Доверься мне

ГЛАВА 46

ДЕЛАЙ СО МНОЙ ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ

В четверг я мчусь увидеться с Картером после работы с какой-то невероятной скоростью и спотыкаюсь о собственные ноги, когда врываюсь в дом, зовя его по имени.

Я присаживаюсь на колени, чтобы погладить Дублина, а он лижет мне лицо, и я все еще зову Картера, проходя по дому.

Его нет дома. Его дорожная сумка на кровати говорит о том, что он заглядывал домой, а на моей подушке лежит одинокая роза с маленькой упаковкой шоколадных «Орео», украшенных мини M&Ms. Рядом со сладостями лежит клочок бумаги.

Завтра мы либо выиграем либо проиграем, но в следующие три месяца мне не придется проводить ни одной ночи вдали от тебя, и ничто не делает меня счастливее, чем эта мысль.

Я чертовски тебя люблю.

Я убираю ее в прикроватную тумбочку ко всем остальным запискам, что он оставляет, и достаю из кармана свой вибрирующий телефон, спускаясь вниз с розой и печеньем в руках.

Самый сексуальный мужчина в мире: Привет, принцесса. Извини, что меня нет дома. *печальные эмодзи* тренер заставляет нас отсмотреть некоторые кадры. Я привезу ужин. Люблю тебя *целую эмодзи* *язычок эмодзи*.

Я жадная и не хочу больше ждать, чтобы его увидеть. Но отгоняю свою иррациональную грусть, беру Дублина на поводок, и веду его на прогулку по одной из лесных троп, чтобы потом мы калачиком свернулись на диване за просмотром «Офиса». Уставший после прогулки Дублин сразу же засыпает, совсем скоро, я тоже засыпаю.

Я просыпаюсь от того, что кто-то играет с моими пальцами, и едва успеваю заметить, как Дублин спрыгивает с дивана. Моргая от неясности, я нахожу взглядом Картера, когда он поднимается на ноги. Он ухмыляется, глядя на меня, посасывая чертов чупа-чупс в виде кольца.

— Думала, ты завязал с вредной пищей, — я пытаюсь сесть, слова выходят невнятными. Я хочу прыгнуть в его объятия, но мое тело не поддается. Мы с Картером допоздна общались по FaceTime, как и Кара с Эмметом (хорошо, что в другой комнате, по объективной причине), а потом мне пришлось весь день справляться с Карой на работе. То, что я чувствую, нельзя назвать усталостью. Единственное, что меня успокаивает — это мысль о том, что сегодня Кара будет спать в своей собственной кровати.

— Я праздную. В эти выходные этот дом официально станет нашим общим, и в эти выходные я принесу домой кубок, — столько радости в его выражении лица, в глазах читается нескончаемое предвкушение, и это только подстегивает мое собственное ощущение счастья.

— Честно говоря, не могу понять, чему ты радуешься сильнее, — я вытягиваюсь, когда зеваю, и я замечаю, что с левой рукой что-то не так.

— Ты со мной. Навсегда.

Я слышу его. Я чертовски ценю, что он говорит. Но я слишком занята тем, что рассматриваю красное колечко на моем безымянном пальце.

— Почему у меня на пальце конфетное кольцо?

Картер все еще как идиот ухмыляется, милый, красивый идиот. Он засасывает кольцо в рот.

— Просто хочу притвориться, что ты моя.

— Я твоя. Разве мы не говорили об этом?

— На веки вечные, я имею в виду, — Картер берет мою руку, проводит по моим ногтям, а затем скользит к кольцу. Его блестящие зеленые глаза находят мои, они живые и сияют. — Так что это временное кольцо, пока я не заменю его на то, которое ты не сможешь съесть.

— Ч-ч-ч… — я замолкаю, потому что просто не могу продолжить. Не совсем понимаю, что пытаюсь сказать. Мы говорили о браке, но это похоже на… нечто большее. Я не могу это объяснить, поэтому я несколько раз открываю и закрываю челюсть.

С нежной улыбкой Картер гладит меня по лицу.

— Ты такая милашка, когда я лишаю тебя дара речи, — он подхватывает меня на руки и направляется к лестнице. — Теперь пойдем. Мне нужно показать тебе, как сильно я по тебе скучал, а моему члену нужно поселиться в тебе.

