Дуэль сердец

Глава 7

Всю следующую неделю Молли работала не покладая рук. Она вставала еще до рассвета и ехала в лагерь лесорубов или оставалась с Хоакином и другими погонщиками на пастбище.

Она старалась как можно меньше времени проводить с лесорубами, опасаясь, что ее присутствие лишь осложнит задачу Джамбо Рейли. Общаться с погонщиками намного проще. Они работали на Хоакина, который позволял Молли находиться рядом. Молли заботилась лишь о том, чтобы сделать ранчо прибыльным… и еще забыть Сэма Браннигана.

Сегодня она решила поработать в конюшне. Остальные работники уехали на пастбище с Хоакином, Анджелина отправилась навестить сестру, как она делала каждый четверг, а Джейсон Фоули — благодарение Богу — находился в городе. С каждым днем он все больше и больше действовал Молли на нервы, да еще Сэм часто всплывал в ее памяти.

Представив, что копна соломы — спина Сэма Браннигана, Молли принялась вонзать в нее вилы с гораздо большим рвением, чем требовалось. Однако, подняв глаза, она увидела Сэма собственной персоной, подъезжавшего к конюшне верхом на своем черном жеребце. Конечно, Молли не могла рассмотреть под широкими полями шляпы покрытого загаром лица, но при взгляде на мускулистую фигуру всадника сомнений не оставалось.

Наблюдая за тем, как спешился Сэм, Молли отставила в сторону вилы и отерла вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Девушка пожалела, что не заплела волосы в аккуратную косу, а теперь они беспорядочно свешивались, разбросанные по спине и перехваченные лентой. Но потом, посмотрев на свои потертые джинсы и поношенную рубашку, Молли усмехнулась. Она не стала бы выглядеть опрятнее, даже если заплела бы волосы.

— Добрый день, мисс Джеймс. — Сэм окинул наряд девушки привычным неодобрительным взглядом. — Вижу, вы, как всегда, заняты работой.

— Чем могу быть вам полезна, мистер Бранниган?

Молли постаралась, чтобы ее голос звучал по-деловому, но стоило Сэму подойти на несколько шагов ближе, ее сердце снова стало бешено колотиться о грудную клетку. Когда он оказался рядом с ней, девушка в который раз подивилась его размерам… и его красоте.

— Вообще-то вы можете называть меня просто Сэм. Мы же все-таки соседи, и надеюсь, что когда-нибудь станем друзьями.

— Ну, вряд ли, мистер Бранниган, — ответила Молли, намеренно не обращая внимания на предложение мужчины. — Сомневаюсь, что вы будете настроены дружелюбно, когда вам придется возить свои бревна на лесопилку окольным путем.

Сэм напрягся.

— Может, вам не стоит так много работать, мисс Джеймс? Работа делает ваш характер просто отвратительным. Я приехал, чтобы отдать вам гребень. Ведь он ваш, не так ли?

Молли взяла с широкой ладони Сэма украшенный мелким жемчугом гребень.

— Да, мой. Где вы его взяли?

— У выхода из гостиницы. Я видел его раньше в ваших волосах.

Молли почувствовала себя виноватой. Так мило со стороны Сэма приехать, чтобы отдать гребень.

— Спасибо. Гребень принадлежал моей матери, и я боялась, что потеряла его. — Она перевернула изящное украшение, любуясь, как солнце играет перламутровыми камешками. — Он много значит для меня. Отец очень не хотел, чтобы я носила его. Думаю, воспоминания о матери для него были слишком болезненны.

— Уверен, что так, — ответил Сэм с некоторым цинизмом, не ускользнувшим от внимания Молли.

— Из того, что рассказывал мне отец, я поняла, что вы и сами имели на нее виды. — Молли сама не поверила, что произнесла такие слова вслух. Учтивое выражение лица Сэма так резко сменилось выражением ярости, что Молли едва не вздрогнула от испуга.

— Ваша мать отличалась красотой и обворожительностью. В свои семнадцать лет я смотрел на нее так же, как и большинство мужчин. Если же ваш отец сказал вам что-то другое, значит, он просто лжец.

Теперь разозлилась Молли.

— Мой отец говорил, что вы самый настоящий бабник, мистер Бранниган. Думаю, я согласна с ним.

