Дракон и Король Подземья

Глава 23

На расстоянии около пяти ярдов от путешественников возвышалась исполинская каменная стена, в которой утопала высокая аркообразная ниша. На гранитном полу ближе к нише сверкал круг, очерченный линией из огромных драгоценных камней, а в нише на серебряном троне, установленном на массивной плите, сидел тучный приземистый человечек, облаченный в отливавшую серебром мантию. Над головой человечка на своде ниши красовались рельефные изображения кирки и молотка, а под его ногами на плите, обрамляя трон, горели драгоценные камни, размером превосходившие те, что сверкали на гранитном полу. Подсвеченный снизу и освещенный серебристым светом пещеры трон, казалось, парил в воздухе.

Джим вгляделся. Да этот трон и вправду парит! Джим чуть поднял глаза. Сидевший на троне маленький человечек походил на Хилла, только был немного повыше и гораздо полнее, а на его бесстрастном лице не было ни тени непосредственности и простодушия.

Человечек взглянул на Хилла, и на его губах появилась неприятная жесткая улыбка.

— А, это ты, племянник.

— Я, дядя! — твердо ответил Хилл и с вызовом вперил взгляд в человечка на троне. — Я снова здесь!

— Как вижу, тебе удалось выбраться из-под горы. Не ожидал от тебя такой прыти. Я думал, что в ближайшие сто лет ты не появишься в моем королевстве.

— Мне помог друг.

— Друг? Да никак у тебя завелись друзья в море? Кто же этот умелец, превзошедший тебя в искусстве вести подкоп?

— Морской дьявол, — ответил Хилл. — Исполин, который тебе и не снился. Ты поместишься у него в кулаке. Ему легче легкого раздавить тебя пальцами и стереть в порошок, как кусок песчаника.

Человек в нише откинулся на спинку трона. Он казался совсем спокойным, но в его глазах можно было заметить опасный блеск, а его мертвенно бледные губы расплылись в сатанинской улыбке.

Пробыв секунду-другую в оцепенении, человечек подался вперед и яростно зашипел:

— Ни одно существо не может раздавить короля стуканцов. Я — король Горы, Надгорья, Подгорья и Всего Подземья. Ты должен хорошо знать это, племянник. Ведь ты и сам королевский сын.

— Ты незаконный король, дядя! — воскликнул Хилл.

Человечек в нише подскочил на своем месте.

— Я законный король! — рявкнул он. Выпалив эти слова, человечек овладел собой. На его бледном лице не осталось никаких следов возбуждения. Помолчав, он заговорил мягким, почти нежным голосом:

— Ты глуп, племянник. Ты всегда был глупцом. А теперь ты стал еще и обманщиком. Наплел с три короба о морском дьяволе. Если тебя спас этот дьявол, то зачем тебе понадобились те глупцы, что стоят позади тебя?

Хилл повернулся и показал жестом на Джима.

— Ты похитил его ребенка.

— А хоть бы и так, — спокойно сказал король. — Тебе-то что до этого, племянник?

— В руках этого человека моя Удача! — воскликнул Хилл.

— Твоя Удача? — король на мгновение опешил, а затем беззвучно рассмеялся. — Ты действительно глуп, племянник. Как может глупое существо, называющее себя «человеком», держать в своих руках Удачу стуканца?

— Сначала моя Удача была у морского дьявола, — ответил Хилл. — Подумай сам, разве смог бы я без посторонней помощи выбраться из-под горы... Морской дьявол помог мне, однако он оказался не в силах доставить меня в Надгорье. Тогда он передал меня этому человеку, — Хилл снова показал жестом на Джима, — а вместе со мной он передал ему и мою Удачу. Этот человек вовсе не глуп. Он маг и сумел добраться сюда.

— Его магия в моем королевстве бессильна. Здесь владычествует лишь одна магия, моя собственная, дарованная мне Троном и Мантией. В этом легко убедиться.

Король повернул голову вправо и махнул рукой. От стен ниши отделилось два блока. Они подались в разные стороны, и в нишу въехала каменная плита. На ней лежал Роберт Фалон. Ребенок махал ручонками, сучил ногами и, казалось, плакал навзрыд, хотя из ниши не доносилось ни звука.

Джим рванулся к Роберту и с разбега у самой ниши налетел на невидимую каменную преграду.

Король сардонически рассмеялся.

— Хорош маг! Попался на простейший прием. Постой за этой стеной, глупец. Она прозрачная. Полюбуйся в волю на своего несмышленыша. Неужели ты решил, что я отдам тебе ребенка? Нет, я отдам его леди, впрочем, такой же глупой, как и ты.

Губы короля сжались, а затем искривились в презрительной улыбке.

— Посмотри на этого недоумка, возомнившего себя магом, племянник. Он, видишь ли, решил, что я отдам ему младенца. Да разве для того мне самому пришлось отправиться за этим ребенком после того, как мои стуканцы вернулись ни с чем, одни, напуганные ошалелыми воплями глупых людишек, а другие — шнырявшим повсюду волком?

