Дороги, которые...

26. В НОВОЙ САМАРЕ

ИСТОРИЯ БЕГЛЕЦОВ С ПЛАНТАЦИЙ

Дети оказались с ближайшей к городу плантации, которую разбил с полгода назад отпочковавшийся молодой и агрессивный клан. Один из не очень крупных нарко-беков выделил старшего сына, рабы засадили поле и ушли обратно к отцу, взрослых работников новому беку дали всего двух, да вот этих детей, которых отобрали у своих же рабов, Зулмат оказалась самая старшая. Старшие парни помогали в доме, готовили еду, ухаживали за скотиной. Дети обязаны были следить за плантацией, поливать, чистить от сорняков, собирать зрелые листья. Кормили их впроголодь, держали в сарае, который всегда был заперт — выпускали только на работу. В одном углу дети спали, в другом была яма для естественных надобностей.

У Палыча на скулах заходили желваки. Он чувствовал, что звереет, и радовался только, что эта скотина, Далер-как-там-хрен-его, уже сдохла. А Зулмат рассказывала так, словно описывала поход в магазин.

Хозяин хотел стать курбаши, но у него было всего восемь человек. Чтобы содержать отряд, надо большую плантацию, много рабов. У Далер-бека был план: подговорить во время Курбан-байрама таких же молодых новых главарей, собрать большой отряд и напасть на несколько деревень вокруг Новой Самары, угнать рабов. Тогда он стразу же стал бы не только богатым, но и уважаемым, потому что организовал бы весь этот налёт.

А ведь вышло дураков насобирать, — подумал Палыч. — Если у других ледащих такие же скудные «дружины» были, выходит, с десяток новых плантаций обезглавело…

О хозяйских планах дети узнали из разговоров двух старших рабов, которые следили за ними, как надсмотрщики. У этих парней был свой план — они хотели выслужиться, чтобы стать начальниками над рабами, планировали между собой, как будут делить власть, когда рабов станет много. От них же Зулмат услышала, что деревни, которые Далер-бек хочет ограбить, находятся на востоке.

Когда хозяин уехал, стало совсем плохо. Старшие курили траву, всё время по-дурацки смеялись, забывали их кормить, давали мало воды. Потом они нашли что-то и сделались совсем дурные, и пахло от них очень странно.

Палыч вышел, принёс из своей комнаты бутылку коньяка, открыл:

— Так пахло?

Зулмат осторожно понюхала:

— Похоже, только сильно хуже. Прямо ужасно пахло. И жидкость была не коричневая. Белая, как вода на вид, — Григорий переводил.

— Ясно, дальше.

Дальше старшие напились окончательно. Один уснул, а второй решил изнасиловать девочку. Он открыл сарай и притащил её в дом, но сделать ничего не смог, всё время падал и ползал. Потом он стал ещё пить, а Зулмат схватила нож и воткнула ему в живот. А второго связала верёвкой, потому что он был плохой и всё время бил маленьких. Зулмат решила бежать. Малышей надо было взять с собой, иначе скорый на расправу Далер-бек запорол бы их до смерти. Единственный вариант был — бежать на восток, найти эти деревни и предупредить людей. Она надеялась, что за это люди согласятся взять их в работники. Она выпустила овец, чтобы они не подохли с голоду. Овец было жалко. В доме было немного лепёшек и пластиковые бутылки, в несколько она набрала воду, вывела младших из сарая, и они ушли.

Они шли, пока могли. Немного ели, спали и снова шли. Вода кончилась, но потом они встретили ручей — хорошо, что бутылки не выбросили. На третий день кончились лепёшки, весь день была только вода. На четвёртый день они поднялись на холм повыше и увидели город. А в другой стороне увидели басмачей. И их тоже заметили. Очень страшно было. Добрые люди спасли их. Очень добрые люди: кормят, дали хорошую одежду.

