Дорога за горизонт

Глава 13

Резко просыпаться, когда в окружающей обстановке что-то меняется — качество полезное. Но в этот раз механизм дал сбой. Вскочил-то я вскочил, но при этом едва не навернулся за борт — шар качался, что-то подозрительно скрипело, Калуга шёпотом, как ему казалось, орал на «воздухоплавателя», тот в ответ уже не стеснялся ни в громкости, ни в подборе выражений.

— Что случилось? — Юлька заполошно вскакивать не стала, просто села и попыталась протереть глаза. — Мы падаем?

— Скорее, пролетаем, — сообщил я, прислушиваясь к перебранке. — Как фанера над Парижем… или воздушный шар над Санкт-Петербургом. Куда-то нас не туда несет.

— А-а… понятно. То есть, можно еще поспать.

— Можно. Но не нужно.

Судя по экранчику навигатора, нас тянуло мимо залива, даже мимо Стрельны. Так что над Питером если и пройдем, то «чиркнем» по самому краю. Не знаю, кто там и как именно делал для полковника предсказания насчет подходящего ветра, но кофейная гуща или птичья потроха у этого доморощенного гадалкина явно не первого сорта.

— Ты что, сука, делаешь? Вверх давай!

— Какой вверх! — дальше последовал длинный экскурс в глубины русского матерного. — Вниз нам, к самой земле! Там ночной бриз, к заливу вынесет, а дальше обратно в поток подымемся.

— Там нас покрошат нахер даже из рогаток! — присоединился к дискуссии Скелет. — такую дуру не заметить, это ваще слепым надо быть.

— Да кому, нах, надо среди ночи в небо пялиться⁈ — возразил прапорщик. — Все дрыхнут, а кто часовой, те по сторонам смотрят, а на луну со звёздами. На посту бдить надо, а не астрономией заниматься.

— Да что б ты понимал! Мне вот кореш рассказывал, как они всей ротой по натовским спутникам-шпиенам стреляли.

— Из автоматов, штоль⁈ И как, сбили хоть один⁈ Вот жеж стая долбодятлов! Жертвы, блин, ЕГЭ…

— Ты поори еще погромче, поори! Точно все проснуться!

— А ну, заткнулись все! Живо!

Лично я насчет возможной стрельбы был настроен скептически. Ночью на фоне темного неба шар просто выглядит темным пятном, иногда закрывающим звезды. Реально «я тучка тучка тучка, я вовсе не медведь» — если кто и увидит, примет за облако. Которых сегодня тоже хватает, что нам в несомненный плюс. Когда заслоняет луну, темноту хоть ложкой вычерпывай. В тепляк видно больше, но все равно — бесшумно летит какая-то горячая непонятная огромная хрень. То ли НЛО, то ли просто глюк. Воздушные шары и раньше-то были довольно редкой штукой, а уж сейчас точно не тот предмет, который ожидаешь увидеть в небе, да еще ночном. Рефлекс «часовой не должен пытаться думать самостоятельно, а обязан поднять тревогу и доложить кому следует»! и в нормальной-то армии вколачивается унтер-офицерскими ботинками долго и старательно. У нас же внизу кто угодно, но уж точно не нормальная армия. Пусть даже они в чем-то и более опасные уроды.

А вот грохнуться самим — эта угроза выглядела куда реалистичней. Была шутка, что в казарме летчиков, летавших над Вьетнамом на бомбере с системой следования рельефу, висел «оптимистичный» плакат: «эффективность ПВО — 70 %, эффективность земли — 100 %». Вроде бы какой высотомер у нашего летуна был, но что на нем показывается — высота до земли, до ближайших крыш и деревьев или вообще день рождения его бабушки…

Остается лишь надеяться, что мужик хоть немного знает, что делает. Он же с нами в одной, блин, корзине…

В голове сразу всплыло описание «жесткого» приземления воздушного шара из какой-то прочитанной в детстве книги — в стиле: ударило, подпрыгнуло, поволокло и в итоге раскидало нафиг. Лучше бы и не вспоминал…

— Что это у вас⁈

— А⁉ — переспросил я у грозно нависшего полковника.

— Что у вас мяукает⁈

Блин горелый! Тихий мяв я уже некоторые время слышал, но счел слуховой галлюцинацией от перепада давления. Но только галлюцинации у разных людей одинаковыми не бывают.

— Это Барсик Девятый! — чуть испуганно, но с явными нотками «мое, в обиду не дам!», ответила Юлька. — Он хороший.

— Какой еще, на, Барсик⁈

— Девятый!