В голове у Джима гудело, он едва соображал, о чем говорил король, и все-таки до него дошло главное: тот собирался отдать Роберта какой-то леди.

— Какой леди ты собираешься отдать ребенка? — через силу спросил Джим короля. — Как ее зовут? Агата Фалон?

Король не ответил. Внезапно неведомая сила отбросила Джима назад, и он бы упал, если бы его не подхватил Брайен. Джим побелел, взгляд его помутился, лишь в ушах жужжали еле различимые голоса: король о чем-то говорил с Хиллом.

— Как ты себя чувствуешь, Джеймс? — спросил Брайен.

Джим потряс головой, опомнился.

— Не беспокойся, Брайен, я чувствую себя хорошо.

Джим огляделся. Хилл все еще разговаривал с королем, но теперь он стоял в круге из драгоценных камней.

— Признаться, Брайен, — снова заговорил Джим, — я некоторое время не контролировал ситуацию. Произошло что-нибудь новое?

— Да ничего нового. Эти двое парней продолжают спорить. Тот, кто называет себя королем, похоже, берет верх. По правде говоря, Хилла я недолюбливал, но сейчас, клянусь Богоматерью, я бы помог ему, если бы знал как.

— Выходит, ты слышал, о чем они говорили, — удивился Джим. — Может быть, ты вообще слышал все, о чем говорили в этой пещере?

— Да нет, — недовольно ответил Брайен. — Голоса этих парней я услышал совсем недавно. До того они лишь шевелили губами. Я сам удивился, когда услышал их разговор. Оказывается, когда хотят, они могут говорить, соблюдая приличия. Этот чертов король грозит снова замуровать Хилла, если малый не покорится ему. А Хилл стоит на своем, как настоящий мужчина. Послушай сам, о чем они говорят.

— Но как он сумел... — не закончив фразы, Джим прислушался. — Они и впрямь говорят разборчиво.

Внезапно его осенило.

— А теперь послушай меня, Брайен, — проговорил Джим. — Я сейчас скажу тебе кое-что.

Джим вошел в круг из драгоценных камней, повернулся к Брайену и произнес по-латыни:

— Gladiator Hill, amor Fortunae.

— Разделяю твою надежду, Джеймс, — ответил Брайен, — только не возьму в толк, с какой стати ты отошел от меня. Ты что, проверяешь мой слух?

Джим вышел из круга и повторил латинскую фразу.

— Отчего ты шевелишь губами, Джеймс? — озадаченно спросил Брайен. — Ты хочешь, чтобы я понял тебя по губам?

— Извини, Брайен. Я сказал, что Хилл настоящий боец и Фортуна не оставит его.

— Ты и до этого сказал то же самое. Фортуной пренебрегать нельзя, я согласен. Но главным образом судьба каждого существа находится в его собственных руках. Эти парни слишком долго болтают. Англичане уже давно бы взялись за оружие. Да ты послушай.

Брайен был прав. Хилл с королем продолжали выяснять отношения.

— ...Кто, как не ты, совершил это гнусное злодеяние? — вопрошал Хилл.

— Убил твоего отца? — возмутился король. — Говорю тебе: старикашка сам упал со скалы и отправился к праотцам. Впрочем, этому мошеннику туда и дорога.

— Ты лжешь, что мой отец случайно разбился.

— Выбирай слова, племянник.

— А разве ты выбираешь слова? Ты назвал моего отца «мошенником». Ты сам — мошенник и братоубийца.

— Ты забываешься, племянник. Думай, что говоришь. Я видел собственными глазами, как твой отец упал со скалы.

— Нет, это ты убил его. И ты за это ответишь!

Король рассмеялся.

— Не ты ли хочешь потягаться со мной? С твоими-то силенками?

— Я не один. Со мной человек, который оберегает мою Удачу.

— Глупец, о котором ты говоришь, тебе Удачи не принесет. Разве он сам удачлив?

— А разве нет? Он необыкновенно удачлив — у него есть ребенок. К тому же, он маг и, значит, удачлив вдвойне.

— Маг? И ты думаешь, мне с ним не справиться? Да я справился и не с таким магом. Хочешь на него посмотреть?

Король повернул голову влево и снова махнул рукой. В нишу въехала железная клетка, а в клетке, уцепившись за прутья, едва держась на ногах, стоял Каролинус.

— Уходи! — вскричал маг. — Джим, УХОДИ!

Неожиданно Джим очутился на сцене зала, до отказа набитого публикой, большая часть которой была облачена в красные мантии.

Маги! Да у них совещание! А вот и докладчик!

На сцене стояла высокая, сухопарая, среднего роста женщина с властным взглядом. Кинетете, маг ранга ААА+, та самая, о которой говорил Каролинус! Джим как-то видел ее. Она выступала арбитром в долгом и нудном споре между Каролинусом и Сон Вон Фоном, магом ранга В. А причиной спора явились действия самого Джима.

К неудовольствию Сон Вон Фона Джим — надо же, без предварительного инструктажа! — использовал в своей практике восточную магию.

