Дорога за горизонт

Глава 12

— Мазь от ожогов дай!

— Мазь? Ты когда это подгореть успела?

— Не мне, — Юлька развернулась боком, продемонстрировав подпалину на боку зверюги. — Ему.

Стиснутый нежными женскими ручками котяра посмотрел на меня с усталой покорностью. Мол, я, конечно, могу её на лоскуты распустить, но это же самка, чего уж тут. Понятно, что все они долбанутые. Умный зверь… и, вполне возможно, не простой. Как бы не лесной норвег мимо проходил — они в Финляндии тоже вполне себе живут. И людей не боится совершенно — а зря.

Порывшись в рюкзаке, я отыскал в «аптечном» отделении тюбик левомеколя и осторожно выдавил на рану немного мази. Котяра дернулся, рассержено пошипел, но вырываться не стал.

— И дальше что?

— Возьмем с собой! — решительно заявила Юлька, прижимая кота к себе, словно кто-то собрался его вырвать. — Отвезём домой, а там пристрою. Подумай лучше, как назвать.

— Ты сначала двух предыдущих пристрой. А особенно щеночка… алабая.

Вообще сейчас найти хозяев для кота не проблема. Расплодившиеся в неимоверных количествах грызуны тому свидетели.

— Пристрою, не бурчи. Нельзя же звериков кому попало давать.

Мне оставалось только пожать плечами. Юлька, твёрдо решившая спасти очередную животинку — сила космического масштаба, Супермен и мать Тереза нервно курят в углу. Лучше сразу отойти в сторону, чем пытаться стоять на пути, сметет и не заметит.

Да и вообще, лучше зверушек, чем людей. Один из наших коллег по ремеслу, Паша Шкафчик как-то нашел в заброшке пацана. Откуда он там взялся, как выжил несколько месяцев среди зараженных — тайна сия велика есть. Сам пацан уже утратил навыки членораздельной речи. Но Паша все-таки приволок его домой, отмыл, переодел, накормил. В первую же ночь, когда Паша сидел сонный на унитазе, ему сверху вниз прямо в башку ткнули ножом, отломили лезвие и ударили в лицо ногой. После чего, сочтя Пашу гарантированным трупом, пацан покидал в сумку самое, с его точки зрения, ценное и рванул через окно к свободе. А потом рванула растяжка, которые у Паши вокруг логова были мгновенного действия. Что примечательно, Паша-то в итоге выжил. Ходит с лезвием в башке, вытащить некому. Но болит и раздражает, так что характер у Шкафчика заметно испортился. В общем, со зверушками как-то спокойней.

Оставив Юльку разбираться с котом, я прошёл к переднему «Тайфуну» — две машины из подоспевшей к нам на выручку бронегруппы Калуга «прибрал» вместо подбитых «медведей».

Сам полковник спорил о чем-то с нашим незадачливым «воздухоплавателем». За их разговором с интересом наблюдали Белый с Микки, замотанный бинтами Бугров и один из «рексов».

— … вы ж обещали…

— Напряги память, — равнодушно бросил полковник. — Награду тебе обещали лишь в случае благополучной доставки к цели. Нет доставки — нет награды. Что непонятного?

— Так рази ж я виноват, что склад наш того? Сами видите, пожар-то свежий. Это ваши мутки, не мои.

— Еще раз, медленно и по буквам, — повысил голос Калуга. — Нет доставки — нет награды! Не нравиться, можешь в суд подать… если найдешь.

Судя по кислому виду «воздухоплавателя», он сильно сомневался, что сможет найти суд, согласный принять к рассмотрению иск против нашей «Временной Военной Администрации на период особого положения». Слышал я разговоры, что всякую мелкую бытовуху военные думали спихнуть на гражданских, но что-то дальше разговоров ничего не куда не сдвинулось. «Бытовуха», это ведь не только канализацию чистить.

— Ну что, — шепнул мне Белый, — возвращаемся к первоначальному плану?

— Какому? — не понял я.

— Про Винни-пуха. Берем каждый по пучку шариков и летим. Проще пареной репы.

— Помолчи лучше. Услышит полкан — с него станется и эту идею взять на вооружение. И это, блин, не шутка.