Тут упомянутый Барсик, высунул голову из юлькиного рюкзака и огляделся. По всей видимости, увиденное коту не очень понравилось — он спрятался обратно и даже мяучить перестал.

— Вы что, совсем рехнулись⁈

— А что, — перешла в контратаку Юлька, — мне надо было его бросить⁈ Вот уж нет!

Судя по взгляду опешившего полковника, ему не так уж часто приходилось встречать на своем пути еще более долбанутых людей, чем он сам. Про проблемы той же Микки Белый окружающих иногда оповещает, а вот Юлька может довольно долго поддерживать обманчивое впечатление. Пока один из её тараканов не полезет наружу, шевеля усами.

— Если с ним будут хоть малейшие проблемы…

— И что тогда?

— Узнаете! — многозначительно пообещал Калуга и отвернулся.

— Ой, прямо вся испугалась, — фыркнула ему вслед Юлька. — Аж трусы мокрые…

— А зря.

— Что, скажешь, мне реально его бояться надо? И кота бросить?

— Хотя бы сделать вид, что боишься.

— Да пошёл он в… — тут какая-то тучка закрыла луну, так что разглядеть жест не получилось. Хотя направление было и так понятно.

— Ну, смотри…

— И посмотрю…

— За котом, говорю, смотри. Чтобы не сиганул сдуру за борт.

Барсик, видимо, услышав или еще как-то распознав уход Калуги, снова высунулся из рюкзака и мяукнул. На этот раз более требовательно, я бы даже сказал — с оттенком лёгкого кошачьего мата.

— Еще немного потерпи, котик, — Юлька тут же принялась наглаживать зверюгу. — Скоро уже прилетим, я тебе надену шлейку, выгуляю. Карл, дай пока банку мясных консервов.

— Ты точно рехнулась…

— Тебе что, жалко для котика? Ну и гад же ты, Карлуша…

— Класс, я еще и гад… нам же рыбные консервы выдали, котам их нельзя. А последние мясные ты сама ему еще в прошлый раз скормила.

— Да, действительно… — расстроенно кивнула Юлька, продолжая гладить кота. — Не переживай, Барсик, скоро приземлимся, найду тебе правильной кошачьей еды. И на Карла не шипи, он хороший, добрый, просто иногда притворяется злым, а иногда просто дурак.

Комментировать это я даже не стал, слов не хватило. Приподнялся, выглянул за борт — мы как раз пролетали над берегом, полоса прибоя угадывалась. В прицел граница между сушей и водой была видна лучше, причем вода оказалась еще и какой-то слоистой — видимо, из-за отмелей нагрев и охлаждение шли неравномерно.

— Ну куда ты еще снижаешься⁈ Сейчас воду черпанем!

— Спокуха. Сейчас еще немного над заливом пройдем, потом поднимемся и как раз вырулим на центр.

— Да пока ты на этой картофелине беременной будешь подниматься, нас уже к черту на рога унесет.

— А мы вообще где⁈

— В ночник свой глянь, вон же город…

— Да нихрена не видно в этот ночник, одни пятна!

— А давай фонарем подсвечу! — вылез один из «рексов». — Инфракрасный фильтр у меня стоит, никто и не увидит!

— Да ты охерел, своим прожектором светить⁈ — шикнул на него Петрович. — Не увидит, ага. Думаешь, тут никто с ночниками не зырит? Это ж даже в охотничье старье на полнеба полыхнет…

— Там — дома.

Белый тоже достал свой тепляк, но не размахивал винтовкой, а использовал его просто как гляделку, отдельно.

— И приближаются они быстро.

— Бля…

Кто это сказал, я не понял. Возможно, несколько человек одновременно. Затем «воздухоплаватель» еще активнее принялся манипулировать своей горелкой и прочими штучками-дрючками.

— Куда нас несет⁉ — практически ему в ухо рявкнул Калуга.

— Да не знаю я! — взвизгнул тот. — Ветер опять меняется. Вроде на центр вырулим, а там…

— На центр, это хорошо, — неожиданно спокойно и даже почти довольным тоном сообщил полковник. — Если сможешь посадить нас в центре города, считай, твоя задача выполнена.

— Уж постараюсь.

— Справа вроде бы мост, а левее группа жилых домов. Новостройки, довольно широкие и высокие. Этажей по двадцать или больше, — продолжил вести репортаж Белый. — Похоже, нас прямо на них несет.

— Мост и высотки… — задумчиво повторил Петрович. — Как бы не Васильевский остров.