Когда я просыпаюсь, Картер уже ушел на утреннюю тренировку. Он спал совсем немного прошлой ночью, его руки почти все время ненасытно блуждали по моему телу. Я готова поклясться, что слышала, как вращались колесики в его голове, так он переживает перед сегодняшней игрой. Только в два часа, когда я перевернулась в его объятиях, провела пальцами по его волосам и спине, он наконец-то заснул.

Хотя я спала всего пять часов, а обычно мне требуется минимум восемь, сегодня утром я исключительно бодра. У меня остался последний отгул до конца учебного года, и, можете не сомневаться, сегодня я им воспользуюсь. Это также означает, что у меня не осталось рабочих пятниц, так как экзамены на следующей неделе будут только до четверга. Еще четыре рабочих дня, и я свободна.

Мы с Дублином выходим на улицу, чтобы насладиться солнечным светом, пока я ем свой завтрак, и когда входит Картер, я уже второй раз за утро разговариваю по телефону с Карой, обсуждая, какой наряд она должна надеть сегодня вечером.

— Отчасти я хочу быть супер секси для Эма сегодня вечером и просто надеть одну из его футболок, каблуки, но потом, я переживаю, вдруг на арене будет холодно. И будет ли это уместно? Футболка огромная, она прикрывает мою задницу.

— Неуместно, — бормочу я, когда Картер подходит ко мне сзади, обнимает меня за талию и целует в шею. Он похлопывает себя по груди, а когда Дублин вскакивает, Картер поднимает его на руки и несет, словно он ребенок, а не шестидесяти-пятифунтовая²⁵ собака.

— Скучно с тобой, — я слышу, как надувается Кара по телефону.

— Со мной еще как весело, но у меня нет ни малейшего желания светить перед людьми или камерами своей задницей или вагиной.

Картер хмурится, его брови сходятся вместе, когда он гневно произносит «Только для меня». Его лицо как игровой автомат светится, когда я накладываю ему на тарелку завтрак, и он каким-то образом умудряется сидеть на табурете, держать собаку на коленях и поглощать свою еду, при этом радостно напевая.

— Держу пари, Картер будет рад, если ты будешь только в его майке.

Губы Картера поджимаются, когда он обдумывает слова Кары. Его голова начинает покачиваться, и он удовлетворенно мурчит, поедая свой тост.

— Только в нашем доме.

— Послушайте себя, — восхищается Кара. — Наш дом. Очаровательно. Видишь, Лив, с самого начала я говорила: — Картер Беккет — хорошая идея. Я знала, что вы будете идеальной парой.

— Я помню наш разговор несколько иначе. На самом деле, я отчетливо помню, как ты зажала меня и кричала мне «нет!» — я глажу Картера по груди, когда он дуется. — Все в порядке. Нам потребовалось немного времени, но мы дошли туда, куда нам было нужно, не так ли?

Прежде чем я успеваю услышать ответ Кары, Картер выхватывает телефон из моей руки.

— Хорошо, Кэр, Лив пора идти. Увидимся вечерооом.

— Но я должна обсудить с ней мою свадьбу! — я слышу ее вопль, но Картер заканчивает разговор и убирает мой телефон.

Его руки обвиваются вокруг меня, притягивая меня ближе к нему.

— Как ты думаешь, она будет кошмаром и на нашей свадьбе?

— Думаю, я просто передам ей бразды правления и позволю делать все, что она захочет. Это будет проще, чем бороться с ней.

— Хм, — засунув руки в карманы моих шорт, Картер крутит меня из стороны в сторону. — Хорошая идея. Лучше держать сумасшедшую Кару в клетке.

Вздохнув, я прижимаюсь к его груди.

— Кто-то уже выпустил ее, и это ужасно.

Картер хрипловато и гулко смеется, от чего мое тело теплеет. Его руки скользят по моим бедрам, ныряют под край футболки и взмывает вверх по моим бокам.

— Мне нравится, что ты взяла выходной, чтобы подарить мне перед игрой секс на удачу.

— Я не поэтому взяла сегодня выходной, Картер.

— Тс-с, тс-с, тс-с, — шепчет он и поднимает меня на стойку, медленно задирая футболку на животе. Я поднимаю руки, чтобы позволить ему снять ее, и его глаза сверкают, когда он берет меня в руки. — Секс на удачу.