Мне и раньше доводилось встречать людей, полностью поглощенных одной конкретной идеей. В умных книжках это состояние именуется «одержимость» и добавляется: «Согласно представлениям некоторых религий, одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким демонам или дьяволу». Глядя на Калугу, я вполне был готов поверить в демонов, даже нескольких. А еще — притащить какого-нибудь попа для проведения обряда экзорцизма или как оно там у них называется. Ну или хотя бы святой водой сбрызнуть. Вроде где-то под Порховым сохранился монастырь. Точно, в баре как-то Михась Рыжий рассказывал, что зараженные обходят его стороной, не реагируя даже на колокольный звон. Он, правда, к этому моменту почти литр самогонки всосал натощак и с устатку…

— А эта… если еще один шар найдется?

Калуга, уже поставивший ботинок на аппарель «Тайфуна», замер и медленно развернулся к «воздухоплавателю».

— Повтори.

— Ну, я тут подумал… — торопливо зачастил тот, — мы как раз весной… ну, до того как… старый большой шар продали. Компания «Питерские небеса». У них склад в Новой Ропще был, я его туда и отвозил вместе с Максом, земля ему пухом.

— Адрес! — потребовал Калуга.

— Да вот адрес-то… — «воздухоплаватель» схватился за макушку, — не помню, хоть убейте. Но если на месте буду, сориентируюсь. У меня только на названия с цифрами память дырявая, а как на местности смотреть, я с одного раза накрепко запоминаю. Точно помню, у них контора рядом с этим, где лошади… ипподромом, во! Мы мимо дворца ехали, он по правую руку был, потом пруды, потом налево к ипподрому повернули…

Калуга спрыгнул с подножки «Тайфуна» и стал перед Бугровым.

— Что скажешь, Геннадий Васильевич?

Имя-отчество Бугрова я услышал первый раз, сам он его называть упорно не желал. И понятно почему. Геннадий у людей обычно влёт ассоциируется то с Гошей из «Москва слезам не верит» или с крокодилом Геной. У меня лично крокодил вызывал значительно больше симпатии.

Прапорщик дернул рукой, словно хотел дотронуться до лица, но задержал её на полпути.

— Чешется, зараза. Черт… Ропща — это «серая зона». Там и до Питера рукой подать.

— Серая зона, — подтвердил «рекс». — Но постоянных постов там никто не держит. Разведка иногда ходит, рейдовые группы. Считается, там один из вероятных маршрутов распространения зараженных из Питера.

— Есть такое, — подтвердил Бугров. — Несколько раз фиксировались группы в несколько тысяч особей. Чем-то их это направление привлекает…

— Да помню, Геннадий Васильевич, ты же сам эти рапорты мне на стол клал, — Калуга мотнул головой, — ну-ка давай отойдем в сторонку, поговорим.

Прежде чем отойти «крокодил Гена» злобно глянул по сторонам, так что собравшиеся тоже как-то дружно решили разойтись по сторонам.

Мы с Белым и Микой отошли к остаткам стены сгоревшего склада.

— Закурим? — Белый достал портсигар. — Настоящие старые, не нынешний самокрут из самосада.

— Не курю. Юльку лучше потом угости.

— А читать по губам умеешь? — спросил Белый, кивнув на прапора и полковника.

— Нет, но погадать могу. Калуга рвется ехать в эту долбанную Ропшу прямо сейчас, роняя тапки, а Бугров уговаривает его хоть немного постоять и подумать.

Белый щелкнул зажигалкой и несколько раз глубоко затянулся.

— Калуга — полный псих! — выдохнул он вместе с дымом. — Прет как гребаный носорог, ни хрена не видит вокруг и сносит все на пути. Но сейчас он в чем-то даже прав.

— Интересно, в чем?

— Помнишь тех красавчиков, что на дороге накрошили? Вы с Юлькой там еще лута набрали.

— Такое, блин, забудешь… — вздохнул я. — Мы там несколько теплаков сняли, китайские «арконы». Не самый топчик, но в любом случае по нынешним временам хабар неплохой. Но лезть в такие расклады… ну него. Такой крутой замес не для моей больной души. Лучше меньше, но спокойней.

— Ты совсем-то из себя хипстера не строй, — усмехнулся Белый. — Переигрываешь с образом. А про засаду я к чему вспомнил. Такие круто упакованные ребята встречаются не часто. Сейчас одну группу на фарш перевели, не факт, что им быстро найдут замену. И в этом смысле Калуга прав, у нас «окно возможностей». Другой вопрос, что реализовать его — пупок развяжется.

Тут я мог бы немного поспорить. Если против нас «работала» одна из группировок под Питером, то у них и резервная группа могла найтись. Тем более, что ситуация будет зеркальная — это на перехват конвоя к Максимовке им нужно было пилить хрен знает сколько, да еще скрытно. Выдвинуться же к посёлку под Питером они могут хоть пешком. Но вслух я этого говорить не стал, а просто спросил: — А какой вывод?