— А это хорошо или плохо? — спросила Зарипова. — Я Питер не так хорошо знаю.

— Ну как сказать. С одной стороны, оно как бы центр. С другой — до нашей цели там пилить и пилить. А мы в прошлый раз и меньший кусок пройти не смогли…

— Если…

— Короче, слушайте сюда! — повысил голос «воздухоплаватель». — Как через первые высотки перетянем, я буду пытаться нас посадить. Если клапана все сработают нормально, сядем как перышко, мягонько. Но… этот шар, считай, больше года на складе лежал, а проверить по регламенту времени нихрена не было. Так что держитесь там покрепче…

Барсик внутри рюкзака мявкнул на своем кошачьем что-то вроде: «ох и угораздило меня связаться с ебанашками!», после чего зашуршал, судя по всему, стараясь укопаться поглубже. Юлька тут обхватила рюкзак двумя руками, так что мне пришлось одной рукой хватать её за петлю на разгрузке, а второй — самому хвататься за какую-то веревку от корзины. Веревка казалась куда более хлипкой, так что я успел подумать: «если полетим кувырком, то все втроем»…

— Якорь кидайте!

— Какой, нафиг, якорь⁈ — заорал Скелет. — Мужик, ты совсем того? Мы, на, на воздушном шаре!

— Вон ту хреновину на тросе кидай за борт!

— Какую⁈ Не видно же нихрена…

— Вон ту… черт, ну что за на…

Бугров, похоже, решил, что «воздухоплаватель» сейчас прыгнет за борт, оставив нас мотаться по небу до скончания веков. Он бросился вперед, пытаясь его перехватить, налетел на Петровича, уже вдвоем они сшибли Калугу и матерящимся клубком покатились по корзине.

Корзина резко дернулась. «Воздухоплаватель» перепрыгнул через упавших обратно к своему «пульту» и принялся там что-то дергать, тянуть и крутить.

— Ну сейчас как…

У нас над головами хлопнуло и зашипело. Затем что-то ударилось в корзину снизу, на удивление легко пробив плетеное дно. Последовал еще один удар, послабее, в глазах резко потемнело и я скорее почувствовал, чем увидел, как оболочка накрывает корзину.

— Ну че… типа сели?

— Кажись да…

— А это что за хрень?

— Какая хрень?

— Да откуда я знаю⁈ На ощупь, так походу каменная. Такая… гладкая.

— Товарищ полковник, разрешите подсветить⁈

Вместо разрешения Калуга сам щелкнул кнопкой «пальчикового» фонарика — и луч, пометавшись по корзине, уперся в серый камень с полированной табличкой: «Кладбище Остров Декабристов режим работы с 9.00 до 18.00»

Судя по всему, вертлявая сучка удача снова повернулась к нам передом.

Сначала мы должны были сдохнуть в засаде, но каким-то странным образом выжили. Вот и теперь, каким-то чудом не расшиблись в дребезги, а вполне себе мягко сели. Правда на кладбище и не на Петровском острове, а на Васильевском, но сути это не меняет.

— Блядь!!! — приглушенно пискнув, Зарипова ломанулась в сторону.

Едва угадываясь в темноте, возле надгробного памятника стояла, покачиваясь совсем ветхая старушка, в съехавшей на бок соломенной шляпке и пялилась белесыми буркалами на нас. Судя по всему, до нее пока еще не успело дойти, что с неба свалилась такая куча жратвы.

И уже не дошло — «Вальтер» сухо кашлянул, и бабуля опрокинулась на спину.

— Приготовится к маршу… — приглушенно скомандовал Калуга. — Берем все, что можем унести…

Приказ никакого отторжения не вызвал. Оставаться на кладбище до рассвета являлось форменным самоубийством. Зараженные, как и обычные люди, наименьшую активность проявляли ночью. И это давало шанс. Маленький, но все-таки шанс.

— Белый…

Я надел шлем и включил прибор ночного видения. Все вокруг сразу окрасились в серо-зеленые тона. Покрутил головой, отметил, что зараженных особей вокруг нет, и подошел к полковнику.

На утверждение маршрута ушло пять минут, затем мы перестроились в походный ордер и отправились к месту назначения.

Впереди шел я с Микки, за нами Карл и Юля, вояки и братки прикрывали научников. Шли быстро, до рассвета оставалось всего три часа, и за это время предстояло проделать хотя бы половину маршрута и найти себе надежное укрытие для дневки.

