Дорогой Богов

Глава тридцать восьмая

Две собаки дерутся – третья не встревай. Истина. Усвоенная мной еще в нежном детстве. А что вы хотите от девочки, у которой шестеро братьев? Двоюродных, но что это меняет, если каждое лето эти шесть пацанов съезжаются к бабушке в деревню. Случалось, дрались братцы между собой. Однажды так и вовсе – до крови и выбитых молочных зубов. Мне на память от той драки остался шрам в неудобном месте. Обидней всего было, что после того, как мне наложили несколько швов, еще и от папы огребла по тому же месту.

-Ты, конечно, девочка, -сказал он, - И конечно, мужчины должны прекращать драку, если женщина бросает между ними платок. Только постарайся запомнить, дочь – никогда не вмешивайся в драку с мальчишками, если не уверена, что сумеешь их одолеть.

Он еще много чего сказал, я же усвоила:– не можешь справиться – лучше не лезь.

Вот и сейчас – я не стала вмешиваться, когда два самца сцепились. Подумаешь – один еле-еле на ногах стоит, а второй и вовсе неизвестно кто.

Пока принц и Ветерок выпрыгивали вокруг – тоже, кстати, не рискуя вмешиваться, мы с еноткой присели все на тот же пень, прихватив с собой блюдо с плюшками - за неимением попкорна, и приготовились болеть. Енотка болела за Аургертума, я – за травяной покров, который два героя старались взрыть до песка.

Нет, умом я понимала, что вот этот, второй, с бешеными глазами, скорее всего, и есть мой дракон. А по факту нас пока друг другу не представляли. И вообще – я обиделась. Шлялся где-то столько времени, никакой помощи от него. Меня, значит, по мирам болтает, всякие проблемы решать заставляют, а он где-то прохлаждается. А стоило мне братом обзавестись названным, на тебе – как на лыжах из неприличного места выскочил.

-Леди Наталья, а вам его совсем не жалко? – с интересом наблюдая за дракой, спросила Енотка. – Они же друг друга покалечить могут.

-Жалко, - согласилась я. – Еще б не жалко. Один брат, другой…. Хм… а кто мне другой-то?

-Он был вашим мужем? Там, где вы жили? Ну, еще тогда, раньше?

-Если бы! Я его даже любовником назвать не могу, хотя мы и были близки, - задумалась я. Действительно: четверть века Горыч вел двойную жизнь. И от жены не уходил, и меня не отпускал. –Как ты думаешь – кто кому шею намнет?

Енотка ответить не успела – сверху на драчунов упал еще один дракон. Черный с золотом.

-О, а вот и еще один претендент, -хмыкнула я, наблюдая за тем, как обернувшийся Да Сенти раскидывает мужиков по сторонам.

Мужики не больно-то раскинулись. Переглянулись…. И уже тройной клубок покатился по полянке, хрипя, рыча и матерясь на чистом русском языке.

-Леди! – пискнул за моей спиной Ветерок. – Они же его убьют!

-Кто кого? –поинтересовалась я, спокойно продолжая жевать.

-Кто-нибудь кого-нибудь, - растерялся Ветерок. –Они же… как же… ну, это….

-Полей их водичкой, - посоветовала я. –Ты маг, или где?

Ветерок препираться не стал. Что-то шепнул, повел рукой – и на драчунов рухнула мало не тонна воды. Судя по всему – ледяной. Мужики мгновенно раскатились в разные стороны, ошалело оглядываясь по сторонам.

-Мой Повелитель?!

Да Сенти припал на одно колено перед Аургертумом, склоняя голову.

-Твой, а как же, - пробурчал Повелитель, отряхиваясь. Одежда на нем была в цветах клана – ржаво-коричневые брюки, такого же цвета рубашка, сапоги до колена. Лицо худое, нос выдающийся. Это все от худобы. Откормится – на человека станет похож. А уж глазки-то какие! Темно-коричневые, с длинными загнутыми ресницами. Встреться он где-нибудь на Земле – точно приняла бы за лицо кавказской национальности.

Кстати сказать – Да Сенти одет почти так же, разве что рубашка на нем светлая. Была. В данный момент все трое были мокрыми и грязными.

-Наташа! Как мне это понимать? –вызверился на меня Горыч. –Почему он тебя обнимал?

-А ты б еще дольше шлялся, – я б и замуж успела выйти, - пожала плечиком, наливая себе чаю. – Чего ты взбеленился? Или найденыш наш не выжил?

-Живет покуда, - отмахнулся Горыч, встряхиваясь, как большая собака, выскочившая из реки. –А шлялся…. В клан летал. Надо же за делами присмотреть.

- А записку черкнуть – не царское дело? Ладно, замяли для ясности. Герт, братик, давай – ты не будешь в драку лезть? Хотя бы пока я тебя не откормлю до приемлемых размеров, а то страшно.

-Как скажешь, сестрица! –расхохотался Аургертум, щелкая пальцами. Одежда на нем мгновенно очистилась от грязи и высохла. – Горыч, рад приветствовать тебя! Лет с полсотни не виделись однако. Где пропадал?