Она что-то сказала детям, все торопливо встали на колени и начали кланяться, тычась лбами в пол. Палыч сморщился, как будто съел лимон.

— Григорий, скажите им, что у нас так не принято. Достаточно наклонить голову и сказать «спасибо».

Дети торопливо поднялись и закивали головками, как китайские игрушечные собачки, неумело повторяя новое слово.

Зулмат заговорила, внимательно всматриваясь ему в лицо. Григорий тяжко вздохнул.

— Она спрашивает: не согласитесь ли вы взять их в работники? Они будут очень стараться, изо всех сил. Они считают, что вы очень добрый хозяин.

Теперь все до единого ребятишки молитвенно сложили руки и смотрели на него с напряжённым ожиданием.

Палыч тяжко вздохнул и забарабанил пальцами по столу.

— Скажите, что я подумаю. Сегодня они должны остаться здесь, кушать, отдыхать, набираться сил. Никуда не убегать! И я бы хотел поговорить с вами отдельно.

УЧИТЕЛЬ

Палыч с Григорием спустились вниз, в обеденный зал, Палыч попросил принести им чаю и какой-нибудь перекус.

— Знаете, Григорий, вчера первым моим побуждением было пристроить детей в приличные семьи. При условии обеспечения их содержания вплоть до совершеннолетия это вообще не было бы проблемой. Но… Чем дальше, тем сильнее я ощущаю, что это решение — неправильное.

Григорий покивал:

— Понимаю. С предчувствиями лучше не спорить.

— В то же время мы имеем группу детей, совершенно не говорящих по-русски. Непривычных к нашим условиям жизни.

— Согласен с вами.

— Я хочу предложить вам контракт. Через неделю мы отправляемся на восток. Конечная цель — баронство Белый Ворон. Мне нужен не просто переводчик. Самое главное, вы — учитель! У вас огромный опыт общения с детьми. Вы разбираетесь в их национальных привычках и так далее. В случае вашего согласия я готов вам оплатить также обратную дорогу, включая затраты на охрану, питание и что там ещё необходимо. Если вас держат здесь дела или обязательства, я прошу согласиться заниматься с детьми хотя бы ту неделю, пока мы будем здесь.

Григорий неторопливо отпил чай, поставил, подумал.

— По поводу поездки не уверен, нужно решить несколько вопросов. В городе можете на меня рассчитывать. Когда вы хотите, чтобы я начал занятия?

— Да прямо сейчас можете и начинать.

— Хорошо. Понадобятся книжки. Может быть, карандаши, альбомы…

— Вот это уж точно не проблема!

Спустя полтора часа Григорий вернулся в комнату к беглецам. В руках у него была коробка. Он разулся и сел на матрац, поджав ноги.

— Здравствуйте ещё раз! Подойдите сюда. Теперь я — ваш новый учитель, — Григорий говорил по-таджикски, изредка вставляя русские слова, — Это значит, я буду учить вас всему, что нужно. Зовут меня дядя Гриша. А ну-ка повторите… Когда люди хотят узнать ваше имя, они спрашивают: как тебя зовут? А когда называют себя, говорят: меня зовут — и добавляют имя. Понятно? Теперь каждый ответит мне… Как тебя зовут?.. — начался первый урок.

Когда дети по очереди представились, он раскрыл коробку.

— Смотрите, что я принёс. Это книжка. Книжка, — ребятишки придвинулись поближе. Книга была большая и яркая. — Слушайте. Сказка про колобок…

Перед обедом Палыч зашёл в детскую (как многие её начали называть).

Дети что-то рисовали, сидя за специально принесёнными для этого столами. Меховые звери сидели рядом и присматривали за процессом своими круглыми глазами. Григорий показывал одному из мальчишек книжку и что-то объяснял по-таджикски. Палыч присел рядом.

— Ну что, как успехи? — он спросил это скорее для проформы, однако Гриша предложил, кивая на сидящего рядом ребёнка:

— Спросите: как его зовут?

