Drama Kings, или Короли неприятностей

Глава 15

про Новый год за решеткой

Объяснительная

Я, Логан Робертс, находясь в здравом уме и…

Окей, мне сказали, так писать нельзя, значит, будет в свободной форме. Меня зовут Логан Робертс. Мой отец преподает алгебру в частной школе Алтиор, где я, собственно, учусь. Я староста, лучший ученик выпускного класса, руководитель химического клуба, дважды победитель олимпиады штата по химии и один раз по биологии. Строил в Корпусе мира дома для бедных, собираюсь стать студентом Гарварда, ну, по крайней мере собирался до этой ночи, и это мой первый привод. Сержант Фэлтон сказал, что я должен писать объяснительную о том, как докатился до жизни такой. Что ж, сержант Фэлтон, понятия не имею. Но если вы принесете мазь от ожогов, я буду очень благодарен. А еще дайте телефон, чтобы я позвонил отцу и сказал, что в порядке, а потом моей девушке — спросить, в порядке ли она. Также не повредила бы какая-то одежда: в участке сегодня людно, а я в идиотском костюме с рюшами.

Заранее спасибо.

Логан Робертс

— Гарвард, значит? — Сержант прочитал объяснительную и усмехнулся.

— Так точно, сэр, — вздохнул Логан, поправляя чуть обгоревшие воланы на рубашке. Он и не заметил, когда они начали тлеть, а затем потухли, но на коже осталось несколько волдырей, особенно в тех местах, где запястья натерли наручники.

— Сомнительная строчка в анкете для поступления, — вздохнул сержант и сел напротив Логана. — Твой дед — владелец «Лесопилки Робертсов»?

— Да.

— Заказывал у него кое-какую мебель, хороший человек… Знаешь ли ты, Робертс, какой на твою семью ляжет штраф?

— Могу прикинуть, но не уверен. Кажется, из-за воды сгорела кое-какая аппаратура, — я слышал крики директора, пока нас вели.

Сержант выложил перед Логаном лист, подписанный лично Беннетом:

— Колонки, усилители, светодиодные экраны, гобелен восемнадцатого века…

— Чего?

— Остатки гобелена мы обнаружили на снегу под окнами школы.

— А-а… это… да, гобелен, конечно.

А они годами руки об него вытирали. Неловко вышло.

— Его передали реставраторам, но, кажется, они вряд ли что-то смогут сделать.

Логан кивнул. В его копилке было что-то около трех тысяч долларов, но он предполагал, что этого даже близко не хватит хотя бы на то, чтобы сейчас отсюда выйти.

— Проводите мистера Робертса в камеру, — вздохнул сержант и кивнул полицейскому в форме.

Участок был украшен мишурой и гирляндой, но вот люди тут что-то были невеселые.

— Где мои друзья? — спросил Логан напоследок.

— Пишут объяснительные. Нам советовали держать вас друг от друга подальше, чтобы вы участок не спалили. Нет вам доверия, Робертс.

Сержант вернулся на место, и Логана увели.

В камере контингент был самый новогодний: пьяные, бездомные, просто развеселые люди, которых угораздило попасть в полицию в преддверии Нового года. Однако не успела решетка захлопнуться, как снова заскрипела, а затем раздалось: «Робертс, на выход».

Неужели дед приехал? В их семье не было денег на залог, поэтому Логан очень сомневался, что дело в этом. Быть может, нужны новые показания?

— Руки.

Он заподозрил, что на него снова наденут наручники, но вместо этого в ладони оказался флакон пантенола.

— Можете быть свободны, — протянул молодой мужчина, который сопровождал Логана на пути из камеры.

— Эм… то есть?

— За вас внесли залог.

— Уже?

— Хотите переночевать в камере?

— Нет… нет… — И Логан заторопился на улицу.

У крыльца участка как раз припарковались две машины. Из огромного «мерседеса» вышел мистер Блэквуд. А за рулем его древнего шумного пикапа сидела девушка. Аврора выскочила из машины, наткнувшись на отца, который хмуро на нее смотрел.

— Слышал, ты пыталась снять деньги со счета, — произнес он.

Аврора не ответила, подошла к крыльцу и, увидев Логана, стала подниматься по ступенькам, но отец поймал ее за руку. Логан быстро спустился и резко сбросил пальцы мистера Блэквуда с запястья девушки, еле заметно покачав головой.

— Ну разумеется, — закатил тот глаза, очень напоминая при этом свою дочь. — Ты распоряжаешься деньгами, тратишь на этого нищего — замечательно. Что дальше? Ты поэтому так в Гарвард рвешься? Я-то думал, на тебя брат дурно влияет, а оказывается, это друзья его… с лесопилок.

Аврора стояла на второй ступеньке крыльца, оказавшись таким образом выше отца, который смотрел на нее, сурово сдвинув брови и не двигаясь.

— Уверена, что Гарвард вправит мне мозги и вместо «друзей с лесопилки» я начну встречаться со всякими химиками, — глухим голосом сказала она.

