Дороги, которые...

16. ПИОНЕРЫ

ПОБЕРЕЖЬЕ, НАЧАЛО ПУТИ

Немного назад

Новая Земля, Княжество Приморское, 38.03 (июля).0055

Виктор Павлович

Спустя пять дней после того как реанимобиль доставил Палыча к порталу, из Жемчужного вышел отряд. Шестьдесят три человека (бо́льшая часть которых ехала верхами), пара повозок и семьдесят заводных лошадей*.

*Не таких заводных,

как механические игрушки на пружинках,

а которых ведут в поводу.

Вьючных, как правило.

Помимо Палыча и Олега, на восток выдвинулись восемнадцать ветеранов девяностых, изрядно помолодевших и в некоторой мере впавших в пионерское детство (старожилы уверили Олега, что через пару-тройку недель это пройдёт: люди вспомнят, как жить с набором молодых гормонов, и успокоятся), отряд из тридцати шести наёмников (отличные рекомендации, членство в гильдии, высокие цены, гарантии), шеф-повар с двумя помощниками (которые внезапно прониклись духом открытия новых земель, быть может, на той же гормональной волне), три человека обслуги и Марина (от которой оказалось совершенно невозможно отбиться на железном основании: нельзя без медика в многодневном походе).

Отряд по местным меркам был среднего размера, и если кого-то и удивлял — то только малым количеством грузовых мест. С другой стороны, богатые люди могли позволить себе туризм даже в самые экзотические места, так что на их караван никто не обратил особого внимания.

Добротная, вымощенная камнем дорога вилась вдоль побережья, слегка забираясь вглубь берега на неудобных участках, но при первой же возможности возвращаясь обратно к морю. Палыч, сумевший не без посторонней помощи влезть в седло, чувствовал себя превосходно.

Олег накануне расписал ему прелести конного похода, как он сам их понял:

— Смотри шеф, полкоманды ездоки у нас так себе, так что на скорость больше восьми километров в час мне сказали не рассчитывать.

— Да-а, не феррари…

— Это с учётом небольших привалов. Каждый час, минут пятнадцать. Выходим в семь. По самой жаре, где-то с одиннадцати до трёх — большой привал, с обедом, кормёжкой лошадей и всё такое. Потом ещё четыре часа движения — и всё. Больше лошадь тебе не выдаст. Или будет назавтра просить выходной.

— Понял. Слушай, это что ж получается — в семь вечера уже всё, на ночь становимся?

— Выходит, так.

— Даже если на обиход лошадей и ужин… всё равно до хрена времени остаётся. Задуреют мужики.

— Подумаем, чем занять, — Олег взял со стола раскрытый атлас и перелистнул пару страниц. — Дороги до Коммуны хорошие, так что шестьдесят-шестьдесят пять километров в день будем делать. Это если без форс-мажоров. Дней за тридцать доберёмся.

— А что за коммуна?

— Да есть городок один интересный. На стыке расселения греков, сербов и бурят (это если со стороны Забайкальского портала смотреть). Даже не так: объединение посёлков, скорее. Социалисты, коммунисты… Строят светлое будущее, как они его понимают. От каждого по способностям — каждому по потребностям, помнишь такой лозунг?

— А как же… — Палыч тоже потянулся к атласу, посмотрел на фотки, — А они не того… не психи?

— Говорят, нет. Их добровольная народная дружина немалый вклад внесла в зачистке местных банд, так что — нормальные люди.

— А посмотреть можно? — Палычу вдруг остро захотелось увидеть страну победившего социализма, а может даже и коммунизма. Хоть и маленькую. Детская мечта, всё же…

— Говорят, пускают. Правила там у них свои какие-то.

— Ну, правила в любой стране свои. Ознакомимся.

Палыч задумчиво скользил взглядом по обрамляющим дорогу рощицам. Знать бы ещё — что за деревья. А так — благодатное место, мягкая, добрая земля. Чудо чудесное. Дали нам возможность построить свою мечту, заново начать, прямо с нуля…

Командир наёмников по кличке Сок, привыкший, видимо, за годы общения с богатыми клиентами быть ещё и немного гидом, подъехал к нему ближе.

— Виктор Палыч, обратите внимание: сейчас будет одна из самых высоких точек дороги на этом куске побережья. Очень хороший вид.

Видимо, специально для эстетических целей в повороте тракта был устроен широкий карман, почищенный от буйной южной растительности, с которого открывался действительно очень красивый вид на море.

— А нельзя ли здесь устроить небольшую передышку?