И это срабатывает, потому что Картер забивает первый гол всего через четыре минуты после начала первого периода. В середине третьего периода «Ванкуверские гадюки» ведут со счетом 3:2, Кара сходит с ума, Хэнк неоднократно говорит, что рад, что ослеп, потому что слишком нервничает, чтобы смотреть, а Холли едва не вырывает волосы. Слова для меня больше невозможны. Я чувствую, что сейчас вырву от нервов, а Дженни откидывается на кресло, поглощая лакрицу, будто ей наплевать на все на свете.

Пока кто-то не впечатывает Картера в борт, пока его голова опущена и он смотрит на шайбу. К счастью, он отряхивается и поднимается на ноги, но свисток уже прозвучал, и Дженни это не устраивает.

Она вскакивает на ноги, швыряет в меня лакрицу и стучит ладонями по защитному стеклу.

— Бросьте этого ублюдка на штрафную скамейку! Возвращайся в Нью-Йорк! Мы здесь играем в настоящий хоккей, ты, гребаная вафля!

Я фыркаю от смеха, а Картер трясется от смеха, забираясь на скамейку запасных. Эммет бьет по стеклу и кричит, подстегивая Дженни, а Гарретт слегка улыбаясь смотрит на Дженни, проскальзывая мимо скамейки.

Картера быстро осматривает тренер, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Как только ему дают добро, он подмигивает мне и заливает в рот воду как что-то самое сексуальное на этом свете.

— Да, сиди там на своей заднице! — Дженни кричит на нарушителя, пока он едет к штрафному боксу. — Устраивайся там поудобнее, придурок, потому что это твой дом на ближайшие пять минут! — она опускается на свое место, вырывая лакрицу у меня из рук. — Ебаный мудак, — она смотрит в мою сторону с ослепительной улыбкой с ямочками на щеках. — Где-то глубоко внутри меня живет частичка моего старшего брата.

Я заимствую лакрицу у нее из рук.

— Да, это точно.

Вратарь «Рейнджеров» практически стоит на голове, и ему удается поймать все шайбы в следующие пять минут. После пенальти и всего нескольких минут до конца игры мы все еще впереди.

Пока счет не меняется. За тридцать секунд до конца игры начинается борьба за шайбу за воротами. Адам бешено мотает головой, пытаясь уследить за ней, когда другой игрок проскальзывает внутрь, крадет шайбу и проносит ее прямо мимо него.

Счет сравняли. Мы переходим в овертайм.

Когда период подходит к концу, Адам разбит, и Картер приобнимает его за плечи, пока они идут через туннель для игроков, чтобы передохнуть и перегруппироваться. Пятнадцать минут спустя, когда лед уже готов и звучит негромкая музыка, от которой мое беспокойство зашкаливает, я слышу рокочущий голос Картера.

Все, кто был достаточно близко, собираются вокруг, чтобы послушать его речь, команда выстраивается вдоль стены, пока Картер вышагивает по туннелю, направляя свою клюшку, хлопая по шлемам, подбадривая своих ребят.

— Мы зашли слишком далеко, чтобы позволить этому ускользнуть. То, как мы изменились с первого дня до этого момента, просто невероятно. Я никогда так раньше не гордился командой, и позвольте мне вам кое-что сказать. Мы — чертовски отличная команда!

— О боже, — случайно бормочу я вслух. По мне пробегает жар, и я едва сдерживаюсь от желания обмахивать лицо веером.

— Меня никогда в жизни так не тянуло к Картеру, — вздохнула Кара.

— Я буквально разрешу ему делать со мной сегодня все, что ему вздумается, — я скорее думаю об этом, а не говорю вслух, и, вероятно, поэтому получаю удар локтем под ребра от Дженни. — Простите, — я смотрю на Холли; она пожимает плечами.

— Жду не дождусь, когда я стану бабушкой. Так что вперед.

Тогда все в порядке.

Голос Картера становится громче, а мне становится все жарче и жарче.

— Мы можем это сделать! Это тот самый момент! Эта самая команда! Моя гребаная команда! Мои парни! Я люблю эту гребаную команду, так что вытаскивайте свои задницы и давайте принесем этот гребаный кубок домой! Давайте, блять, сделаем это, парни!

Туннель взрывается, когда Картер выводит их на лед, шлепая каждого из них по заднице. Толпа неистово орет, когда их родная команда выходит на лед для овертайма Кубка Стэнли.

Картер машет мне рукой, прежде чем ступить на лед. Он тыкает свою щеку.

— Поцелуй на удачу.