— Ну, это если кое-кому не помешает новая строчка в анкете. — Мистер Блэквуд кивнул на Логана. — Привод в полицию…

— Этому кое-кому дали стипендию, а значит, он чего-то да стоит, — начала было Аврора, но Логан сжал ее пальцы и вновь покачал головой.

— Боюсь представить, сколько ты заплатила, чтобы этого мальчишку выпустили, — холодно усмехнулся отец.

— Всего-то останусь без платья на выпускной, — задрала подбородок Аврора. — Я взрослая, пап.

— Тебе так только кажется, доченька…

— Мистер Блэквуд… — начал Логан, но получил в ответ такой взгляд, что продолжать реплику не имело смысла.

— Поговорим, когда ты хоть что-то будешь собой представлять, мальчишка, — ледяным тоном произнес мистер Блэквуд. — Скорее всего, никогда.

И он ушел в здание участка, а Логан и Аврора остались на крыльце.

— Сколько бы это ни стоило…

— Пофиг, это вообще не важно. Я тоже там была и во всем участвовала. И это реально просто стоимость платья, которое мне даже не нравилось. Скажу маме, что мы его не берем, она поплачет и успокоится.

— Аврора, так нельзя.

— Можно, — пожала девушка плечами. — Поехали домой? — Она за руку потянула Логана к пикапу и забралась на водительское место.

— Уверена? — рассмеялся Логан.

— Ну, сюда же я доехала. Да, мы пару раз заглохли, но пикапчик молодец.

— Что это? — Логан взял в руки конверт, на котором рукой деда было выведено «На Гарвард». — Аврора?

Она вздохнула и завела пикап:

— Чтобы в личном деле не было привода, нужно было забрать тебя прямо сейчас. Сегодня, пока не наступил Новый год… вроде как. Когда вас увезли, я позвонила Логану-старшему, и он попросил приехать. Они с мистером Робертсом признались, что собирали это на случай, если ты не получишь полную стипендию.

— Он же никогда не хотел, чтобы я…

— Да хотел, конечно. Вроде всю жизнь с ним живешь, а так и не разгадал. Он, правда, попросил, чтобы я прикинулась, будто сама заплатила. Я не против побесить отца, так что…

— Но если я не получу полную стипендию, то…

— То ты все придумаешь, потому что умный. И с «трастовым фондом». И дед сказал, что они справятся. Он даже не сомневается, что справятся. — Аврора улыбнулась. — Так что я заплатила, мне сказали немного погулять, и я заехала в супермаркет. На. — Она вручила Логану стаканчик кофе, такой же взяла себе. — С Новым годом!

Они со смехом стукнулись стаканчиками и сделали по глотку.

— Как думаешь, если каждый день будешь слышать, что я нищий неудачник, поверишь в это?

— Нет. — Она покачала головой. — А ты будешь слышать, что я пустоголовая и что за меня платят родители. За пределами Алтиора ты более нормален, чем я, поверь.

— И ты сможешь жить так? — Логан окинул взглядом пикап. — Я не шучу. Я мыслю наперед, хоть еще и очень рано. Это не предложение руки и сердца, мы оба так себе романтики. Просто… факт. Я не стану бизнесменом, богачом. Я собираюсь стать простым ученым и любить тебя. Больше у меня ничего не будет.

— Ладно. — Аврора закусила губу. — У меня такой же план, поверь. Может быть, я стану президентом, а может, скучной серой мышкой в твидовом костюме. А может, проведу жизнь за кафедрой… Я не наследница состояний. Не продолжу славный род Блэквудов, потому что с радостью избавлюсь от этой фамилии. Так что меня все устраивает.

— Забились. — Он дал ей пять.

Засмеявшись, они уткнулись друг другу в шеи, едва не пролив кофе.

— Поехали уже домой. Я есть хочу, а мистер Робертс не спит, жарит свои жуткие ребрышки. Я скачала для него из интернета новый рецепт. Вероятно, это будет даже съедобно.

— Не надейся.

И пикап поехал по заснеженному Деполе, шумя так, что люди выглядывали из окон. Как эта колымага вообще еще держится на ходу?

* * *

Полицейский участок был украшен к Новому году. Гирлянда сверкала на квадратном окошке ресепшен, искусственная елка пылилась в углу коридора. В одном из кабинетов даже накрыли скудный стол с мексиканскими такос и парой бутылок газировки.

Часы пробили полночь. Новый год. Мэддисон никогда бы не поверила, что будет встречать его в участке. Мэдди, в отличие от парней, не посадили в камеру. Ей дали черный чай и оставили в кабинете. Она наблюдала, как один полицейский листал каналы по телику, а другой решал кроссворды. На их лицах была написана скука.

— Что вам, подросткам, вечно не живется спокойно? — пропыхтел сержант Фэлтон, входя в кабинет. — Свободны, — сказал он своим ребятам.

Тот, что смотрел телевизор, мгновенно его выключил, а другой спрятал кроссворд за горой бумаг. Парни быстро покинули помещение.

Фэлтон сел за стол и откинулся на спинку стула:

— Что ни Новый год, то обязательно где-нибудь пожар. Чаще всего виной тому фейерверки, но ваша троица побила все рекорды. Поджог школы!