Палыч, чувствуя себя как комиссия гороно, внезапно нагрянувшая в школу, спросил:

— Как тебя зовут?

Пацан стрельнул чёрными глазами на дядю Гришу, получил одобряющий кивок и старательно ответил:

— Мине завут Муталиб.

— Молодец, — одобрил Палыч.

Муталиб ещё раз покосился на учителя и решил продолжить диалог.

— Как тыбя завут?

— Меня зовут дядя Витя.

— Дядя Витя? — уточнил пацан.

— Да, — Палыч утвердительно кивнул.

Муталиб в приступе вдохновения положил Палычу на колени книжку («Репка» — автоматически отметил он) и объявил, показывая пальцем на картинки:

— Кошька! Мяу! Сабака! Гаф! — перелистнул книжку на последнюю страницу, где огромная семья сидела за столом. — Люди! Кушить! Ам-ам!.. Муталиб! — действительно, один из нарисованных детей был черноглазым и черноволосым, — Муталиб кушить, ам-ам! — он для наглядности показал себе в рот и осторожно улыбнулся.

— Вот это ты молодец! — искренне похвалил Палыч, и добавил уже для Григория: — Я ведь за этим и зашёл, на обед вас позвать.

— Спасибо, мы сейчас придём.

Гриша встал и что-то сказал детям, причём посредине предложения Палыч отчётливо разобрал слово «кушать». Они тотчас начали составлять карандаши в стаканчики, собирать в стопку книжки, поправлять стулья.

В обеденном зале он увидел ещё кусочек урока. Григорий разрешил ученикам начать обед только после того, как они правильно повторили все названия блюд: суп, картошка, котлета, хлеб, пирожок, компот…

После обеда в детскую заявились девушки. Они приволокли с собой зеркало, пакет, полный заколок и бантиков, и устроили целый салон красоты. Пришёл Коля, притащил несколько коробок пластилина, из которого тут же начали лепить всяких зверей и показывать, как они кричат. На шум просочилось ещё несколько скучающих товарищей, желающих помочь лепить и рисовать. Буйство творчества продолжалось, пока не явился Сок и не выгнал всех взрослых на тренировку.

Зулмат посмотрела на себя в зеркало. Как красиво! Она видела один раз сестру Далер-бека, очень нарядную девушку. Но волосы у неё были просто сплетены во множество косичек. А девушка Марина так красиво умеет заплетать! Надо у неё обязательно научиться. Как это по-русски? Учиться, кажется так.

Из открытого окна донёсся голос того сердитого дяденьки, который всех выгнал. Зулмат осторожно выглянула во двор. Вот оно что! Они собираются драться или бороться… Немного понаблюдав, она поняла, что дерутся люди не в полную силу, по крайней мере, никто никого не стремился избить. Упавших никто не пинал ногами. Даже иногда помогали встать. Ага. Это всё — вроде как понарошку. Зулмат увидела, что её заметили, и поскорее отошла от окна — вдруг рассердятся?

За столом сидели младшие, лепили зверей из разноцветных мягких кусочков. Пластилин. Коля так сказал.

Она присела рядом с учителем.

— Дядя Гриша, как вы думаете, хозяин дядя Витя возьмёт нас в работники или нет?

Григорий посмотрел на неё внимательно.

— Видишь ли, Зулмат, у русских не принято нанимать в работники детей. На него будут плохо смотреть, если он так сделает. Конечно, дети помогают в своих семьях — по дому, по хозяйству. Но обычно они не должны зарабатывать себе на жизнь. Дети должны учиться, расти, набираться сил…

— А мы? Что же нам делать? Идти проситься к какому-нибудь беку? — Зулмат в отчаянии сжала кулачки. — Я почти уже взрослая, я могу работать! Поговорите с хозяином, пожалуйста — пусть разрешит маленьким остаться! Я могу делать всякую работу по дому, ухаживать за животными…

— Тише, остановись, пожалуйста. Никто вас не выгонит. Я знаю, что дядя Витя хочет устроить вашу судьбу. Сейчас ваша работа — запомнить наши правила, наши обычаи, выучить русский язык. Посмотри на свои ручки — худенькие, как палочки! Надо хорошо кушать и делать зарядку, чтобы стать сильными и здоровыми. Понятно?

