.

— Знаю, — кивнула я. — Знаю.

Серебряный «лендкрузер» Ребекки резко развернулся на песчаной парковке и помчался прочь, оставляя за собой тучу горячего песка и пыли.

Я помню Джейка совсем крохой. Кэсси несколько раз заходила с ним ко мне в контору, когда проезжала мимо. Он был необычайно мил; весь в перевязочках, большие голубые глазки. Великолепный бутуз. Наверное, ему был примерно год, когда Кэсси начала замечать, что он развивается не так, как дети его возраста. У ее сестры дочь на четыре месяца младше Джейка, и она превосходила его — во всем. Помнится, я повторяла Кэсси, что мальчики, как известно, развиваются медленнее. «Нагонит», — говорила я. И все так говорили. Но Джейк не нагнал. Примерно в полтора года у него начались припадки — тогда и обнаружили генетическое заболевание. Есть какая-то болезнь — не помню точное название, — и в два года всем стало понятно: что-то идет не так. Джейк не разговаривал, смеялся невпопад и вертелся, пока голова не закружится, — тогда он падал, или часами крутил колеса у игрушечного грузовика.

В тот день, когда я приехала взглянуть на дом Дуайтов — они сообщили мне, что хотят выставить его на продажу, — я получила краткое представление об их жизни. Была суббота, и когда я утром позвонила, пришлось какое-то время подождать. Никто не открывал, но я слышала пронзительный повторяющийся крик внутри. Я обошла дом и постучала в кухонную дверь, заглянув в окно. Джейк сидел на полу, бился о стену головой и подвывал. Кэсси пыталась оттащить его от стены, но Джейк вырывался у нее из рук и снова двигался к стене, где качался с четким ритмом, словно живой метроном, на сильной доле врезаясь в штукатурку головой. Кэсси оставила его на мгновение, подлетела к двери, отперла мне и вернулась к Джейку.

— Заприте за собой дверь! — крикнула она. Я не сразу нашла замок — он оказался на высоте плеча.

— Патч! — Кэсси старалась перекричать пронзительные вопли Джейка.

Честно скажу, меня ошарашило происходящее. Я ведь до этого и понятия не имела. Через мгновение вошел Патч, в старых спортивных штанах и футболке, с мокрыми волосами.

— Я тебя зову, зову!.. У него тут чертов срыв, а Хильди пришла смотреть дом, — прошипела Кэсси.

— Я был в душе, — ответил Патч с едва сдерживаемым гневом. — Привет, Хильди, — продолжил он, даже не глядя на меня. Он смотрел на Джейка, и его голова дергалась взад-вперед в такт ударам головы сына.

— Привет, Патч, — ответила я.

— Давай, Джейк. — Патч ухватил мальчика за запястья. — Идем, посмотрим «Улицу Сезам». Посмотрим Элмо.

— Шлепка, Шлепка, — повторял Джейк и продолжал подвывать, пока Патч не поднял его на руки, как младенца.

— Мы найдем Шлепку, — сказал Патч. — Не дерись, Джейк.

Кэсси постояла несколько мгновений, стараясь унять дыхание, потом беспомощно улыбнулась мне.

— Он уже слишком тяжелый для меня.

— Да, вижу, он такой… большой… — ответила я.

Ну а что было сказать?

Кэсси провела меня по дому. Дом оказался, мягко говоря, развалиной. Вся штукатурка в дырах. На полу в чулане, похоже, высохшая какашка. Стена в ванной в пятнах крови; подгузники взрослого размера торчат повсюду — в ванной, в спальнях, на кухне. Весь дом замусорен лекарствами, грязной одеждой, медицинскими счетами и вырезками из журналов. Кэсси почти ничего не объясняла. Не было нужды. Как я и говорила, дом сам рассказывает свою историю.

В кабинете (когда-то здесь собирались устроить комнату для второго ребенка) висели фото Джейка в костюме зайчика — он уставился куда-то вдаль, без улыбки. Были и свадебные фотографии Кэсси и Патча — оба выглядели лет на двадцать моложе. А они не прожили вместе и десяти.

Я спросила у Кэсси, что под заляпанными коврами в гостиной. Она рассеянно взглянула на меня:

— Пол? Кто его знает.