— Нас было четверо, — напомнила Мэдс и отпила остывший чай.

— А тебе так сильно хочется иметь пометку в личном деле?

— Просто все в равной степени должны отвечать перед законом. Разве не это мужчины всегда используют в аргументах против феминизма? — Мэдди приподняла бровь, изучая Фэлтона. — Мол, когда дело доходит до приговора, женщины вечно получают от судей поблажки.

Сержант отмахнулся:

— Отвечай. Я, что ли, тебе запрещаю? — Но ее личное дело он все-таки не открыл.

В дверь постучали. Страж порядка приосанился:

— Войдите. — Тон жесткий, приказной — одним словом, полицейский.

Мистер Блэквуд переступил порог. Запах дорогого одеколона заполнил маленькое пространство.

— Я за сыном, — провозгласил он хмуро. — У него есть ожоги? Что-нибудь угрожает здоровью? — Его бледные голубые глаза уставились на Фэлтона.

Сержант аж опешил:

— Ни в коем случае, сэр. Иначе бы мы отправили его в больницу. — Он почесал затылок. — Поверьте, с вашим сыном все в порядке.

Мистер Блэквуд поджал губы.

— Значит, в порядке, — пробормотал он. — Тогда выпустите его, черт возьми! — И вышел из помещения, громко хлопнув дверью.

Мэдди и Фэлтон переглянулись.

— Ох уж эти Блэквуды и их самомнение. — Сержант взял в руки мобильник и отправил сообщение. — Пусть забирает своего непутевого сынка.

Мэдс молча пригубила чай. Фэлтон погрузился в бумаги. Девушка боялась спросить, чего именно они ждут. Звонить отцу ей не хотелось, мать была за пределами Штатов, в далекой Австралии. Мэдди сидела, глядя на Фэлтона и карту Деполе позади него.

Прошло минут сорок с тех пор, как дверь кабинета закрылась. Внезапно она распахнулась — в помещение без стука вошел мистер Эванс и сел на стул напротив сержанта.

— Фэлтон, не беси меня. Никаких записей в личное дело. — Голос Эванса звучал расслабленно. — Ты в жизни не стал бы полицейским, если бы о какой-нибудь совершенной нами глупости стало известно взрослым.

— Но о них же не стало известно…

— Да ты видел список? Гарвард, Принстон!

Фэлтон, поджав губы, кивал, словно китайский болванчик.

— Да-да, список довольно внушительный! С тебя две рыбалки и пиво, — неожиданно заявил сержант, чем поверг Мэдди в шок. — Хотя подожди, полюбуйся: объяснительная записка твоего сына. — Он передал Эвансу бумагу. — «Целую ваши пяточки!» Видишь?

Папа Эванс закатил глаза и улыбнулся.

— Он типичный Эванс, — продолжал Фэлтон, но злости в его словах не было. Напротив, чувствовалась некая теплота. — Требует отпустить ее, — ткнул сержант указательным пальцем в Мэдди, — и готов взять всю вину на себя. — Полицейский спрятал улыбку за шершавой ладонью. — Смешно. Захожу к каждому, и они как один повторяют: виноват я, отпустите друзей.

Папа Эванс порвал объяснительную и швырнул ее в мусорное ведро:

— Не зря же он твой крестник!

— Я-то его тебе сейчас верну, но знай, там Беннет рвет и мечет.

— Директора беру на себя, — сказал Эванс сержанту. — А ты отпусти парней, воспитательную беседу с ними я проведу.

— Только твой и остался. — Фэлтон открыл ящик стола. — Со своей ненаглядной, которая горит желанием разделить с ним вину.

— Так будет честно! — вскипела Мэдди.

— Вот видишь, какой нынче феминизм честный. — Сержант улыбнулся и достал несколько бумаг.

Мэдди закатила глаза, но, заметив внимательный взгляд мистера Эванса, покраснела и отвернулась.

— Погляди: это все, что испортили твои парни.

Список казался нескончаемым.

— Назначь им работы в школе, пусть драют ее до конца года, — спокойно отозвался папа Джейкоба.

— Как скажешь, — махнул ему Фэлтон. — Блэквуд, кстати, уже выписал чек.

— Конечно же, он его выписал, — качнул головой Эванс, и уголок его губ слегка приподнялся. — Поставил свою размашистую подпись, а внизу добавил: «Подавитесь, придурки»?

Фэлтон хохотнул:

— Почти. Залетел словно коршун и потребовал отпустить своего щенка.

— Вот появятся у тебя дети, и узнаешь, каково это.

— Спасибо, но мне ваши спать не дают, — отозвался сержант. — Пойду приведу Джейка, а то он уже обиделся, что я его за решетку упек. — Фэлтон встал с офисного кресла и вышел из кабинета.

— Как ты, Мэдди? — спросил мистер Эванс.

Она растерянно пожала плечами.

— Устала, — призналась девушка.

В коридоре послышался бас Джейкоба и смех Фэлтона.

— Этот проказник слишком часто выходит сухим из воды, не находишь? — Папа Эванс тоже встал со стула.