Зулмат неуверенно кивнула.

— А что такое зарядку?

— Видела, как взрослые занимались во дворе? Для детей тоже есть упражнения. Это и есть зарядка. Завтра вам покажу.

Вокруг них уже образовалось кольцо слушателей. Мальчишки проявляли особенно живое участие.

— Мы станем воинами?

— И мечи нам тоже дадут?

— Нет, — Гриша засмеялся, — мечи только для взрослых.

— А почему завтра? Давайте сейчас? Давайте, пожалуйста!

— Ну хорошо. Тогда нам надо отодвинуть стол. И собрать в коробки пластилин!

СОК ЦЫКАЕТ ЗУБОМ

Олег

После ужина Сок объявил, что все, имеющие ранения, травмы и прочие телесные недомогания, обязаны явиться к нему на приём. А все, кто недоволен, получат живительный клистир!

Олег надеялся прикрыться шефом и отсидеться, но Палыч безжалостно выпнул его на осмотр:

— Иди давай, не валяй дурака! — вот тебе и весь сказ.

Соколу рана не понравилась. Да Олегу, если честно, она и самому не нравилась. Рука была красной и припухшей. И болела. С другой стороны, если вас рубанут со всей дури мечом, пусть даже слегка зацепят, рука как бы должна болеть — ну, это же нормально, когда мясо чуть не до кости разрубили?

Но были, видимо, нюансы. Сок долго цыкал зубом и мелко нервно притопывал ногой, потом выписал антибиотик внутрь и снаружи, обработал и забинтовал рану, внушительно приказав, если вдруг что — бежать к нему незамедлительно.

Олег прогулялся до аптеки. Нужного лекарства не оказалось. На всякий случай купил обезболивающее. Аптекарша посоветовала ему дойти до портала и заказать посредникам, чтобы было быстрее.

За окном портала чернела ночь. Девушка в МФЦ записала название лекарства и позвонила в город. Обещали привезти утром, как только аптеки откроются. Олег не стал расстраиваться — снаружи же антибиотиком обработали. Привезут лекарство — начнём внутрь пить. Всё нормально.

И пошёл спать.

На ночь выпил пару таблеток обезболивающего. Ничего, и не такое переживали.

Новая Земля, Новая Самара, 14.05.0055 // СтЗ, 25.06.2037, ночь

Олег

Под утро у Олега разнылась рука, поэтому проснулся он ни свет ни заря. Сперва валялся в постели, таращась на серый квадрат окна. Потом встал, помаялся, пытаясь читать. В половину восьмого решил пойти к порталу, всё же таблетки обещали привезти к утру.

Неприятным оказалось, что имелось в виду ИХ утро, которое здесь наступит через сутки. Да, сложно это — подстраиваться к разнице во времени. Ладно, выпил обезболивающего, наложил на рану свежей мази. Вроде бы выглядит не хуже, чем вчера.

От тренировки Сок его так и так освободил, достопримечательностей в Новой Самаре особых не было, так что день тянулся долго и скучно. В обед Сок заслал своих парней в какую-то контору, и им прислали вполне приличный вместительный фургон. Коля по-хозяйски его облазил и сказал, каких лошадей в него будем запрягать (Коля по ходу дела мутирует в разговаривающего с конями чудика) — вот и все дневные развлечения.

Вечером все дружно пошли на концерт. Народу собралась здоровенная толпа. В сквере под это дело сгородили скамейки, но многие приезжие расположились на газонах, расстелив покрывала, как для пикника. Маринка вывела принаряженных детишек, посадила их в первый ряд. Восторгу было! Вообще, девчонки, конечно, классно поют.