Сэм приблизился к Молли, и его светло-карие глаза потемнели так, что стали почти черными. Он сжал губы, а жилы на его шее натянулись.

— Как я уже говорил, мисс Джеймс, вам еще многое нужно узнать о мужчинах.

— Мне кажется, вам лучше уехать, мистер Бранниган. Если же вы снова захотите поговорить со мной, то сначала обратитесь к моему адвокату Генри Томсону.

— Вы хотите проблем, не так ли? Хотите снова начать ворошить грязь? — Сэм схватил Молли за руки и подтолкнул к конюшне. — Если бы вы были мужчиной, я непременно вбил бы в вас немного ума.

Теперь лицо Молли горело такой же яростью, что и у Сэма. Она не собиралась уступать Браннигану. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Так давайте, мистер Бранниган. Если вы сын своего отца, то вам не составит труда избить беззащитную женщину!

Гнев Сэма вырвался наружу:

— Вы маленькая бесчувственная девчонка. Такая же холодная и бесчувственная, как и ваш отец. И возможно, брюки и есть самая подходящая для вас одежда! — Губы мужчины угрожающе сжались. Но он заметил гнев девушки и то, как вздымалась и опускалась ее грудь, прикрытая полинявшей тканью рубашки. — И все-таки я надеюсь, что в вашем соблазнительном теле осталось еще кое-что от женщины.

Обхватив талию Молли руками, Сэм притянул девушку к себе. Грубо впившись в ее губы, он наказывал ее и причинял такую же боль, какую она причиняла ему. Молли начала вырываться, ощутив мускулистое тело мужчины, его обжигающее дыхание и влажный язык, который, с силой разомкнув ее губы, проник внутрь. Молли хотелось ненавидеть Сэма, ударить его, причинить ему боль, но она с удивлением чувствовала лишь сожаление о сказанных ею обидных словах и разливающееся внизу живота тепло. Помимо своей воли Молли приоткрыла рот, впуская еще глубже дразнящий язык Сэма.

Подняв руки девушки у нее над головой, Сэм продолжал атаку своими губами, теплыми и восхитительными. От него пахло лесом, а его коротко подстриженная борода щекотала щеку Молли. Поцелуй продолжался, пробуждая в Молли доселе не изведанные ощущения. Когда мужчина слегка ослабил объятия, Молли обхватила его за шею и прильнула к нему, понимая, что если отпустит его, то просто упадет. Она услышала стон Сэма, когда его губы коснулись чувствительного места у нее за ухом, а потом принялись ласкать ее шею.

Губы Сэма вновь накрыли ее губы, и Молли показалось, что она потеряла рассудок. Пальцы мужчины погрузились в ее густые волосы, которые теперь ниспадали по плечам, освобожденные от ленты. Грудь Сэма так крепко прижималась к груди Молли, что девушке на мгновение показалось, что она раздавлена весом мужчины. Но ее ничего не волновало. Она чувствовала лишь его руки, которые, погладив ее спину, скользнули ниже и обхватили за ягодицы. Теперь Сэм прижимал ее еще крепче. Те нежные поцелуи, которыми она обменивалась со своими друзьями мужского пола, даже отдаленно не напоминали поцелуи Сэма. Ей казалось, что ее окутывает расплавленное пламя. Все ее тело ныло, пронизываемое мелкой дрожью. Молли ненавидела испытываемое ею ощущение и упивалась им.

Сэм же боролся с чувствами, раздиравшими его душу. Он хотел девушку на протяжении нескольких недель, с того самого момента как увидел у ручья. Он знал, что все будет именно так… но не верил, потому что никогда еще ему не доводилось изведать ничего подобного. Он хотел взять Молли прямо здесь, возле конюшни, со всей страстью, на которую только способен. Сэм чувствовал, что и она хочет того же. Дыхание Молли — горячее, влажное и необузданное — выдавало ее желание. Господи, как же он хотел ее!

Продолжая страстно целовать Молли, Сэм принялся расстегивать пуговицы ее рубашки. Его рука, скользнувшая внутрь, чтобы погладить шелковистую кожу девушки, ощутила тугой сосок. Сэм почувствовал, как девушка задрожала, услышал ее стон, но потом она вдруг напряглась и попыталась освободиться.

— Перестань, Сэм! Пожалуйста!