Стоило Джейку переступить порог, как он встал столбом.

— Па-ап, — потянул он стыдливо и опустил глаза в пол.

— Видео с твоим пением стало достоянием семьи Эванс, — хмыкнул отец и хлопнул сына по спине. — Я даже не знаю, кому твой вой нравится больше… Чарли или Сьюзен. Кстати, Фунти такими штуками больше не проймешь.

— Видео? — Джейк уставился на отца во все глаза.

— Пойдемте, горе-романтики, будете потом рассказывать вашим детям, как в молодости подожгли школу своей любовью.

Мэдди подскочила со стула:

— Все было вообще не так!

— Зато какая красивая история, — подмигнул папа Эванс.

— Ты в порядке? — Джейк поймал ее за талию и осмотрел с ног до головы. — Не замерзла, не пострадала?

— Нет, Эванс. — Она пихнула его в бок. — Я не фарфоровая.

— Для меня — фарфоровая, — серьезно ответил он и придержал дверь, пропуская ее вперед, но эти джентльменские замашки никак не сочетались с огоньком в его глазах.

На улице творилась настоящая сказка: снег валил огромными пушистыми хлопьями, заметая все дороги белым покрывалом. Джейкоб вдохнул полной грудью морозный воздух.

— С Новым годом, ребятушки! — воскликнул папа Эванс. — Давайте запрыгивайте в машину. Холодно.

Он приехал на джипе Джейка.

Мэдди неловко перепрыгнула с ноги на ногу:

— Я вызову…

— Ты едешь с нами. — Джейк не дал ей договорить и открыл дверцу своей машины. — И это не обсуждается.

Глаза рыжей ведьмы сверкнули, предвещая бурю. Но неожиданно вместо привычной злости и возмущения в них промелькнула благодарность. Она молча запрыгнула на заднее сиденье, вызвав у Джейка легкий шок. Он замер перед джипом и спросил у отца:

— Логан и Астер?

— Уже отпустили, — ответил мужчина. — Запрыгивай, Джейки. Дома мама переживает.

Они ехали в полной тишине. Джейкоб открыл окно, и морозный воздух залетал в машину. Все вокруг ощущалось как-то иначе. Так бывает только первого января. Начало нового года. Сердце переполняет надежда — и перед тобой будто чистый лист. Новое начало окрыляет. Джейкоб задумался, чего именно ему хотелось бы достичь. В голове в столбик выстраивались цели и мечты, но отдельно стояла та самая, сокровенная. Именно она сидела на заднем сиденье его джипа и даже не подозревала, что сейчас все мысли Джейка заняты лишь ею.

В доме Эвансов повсюду горел свет. На крыльце стояла мама, кутаясь в пушистый плед.

— Иди убеждай, что с тобой все в порядке, — пробормотал отец Джейку.

— Пап, ты извини, мне действительно жаль, — пробубнил Джейкоб.

— Лишь бы хуже не было, — подмигнул папа и вышел из машины. — С ним все хорошо. Ни ран, ни ссадин, ни совести.

Мэдди хмыкнула, не ожидая такого окончания фразы. Джейкоб помог ей выбраться из машины и, используя, словно щит, подобрался к матери.

— Пожар в школе? — сказала она, глядя на сына из-под нахмуренных бровей.

— Это вышло случайно…

— Еще бы это было специально! — Мама Эванс погрозила указательным пальцем. — В дом, греться, а завтра я придумаю вам наказание.

— Нам?! — воскликнули они в унисон.

— Вам! — подтвердила она.

На пороге дома появились лабрадоры и Чарли.

— Мама, но это же все было ради любви! — восхищенно взмахивая руками, произнесла девочка. — Джейкоб ведь совершил подвиг.

Мама Эванс погнала дочь в дом:

— Подвиг не требовал поджога школы!

— Это же случайно. — Чарли наивно хлопала глазами.

Послышался громкий топот.

— Джейки, ты звезда соцсетей! — заорала во все горло Сью. — Фунти говорит, что у тебя уже свыше тридцати миллионов просмотров!

Джейкоб застыл в коридоре:

— Я ничего не выкладывал…

— Твое видео с маскарада. — На лестнице стояла Фунти. — Кажется, Скоткинс закинул твое выступление в аккаунт вашей футбольной команды.

— Он что?

Мэдди, глядя на изумленное лицо Джейкоба, в голос расхохоталась. Он никогда не слышал, чтобы она смеялась так громко и счастливо.

— Твое признание теперь запечатлено в истории.

— Этот Скоткинс…

— Он написал, что футболисты — самые отвязные романтики, — хихикнула Фунти.

— И он прав. — Глаза Мэдди сверкнули.

— Ведьма теперь будет жить с нами? — Сью ковыряла пол носком пушистой розовой тапки. — Я теперь с тобой спать не буду?

Папа Эванс подхватил младшую дочку и закружил ее в воздухе.

— Ты теперь будешь спать со мной! — прогремел мужчина.

Мэдс смотрела на семью Эвансов и не могла понять, впишется ли она сюда. Будет ли ей здесь место? Словно отвечая на ее вопрос, Джейкоб взял девушку за руку и потянул вверх по лестнице, прямо к себе в комнату.