Патч предположил, что его отец уложил там дубовый паркет, и обещал приподнять потом кусок ковра, чтобы проверить. Джейк стоял перед телевизором, раскачиваясь под песенку из «Улицы Сезам».

Дуайты хотели переехать в Ньютон, ближе к лучшей в Бостоне и округе школе для Джейка. Но сначала им следовало продать свой дом. Мы с Кэсси присели к кухонному столу, чтобы кое-что посчитать. В соседней комнате топал и пел Джейк. Хотя слов не было, явно слышалась мелодия. Все это напоминало индейский медитативный напев, будто коренной американец бьет в барабаны.

Джейк сидел на полу и, отвернувшись от телевизора, раскачивался взад-вперед с закрытыми глазами. На коленях мальчика разлегся большой рыжий кот. Таких толстых котов я редко видела — манерный, со статной, царственной головой, с длинным густым мехом и пушистым хвостом, который то и дело подергивался самым кончиком, как погремушка у гремучей змеи. Перевернувшись на спину, кот массивными белыми лапами помесил воздух, потом снова улегся на живот и легонько цапнул коготками пижаму Джейка, потом мурлыкнул; его зеленые глаза то широко распахивались, то сужались в маленькие полумесяцы. Пение Джейка превратилось в мурлыкающее урчание, и кот раскачивался туда-сюда, прижимаясь к раскрытой ладони мальчика то одной усатой щекой, то другой.

— Хорошая киса, — сказала я искренне, хотя я и не кошатница.

— Это Шлепка — и он действительно великий кот. Они любят друг друга. — Кэсси светилась, глядя, как ее сын обнимает любимца. — Тебе лучше, Джейки? — спросила она, улыбнувшись ему, но мальчик, похоже, не замечал нас. — Ему нравится гладить мех кота, а трудотерапевт сказал, что кошачье урчание каким-то образом успокаивает.

— Хорошо, — кивнула я.

— Мы не собирались заводить животных. Не думали, что Джейк с кем-нибудь уживется, но этот кот сам однажды пришел, год назад, видимо, потерялся. Несколько дней околачивался у нас на крыльце, мы начали его кормить. Когда мы с Джейком куда-нибудь выходили, кот за нами следом. А главное, Джейк всегда понимал, что с котом нужно обходиться аккуратно. Нам не пришлось его учить.

Джейк терся щекой о шерсть на спинке кота; кот спокойно вылизывал подушечку лапы.

— Пришлось перевесить замки повыше несколько месяцев назад, — объяснил Патч, выпуская меня из кухонной двери. — Джейк в прошлом году отпер дверь… Два часа его искали. Я в жизни столько не молился. Он ведь не знает ничего ни о движении на дороге, ни о собаках, ни о незнакомцах. Я думал, Кэсси свихнется. Подняли всех поисковиков. В конце концов нашли Джейка за универмагом, босого, на куче стекла у мусорных баков. Несколько недель эта картина стояла перед глазами. Я думал, знаете, а что если? Что если?..

— Так нельзя, — сказала я. — Вы так себя до безумия доведете.

Я выставила цену ниже пятиста тысяч долларов. За зиму я показывала дом раза три, но Дуайты не в состоянии были привести его в порядок. Во всяком случае, каждый раз, приходя, я заставала его в худшем состоянии. Дом стоит на тихой улице, ведущей к Кроссингу; проезжая по ней, я вспоминаю, что сказала мне Кэсси, когда я впервые заговорила о продаже дома, о школе в Ньютоне.

— Это школа с группой продленного дня. Однажды, когда мы станем старыми, кто будет заботиться о Джейке? Я сама могу вспылить раз двадцать на дню — а ведь я его мать. А что будет делать тот, кто не любит его, как мы с Патчем? Как о нем позаботится тот, кому он даром не нужен? Знаете, несколько лет назад я читала про пожилого человека, который застрелил тридцатилетнего слабоумного сына и застрелился сам. И я понимаю его, Хильди, честное слово, понимаю. Я хочу, чтобы Джейк выучил достаточно правил, чтобы однажды обойтись без нас.

Меня трудно растрогать, но при этих словах я коснулась плеча Кэсси. Наверное, и Кэсси не из сентиментальных, потому что она отодвинулась, и мы снова вернулись к банковским бумагам.