-Да где только не пропадал, - хмыкнул Горыч, пожимая протянутую руку. – Вот, нашел, наконец, свою женщину. А она тут с другим обнимается….

-Арика, а подай-ка мне половник, - ласково попросила я. –Я сейчас кому-то щец отолью. Полную чашку.

Нет, достали! Вот ей-богу – достали. По мирам тягают, с девицами склочными общаться заставляют. Драконов спасай, молодняк на путь истинный наставляй, прорабом подрабатывай. Еще и мужицкие свары разбирай. А я существо нежное, мягкое, и сентиментальное.

-Леди, а у нас щей нынче нет, - удивилась Арика, пошарив по кастрюлям на столе возле походной кухни. –У нас только борщ. Ужинать будем?

Я только вздохнула. Вот так и гасят души прекрасные порывы! Захочешь щец кому отлить –а их и нет. -Наташенька, солнышко, ты же знаешь, я борщ не люблю, -тут же скривился Горыч.

-Не знаю, с вами, молодой человек, мы не настолько близко знакомы, чтобы я под ваши вкусы подстраивалась. Марш руки мыть и за стол.

В домике-теремке леди Елены и лорда Шерридара

-Ничего себе – развернулась моя подружка!

Елена и домовой Ермил расположились перед магвизором – пришлось лорду Шерридару напрячься, чтобы супруга могла наблюдать за событиями в мире. Покидать дом ей пока было нельзя – малыши требовали ежеминутного внимания. Впрочем, Елена не скучала. Когда дети, наигравшись и наевшись, засыпали в своей роскошной детской, она усаживалась за широкий стол в обиталище домового и принималась собирать Золотую Шишку – древний артефакт, призванный каким-то образом воздействовать на Светлый мир.

Они уже собрали подставку: четыре золотых сегмента соединились в круг и украсились самоцветными камнями. В центре подставки установили двурогий стержень, и теперь Елена перебирала золотые чешуйки, определяя – с какой именно надлежит начинать первый ряд будущей шишки.

-Да, подруга тебе под стать, - согласился Ермил, под лупой рассматривая мелкий речной жемчуг, призванный стать зернами.

-Не зря Феллен Наташку сюда переместил. Ой, не зря… Уже сотую часть дороги построили, озеро с минеральной водой нашли, заложили основу под будущий курорт. Молодцы ребята. Особенно меня Эридар радует. Со временем неплохой император из него вылупится.

Домовой покивал, продолжая с увлечением изучать жемчуг. Своей, непонятной никому, магией он проходился по мелким сероватым жемчужинам, возвращая им природный цвет и блеск. Как известно, жемчуг без пристального внимания теряет свою красоту.

-Подруга твоя – тоже из потерянных детей, -сказал он, откладывая в сторону лупу. Смел в берестяную коробочку остальной жемчуг, убрал ее в тайник. – Было время, когда Души людские только зародились в Высшем Свете. Теперь уж не скажешь – нарочно то было сделано, случайно ли, а может, и вовсе – недосмотрели. Только часть Душ разлетелась по мирам безо всякого разумения. Потому и Предназначения своего не узнали. Потому и возрождались из раза в раз – искали себя. Ты вот себя нашла, Хозяйка Светлого мира. Пришла, под свою руку взяла мир бесхозный. Теперь все в нем уладится.

Елена призадумалась. Вот, значит, почему ее, так же, как и подругу, мотало из крайности в крайность, не давая покоя там, на Земле. Как бы не складывалась жизнь у подруг, а все какая-то маята сердце одолевала, вынуждая срываться с места, куда-то мчаться, совершать поступки, от которых иной раз и волосы дыбом вставали.

-А сейчас что? –тихим голосом задал вопрос домовой. Пока Елена размышляла, он успел прибрать по укромным уголкам самоцветы, золотые чешуйки и подставку. На столе сама собой появилась цветастая скатерть –яркие маки, казалось, покачиваются на тонких длинных стеблях, принося в комнатку запах разогретой на солнце степной травы, цветов, и особенно – полыни.

-А сейчас я дома, - тихо сказала Елена. –Такое чувство, что именно здесь мое место. Именно здесь должны расти мои дети. Именно Шерридар должен быть моим спутником, помощником, охранником – всем тем, кем должен быть мужчина для женщины. Жаль – Наташка все еще не нашла своего места. Кажется, она не останется в моем мире, верно, Ермил?

-Не останется –так что с того? Она не Хозяйка, и стезя у нее другая. Однако это не мешает вам дружить. Общаться, встречаться, беседовать… подругами вы так и так будете. Чего ж тебе еще?

Елена не ответила. Да и вопрос ответа не требовал.

Гориан, он же Горыч, дракон из клана Золотого Огня.