В спальне Джейка было тихо. Он подвел ее к постели. Покраснев, Мэдди принялась разглядывать футбольные постеры на стенах.

— Значит, я теперь звезда соцсетей. И все слышали мое потрясающее пение, — пошутил Джейк; ему хотелось, чтобы она расслабилась и успокоилась.

Мэдди качнула головой и неожиданно прижалась к нему:

— Ты сумасшедший.

— Это ты свела меня с ума, — прошептал Джейк.

Он так соскучился по Мэдс за последнюю неделю. Поцелуи с ней ему даже снились, хотя он, конечно, никогда не признается в этом.

— Как ты вообще додумался… — Она тяжело вздохнула. — Ты отвратительно поешь!

— Но тебе все равно понравилось. — Джейк подмигнул и сверкнул своей фирменной эвансовской улыбкой, а потом протянул руку и снял с Мэдди шляпу, глядя на рыжие волосы, убранные в пучок на затылке. — Можно?

— Там шпильки.

Ему хотелось распустить эти волосы, зарыться в них ладонями и притянуть ее ближе.

— Справлюсь, — сказал он и аккуратно принялся доставать шпильки.

Джейк действительно справился. Волнистые рыжие пряди водопадом покрыли ее плечи.

— Что будем делать, Джейк? — прошептала она.

Их поцелуй был неизбежностью. В воздухе клубилось желание. В жилах кипела кровь. Он растворялся во взгляде огромных зеленых глаз. Впервые ему хотелось узнать кого-то настолько сильно. Впервые он чувствовал себя с девушкой единым целым. Джейк крепко прижал Мэдди к себе, его руки скользнули по спине девушки, чувствуя каждый изгиб. Он хотел ее больше всего на свете.

— Целоваться, — ответил он на вопрос и приник губами к ее рту.

Было ощущение, что над ними взорвались фейерверки. Мэдс ответила на поцелуй с той же пылкостью, ее пальцы зарылись в его волосы. Она ощущалась как ничто в этом мире… От эмоций сносило крышу.

— Ты это чувствуешь? — спросил Джейкоб и принялся покрывать лицо Мэдди поцелуями. Глаза, лоб, скулы, подбородок — ему хотелось зацеловать каждый миллиметр ее кожи. — Скажи, что чувствуешь, — потребовал он, утыкаясь носом в девичью шею и вдыхая вишневый запах.

— Чувствую, — призналась Мэдс и положила ладони на его плечи. Затем заглянула Джейку в глаза, и правый уголок ее губ приподнялся в легкой усмешке. — Никогда бы не подумала, но ты даже красивее Батлера в этом костюме. — Она пригладила его волосы, которые растрепала секунду назад. — Только вот, конечно, от тебя горелым воняет.

Джейкоб глухо рассмеялся ей в ключицу:

— От тебя тоже не цветами пахнет.

— Вот этот комментарий мог бы и оставить при себе. — Мэдс шутливо стукнула его по спине. — Ой, прости! — запереживала она. — Плечо не болит?

— Не болит, — тихо ответил он.

Плечо его действительно больше не беспокоило. Пришлось заполучить проблемы посерьезнее, чтобы не забивать голову всякой фигней, подумалось ему. Или же… впервые за долгое время он успокоился. Успокоился по-настоящему. Отец был дома. Мэдди — в руках Джейка. А впереди его ждали новые свершения — кубок штата, университет.

— Куда ты поступаешь? — спросил он, разглядывая девушку.

Мэдс моргнула, не понимая, почему он вдруг интересуется этим. Слишком резкой была смена темы.

— В Йель, — ответила она после короткой паузы, и голос немного дрожал от волнения. — А ты?

Джейкоб улыбнулся и посадил ее к себе на колени. В зеленых глазах Мэдс отражался свет уличного фонаря, а также он… Джейкоб Эванс.

— Теперь в Йель, — просто ответил он.

Мэдс покачала головой:

— Ты не можешь принимать такие решения с бухты-барахты, Джейк.

— Могу, — возразил он, его губы изогнулись в дерзкой улыбке.

— Мы едва начали встречаться!

— Ты уже носишь мою фамилию.

— Мы однофамильцы, — огрызнулась она.

— Увидимся в Йеле в следующем году.

Мэддисон покачала головой. Ее руки скользнули под его рубашку, пальцы нежно коснулись теплой кожи, вызывая нервную дрожь вдоль позвоночника. Он когда-нибудь привыкнет к ее прикосновениям? Или всегда будет испытывать мини-инфаркты? Неужели это на всю жизнь? Ему очень хотелось, чтобы было именно так. Он снова поцеловал ее, на этот раз глубже, словно пытаясь запомнить вкус этих губ.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он.

Мэдди вздрогнула от удовольствия:

— И это только начало.

— Ты такая красивая, — сказал Джейкоб. — Даже не представляешь насколько.

Мэдс качнула головой и хитро прищурилась:

— А может, представляю, а, Эванс? У меня тоже есть глаза и даже зеркало дома.