Молли вырвалась из объятий мужчины и посмотрела на него своими сверкающими голубыми глазами. Она продолжала пятиться назад, качая головой, словно не могла взять в толк, что же только что произошло.

— Молли, прости, — произнес Сэм, с сожалением наблюдая за девушкой. — Я не хотел обидеть тебя.

— Молчи. — Молли продолжала пятиться. — Не говори больше ничего… пожалуйста.

— Молли, послушай…

— Нет! Я не хочу ничего слышать! Просто уезжай и оставь меня. Возвращайся к своей вдове. Уезжай куда угодно, но только не появляйся здесь.

Сэм смотрел на девушку, пытаясь унять дрожь в теле и бешено колотящееся сердце. Словно прочитав его мысли, Молли опустила глаза, и ее лицо вспыхнуло.

— О Господи, — прошептала она, отворачиваясь.

Сэм хотел подойти к ней, сказать что-нибудь ласковое и успокаивающее, но побоялся, что сделает только хуже. Несмотря на всю свою страсть, Молли показалась ему совершенно невинной.

— Прости, — только и смог произнести Сэм.

Надвинув шляпу на самые брови, он зашагал к своему жеребцу, стоявшему поодаль. Он даст Молли время на раздумья, а потом вернется. Нужно уладить слишком многое, и он намеревался восстановить отношения во что бы то ни стало. Сэм хотел положить конец вражде между двумя семьями, а теперь… он хотел заполучить Молли Джеймс.

Сэм наконец исчез из виду, и сердце Молли успокоилось и стало биться ровнее. Святые небеса, и что на нее нашло? Она никогда не позволяла мужчинам так целовать ее. Более того, она никогда не хотела, чтобы ее так целовали. Но каждый раз, когда она вспоминала прикосновения Сэма, его проникновенные ласки и большие, покрытые загаром руки, в ее сердце начинал разгораться огонь. Она никогда не чувствовала ничего подобного с Ричардом Энтони. Молли ни с кем не чувствовала ничего подобного.

Девушка была рада, что спросила Сэма о своей матери. Она уверена, что он сказал правду, и его честность успокоила ее. Но вдруг перед ее глазами предстали кремовая кожа, блестящие белокурые волосы и изысканные черты вдовы Роуз.

При воспоминании о вдове из горла Молли вырвался стон. Ну почему она не сопротивлялась? Как она могла позволить Сэму так одурачить ее? Наверное, он смеялся над ней всю дорогу. Молли громко вздохнула и взяла в руки вилы. Теперь же, вонзая вилы в солому, Молли представляла, что перед ней спина красавицы вдовы.

Молли проработала всего несколько минут, когда из конюшни донесся стук копыт. Отложив вилы во второй раз, Молли вошла в полутемную конюшню, решив, что кто-то из погонщиков закончил работу раньше обычного. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она различила фигуру дяди, и ее сердце нервно затрепетало.

— Дядя Джейсон… когда вы вернулись? — Она надеялась, что дядя не видел Сэма, но, взглянув на его лицо, Молли поняла, что ответ ничего хорошего не сулит.

— Я вернулся как раз вовремя, чтобы наблюдать твое распутное поведение. Я вернулся вовремя, чтобы увидеть, как ты устроила спектакль вместе с этим… с этим… дикарем! Я вернулся вовремя, чтобы положить твоему непристойному поведению конец раз и навсегда!

Джейсон обогнул Молли и теперь стоял между ней и дверью, и девушка ощутила зародившийся в душе страх.

— Вы все неправильно поняли, дядя. Мистер Бранниган просто потерял над собой контроль, и только. Он вовсе не хотел обидеть меня. И он извинился, прежде чем уехать… Вы, должно быть, слышали.

— Меня волнует не поведение мистера Браннигана, Молли, а твое.

Преподобный говорил спокойно, но все в его фигуре — и распрямленные плечи, и напряженное лицо — выдавало бушующий в его душе гнев. Когда он подошел к стене и закрыл своей спиной щель, сквозь которую в конюшню пробивался луч света, Молли заметила, как зло блеснули его глаза.

Ей нужно вести себя как ни в чем не бывало и пройти мимо него. Но Джейсон подходил ближе, загоняя Молли в угол. Господи, что он собирался сделать?