Город выглядел как образцовая иллюстрация постапокалипсиса. Забитые брошенными машинами улицы, вездесущая растительность, начавшая забирать мертвый город в свои объятия, похожие на пустые глазницы окна домов и разбитые витрины. Зараженных видно не было: они, повинуясь остаткам человеческих инстинктов, почти всегда ночевать предпочитали под крышей.

Почти к самому мосту Бетанкура удалось добраться быстро, парочку неприкаянных тварей удалось заметить первыми и убрать без особого шума.

Уловив впереди какие-то звуки, я подал группе знак остановиться, скользнул вперед и почти сразу про себя выругался.

Впереди в сквере стояла музыкальная сцена; видимо на ней в момент начала песца давали концерт. А перед самой сценой…

Перед сценой стояла огромная толпа инфицированных горожан. Зараженные особи топтались и покачивались в беззвучном ритме и глухо ворчали.

— Они танцуют… — беззвучно шепнула Микки. — Красиво…

«Сука…» — от жуткой картинки у меня мурашки по спине побежали.

Шарахнулся назад, быстро сориентировался, срезал путь через дворы и сразу же наткнулся на очередную мерзкую сцену.

Все фонарные столбы вдоль улицы были увешаны истлевшими трупами. Непонятно, кто это устроил; либо военные, которые нещадно боролись с мародерами в первые дни апокалипсиса, иди сами мародеры и прочий криминалитет, но выглядело все это просто чудовищно жутко.

Перед импровизированными виселицами тоже толпились зараженные, а сами столбы и крыши домов были облеплены огромной стаей ворон.

«Твою же мать…» — я оглянулся, пытаясь построить новый маршрут и внезапно наткнулся взглядом на окно на пятом этаже пятиэтажки напротив. Оно было чем-то занавешено, но через него все равно пробивался свет.

Сам того не хотя, начал соображать, откуда здесь живые люди и в этот момент позади что-то звонко брякнуло.

— Карр-рр!!! — в воздух с диким ором взметнулась черная туча. Почти все зараженные особи разом обернулись в нашу сторону.

И опять нам повезло — погони не было, а самое главное, каким-то загадочным образом мы не заблудились, никого не потеряли и точно вышли к мосту.

Все разводные мосты через Малую Неву так и остались разведены, а мост Бетанкура пытались взорвать, но что-то помешало, что тоже можно было считать везением. Но теперь на нем образовалась гигантская пробка из машин и брошенной военной техники на санитарных кордонах. Так что перебраться через реку удалось только к рассвету.

И сразу встал вопрос, где переждать дневное время.

Я быстро оглянулся и почти наугад ткнул пальцем в дом на набережной Макарова.

— Я не могу… — Бубенчиков с хрипом согнулся и упер руки в колени. — Не… могу больше…

Я с Карлом переглянулся, но ничего предпринять не успели, его схватила Зарипова и потащила, словно паренек весил как дамская сумочка. Даже мне переход по мосту дался с трудом, но медичка выглядела свеженькой. Будто не перебиралась вместе с нами через горы ржавого металла, а прогуливалась по парку.

Последние метры мы уже промчались внаглую, не обращая внимания на тварей во дворе дома, и сунулись в первый же открытый подъезд.

— М-мать… — я пинком отбросил зараженного, притаившегося внутри, саданул его прикладом и, выставив вперед ствол дробовика, принялся подниматься по лестнице.

Сзади защелкали выстрелы военных, а потом с лязгом захлопнулась дверь подъезда.

— Бам-бам… — грузную голую женщину отбросило к стене. Я остановился, загнал патроны в патронник и снова пошел дальше.

Первый этаж, второй, третий… — все двери на лестничных клетках оказались закрытыми.

Четвертый…

Из открытой квартиры так смердело, что я невольно зажал нос и жестом приказал подниматься дальше.

Но только сделал несколько шагов, как из квартиры выметнулась тощая маленькая фигура и с глухим рычанием вцепилась в полковника, повалив его на ступеньки. Я и Карл держали на прицеле открытую дверь, но все случилось так молниеносно, что никто не успел выстрелить.

— Бамм-м!!! — оглушительно бабахнул револьвер Юльки.

В ушах зазвенело, а голова твари разлетелась на куски.

Я сдернул тело ребенка с Калуги и вытаращил глаза на полковника. Его в буквальном смысле корежило, лицо исказила жуткая гримаса. Чем-то похоже на момент активации паразита, доводилось видеть и такое — даже «антиплазмид», та лютая химия, которую многие таскают с собой, гарантии не дает, так, шансы увеличивает. Хотя там все индивидуально.

Бугров со своими «рексами» сразу оттеснил нас от своего начальника, я пожал плечами и поднялся на последний этаж. Если он их начнет жрать заживо… их проблемы.