Джейк обнял ее и тихо рассмеялся:

— Ты все-таки невыносима.

— Ты тоже.

— Поэтому мы идеально друг другу подходим.

— Мы ходячая катастрофа… Уверена, по шкале совместимости у нас ноль целых и одна миллиардная.

— Неправда. — Он погладил ее по лицу. — Ты только представь, нам даже документы менять не надо.

— Документы?

— Да, после свадьбы.

Джейкоб почувствовал, как она неестественно замерла.

— После какой свадьбы?

— Нашей, — ответил он как ни в чем не бывало.

До того как Мэдс успела что-либо сказать, он поднял ее с дивана. Она ахнула и обхватила его ногами.

— Какие приятные воспоминания, — хмыкнул Джейк и положил ей руку на задницу.

— Эванс, убрал руки! — процедила она.

— Эванс, — прошептал он ей в губы, — я больше тебя никогда не отпущу.

Мэддисон отстранилась и посмотрела в лицо парня, в которого была влюблена с шестого класса. Она понимала, что верит ему. Страх куда-то улетучился. Все сомнения развеялись прахом. Но Мэдди все-таки уточнила:

— Обещаешь? — При этом она выглядела на удивление тихой.

— Обещаю. — Джейк чмокнул ее в кончик носа.

Мэдди положила голову ему на плечо:

— Жаль, не могу пообещать тебе того же. Да, Эванс, со мной ты не расслабишься.

— Может, оно и к лучшему. — Он вновь потянулся к ее губам.

Новый год — пора начинаний, надежд и мечтаний. Чистый лист, что открывает перед тобой новые возможности и приключения. Джейкобу Эвансу хотелось написать на этом листе лишь одно имя: Мэддисон Эванс. И заполнить ею весь свой год… да что там год, всю свою жизнь.

* * *

Астер не знал, за какие заслуги ему досталась одиночная камера. Внутри было тихо, немного сыро, но зато не пахло перегаром и никто не сидел, привалившись к стене, обдолбанный в хлам. Объяснительную он писать наотрез отказался. Допросом из него тоже ничего особо не вытянули, запихнули за решетку, да так и оставили.

Он сидел, упираясь локтями в колени и закрыв лицо ладонями. «Надо со всем этим кончать», — думал Астер. Ведь они едва не подожгли школу. А это был финальный аккорд в безумном коктейле событий этого года.

Было неясно, сколько прошло времени, по ощущениям — вечность. Судя по всему, Астер провалился в сон, потому что он вздрогнул, когда кто-то крикнул в камеру:

— Блэквуд, на выход! Шевели ногами, а то останешься тут до утра.

С него сняли наручники, вернули бумажник и телефон, который мигал огоньком уведомления.

«Энджел?» — первая мысль, мелькнувшая в голове Астера. Но это оказался всего лишь Сойер, конюх.

«Линч просил передать, чтобы ты забрал свои вещи, — писал он. — Потом пропуск перестанет работать».

Астер молча смотрел в экран, думая, много ли еще приятных сюрпризов приготовил ему этот год.

«Не в обиду, Блэквуд, — кинул вдогонку Сойер. — Инвентарь у тебя отличный. Жалко, если пропадет».

«Заберу», — отправил Астер одно лишь слово и, толкнув металлическую дверь, вышел на улицу.

Было темно и тихо. Крупными хлопьями падал снег.

Ей бы понравилось.

Вот только ее не было. Астер огляделся. На почти пустой парковке стоял отцовский автомобиль. Астер Вильгельм Блэквуд Второй неподвижно сидел внутри. Астер и не ждал, что он выйдет встретить его.

— Умоляю, только давай без нотаций, — попросил он, садясь на переднее сиденье и хлопая дверью. — Я сам знаю, что виноват. Но хоть раз в жизни. Можно, я выслушаю тебя завтра?

Отец промолчал, и в этом молчании укора было больше, чем во всех его выговорах, вместе взятых. Они двигались по шоссе в тишине и темноте, не включая даже музыку.

— Поверни здесь направо, — попросил Блэквуд-младший, и это были первые слова, сказанные им за всю поездку. — Мне надо кое-какие вещи забрать.

Отец не стал спорить, свернул с центральной дороги на проселочную и чуть сбавил скорость. А потом остановил машину.

«Надеюсь, он не собирается меня здесь убивать», — подумал Астер.

Но Блэквуд-старший произнес:

— Я знаю, ты на меня злишься. Линч рассказал, что произошло у вас с его дочерью. — Он посмотрел на Астера.

В глазах отца не было злости или раздражения. Скорее сомнения и извечный вопрос, который мучил самого Астера давно, — что мне делать? Как найти тот самый путь? Вот только его отец давно себя нашел и теперь пытался определить в этом мире место для своего сына.

— Просто хочу, чтобы ты знал: я делал это для твоего блага.

— Ага, я понял.

— Разве эта конюшня, — указал отец на светящиеся вдалеке постройки, — не единственное место, в котором ты хотел оказаться? Ты торчал здесь больше часов в неделю, чем в школе.

Астер промолчал.