Так всегда: стоит ее на пять минут оставить одну, как вокруг начинают крутиться мужики. И на Земле так было. Кто только не подбивал клинья к моей женщине! Правда, Наташка и там не больно-то к кому поворачивалась лицом, все больше тылом. Да что там – она и меня лет пять мурыжила, прежде чем сдалась. У меня в груди болело каждый раз, когда я видел ее в компании каких-либо мужиков. Друзей, знакомых, приятелей. Меня ломало, если я не мог встретиться с ней хотя бы мельком. Она же ничего не замечала. Ни моей любви, ни моей боли. Она просто шла по жизни. Её любили мои дети. Советовались с ней, доверяли секреты. Не то чтобы мы с их матерью были в жизни детей на втором плане, но все же принимать решение без веского: «А тетя Наташа считает», не получалось. Она словно бы хранила мою семью там, на Земле, и даже когда мне пришлось срочно вернуться в Светлый мир, вспомнить, что я, вообще-то, дракон, ее образ остался в сердце.

Именно он не дал мне скатиться в бездну, когда пришлось жестко разбираться кое с кем в клане. Мы не чужды человеческим порокам, и жажда власти и золота так же туманит мозги драконам.

Разбираться, а потом уходить в пустыню – чтобы восстановиться.

Когда Наташка свалилась на меня – я не поверил. Не могла она оказаться рядом. Она человек, без примеси какой-либо посторонней крови – уж это-то я знаю совершенно точно. Знал. Это заложено в подкорке – драконы всегда чуют своих сородичей, в каком бы обличии не находились. С кем-то мы сближаемся, с кем-то поддерживаем нейтралитет.

Знал, а теперь ничего не понимаю – Наташка собрала вокруг себя множество самого разного народа. Оборотни, эльфы, люди, драконы…. Даже наш прародитель, Аленсиль, едва ли не виляет хвостом, как восторженный щенок. Как же: леди Наталья превратила его руины в прекрасный дворец. В нем теперь можно жить, не рискуя сломать себе шею. Еще и давнего моего приятеля выдернула из другого мира, вернула ему память, имя и человеческий облик.

Да. Я ревную. Наташка – моя женщина! И только я могу ее обнимать. И что с того, что Герт с ней побратался?! Нечего лапы тянуть к ней. Еще и Да Сенти. Прохлопал на Земле – нечего в Светлом к ней подкатывать! Я ее сына растить помогал! Я – а не он, бросивший ее беременной.

А она…. То сковородкой чуть не прибила, теперь половником угрожает. А ручка-то у нее тяжелая, несмотря на то, что изящная, тонкая, с длинными музыкальными пальчиками. Мне ли этого не знать! Пальчики эти –такие ласковые, когда она мою гриву перебирает, лежа в кровати после часов любви…. Сколько раз так было….

Как же мне хотелось схватить, уволочь в свою пещеру, укрыть от всего света, но нельзя было. Никак нельзя! Семью порядочный дракон никогда не бросит. Даже ради истинной пары, ради любимой женщины. Должен детей на крыло поставить. Должен – хоть небо на Землю упади. Поставил, уверился, что надежно стоят –тогда можешь уходить. Из жизни, не из семьи. Я и ушел. В Светлый. Тосковал, готовился к следующему путешествию. Надеялся, что в этот раз не ошибусь, найду ее.

А нашла она меня. И теперь я наизнанку вывернусь, но Наташку не отпущу больше. Пусть хоть половником, хоть сковородкой, хоть чугунной скалкой привечает.

В конце концов, я тоже не просто так на Земле обитал, нахватался кое-каких знаний. Надо ей дорогу эту до Синих гор дотащить – дотащим. Я весь свой клан сюда пригоню, если понадобится. А потом унесу любимую женщину в свою тайную пещеру, где никого нет. Там мы будем вдвоем. Сначала вдвоем. А потом – чем не шутят Боги! Потом малыши появятся. Наши. Те, которых она не захотела родить мне на Земле.

И правильно, что не захотела. Дети должны знать и мать, и отца.

Зато теперь никто не помешает мне. Нам не помешает…

-Горыч, долго будешь на тарелку медитировать? – ласково-ласково спросила любимая, ставя передо мной блюдо со свежими огурцами. – Все уже поужинали, а ты будто врага в чашке разглядел. Ешь, не зли меня еще больше.

-А ты злишься?

Я ухватил сочный огурчик, распластал надвое, круто присолил. Потер половинки друг о друга и захрустел смачно.

-Нет. Что на тебя, дурака, злиться. Каким ты был, таким остался.

-Ты тоже не меняешься, - хмыкнул я. – Поговорим?

-Ночь на дворе, спать пора, - отмахнулась она. –Какие разговоры перед сном.

Я ухмыльнулся. Ночь, надо же! Вечер только начался, солнышко не закатилось еще, светит из-за кромки леса. Нет, милая, хватит тебе от меня бегать и с чужими драконами обниматься. С этого вечера ты только моя.

Я нарочито неспешно дожевал огурец, отхлебнул из кружки ядреного кваску. Вышел из-за стола, потянулся….

Люди, рыси и драконы, оторопев, таращились в небо, где медленно таял огромный красный дракон, бережно сжимающий в лапах тонкую женскую фигурку.

Дракон таял, а половник, крутясь и кувыркаясь, стремительно несся к земле.