Доверься мне

ГЛАВА 26

ВСЕ ЛИ Я СДЕЛАЛ ПРАВИЛЬНО?

Не хочу хвастаться, но играю я феноменально.

Вечер с Оливией разжег во мне огонь, и шайба, которую я забил второй раз за сегодня, тому доказательство.

Эмметт прыгает на меня, ударяя грудью, и впечатывает меня в борт, а когда я падаю на лед, вся команда наваливается на меня сверху.

Возможно, это был победный гол. В овертайме.

Как я уже сказал, я не хочу хвастаться, но… уже делаю это.

— Картер, у вас сегодня выдающаяся игра. Просто невероятная, — хвалит меня один из репортеров, что толпятся возле раздевалки, куда я направляюсь.

— Это командная работа, как всегда, — я хватаю Адама за майку и подтягиваю его к себе. — Вы посмотрите только на этого парня. Где бы мы, черт возьми, были, если бы не этот парень? — я трясу решетку на его шлеме, прежде чем он снимает его. — Лучший вратарь в лиге.

— Адам, на тебя сегодня пришлась финальная для игры передача шайбы. Каково это?

— Всегда приятно привести свою команду к победе, — отвечает он с улыбкой, проводя рукой по своей груди. Он указывает на меня. — Картер всегда готов к передачам у бортов и ждет, чтобы взять шайбу под свою клюшку.

Я насквозь пропитан потом, и все, чего я хочу — это закончить все это, пойти в душ и поскорее позвонить девчонке, которая, надеюсь, ждет меня, по ту сторону провода.

Адам подталкивает меня в бок своим мягким локтем. Когда я поднимаю глаза, он бросает взгляд на репортеров.

— А? — Я, возможно, проговорился.

— Я спросил, имеет ли девушка, с которой тебя видели вчера, какое-то отношение к твоей сегодняшней выдающейся игре? — спрашивает репортер, не называя ее имени, делая вид, что забыл его. Сомневаюсь в этом — ее имя, как и фотография с ней, разлетелись по всем новостям в мире спорта. — Оливия, кажется так ее звали.

Я улыбаюсь, поправляя клюшку и хлопая Адама по спине. Оливия не хочет, чтобы мир о ней знал, но я хочу. Я хочу, чтобы все знали, что она моя.

— Всем спокойной ночи, — говорю я, махнув рукой и направляясь в сторону раздевалки. Но я не могу удержаться, поэтому… я заглядываю в камеру и подмигиваю. — Привет, Олли.

Мое настроение портится, когда в раздевалке я достаю свой телефон и обнаруживаю, что от нее нет никаких сообщений.

Ухудшилось — это, наверное, не то слово. Я тревожусь, я думаю. Я не совсем понимаю, что происходит. Должна ли она писать мне чаще? Не слишком ли много я ей сегодня написал? Я гиперопекаю ее? Так себя обычно ведут в отношениях?

Я смотрю на Адама. У него то же выражение лица, когда он смотрит на свой телефон: разочарование. Он вздыхает и убирает телефон — снова никаких новостей от Кортни.

Но ведь наши отношения совсем другие, да?

Или нет?

— Черт, — я случайно бормочу вслух.

Эммет выходит из душа, обернутый полотенцем вокруг бедер, и смотрит на меня.

— Все в порядке?

— Не знаю. Может Оливия злится на меня? — я пожимаю плечами. — Не знаю, — я уже сказал это. — Она не очень часто пишет мне. — Если бы я был в городе, я бы просто пришел к ней, но я в семидесяти двух часах езды от нее, что меня бесит.

Я вижу член Эммета во всей красе, когда он сбрасывает полотенце и тянется за своими боксерами.

— Черт возьми! — я прикрываю глаза рукой. — Спрячь эту штуку подальше.

Он хихикает, слегка покачивая бедрами.

— Кара сказала, что Лив расстроилась, потому что в статье говорилось, что ее недостаточно, чтобы заинтересовать тебя.

Оливия? Недостаточна? Это нелепо.

— Но она…

— Я знаю, но она девушка, — он стучит себя по виску. — Такое дерьмо проникает в их мозги и откладывает там яйца, — он натягивает штаны на ноги. — В любом случае, Кэр сказала, что ее брат был недоволен и пытался отговорить ее от отношений с тобой. Наверное, поэтому ты больше ничего о ней не слышал.

Я хмурюсь.

— Недоволен чем?

Эмметт сверлит меня взглядом, Гарретт фыркает и отвечает.

— Кому-то придется сдерживать меня, чтобы я не набил тебе морду, если ты попытаешься сойтись с одной из моих сестер.

В этом нет необходимости. Его сестры слишком молоды для меня. Кроме того, они, по сути, Гарретт в женском обличье. Так что, нет, спасибо.