— Вывод? — Белый задумчиво глянул на окурок и щелчком отправил его в кучу горелых досок. — Сейчас полкан дожмет сначала Гошу нашего, потом достанет генерала. Носороги, они такие. Так что советую поспать, пока будет возможность.

Совет был хороший, но воспользоваться было сложно. Не знаю, какое техзадание выдавали конструкторам броневика, но плавность хода явно не входила в число приоритетных требований. Возможности превратить сиденье в спальное место и вовсе не предусматривалось. Ну и шумоизоляция в новых «медведях» была явно классом повыше, чем в старых броневиках, особенно на скорости — по дороге, которая и до Катаклизма представляла собой далеко не автобан. Однако водитель явно не снимал ногу с газа, то и дело подлетая на очередном ухабе. Хорошо Калуга их «замотивировал».

Юлька все же сумела удрематься, свернувшись калачиком вокруг спасенного кота и положив голову мне на колени. Я накрыл их курткой, при этом забыв достать из внутреннего кармана наушники. Пришлось вслушиваться в гудение моторов и бесконечное «бу-бу-бу» соседей по несчастью. Как итог — задремал ближе к финалу и, когда начали будить, проснулся совершенно не выспавшимся, да еще с дико ноющей шеей.

— Вставай, Спящая Красавица, не то поцелую! — ехидно прокомментировал мое пробуждение Белый. — Труба зовет, в смысле полкан.

— Мы то, уже на месте?

— Почти. Мы в той Ропше, которая старая, а надо в Новую. Но дрон засек в районе цели какое-то непонятное шевеление, так что Калуга хочет, чтобы мы ножками прошлись и разнюхали, что и как. И побыстрее, типа одна нога здесь, другая — там.

— Скажи, что не по адресу обратился. За таким к саперам надо.

— Вот сам и скажешь.

— А? Что? Уже? — Юлька, хотя бессовестно продрыхла почти всю дорогу, выглядела еще более сонной, чем я. С той разницей, что у неё это милая девичья мордашка, а у меня — хмурую бородатое рыло с жаждой кофе и убийства в глазах.

— Уже, уже. Сдай кота кому-нибудь и готовься к выходу.

По карте до нужного места оставалось еще километра четыре-пять. Вроде бы и немного, но на своих двоих и осторожно может выйти больше часа. Калугу же его демоны словно пихали в спину — «как можно скорее!» он повторял как зацикленный. В итоге договорились, что ближе к нужной точке нас подкинут багги, благо, у них имелся малошумный режим.

Правда, до самой цели мы не доехали.

— Движуха прямо!

Водители были натасканы отлично — обе машины стразу же резко свернули в ближайший переулок и встали.

— Что за движение?

— На хрен его знает, — честно признался Белый. — Углядел чего-то в окне чердака. Может и поглючило, но пока меня чуйка не подводила.

— Где примерно?

— Дом справа в конце улицы, красно-белый, двухскатная крыша. Что-то в окне чердака мелькнуло.

— Нас они могли заметить?

— А вот хрен его знает. Если только специально в нашу сторону смотрели. Сейчас я наш дрон подниму, — Белый знаком подозвал Микки, — вот и посчитаем, чего там и сколько.

Летал он минут пятнадцать, то взлетая высоко в небо, то прижимаясь к самой поверхности, чтобы пробраться мимо дозорного.

Всего в поселке было человек двадцать-двадцать пять. Судя по разнообразию одежды и оружия — банда мародеров. Сейчас-то военные их изрядно проредили, а первые месяцы они бродили толпами.

— Основная группа вот здесь находится… — я показал на снятом с дрона общем плане поселка расположение мародеров. — Рядом, в том же дворе, вот здесь — еще шесть человек. Это у них что-то вроде караулки. Раз в полчаса обходят здание, в самом поселке патрулей нет. На крыше сидят еще двое с оптикой. Общее количество — около двух с половиной десятков. Есть пулеметы, видели как минимум два. Зараженных особей в поселке не видно, но исключать того, что они находятся в окрестностях — нельзя. Сами говорили, здесь проходит маршрут миграции.

— Эвона как… — «проводник» сунул свою башку к планшету. — Вот же! Видите, рядом, на параллельной улице ангар. — Здесь наш шарик и лежит. Точно говорю, у меня глаз наметанный.