— Да, обычно так и делают, — Сок свистнул, и движущиеся впереди наёмники начали заворачивать на площадку.

Широкий подковообразный залив обрамляли два выдающихся в море больших мыса. Тонкая полоска светло-жёлтого песка отделяла покрытые солнечными пятнами во́лны от стены́ колышущейся зелени. Невдалеке от берега виднелась пара небольших рыбацких лодок с людьми, вытягивающими сети. В сетях билась серебристая рыба, над лодками кружились крикливые чайки. Вода, у берега изумрудно-зелёная и удивительно прозрачная, на определённом удалении приобретала синий цвет, становившийся всё более глубоким дальше к горизонту. Там, в густой синеве, казалось, можно было разглядеть совсем уже тёмные гигантские тени.

ПЕРВАЯ СТОЯНКА. КОЛЯ ПЕРЕЖИВАЕТ СТРЕСС

Сок показал рукой:

— За этими камнями — ручей. Вода хорошая, сладкая.

Палыч примерился и спрыгнул с лошади. Ладно, сполз. Не совсем кулём, между прочим! Почти приемлемо.

На небольшой оградке, обрамляющей площадку, уже, уперев руки в бока, стояли трое его ветеранов. На поясе у каждого смешно и неуклюже топорщился новенький меч в новеньких ножнах. Вот уж не думал, что на старости лет достанется возиться с целым выводком Питеров Пэнов. Хотя — какая теперь старость! Всё только начинается!

«Так, — затормозил себя Палыч, — однако гормоны и до меня докатились. Главное — без щенячьего восторга…»

Подошла Марина. В брюках, красной футболке, кроссовках и кепке с длинным козырьком она была похожа не на врача, а на инструктора по фитнесу. Или на пионервожатую. Деловито схватила его за руку, покивала головой, заглянула в глаз, слегка оттянув веко. Чего они там все ищут?

— Ну, ничего, ничего… Устали?

Палыч хотел было соврать, но потом признался. Устал. Вроде час всего, а…

— Я вам рекомендую после привала поехать в фургоне. На сегодня — достаточно. Завтра с утра — пожалуйста, в седло. М?..

Палыч покряхтел и согласился. Если честно — и не хотелось спорить, воспо-минания остались не из приятных. Оказалось, умереть не так страшно, как остаться беспомощной безгласной куклой. Бр-р-р… Грех жаловаться, за неделю — такой прогресс! На Старой Земле… на Матушке — Палыч покатал на языке непривычное ещё слово — да, там такое и не снилось бы… Чудо ведь, настоящее чудо! Никаких болезней не осталось. Только слабость — и та с каждым днём всё меньше.

Новенькие разглядывали вид на море, но как оказалось — не все.

С края площадки послышался спор, набирающий обороты. Спорили… Сок и… Коля-повар, что ли? Вот, вмешался Олег, и всё утихло.

Минут через пять Сок объявил, что привал окончен и запрыгнул в седло. Палыч с невольной завистью следил за его ловкими, органичными движениями. У наёмника тоже был меч, в не очень новых ножнах. Не очень бросающийся в глаза. И в целом он не производил впечатление подаренной на Новый год игрушки.

Палыч внезапно понял, чем будет занимать мужиков свободными вечерами.

Ладненько, где тут наш фургон.

С погрузкой в фургон, слава Богу, никого просить о помощи не пришлось. Удобная откидная ступенька — и вот он уже забрался. Так, доковылять до лежанки… О! В передней части фургона кто-то возился и горестно вздыхал.

— Коля, ты чего здесь?

Коля-повар пожаловался ему на свою горькую долю. Почём зря обругали… Ну… не то что бы обругали, но неприятно так сказали! Воды вскипятить не дали… Не время, видите ли! А ведь восемь часов, время утреннего кофе!

Коля был человек чрезвычайно мягкой душевной организации, к спорам не привыкший. Резкое замечание Сока, что сейчас не время раскладываться со своими котелками, вызвало в его внутреннем мире бурю смятения. Палыч посмеялся (про себя, конечно же) и ещё раз объяснил своему кормильцу тонкости походной жизни. Наверняка же Олег уже говорил, но Коля — это Коля, вечно в облаках летает.

Расчувствовавшись, Коля пожаловался ещё и на Олега.

— Вы посмотрите, Виктор Палыч, что он набрал! Это же варварство! Нельзя людей таким кормить! Так и умереть можно…

Палыч заглянул за загородку. Коробки. Что такое? Сухая лапша быстрого приготовления, такая же картошка в пакетах.

— А! Так это на Серые земли!

— А что это?