Особо не надеясь на успех, повернул ручку солидной бронированной двери — а она взяла, да и открылась. Чудо чудесное, сдохший замок напоследок разблокировался.

— Заходим?

— Вы справа, мы слева.

Быстро пробежался с Карлом по квартире и синхронно с ним вместе улыбнулся.

Огромная, великолепно обставленная квартира с мансардой: красное и черное дерево, изящная мебель, позолоченная лепнина, камин, мрамор в ванной, одежда в гардеробе и даже полный комплект техники с посудой на кухне — каким-то чудом эту берлогу обошли мародеры. Хотя сюда они, наверное, и не добирались.

Над тем, что сталось с хозяевами, я даже задумываться не стал.

— Ну, ни фига себе… — Витек одобрительно покивал. — Красиво жить не запретишь.

— Куда… — я поймал за лямку рюкзака сунувшегося к окну Бубенчикова. — Сдурел? Никому к окнам не подходить.

— У дам своя комната! И своя ванная! — предупредила Юлька и удалилась с медичкой и Микки в одну из спален.

— Да мы в рай попали!!! — ахнул Петрович, выдернув из бара литровую бутыль коньяка.

— Отставить… — негромко скомандовал Калуга и посмотрел на Бугрова. — Организуйте службу, прапорщик.

Я углядел в баре блок «Мальборо», прибрал его себе и поднялся с Карлом в мансарду, где нашелся уютный мужской кабинет.

— Ух ты… — Карл сразу сунулся к оружейному шкафу, где стоял целый ряд охотничьих стволов. — Да это James Purdey Sons, не какой-то попосвый Holland Holland! Все для охоты на большую Африканскую пятерку. Интересно, кто тут жил? Прикидываешь, сколько все это стоит?

— Депутат, наверное, какой-то, — я пожал плечами, сел в кожаное кресло и достал сигарету. — А вообще, плевать.

— Угу… — кивнул Карл. — Абсолютно. Но сюда я еще вернусь.

— Любишь оружие?

Напарник Юлии серьезно кивнул.

— Считай, что я и оружие — одно целое. Я им живу. Слушай… — он посмотрел на меня. — Давно хотел спросить. Как вы с Микки сошлись? Ну… при каком случае.

— Я её из петли вытащил. Ну, так получилось. Еще в Германии. Потом сюда перебрались…

— В Городе вас уважали, насколько мне известно.

— Ага, уважали… — хмыкнул я. — Мы с Микки сначала по большей части сначала лекарствами и медицинским оборудованием занимались. Деньги с простых людей не брали, с вояк по-божески. Детям помогали. Оттого и уважали. Вроде. Правда это не помешало этим тварям нас при первом же случае подставить.

— Думаешь, подставили?

— Однозначно, — я еще раз затянулся.

— Вот вы где… — в мансарде появился полковник. — Ну что же, тем лучше.

Мы с Карлом дружно изобразили молчаливое внимание. Калуга уже пришел в себя, но все еще выглядел скверно, словно сильно заболел.

Полковник тоже сел, помолчал и тихо сказал:

— Видели? Вы все своими глазами видели. Я… — он запнулся. — Я ничего не боюсь, любую тварь загрызу, но… дети… измененых детей… не могу. Понимаете, когда у моих началась активная фаза… при мне оружия не было. Я их голыми руками… — Калуга скрипнул зубами. — Голыми руками убил. Жену и детей. Мальчика и девочку. Голыми руками, понимаете! Вот после того и поклялся, что сделаю все, чтобы дети жили. Все!

В его глазах появился обычный фанатичный блеск.

Карл молча склонил голову, показывая, что принимает причину. Я повторил его жест, не придумав, что можно сказать. Да и надо ли? До этого я не видел Калугу таким… эмоциональным. И, более человечным, что ли.

— Вот так… — он устало помассировал переносицу. — А что до крота… да, утечка информации произошла, но я уже почти наверняка знаю кто и зачем.

— И кто? — Карл посмотрел на полковника.

— И зачем? — задал я свой вопрос.

— Поговорим об этом позже, — отрезал полковник и встал. — Как стемнеет — выступаем. А пока отдыхайте. И спасибо… за все.

После чего ушел.

День прошел неплохо. В квартире, помимо бухла, нашлось много продуктов, в том числе консервов. Так что удалось еще и на удивление полноценно пожрать. Никаких неожиданностей больше не произошло.

А как стемнело, мы выдвинулись за чертовой ядерной таратайкой…