Увидев Джима, Кинетете замолчала на полуслове, обратив на невесть откуда взявшегося пришельца сердитый взгляд.

Зал притих. Через мгновение зашушукался:

— Рыцарь-Дракон, тот самый...

— Уверяю, он всего лишь маг ранга С+...

— На его личном счету энергии пруд пруди...

— Ученик Каролинуса, однако...

— Как ты сюда попал, Джим? — строго спросила Кинетете.

Зал снова притих.

— Меня отправил сюда Каролинус, — ответил Джим. — Не знаю, как ему удалось сделать это. Возможно, он сумел извлечь пользу из надписи, которая появляется над входом в тоннель, что ведет в страну стуканцов — «ВСЯК ВОШЕДШИЙ УЙДЕТ, ВСЯК УШЕДШИЙ ВЕРНЕТСЯ».

— Ха! — воскликнула Кинетете со страстью, которую даже Брайен не вкладывал в это универсальное восклицание. — Выходит, Каролинус взял верх над сверхъестественной магией стуканцов.

Зал взорвался вопросами. Кинетете повернулась лицом к публике и подняла руку. Шум смолк.

— А теперь, Джим, расскажи, как ты очутился у стуканцов, — строгим голосом сказала Кинтете.

Она была на полголовы выше Джима и походила на заправского профессора, экзаменующего ученика.

Приняв почтительную позу, Джим рассказал о похищении Роберта и о путешествии в Лионесс. Когда он упомянул о Хилле, Кинетете прервала его:

— Кто это?

— Принц стуканцов, — ответил Джим. — Я узнал об этом только в Подгорье, — пояснил он и, ободренный благожелательным кивком мага, продолжил рассказ, закончив его коротким упоминанием о внезапном появлении Каролинуса, огласившего пещеру громким возгласом: «Уходи!»

— Ха! — задумчиво воскликнула Кинетете. — Ты видел Каролинуса. Как он выглядел?

— Он был в клетке и едва стоял на ногах.

Зал вскипел шумным негодованием Кинетете побледнела.

— Выходит, Каролинус еще далек от того, чтобы взять верх над сверхъестественной магией, — сказала она. — Маг отправился к королю стуканцов, чтобы на месте узнать, не угрожает ли тот другим царствам. Каролинус вызвался сам в столь опасное путешествие и добился своего, получив разрешение Совета Всемирной корпорации магов. Ты знал об этом?

— Нет, — ответил Джим. — Я разговаривал с Каролинусом — вернее, даже не с ним, а с его объемным изображением — короткое время перед тем, как отправиться в Лионесс, и потом еще раз у самого Лионесса. Каролинус лишь предупредил об опасностях, с которыми можно повстречаться в пути. Правда, даже не упомянул о короле стуканцов.

— Этот король решил, что ему все дозволено, — возмутилась Кинетете. — Он поднял руку на мага ранга ААА+. Мы должны проучить его.

Зал одобрительно зашумел.

— А как с ним справиться? — живо осведомился Джим. — В Подгорье действует лишь магия короля.

— Король не маг, — пояснила Кинетете. — Он лишь пользуется магической энергией, которую черпает из Трона и Мантии, выделанных из Великого Серебра. Ты знаешь, что такое Великое Серебро?

Джим покачал головой.

— Великое Серебро поначалу лишь тоненькие прожилки в обыкновенном олове. Одним стуканцам дано изыскивать их в горной породе. Под воздействием магии эти ниточки серебра превращаются в драгоценные камни. Из этих камней изготовлен Трон и сшита Мантия короля, средоточия мощной энергии. Из твоего рассказа я поняла, что существо, посмевшее заключить Каролинуса в клетку, занимает Трон не по праву. Если его лишить атрибутов власти, он утратит и силу, поскольку сам по себе является полным ничтожеством.

Кинетете замолчала и, повернувшись к залу лицом, позвала:

— Баррон, прошу тебя, поднимись на сцену.

На сцену поднялся кругленький маленький человечек лет пятидесяти с пухлыми щечками, носом пуговкой, невыразительным ртом и блекло-голубыми глазами. Его суетливость представляла резкий контраст со спокойствием Кинетете. Он завертелся вокруг Джима, рассматривая его со всех сторон, и, только удовлетворив свое любопытство, пропищал недовольным тоном, обращаясь к Кинетете:

— Я пришел.

— Одна голова хорошо, а две лучше, к тому же у нас под рукой ученик Каролинуса, — сказала Кинетете. — Король стуканцов, пленив нашего сотоварища, бросил вызов всему Царству магов. Не пойму, как он мог решиться на это.

— Я думаю, что пленение Каролинуса — часть большого злостного замысла, — сказал Джим, — и по какой-то неведомой нам причине король чувствует свою безнаказанность.

— Открывай рот лишь тогда, когда тебя спрашивают, — буркнул Баррон.

— Я лишь высказал свое мнение и стою на своем, — упрямо ответил Джим.