— Та-а-ак…

Из небольшого, но ёмкого разговора Палыч выяснил, что повар вообще не очень представляет, куда они отправились, и поездку воспринимал скорее как тур по Европе. Действительность его несколько разочаровала. Нет, вернее сказать — ужаснула.

— Знаешь что, Коленька, давай-ка пока не поздно мы тебя назад отправим. Тут всего-то пара часов, дорога одна — доберёшься до усадьбы.

Но, к удивлению Палыча, Коля встал на дыбы.

— Вы, Виктор Палыч, сейчас очень обидную вещь сказали! Вы хоть представляете с кем связались? ЭТИ ЛЮДИ вообще в готовке понимают что-нибудь? Да стоит мне уехать, они вас тушёнкой (в Колиных устах это слово прозвучало ругательством) кормить начнут, не посмотрят, что человек только что из комы! Изверги! Нет-нет, не уговаривайте! Я с вами!

Возмущённо спотыкаясь, Коля пробрался к выходу из фургона, снял накинутые на крюк поводья своей лошадки и выскочил на дорогу. Следующие за фургоном наёмники объезжали его и с ленивым любопытством наблюдали, как он скачет на одной ноге вокруг лошади, засунув вторую в стремя. После нескольких неудачных подскоков Коля всё же взобрался в седло и принял совершенно решительный и самоотверженный вид.

— Ну с нами — так с нами, — пробормотал Палыч и лёг на походную койку.

Тонкой души человек. Незачем ему про запас тушёнки знать…

ЕСТЬ ОДНА ПРОСЬБА…

Палыч бессовестно продрых до обеда, а после обеда — до ужина. Проснувшись, он почувствовал столько скопившейся энергии, что немедленно побежал инспектировать лагерь. Повсюду кипела деятельность. Люди натягивали тенты, разжигали костры, носили воду, обихаживали коней. Было похоже… на пионерлагерь, когда в поход водили, точно. Только там палатки ставили, всё же ночи были попрохладнее. Как же давно это было… Из-за фургона вывернул Сок.

— Виктор Палыч? Меня ищете?

— Да, знаете ли. Есть у меня просьба.

— Позаниматься с вашими?

Палыч немного даже растерялся.

— Что, Олег уже подходил?

— Нет ещё, — наёмник сдвинул сетчатую шляпу на затылок, — но если вы ему не скажете — до конца ужина придёт, могу поспорить.

— Откуда такая уверенность? — не удержался Палыч. Сок пожал плечами.

— Умные всегда в первый день подходят.

— А глупые?

— Когда как. Тут от клинической картины зависит.

Палыч невольно засмеялся.

— Тут ещё такое дело. Я сперва рассчитывал только на бойцов своих. А теперь думаю — всем надо. Мало ли…

— Согласен. Только своим поварам вы это сами ска́жете. Распорядок дня в связи с этим предлагаю такой…

Веселее всего идею тренировок восприняли, как их про себя называл Палыч, его пионеры. Несколько разочарованные тем, что вместо настоящих мечей придётся пока что выстругать себе палки, мужики разбрелись по ближайшим кустам. Не желая выслушивать стоны и возражения, Палыч строго заявил, что все, у кого отсутствуют потребности в ежедневных занятиях, могут развернуться и проследовать назад в Жемчужный. Сомневающиеся припухли и тоже полезли в кусты. Подошла Марина:

— Виктор Павлович, а можно мне тоже?

Палыч сделал строгое лицо:

— Что значит — можно? Сказано: все. Вы — не все, что ли?

Марина радостно пискнула и тоже побежала за палкой.

Подошёл Олег:

— Держи, шеф.

— Это что?

— Меч тренировочный. Должен же ты пример показать.

Палыч покачал меч в руке.

— А ничего такой, тяжёленький.

— Стеклотекстолит. Почти как настоящий по весу, говорят.

Наёмники начали выстраиваться на импровизированной площадке.

— Так, все встали в круг! — Сок вышел в центр. — Сегодня тренировка первая, щадящая. Сейчас будет небольшая вводная, потом покажу упражнения — и отработка в парах. Сорок минут занимаемся, десять минут перерыв, потом метание и стрельба, посмотрим, на что вы способны. С завтрашнего дня фехтование будет до ужина, пока все лёгкие. Освобождён один повар из трёх, который присматривает за едой (по очереди!), пару своих помощников в кухню мы для такого случая выделим. Все остальные тренируются без исключения. Потом ужин. Потом полчаса стрельба, метание. Полчаса личное время — и отбой. Поехали.

Когда дело дошло до распределения по парам, Сок начал со старших.