— Я не вижу в этом проблемы.

Гарретт убирает коньки в сумку.

— Сформулирую это так: если бы у тебя была дочь, ты бы хотел, чтобы она…

— Нет. Ни за что на свете. Понял, — предложение заканчивать необязательно. Я бы отрубил член любому мужчине с репутацией вроде моей, который попытался бы приблизиться к моей дочери, а потом спрятал бы ее от всех до тридцати лет. Может быть, даже до тридцати пяти. Школа для девочек, вероятно, будет отличным вариантом. Если только ей не нравятся девочки. Черт. Нигде не безопасно.

Ладно, может, я и понимаю, что так не нравится ее брату. Но я больше не собираюсь быть таким. Оливия — единственная девушка, с которой я хочу проводить ночи. Я не причиню ей вреда, я знаю это.

Я задумчив всю дорогу в отель, смотрю в свой телефон, пишу и стираю сообщение Оливии три раза, прежде чем, наконец, совсем убираю телефон.

— Сделай мне одолжение, — говорит Эммет, когда мы заходим в отельный бар. Там много народу и шумно, и я не особо хочу здесь находиться. — Вспомни, как это выглядит, когда тебя окружают девушки, которые бросаются на тебя. Ничего не делать — недостаточно. Ты должен активно ничего не делать.

— Что, черт возьми, это значит?

— Это значит, что кто-то легко может сфотографировать тебя, стоящего рядом с девушкой, которая трогает тебя за руку, и написать заголовок «Картер Беккет: уже изменяет». Будь внимателен, вот и все. Сейчас тебе нужно думать о ком-то другом. Подобная фотография смутит Оливию.

— Точно, — честно говоря, сейчас я не могу чувствовать себя более тупым. Как получилось, что мне нужно объяснять это в двадцать семь лет? В любом случае, я благодарен ему за предупреждение, потому что как только мы садимся, ко мне на колени бросается девушка.

Я не уверен, что реагирую адекватно. Я вскидываю руки вверх, случайно спихивая ее с моих коленей на пол, когда вскакиваю на ноги и кричу: «У меня есть девушка!»

Я делаю несколько глубоких вдохов и оцениваю ситуацию — мои друзья смеются. Я помогаю ошеломленной девушке встать на ноги.

— Мне так жаль. Я не хотел тебя сталкивать.

— Все в порядке, — она хихикает, прямо перед тем, как прижаться к моему торсу.

Э-э-э…

Взяв ее за бицепс, я осторожно отодвигаю ее, делаю от нее шаг влево, опускаю ее, и повторяю: «У меня есть девушка», а после возвращаюсь к своему столику.

— Девушка, да? — Адам смешно ухмыляется, насупив брови. У него уже есть маринованные огурчики, обжаренные во фритюре, и я хочу знать, откуда они, черт возьми, появились. — Подставляешь себя под открытый огонь?

Я беру с его тарелки маринованный огурец и обмакиваю его в сметанный соус.

— Что ты имеешь в виду?

Он пожимает плечами.

— Я думал, вы просто ходите на свидания.

— А разве это не одно и то же?

Гарретт и Эмметт хихикают, а Адам хмыкает над едой, мотая головой.

— Тебе еще многое предстоит узнать о женщинах, парень.

— Я на три года старше тебя.

— И все же я на годы опережаю тебя в умственном развитии.

— Пошел ты, — я краду еще один огурец, чтобы отвлечься от того факта, что он прав.

— Пока у вас не было конкретно этого разговора, Оливия не твоя девушка. Она девушка, с которой ты ходишь на свидания, а это значит, что вы узнаете друг друга, наблюдаете, совместимы ли вы, достаточно настоящие ли у вас чувства, чтобы перевести это в статус реальных отношений.

Какого хрена? Я уже знаю, что мы совместимы. Она не боится говорить прямо, когда я косячу, а я не боюсь ставить ее на место. Которое, прошлой ночью, было на полу, пока я до бесчувствия трахал ее. А еще, она смеется над всеми моими шутками. И от ее улыбки растет моя. И ее рука очень приятно ощущается в моей. Знаете, так, идеально. И когда я обнимаю ее, я могу буквально поглотить ее всю.

А чувства? Я знаю, что мои достаточно реальны. Это единственное объяснение, почему я не смог забыть ее после того, как она ушла. А ее… ее чувства еще недостаточно реальны? Она не знает?

— Это также означает, что в это же время она может встречаться с другими людьми, — добавляет Гарретт. — Ваши отношения не эксклюзивны без этого ярлыка, а его не будет без разговора.

— Что? Нет. С другими людьми? Нет, — ей нельзя. Я запрещаю. Я отправляю ей сообщение, прежде чем успеваю остановить пальцы.