— У Линча нет сыновей. Нет родственников. Только дочь. И естественно, когда он предложил вас познакомить, я подумал: это отличный вариант.

«Самый лучший. Тут уж не поспоришь».

— Ты всегда считаешь, что мои решения тебе назло. Но все, что я делаю, — это забочусь о тебе. Теперь вот снова все не так. Чего ты от меня хочешь, Астер?

Это и был тот вопрос, которого он так ждал все эти годы.

— Я хочу сам решать, что делать, — ответил, глядя отцу в глаза. — Зная, что ты готов принять мой выбор. Даже если он тебе не понравится, — добавил он, сам не веря в то, что говорит это.

Астер не боялся. Больше нет. Представляя этот разговор раньше, он думал, что будет кричать, что-то доказывать, а в случае провала уйдет, громко хлопнув дверью. Но сейчас вдруг понял, что все это время не отцу доказывал, что чего-то стоит, а самому себе.

«Ты просто взрослеешь, мальчик», — шептал в голове голос Логана-старого. К этому невозможно подготовиться. Это случается в один миг. В тот, когда ты теряешь что-то очень важное. А Астер потерял уже очень многое. И наверное, он был готов потерять и мнимое благополучие, за которое так или иначе цеплялся. Шагнуть в новый мир без поддержки своей роскошной фамилии, без чековых книжек и дорогих автомобилей.

— Хорошо, — произнес отец. — Я подумаю над твоими словами.

— Серьезно?

— Да.

Астеру не верилось в происходящее. Он с сомнением хмыкнул. Однако дышать стало легче.

Блэквуд-старший завел машину и, медленно вырулив, направил ее по дороге. Астер же смотрел в окно и не мог перестать улыбаться, потому что, кажется, впервые в жизни его услышали.

— Вот здесь останови, пожалуйста, дальше мой пропуск не работает, — попросил он, и автомобиль затормозил у въезда в конюшни Линча. — Я буквально на пять минут. Только вещи заберу.

Он приоткрыл дверь машины, но отец вдруг остановил его:

— Астер!

Парень обернулся. Все-таки они были похожи. Очень сильно похожи. Впервые в жизни Астер смотрел на отца, не боясь узнать в нем себя. Он не был им, но был его частью, с которой настало время примириться.

— Если решишь продолжить спортивную карьеру, я не буду против, — произнес отец слова, которых Астер ждал последние пять лет. — Можем даже присмотреть тебе хорошую лошадь.

Астер протянул отцу руку:

— Договорились.

Он уже хотел встать, когда Блэквуд-старший быстро добавил:

— Но в ответ мы обсудим вариант с Лигой плюща.

Астер рассмеялся. Ладно, не все сразу. В любом случае это гораздо больше того, на что он рассчитывал. Так что Астер кивнул и вышел из машины.

Лошади спали. В конюшне было тепло и спокойно. Здесь, как обычно, пахло сеном, жухлыми листьями, кожей и немного сосновым брусом. Астер на самом деле до глубины души любил это место и знал, что будет скучать. Оно было наполнено щемящими сердце воспоминаниями.

В углу с висящей на крючках амуницией уже стояла спортивная сумка, в которую были заботливо сложены все его вещи. Из нее свисал край черной попоны, купленной им специально для Ориона.

— Спасибо, Линч, — произнес Астер, наклонившись и потянув сумку за ремешок, глубже вдыхая, позволяя себе насладиться последними минутами пребывания тут. — Спасибо за все прожитые здесь годы.

А потом он услышал знакомое ржание. Зов. Низкий и пронзительный. Требовательный и протяжный. Такой, что мог принадлежать лишь одному коню.

Астер обернулся. В том самом стойле, которое когда-то принадлежало Ориону, стоял серебристый жеребец. По телу пробежали мурашки, заставляя волоски на руках подняться. Наверное, это какая-то ошибка, потому что Орион сейчас должен находиться на другом конце света. Астер прищурился, все еще не веря своим глазам. Подошел ближе. Нет, это не мог быть он. Но сердце застучало быстрее, и сомнений не осталось — перед Астером абсолютно точно был его конь.

— Орион, — едва слышно выдохнул Астер и, как всегда, взялся за гриву, прижимаясь лбом к лошадиной морде.

Орион с силой боднул его в плечо. Он, как и раньше, пах жженой карамелью, домом, безумием и совершенно особенным, предназначенным лишь для Астера спокойствием.

— Что ты здесь делаешь, родной? — прошептал Астер.

Внезапно ему ответил мужской голос:

— Шейх Абу Ахмади Араис сказал, что это самый дурной конь из всех, что когда-либо рождала земля. Моя дочь сказала, что он сокровище и что она никогда не простит, если я не верну его обратно. Так кому мне верить, Блэквуд?

Астер обернулся. Позади него стоял Линч. Он пристально глядел на парня, едва заметно улыбаясь. Хотя, может, Астеру это и показалось, потому что улыбка никогда не задерживалась на лице владельца клуба надолго.

— Но ты же привез его, — продолжая прижиматься к шее Ориона, ответил Астер. — Значит, слова дочери для тебя весомее, чем какого-то там шейха.