— О, малыш, — я беру его лицо в свои руки. — Тебе не нужна удача, — я целую его губы, потом щеку. — А теперь тащи туда свою сладкую задницу.

Его кривая улыбка становится еще шире, отчего на его щеках появляются ямочки.

— И забить тебе гол?

— Эм. Только если тебе хочется.

Вы должны знать, если еще не знаете, что Картер — это неудержимая сила, когда он замотивирован. Этот человек — самое неумолимое человеческое существо на планете. «Нет» для него не вариант. Если он хочет, он найдет способ воплотить это в жизнь.

Именно поэтому он, как молния, летит вдоль бортов после того, как шайба оказывается в свободном доступе. Его голова едва заметно поворачивается в обе стороны, он оглядывается через плечо, ища своих товарищей по звену, когда плавно движется по льду, но их нет рядом с ним.

— Это должен сделать ты! — кричит Эмметт сзади.

Вся арена встает на ноги.

— Все твое, детка! — Гарретт мчится справа, следуя за ним. — Пусть шайба взлетит!

И толпа умолкает.

Сердце замирает у меня в горле, когда я вижу, как Картер с легкостью проскальзывает мимо одного защитника, а затем кружит вокруг другого. Холли сжимает мою руку так сильно, что мои кончики пальцев немеют. Кара и Дженни прижались лицами к стеклу, а Хэнк зарылся в свои руки, с какой целью, я не знаю.

Картер завершает объезд эффектно, отрывая одну ногу от льда, и замечает центрального нападающего другой команды, который летит к нему, намереваясь впечатать его прямо в борт. Но Картер удивительно спокоен.

Своей клюшкой он отрывает шайбу ото льда, уклоняется влево, разворачивается на полпути и забрасывает шайбу прямо над плечом вратаря.

Арена превратилась в чертов зоопарк. Все мы плачем, даже Хэнк, а Картера повалили на землю, и вся его команда навалилась на него сверху. Адам проносится по льду, отбрасывая клюшку, перчатку и капу в сторону, когда он последним прыгает на всех сверху.

Серьезно, я не могу перестать плакать. Я жалею, что позволила Каре накрасить меня. Я вытираю щеки, и мои пальцы измазываются в туши.

Кара завывает. Рыдает.

— В следующие выходные я позволю этому мужчине зачать во мне ребенка, — рыдает она, ударяя по стеклу. — Я люблю тебя, Эмми! Я люблю тебя и твой большой, волшебный член, детка!

Мы смотрим, как по льду раскатывают ковер, как обе команды выстраиваются рядом с ним. Выносят Кубок Стэнли, ставят его на стол, а на арене воцаряется тишина, до нас доносятся лишь редкие крики и свист, отражающиеся от высоких потолков. Картер получает возможность наградить самого ценного игрока.

— В этой команде важен каждый парень, — начинает он в микрофон. — Каждый из нас. Но мы бы не были там, где мы сейчас, если бы не этот парень, — он указывает на Адама, который в шоке делает шаг назад, ребята подталкивают его обратно. — Дамы и господа, встаньте на ноги ради лучшего вратаря в мире!

— Кортни проебала его, — хмыкает Дженни.

Кара хлопает в ладоши.

— Это точно.

Когда «Ванкуверские гадюки» остаются одни на льду, первым в руки кубок берет капитан. Картер тянется к этому огромному, блестящему серебряному трофею, но останавливается, его руки зависают в воздухе.

Он медленно поворачивается, его взгляд находит мой, и он начинает скользить по льду ко мне. Он открывает дверь в туннель, жестом приглашая меня, и мои щеки пылают. Это его достижение, я не хочу ничего у него отнимать.

Но все равно иду к нему, потому что не могу ему сопротивляться.

— Поздравляю, малыш, — шепчу я, улыбаясь ему и смахивая слезы.

Он манит меня пальцем.

— Иди сюда, — он берет меня за подбородок. — Спасибо.

— За что?

— За то, что заставила меня почувствовать, что я могу достичь всего, если буду работать достаточно усердно. Это потрясающе. Все, о чем я мечтал в детстве. Но именно ты делаешь мой мир полным, — он прикасается своими губами к моим. — Я люблю тебя.

Он подмигивает, улыбается мне, и возвращается на лед. Мое сердце в груди разрывается, когда он поднимает кубок над головой, испуская дикий, безудержный вопль, которому вторит вся арена.