Ты встречаешься с другими?

Мой телефон мгновенно начинает вибрировать, и я нажимаю «Принять», не проверив сначала имя.

— Олли? — в моем голосе явно слышится насколько я раздражен, надо как-то от этого избавиться. Я прочищаю горло и пытаюсь снова, но уже с большим безразличием. — Оливия? Привет.

— Ты серьезно взял трубку только потому, что подумал, что я твоя девушка? Ты игнорировал меня весь чертов день, Картер Беккет!

Моя грудь раздувается от большого вздоха.

— Привет, мам, — я игнорировал ее не специально. Ее сообщения начали приходить тогда, когда я разговаривал по телефону с Оливией, пытаясь решить проблему со статьей до того, как это дерьмо попадет на вентилятор, но это все равно произошло. Потом я сосредоточился на том, чтобы заставить Оливию ответить на мои сообщения, а после этого я сел в самолет. — Как поживает самая красивая в мире девушка? — старше пятидесяти, мысленно добавляю я.

— Не пытайся меня умаслить, Картер, клянусь, — почти кричит она. Она явно злится.

— Ты злишься.

— Ты чертовски прав, милый, я злюсь!

— Ты меньше злишься, когда называешь меня милым, — не тычь в медведя, говорил мой отец. Но мне нравится это делать. — Уже то самое время месяца? Я был уверен, у меня есть еще неделя, прежде чем вы с Дженни и ваши синхронизированные циклы начнете меня атаковать, — тык, тык.

— Ах, ты маленький… — слова растворяются во вздохе, и я буквально вижу, как она сдвигает очки, чтобы протереть глаза. — Кто-то должен огреть тебя по голове, и это могу сделать я.

— Но я люблю тебя, мамочка. Ты моя самая любимая, — я знаю, как вернуть ее на мою сторону. Парни видели как я это делаю слишком много раз, поэтому они все пытаются сдержать смех.

— Картер, никто не может, вывести меня из себя так, как ты, — она вздыхает. — У тебя действительно есть девушка?

— Да. Может быть. Я не знаю, — я в замешательстве. — Видимо, мне нужно поговорить с ней на эту тему, а не просто предполагать.

Она смеется.

— Ты всегда был напористым парнем, добивался всего, чего захочешь. Ты никогда не принимал отказа, так что я уверена, что этот случай не исключение.

— Блин, ты права.

Она слегка смеется.

— Ты счастлив, милый?

Я чувствую, как нагревается моя шея, когда оглядываюсь вокруг и говорю:

— Я не один, мам.

— Ответь на вопрос, Картер.

— Да.

— Что да?

Я барабаню пальцами по столу. Я бы хотел, чтобы никто не обращал на меня внимания, но это не так. На меня смотрят три пары глаз. Четыре, если считать девушку на коленях Гаррета. И это, не считая людей вокруг нас, которые не могут поверить, что находятся в одном баре с «Ванкуверскими гадюками».

Поэтому я подношу телефон ближе ко рту и бормочу то, что она хочет услышать.

— Прости? Я тебя не расслышала, — ее язвительный тон раздражает меня.

— Да, я счастлив!

— О, милый. Надеюсь, я не опозорила тебя перед твоими друзьями.

После того как я поговорил с мамой, я просидел в баре целых тридцать две минуты. Достаточно долго, чтобы осушить пиво, съесть с Эмметом тарелку начос и понаблюдать за тем, как Гарретт обжимается с блондинкой.

Весь мой рот был в зубной пасте, когда я услышал, что на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Я выбегаю из ванной и ныряю в кровать, скидывая телефон на пол, когда вижу имя Оливии на экране.

— Черт, — я скатываюсь с кровати и пять тысяч раз нажимаю «Принять» на вызове «FaceTime». — Привет. Привет. Тебе. Оливия, — из-за зубной пасты голос выходит очень неразборчивым. Я поднимаю палец. — Надо сплюнуть.

Я беру ее с собой в ванную, против чего она вроде не против, потому что тихо хихикает, когда я полощу рот. Затем я плюхаюсь на кровать, закидываю руку за голову и улыбаюсь.

— Привет.

Ее лицо светлеет от улыбки.

— Привет. Ты уже в кровати? Я думала, ты будешь в баре.

Я пожимаю плечом, словно в этом нет ничего особенного, будто я не тосковал по ней там внизу.

— Я был там совсем недолго, устал.

— О. Хочешь, я позвоню завтра?

Я подскакиваю.

— Нет! Я имею в виду. Нет, все в порядке, — я уже скучаю по ней, хотя видел ее двадцать четыре часа назад. Она тоже в постели и выглядит уставшей. Все это случившееся сегодня дерьмо, вероятно, так на нее подействовало. — Сейчас я хочу поговорить с тобой.