Калуга посмотрел на проводника, а потом перевел взгляд на Бугрова:

— Мародеров придется зачистить, у нас нет времени. Готовьтесь к операции.

Я собрался возразить, но не успел.

— Стоп, стоп, полковник… — влез в разговор Витек. — Ты что, воевать собрался? Тут проще порешать с братвой. Им хрен не вперся твой шар, отдадут, надо только правильно маяки расставить. В смысле, заинтересовать пацанов. Я берусь раскинуть рамсы с ними. Не надо устраивать тупую мясню, все люди, договоримся. Я им пропихну, что под поселком целая дивизия стоит, тут они и повянут.

— У нас нет времени, — сухо оборвал полковник. — Сейчас прогноз благоприятный, но в любой момент ветер может перемениться.

— А приманить шумом паршивых не боишься? — ощерился Витек. — Включи голову, полкан. Думаешь пацаны сразу на цырла перед тобой попадают? Эти тертые, так просто не возьмешь. Да ты даже не знаешь, может твой шарик уже на портянки порезали. Подумай своим маклабасом…

В словах Скелета был свой резон, но я не вмешивался, потому что давно убедился: Калуга все равно сделает по-своему. В процессе перешагнув через труп любого, кто попытается ему помещать.

Карл и Юлька тоже молчали.

Полковник просто молча посмотрел на блатного, и тот сразу сник, чертыхнулся и отступил назад.

Я выматерился про себя. Штурмовать базу мародеров категорически не хотелось. Это только в кино пара человек с легкостью бесшумно вырезает целую толпу плохих парней — в жизни такого не бывает. Двадцать пять человек, сумевших выжить и неплохо прибарахлиться после Катаклизма — это не плохонькие актеры, эти будут за свою жизнь зубами грызть.

Судя по лицу Карла, он думал то же самое.

Желание завалить Калугу стало просто нестерпимым. Но вместо того, чтобы пристрелить полковника, я посоветовал.

— Для начала свой дрон запустите, он с большей дальностью чем мой. Надо проверить нет ли зараженных особей на подступах к поселку. Если сбегутся на шум, всем мало не покажется.

— Бугров…

— Есть товарищ полковник…

Один из «рексов» сразу достал из рюкзака кейс с дроном. Еще несколько секунд и квадрокоптер с жужжанием взмыл в небо.

— Сразу после того, как снимем наблюдателей на крыше, научная часть группы выдвигается к ангару вместе с прапорщиком Бугровым, сержантом Кучером и проводником… — принялся чеканить Калуга. — Я, ефрейтор Семак, пара Белого с парой Карла и вы, — он ткнул взглядом в Витьку Скелета, — займемся нейтрализацией мародеров…

— Товарищ полковник, подходы к поселку чисты, — доложил оператор.

— Выдвигаемся…

Последнюю часть пути пришлось проделать пешим порядком. Уже в поселке Микки еще раз подняла наш дрон, после чего сложился план: простой и эффективный, но, увы, все равно очень зависимый от такого понятия как «удача».

Карл и Юлька скрылись во тьме. Через несколько секунд рация отозвалась сухими лаконичными докладами.

— Чисто…

— Крыша — чисто…

Прапор увел научников и проводника, мы выдвинулись к базе мародеров, а уже на месте к нам присоединились Карл и Юлия.

Устроить себе капитальное логово мародеры не успели. Окна первого этажа заложили кирпичом, оставив бойницы, но забор зиял проломами, заложенным разным хламом, а ворота вообще отсутствовали. В общем, проникнуть внутрь не составляло никакого труда

После короткого совещания я взобрался на крышу гаража с пулеметом напротив входа на базу — мне отрядили задачу купировать неожиданности, буде они возникнут. Впрочем, как и Карлу с его напарницей.

Микки пристроилась рядом со мной.

Дальнейшие события я наблюдал в роли статиста.

Из-за угла показалась пара караульных: грузный, пожилой мужик с ПКМ на плече и совсем молодой и тощий пацан с калашом и в старинной армейской стальной каске времен Великой отечественной.

Я находился от них всего в полутора десятках метров и все прекрасно слышал.

— Дядь Миш, вот скажи… — ломающимся голосом спрашивал парень у своего товарища. — Ну а что дальше? Дальше, что будет?

— В смысле? — недоуменно прохрипел пожилой мародер. — Живы, сыты и пьяны, чего тебе еще надо?

— Это так-то. Но помнишь, как все было до песца. Так ведь уже не будет? Ну… чтобы государство, порядок, наука, медицина, трамваи, заводы, магазины…

— Так не будет, — согласился мародер. — Все пошло по манде.