— Какого-то? — хмыкнул Линч. — Одного из самых богатых и влиятельных конезаводчиков Востока вообще-то, — уточнил он, отводя взгляд куда-то в сторону.

И тут сердце Астера дрогнуло, а потом забилось так быстро, будто он пробежал стометровку.

Возле стойла Ориона появилась табличка. Та самая, о которой он мечтал последние несколько лет. «Орион», — было выведено на ней черной краской. А ниже: «Частная собственность А. Блэквуд».

— Чтобы ты знал, с того самого дня она не давала мне буквально ни минуты покоя.

Его девочка.

— Где она?

Линч кивнул в угол амбара, куда обычно сбрасывались тюки с сеном. Туда, где она впервые его поцеловала.

— Не дождалась. Уснула. Долго же ты шел!

Астер, сделав вдох, невольно посмотрел в ту сторону:

— В полиции задержали.

— Слышал, — хмыкнул Линч и, видя, что парень готов сорваться с места, махнул рукой: — Ладно уж, беги.

Но едва тот успел сделать шаг, как Линч окликнул:

— Блэквуд!

Астер обернулся.

— Могу я считать этот приезд твоим официальным возвращением?

Они замерли друг напротив друга. Астер молча протянул ему руку.

— Зайди ко мне в понедельник, есть что обсудить по поводу нового сезона, — произнес Линч. — Да, и насчет Энджел. У меня как у отца только один вопрос…

Астер улыбнулся и уверенно произнес:

— Безумно. Я смогу позаботиться о ней. Даю слово.

Линч промолчал, но Астеру показалось, что складка между его бровей чуть разгладилась. Он постучал пальцами по деревянной колонне.

— Знаешь, Блэквуд, если бы передо мной стоял любой другой парень, я бы, наверное, не поверил. — Его голос еще никогда не был таким серьезным.

Астер хмыкнул. Ну еще бы.

— Ты отец. Это понятно.

— Я помню тебя подростком, когда ты пришел ко мне договариваться об аренде Ориона. Пятнадцатилетний пацан. Такой наглый. Беспардонный. Бескомпромиссный. Ты так отчаянно хотел его, что я согласился. Помнишь, что ты тогда наобещал?

— Много всего, — рассмеялся Астер.

Линч часто повторял: «Блэквуд не похож ни на одного здешнего мальчишку». И сам не знал, хорошо это или плохо, комплимент это или укор. Но одно понимал точно — такого, как он, сложно не любить.

— Я горжусь тобой, мальчик. Так что привези ее домой вовремя, ладно? — Он хлопнул Астера по плечу и, сухо кашлянув, зашагал к выходу.

Невероятно, но, кажется, это было отцовское благословение.

Еще раз погладив Ориона, Астер отпустил его. Шагая по широкому проходу между стойлами, он слушал мерное дыхание лошадей и поражался, что все это происходит на самом деле. А потом увидел ее.

Его белокурый ангел спал, подложив под голову одну из его курток. Волосы девушки тонким колоском были заплетены вокруг головы. Все еще в длинном платье, как будто тоже из пьесы Шекспира, она, очевидно, приехала сюда сразу с маскарада.

Астер подошел ближе и присел рядом, коснувшись нежной девичьей щеки и погладив ее костяшками пальцев.

— Ну, привет, любовь моя, — прошептал он, чуть заметно улыбнувшись, и провел ладонью по ее голове, убирая выбившуюся из прически прядь. — Новый год уже наступил. Ты снова все проспала.

Энджел, зашевелившись, сонно приоткрыла глаза. А потом замерла, будто не в силах поверить в происходящее.

— Астер? — выдохнула она. — Ты здесь.

И не успел Астер ничего сказать, как девчонка повисла на его шее, выбивая воздух из легких, будто пытаясь прорасти сквозь него. И все стало наконец таким правильным. Астер прижал ее к себе. Поцеловал несколько раз в открытое плечо. Провел по спине ладонями, словно пытаясь убедиться, что она реальна. Что она здесь, в его руках.

— Больше не убегай от меня, ладно? — прошептал он, обещая себе, что сам ее не отпустит.

— Никогда, — ответила она тихо. А потом добавила, пряча лицо в его шее: — Как я могу уйти? Я ведь тоже люблю… себя.

Астер широко улыбнулся.

Эта девушка, она сведет его с ума.

Чуть отстранившись, он взял ее лицо в свои ладони, большими пальцами погладив скулы. Энджел улыбнулась.

— А меня любишь? — спросил он.

Она приблизила лицо, кончиком своего носа потерлась об его нос и тихо прошептала:

— Да. И тебя я тоже люблю, Астер Блэквуд.

А потом прижала свои теплые, мягкие губы к его губам. И Астер подхватил этот поцелуй со всей нежностью, что в нем таилась, в ответ. И чувства, которые он всю неделю так старательно пытался вытравить с помощью виски, снова ожили. «А может, крылья на спине режутся», — подумал он, понимая, что впервые в жизни точно знает, чего хочет.

Девушку с именем ангела. Рядом. И навсегда.

А на улице медленно падал снег.