— Простите… простите меня, дядя. Я жалею о том, что случилось, не меньше вашего, — попыталась все объяснить Молли. — Уверяю вас, что подобное никогда больше не повторится.

Но преподобный подходил все ближе и ближе, заставляя Молли прижаться спиной к стене и не оставляя ей пути к отступлению.

— Что вы собираетесь сделать? — нервно спросила Молли, заметив, что глаза дяди снова приняли странное выражение.

Мужчина напряженно улыбнулся:

— Я намерен освободить тебя от твоей дьявольской похоти. Я намерен указать тебе путь к спасению. Наказание — Божье прощение.

Молли огляделась, ища возможности убежать и понимая, что единственный выход для нее — только сопротивление. Ее взгляд упал на кнут, видневшийся за спиной дяди.

Подойдя ближе, преподобный вытащил его из-за спины и показал Молли, словно какую-то святыню.

— Я старался быть терпеливым с тобой, Молли, пытался заставить тебя понять. Но ты не обращала внимания на мои предостережения и поступала по-своему. Пришло время наказать тебя. Тебе еще не поздно измениться. Я — рука Божья. Я осуществлю наказание от его имени, и Господь простит тебя. Повернись, Молли. Повернись и прими волю Господа.

Молли оцепенело стояла, не веря своим ушам. Длинный тонкий кнут навис над ней, извиваясь, словно кобра в танце смерти. Нет, не может быть. Она видит просто сон, кошмарный сон. Молли медленно покачала головой, но потом, заметив в черных блестящих глазах дяди холодную решимость, вышла из оцепенения. Девушка попыталась пробежать мимо него, но он схватил ее за руку, и его пальцы больно сжали ее кожу. Преподобный отбросил кнут и с такой силой ударил Молли по лицу тыльной стороной ладони, что девушка отлетела на кучу соломы, устилавшей пол конюшни.

Молли ощутила во рту привкус собственной крови и вдохнула стойкий мускусный запах животных и конюшни. Запаниковав, она поднялась на ноги и вновь попыталась пробежать мимо дяди. Но его второй удар вновь отбросил ее на землю, и Молли с силой ударилась головой об одно из деревянных стойл. Она ощутила жуткое головокружение и пульсацию в висках, а потом отведала первый удар кнута.

— Прими наказание, Молли, и запомни мой урок. Умерь свою необузданность, и Господь простит тебя.

Кнут со свистом прорезал воздух, и Молли, перекатившись на живот, закрыла голову руками, чтобы защитить лицо от жалящих ударов кнута. Каждый удар обжигал ее спину, словно огнем, и девушка стиснула зубы от боли. Дважды пыталась она вырвать из рук преподобного кнут, но тот лишь больно рассекал ее кожу. Молли боялась подняться на ноги, боялась потерять сознание и остаться на земле не защищенной от ударов. Вновь и вновь тонкий кожаный хлыст со свистом рассекал воздух и безошибочно опускался на нежную спину девушки. Поношенная ткань рубашки не могла ее защитить, и кнут рассекал ее вместе с кожей.

— Раскайся, и Господь простит тебя. Раскайся и будешь спасена.

Кнут звенел и сек, и в стенах конюшни Молли слышала эхо своих собственных сдавленных криков, которые, похоже, заводили преподобного еще больше.

Молли должна встать и сопротивляться. Она должна, но не могла. Ее голова кружилась от боли и страха.

— Я правая рука Господа, Молли, и я обязан спасти тебя.

Еще удары и еще. Дикая боль во всем теле грозила перерасти в агонию. Жужжание кнута эхом отдавалось в ушах Молли. Она слышала его удары по собственной коже, до тех пор пока ее кожа не превратилась в кровавое месиво. Неужели он никогда не остановится? Молли ждала, пока удары стихнут, и наконец поняла, что ее больше не бьют. Когда она обернулась, преподобный уже ушел.

Все ее тело охватила нестерпимая боль. Дрожа и боясь, что дядя вернется, чтобы снова начать бить ее, Молли, пошатываясь, побрела к пастбищу. Если она доберется до Тру, то сможет убежать. Убежать! Эта мысль пронзила ее, словно вспышка молнии. Молли судорожно сглотнула, вложила пальцы в пересохшие губы, но не смогла извлечь ни звука. «Тру. Пожалуйста, Тру, где же ты? Ты нужен мне, мальчик. Пожалуйста, скачи сюда». Молли вцепилась в ограждение, борясь с очередным приступом тошноты, затем она открыла калитку и вновь попыталась свистнуть, но не смогла. Но тут Тру сам появился рядом, фыркая и перебирая ногами, словно почувствовал страх своей хозяйки.