Из-за стоявшей во дворе ржавой «буханки» со спущенными шинами бесшумно выскользнули два едва различимых в темноте силуэта.

— Тогда получается, что, когда хабар закончится… — грустно сказал парень. — Тогда и нам конец? За счет чего жить? Кто добро будет производить?

Товарищ ему не ответил, потому что в этот самый момент оседал на землю с перерезанной сонной артерией, а секундой позже, младшего, закрыв рот сгибом локтя и приставив нож к шее, повели к караулке.

Я невольно уважительно кивнул. Вояки сработали просто на загляденье, хоть в кино снимай. В наше время с кучей бесшумной стрелковки, холодняком «по старинке» мало кто умеет грамотно работать. Зря, между прочим. Конечно, пушкой с глушаком снять клиента можно без подхода вплотную. Но всегда есть шанс промахнуться, или цель не вовремя повернется, а то и успеет нашуметь даже после пули. Человек существо живучее даже без всяких паразитов. А вот когда подобрался вплотную — тут осечек обычно не бывает. В общем, как завещал классик: «оно надежней, да оно и тише!».

Разговор у караульного помещения, я не слышал, но дверь открыли. Калуга и его «рекс» туда скользнули, а дальше послышались короткие «глушенные» очереди.

— Чисто…

Я облегченно вздохнул. Первая часть операции закончилась успешно. Но предстояло реализовать вторую часть. Самую трудную.

Калуга и его боец отошли на десяток шагов и вскинули на плечи реактивные пехотные огнеметы «Шмель-М». Запасливые вояки возили их в багги.

— Рот открой… — предупредил я Микки.

Сдвоенный гулкий хлопок, в окна ударили дымные трассы…

И через мгновение, с оглушающим грохотом из всех окон ударили языки чадного пламени.

— Краси-и-иво… — заворожено протянула Микки.

Я представил, что творится в здании, но сразу же прогнал жуткую картинку. Объемный взрыв мог и не убить всех, но последствия там такие, что как бы не лучше сразу сдохнуть. Или пристрелить, чтобы не мучился — в данном случае это акт гуманизма.

Видимо, так считал не только я, потому что вывалившихся из дверного проема «сняли» почти сразу. Судя по звукам — Карл и Юлька, их винтовки звучали чуть иначе. Еще одно горелое тело перевалилось через подоконник и попыталось ползти куда-то вперед. Этого добил боец Калуги. Больше из здания никто не вышел, зато внутри что-то грохнуло и рвущиеся из него языков огня стало заметно больше.

— Объект на месте, — отрапортовал по рации Бугров. — Ведем подготовку к использованию. Расчетное время готовности: ноль-ноль часов тридцать минут…

Я глянул на часы, оставалось полтора часа.

— Выдвигаемся на место, — скомандовал полковник. — Здесь все закончено.

Огромную плетеную корзину уже вытащили из ангара, шипели горелки, а «проводник» бегал, расправляя гуляющее волнами гигантское полотно.

— Пятндацать человек! Больше не влезет, — сбивчиво предупредил мужик. — А то вы со своими железяками за двадцать сойдете. Взлететь-то взлетим, а вот далеко точно не улетим.

— Шлемы и бронежилеты оставить! — бросил Калуга. — Все лишнее долой. Белый, Карл, быстро со своими на периметр…

Потянулось время, чертов шар надувался очень медленно. Здание базы мародеров горело как костер, время от времени там что-то грохотало — патроны, хлопки гранат, пару раз бахнуло что-то помощнее. Я прямо физически чувствовал, как зараженные со всей округи начинают стягиваться к источнику громких звуков. Само это предчувствие барабанило в мозгах, как огромные гонги. Я залез на сарай и пристально уставился на площадку перед горящим зданием.

И предчувствие меня не обмануло. Когда все еще слегка сморщенный купол поднялся в небо, возле пожара мелькнули первые твари.

— Внимание, зараженные! Нас пока не видят, крутятся возле горящей базы.

— Сколько еще? — Калуга схватил за рукав и дернул к себе «проводника».

— Еще… — тот запнулся. — Еще бы хотя бы полчасика…

— В гондолу! — полковник подтолкнул Бубенчикова к воздушному шару. — Живо, все из научной группы в гондолу. Мы держим периметр.

Я просто молился, чтобы господь или кто там еще за него отвел глаза зараженным тварям. Но отзывчивость не особо надеялся, потому что ярко-пестрый купол уже вздымался на высоту пятого этажа. Не заметить его мог только слепой.