— Виктор Палыч, смотрите: сегодня с вами в паре Буря — отличный инструктор, ещё с Матушки. Олег Сергеич — с Ваном. Буря, смотришь тут за процессом в четвёрке.

— Океюшки.

Мужчины пожали друг другу руки.

Они ещё услышали, что у Марины пока отобрали палку и выдали их паре тямбары*, а потом стало не до того.

*Тренировочные мягкие «мечи»,

по сути — палки в мягкой обмотке.

Буря начал с того, что проверил у обоих подопечных пульс, заглянул в глаза — ну чисто доктор.

— Как давно вы на Новой Земле?

Олег и Палыч переглянулись, подсчитывая.

— Шесть дней.

— Да, точно.

Буря удовлетворённо кивнул.

— В таком случае я вам советую перестать жалеть себя. Чем активнее вы будете выкладываться, прилагать усилия — тем быстрее пойдёт ваш откат к молодости. Сколько вам лет?

— Семьдесят, с небольшим.

— Тоже рядом.

Ван, покивал, понимая к чему клонит напарник.

— Я примерно так и думал. За шесть дней можно было добиться полного восстановления, особенно для вас, Олег Сергеич. А вы оба продолжаете держаться на уровне лет пятидесяти, а то и пятидесяти пяти. Доктор Марина, вероятно, трепетно следит за вашим самочувствием. Но это — не тот случай, когда надо слушать доктора с Матушки. Просто поверьте.

Ван помахал своим тренировочным мечом, словно разминая кисть:

— Ну что, погнали?

Через полчаса пот с Олега лил просто градом. На Палыча вообще было жалко смотреть: лицо покраснело, ноги уже тряслись, но он упорно продолжал махать куском текстолита. Когда Сок объявил перерыв, оба повалились на землю, раскинув руки-ноги и закрыв глаза. Сверху раздался возмущённый голос докторши:

— Вы что творите? Вы ж его угробите! Человек пять дней как из комы вышел! Олег Сергеевич — тоже не мальчик!

— Чш-ш-ш, тише, тише, барышня.

— Поверьте нам, так будет только лучше, вот увидите. Вот, пойдёмте у Сока спросим, он вам подтвердит… — голоса удалились.

Олег приоткрыл один глаз:

— Ну что, Палыч, не собрался по-новой дуба врезать?

— Не дождутся, — буркнул Палыч и тоже открыл один глаз. — Попить бы чего, а?

Олег пошарил на поясе, с третьего раза расстегнул подсумок и кинул Палычу фляжку.

— Спасибо.

— Ага. Много не пей — выработаешь суперустойчивость к жажде.

Палыч покряхтел, принимая условно вертикальное положение, покосился на Олега, глотнул из фляжки и замер в сомнении.

— Да шучу я, пей! — Олег тоже приподнялся. — Оставь чутка́.

Поляна напоминала поле после Мамаева побоища. Повсюду в разных случайных позах валялись люди. Некоторые стонали, усугубляя сходство.

Пока народ приходил в себя, наёмники поставили какие-то щиты, и начался второй сеанс. Каждому было предложено несколько попыток воткнуть в щит всякие предметы (типа ножей и топоров) и несколько выстрелов из лука.

С втыканием всякого не оплошали пионеры, да и сам Олег тоже. Некоторые показатели были прямо очень хорошие. Всё же, одно из старых тренировочных упражнений, руки-то помнят. А вот со стрелковым было хуже. Однако же всех чрезвычайно удивила Марина, выбившая из лука девяносто девять очков из ста возможных. Арбалет ей взводить показалось тяжеловато, и тем не менее, результаты были столь же впечатляющие.

— Марина, признайтесь: вы же стреляли раньше? — подозрительно спросил Сок.

— Конечно, стреляла. Восемь лет за сборную Московской области. Юноше-скую, потом взрослую. Я вообще-то КМС по стрельбе из лука.

— А почему никому не сказали⁈

Марина пожала плечами:

— Раньше повода не было. Да… как-то никто не спрашивал…

— Ребята! — Сок радостно хлопнул девушку по плечу, так что она слегка присела. — У нас новый инструктор по стрельбе!

Наёмники разразились радостным рёвом и свистом.

Палыч по-отечески вздохнул:

— Эх, не сманили бы девку!

Олег ничего не ответил. Здесь, к сожалению, он не чувствовал себя конкурентоспособным.

Потом, пользуясь близостью моря, они сбе́гали купнуться. Некоторые сбегали. А некоторые сходили, кряхтя и потирая синяки.