— Я тоже хочу поговорить с тобой сейчас, — откинувшись на подушки, она возится с нитками моего свитера.

— Ты надела мой свитер? — с самодовольной ухмылкой я почесываю голую грудь. Оливия отслеживает движение, отчего я ухмыляюсь еще сильнее.

Она тянет за горловину моего свитера, и прячет в ней нижнюю половину лица.

— Мне нравится. Он пахнет тобой.

— Как я пахну?

Она широко улыбается.

— Так хорошо, что я хочу зарыться лицом в твою грудь и впитывать твои объятия каждую секунду.

Боже правый.

— Знаешь, ты такая нежная. Совсем не похожа на нахальную брюнетку, которая слала меня в задницу неизвестно сколько раз.

Ее щеки краснеют.

— Заткнись.

— Нет. Моя маленькая неженка. Мягкий, пушистый, крошечный котенок Олли, — именно такой она и есть: котенок. Свирепая и дерзкая, с когтями, которые она не боится показать, когда это нужно, но под всем этим — большой пушистый клубок.

— Картер, — предупреждает она, но не особо старается скрыть улыбку. Я вижу это. Ее нижняя губа скользит между зубами, пока она возится с беспорядочным узлом на голове. — Привет, прости, что сегодня пропала. Я знаю, что это глупо, потому что знала, что они сделают фото. Но я забыла, наверное, после всего вчерашнего. Я была в шоке. И статья. Мне не понравилось, как я себя чувствовала после того, как прочла ее.

Ее честность как глоток свежего воздуха, я ценю это. Я так устал от непонимания и недопонимания. Мне нужно знать, что она чувствует, чтобы я мог помочь ей справиться с этим. Я также знаю, что для нее, быть в центре внимания, в новинку, поэтому, мне нужно быть с ней терпеливее, по крайней мере пока мы преодолеваем этот этап наших отношений.

Отношения. О-о-о-о, забавное слово. Мне оно вроде как нравится.

— Я должен был подготовить тебя лучше.

Оливия мотает головой.

— Нет, Картер, ты все сделал правильно. Я немного запуталась, но совсем не хотела, чтобы ты задавался вопросом, встречаюсь ли я с кем-то еще.

Я отмахиваюсь.

— Пфф. Я знаю, что ты ни с кем не встречаешься. Ведь так?

Я улыбаюсь, когда она заливается смехом. Адам был неправ. Эта малышка — моя девушка, я в этом уверен. Ее чувства настоящие. Не сомневаюсь в этом.

— В моей жизни есть место лишь для одного бестолкового, требовательного, высокомерного мужчины.

Я провожу ладонью по своей груди.

— И это я?

— Это вы, мистер Беккет.

Я победно сжимаю кулак в воздухе.

— Да, блять, да! — вытягиваясь на кровати, я наблюдаю, как Оливия уютно устроилась под одеялом. Как бы я хотел прижаться к ней. — Я скучаю по тебе. Это странно? Я могу об этом сказать? Или лучше держать это в себе? Тебе не обязательно говорить это в ответ. Не давлю и все такое. Я просто…

— Картер.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить учащенный пульс.

— Да?

Улыбка Оливии сладкая и сонная, когда она ложится щекой на подушку.

— Я тоже скучаю по тебе.

— Правда?

Она зевает, потирая глаза.

— Да. Это раздражает, если честно. Я бы хотела, чтобы ты был здесь, со мной, но вместо этого я одна. В холоде, — бормочет оно последнее слово, ее глаза закрываются. Кажется, она из последних сил снова открывает их.

— Я бы согрел тебя, детка.

— М-м-м, я знаю. Медвежонок.

— Медвежонок?

— Угу, — она сдерживает зевок. Глаза, скрывающиеся за опущенными веками, покраснели, и она блаженно улыбается мне. — Ты как медведь гризли. Теплый и уютный. Милый.

— Я думаю, ты имеешь в виду огромный и мощный, — я сжимаю бицепс и рычу для убедительности.

Ее усталое хихиканье — просто лучшее, такое тихое и нежное.

— Ты заснешь на мне, соня, — нажав на выключатель лампы, я наблюдаю, как глаза Оливии окончательно закрываются. Ее губы приоткрываются, а грудь поднимается и опускается. Где-то там, где я хочу сейчас оказаться, ее освящает мягкий свет лампы.

Я не могу оторвать от нее глаз.

— Картер? — внезапно говорит она, слова неразборчивы ото сна. Ее глаза все еще закрыты, и я думаю, что она уже видит сон.

— Да, принцесса?

— А что, если я влюбляюсь в тебя?

— Тогда я тоже в тебя влюбляюсь, малышка Олли.