Пять минут…

Десять…

Двадцать…

Сухо щелкнула винтовка Карла, сунувшийся в переулок зараженный опрокинулся в лужу.

Щелчок, еще щелчок…

К нам рванула целая группа.

Заработали автоматы. Я спрыгнул с сарая и резко подогнал Микки:

— В шар, живо, я за тобой!

Спасало то, что зараженные метались в переулке, а ангары были обнесены высоким забором.

Ночь стеганул хриплый рев — твари нас увидели.

— Готово! — заорал «проводник». — Взлетаем!

— Все на борт! — гаркнул Калуга.

Толпы тварей полезли через забор, воздух наполнился мерзким смрадом.

Зарычал «Печенег», я пятился, стреляя короткими очередями.

Гондола задрожала и вздернулась на полметра над землей. Я схватил за шиворот Микки и забросил ее внутрь. Добил ленту, саданул прикладом распатланную бабу и сам схватился за веревку.

Шар еще поднялся и в этот момент, в ногу, с визгливым воем вцепился какой-то плешивый горбун.

— Твою мать… — я чуть не сорвался, саданул его второй ногой, не сбил, почувствовал, как мои пальцы разжимаются, и понял, что это все. Глаза закрылись сами по себе.

Неожиданно щелкнул сухой выстрел, зараженный полетел вниз, а меня за шиворот втянули в гондолу.

На остатках сознания закрутил башкой и облегченно выругался, увидев Микки, а потом всех остальных.

— Чего пулемет не бросил-то? — улыбнулся Калуга.

— Да иди ты… — хмыкнул я, обнимая одной рукой Микки.

Петрович булькнул фляжкой и радостно осклабился:

— За это надо выпить!

Все-таки такие моменты сближают. Вот и сейчас, мы абсолютно разные люди пускали фляжки по кругу и дружно радовались тому, что остались в живых. А еще, это была первая наша операция, которая получилась. Боевой стресс прошёл, накатила жуткая усталость, а бухло довершило дело — все начали зевать и расползаться спать, насколько это получалось в корзине.

Бодрствовали только Калуга, один из бойцов, я и «водитель» нашего шара. Юля прикорнула на коленях у Карла, рядом с ними посапывала Микки.

Шар довольно быстро набрал высоту, стало гораздо холодней. Я глянул вниз, не увидел ничего кроме сплошной тьмы и повернулся к «пилоту».

— Ты хоть понимаешь, куда мы летим?

Тот пожал плечами и показал на импровизированную приборную панель рядом с горелкой.

— По компасу. Вот еще скорость показывает, относительную. Вроде направление верное. Раньше еще навигатор работал — брал и GPS, и Глонасс, и китайцев. А сейчас то ли есть сигнал, то ли нет — то кажет вроде правильно, то показывает, что мы где-то над Данией. Хрень, короче говоря. Так что летим, как в старину, на два лаптя правей солнышка. Да не переживай, скоро рассветет, по земле сориентируемся. У меня налёт ого-го, я тут все окрестности выучил, в любую погоду с одного взгляда сориентируюсь.

— Скорректировать курс сможем?

— Ну, так… — нервно хохотнул мужик. — Это ж тебе не самолет. Вверх-вниз чуть умеем, поток подходящий поймать. А вот сесть сможем, ага.

Мне стало как-то совсем неуютно. Выматерив все вокруг и в первую очередь Калугу, я стал у борта и попытался хоть что-нибудь рассмотреть внизу.

Неожиданно ко мне сзади прижались, а чья-то рука по-хозяйски завладела причиндалами. Узнав по запаху Зарипову, я было собрался возмутиться, но она шепнула мне на ухо.

— Просто стой, я сама все сделаю.

Ну и стоял, чего уж тут. Медичка довела дело до конца, аккуратно убрала все следы своей деятельности платочком, чмокнула меня в щеку и тоже завалилась спать.

Обычно после такого накатывала расслабуха, но в этот раз адреналина хватанул слишком уж много. Напряжение лишь чуть попустило, но спать не хотелось. И поганое предчувствие никуда не делось.

Как оказалось — неспроста. Когда мы подлетели к береговой черте, мужик у горелки засуетился, о чем-то быстро переговорил с Калугой и начал что-то химичить, то выкручивая свой факел на полную катушку, то дергая какие-то веревки. Для меня все эти манипуляции выглядели чистым шаманством, но и так было понятно — что-то пошло не так. Или еще хуже.