Перед сном Сок снова осматривал «ранетых», узнал про таблетки, страшно ругался. Мрачно смотрел на руку, цыкал зубом.

Новая Земля, Новая Самара, 15.05.0055 // СтЗ, 25.06.2037, утро

Ночью Олегу приснилось, что он с покойным отцом поехал на рыбалку. Будто батя молодой совсем, а Олег ещё маленький, года четыре, сидит в лодке, свесившись через край и смотрит, как под самым лодочным дном шевелятся зелёные метёлки водорослей. И так ему захотелось эти водоросли потрогать, сил просто нет! А вода оказалась леденющая… И вдруг из этих водорослей высунулась огромная щучья пасть и вцепилась Олегу в руку.

Он вскинулся во сне — и стукнулся больной рукой об стену. Аж искры из глаз посыпались! Посидел в темноте, баюкая руку, пока боль не унялась настолько, что смог нормально соображать: где что. Нашёл таблетки, выпил сразу две. Три часа ночи, мать твою… Еле как, пристроив под руку подушку, задремал. В шесть всё равно проснулся. Решил не шарашиться по гостинице, пошёл к порталу.

Девушка из МФЦ сказала, что курьер заберёт лекарство в восемь, как только аптека откроется. И примерно час будет ехать. Это на Матушке девять утра. Значит здесь будет двенадцать. Посоветовала, если совсем плохо, посидеть у неё, всё-таки время идёт в четыре раза быстрее — не шесть часов, а полтора. Подумал, решил пойти сдаться Соку.

Дверь открыла Марина и сразу запаниковала. Сок снял повязку и начал ругаться. Вот вчера, оказывается, вовсе и не страшно было. А сегодня — ругался прям от души.

Рука опухла и приобрела странный вид. Сок притащил железную коробку с инструментом — «Так и знал, что пригодится, прокипятил вчера», разложил чистые тряпки и вскрыл нарыв. На содержимое Олег смотреть не стал, хватило ощущений. Сок обработал рану, наложил свежую повязку, велел попить и прилечь. Он пошёл к себе и провалился в тяжёлый сон.

Марина паниковала — не то слово. Сок проводил Олега до комнаты, выбросил тряпки и перчатки, протёр антисептиком стол и руки.

— Плохо?

— Очень, — он снова начал мелко нервно притопывать. — Боюсь, Мариша, боюсь опоздать. Целитель нужен. Ближайший приличный целитель — на Большом Базаре. Так. Собирай вещи, я к Палычу, поговорить надо.

Сок поймал Палыча на лестнице вниз.

— Виктор Палыч, такое дело. Не успеем — останется Олег без руки. Это самый лучший вариант развития событий.

— А плохой? — спросил Палыч, предполагая, каким будет ответ.

— Может не доехать. На антибиотиках есть надежда пригасить процесс. Но больше недели — я бы не рискнул.

— А до этого базара?..

— Шесть дневных переходов.

— Так чего стоим тогда⁈

— Лекарство будет только в двенадцать, — напомнил Сок, — без него не довезём. Так что три часа у нас есть.

— Так. Я в низ, ты — наверх, собираем народ в обеденном зале. Скажу сразу всем.

Сок кивнул и исчез. Палыч развернулся и увидел Григория. Тот слегка, на среднеазиатский манер, поклонился:

— Извините, я невольно стал свидетелем вашей беседы.

— Видите, какие дела. Вынужден сказать, что у нас нет недели, о которой мы с вами договаривались. В любом случае…

Григорий приподнял ладонь, останавливая Палыча:

— Ничего страшного. Я успел решить свои дела. Я еду с вами.

— В таком случае я прошу вас помочь накормить и собрать детей.

— Разумеется.

Палыч сообщил людям, что отряд вынужденно выдвигается через два с половиной часа, после чего гостиница стала похожа на разворошенный муравейник.