Но Молли была слишком слаба, чтобы сесть на него, и слишком напугана тем, что дядя может вернуться. Собрав оставшиеся силы, девушка вскарабкалась на тяжелую деревянную калитку и соскользнула с нее на спину коня. Она обвила его шею руками и крепко сцепила пальцы. Тру быстро поскакал в сторону от пастбища, чувствуя, что что-то случилось, позволяя хозяйке управлять им с помощью рук и коленей.

Молли направила коня через луг в сторону холма. Она знала, куда поскачет — поблизости только одно место, где она могла получить помощь. Сэм. Сэм знает, что делать. Сэм поможет ей. Сэм, Сэм, Сэм. Она повторяла его имя как заклинание, напевала его, свято веря, что Сэм поможет ей, позаботится о ней. Молли не переставала вопрошать свои чувства. Она прислушивалась к голосу, который повторял имя Сэма, и все другие мысли улетучились из ее головы. Молли сильнее сжала ногами гладкие бока коня, когда тот въезжал на вершину холма. Она поедет коротким путем. Дорога здесь не такая ровная, и Молли придется не сладко, но сэкономленное время того стоило.

Молли почувствовала, что кровь на ее спине начала засыхать. В голове пульсировала тупая боль, а рассеченная губа распухла. Как такое могло случиться? Как ее тетя могла выйти замуж за него? Хотя, может, она не знала, что за человек Джейсон Фоули.

Молли вспомнила Сэма, его нежное отношение к ней, даже когда он злился. Сэм никогда не причинил бы ей боль. Сэм ей поможет. Молли крепче сплела пальцы, борясь с головокружением, которое угрожало ей падением с лошади. Почувствовав приступ тошноты, девушка прикрыла глаза, и ей явился призрачный образ огромного золотистого льва. Он рычал и бил хвостом, пытаясь запугать ее, но Молли его не боялась.

А потом лев превратился в Сэма, который взял ее на руки и теперь мягко, успокаивающе поглаживал. Нога Тру попала в выбоину, и конь упал на колени, едва не сбросив Молли. Она знала, что у нее нет сил взобраться на него снова. Похоже, она поехала по неверной тропе. Неужели она заблудилась? Наверное, она закрыла глаза и пропустила нужный поворот в лес. Долго она не протянет. Молли ударилась головой сильнее, чем думала сначала, и теперь ушибленное место причиняло ей большую боль, нежели истерзанная спина. Тьма так и манила ее к себе, обещая освобождение от телесной боли, от страха перед неведомым.

Молли подумала, что ей стоило остаться на главной дороге. Кто-нибудь непременно нашел бы ее. Хоакин обязательно отправился бы на поиски, заметив ее длительное отсутствие. Старой тропой никто не пользовался, и лишь немногие местные жители знали о ее существовании. Отвесные каньоны и каменистые утесы скроют ее тело на многие дни, а может, и недели. Молли сглотнула прилившую к горлу желчь и тронула поводья. Она как-нибудь справится, а потом разберется с Джейсоном Фоули.

Словно удар молнии мысль о Джейсоне Фоули, завладевшим «Леди Джей», врезалась в сознание Молли, и она, стиснув зубы, крепче вцепилась в шею коня. Фоули не заставит ее подчиниться. Никто не сможет этого сделать. Уткнувшись головой в гриву Тру, Молли ехала по узкой крутой тропе, моля Бога — только не того, которому молился Фоули, — о том, чтобы добраться до «Кедрового ручья» и… Сэма.

— Да, парень, здорово, что ты снова дома. — Сэм похлопал младшего брата по спине, когда тот вошел в дом.

— Да, здорово вернуться домой, Сэм. Веришь или нет, но я ужасно скучал по вам обоим.

Эммет вышел вперед и заключил молодого человека в свои медвежьи объятия.

— Хорошо выглядишь, парень.

Питер Бранниган улыбнулся. Ему нравилось в юридической школе, но он всегда рад снова оказаться дома.

— Думал, ты приедешь только вечером, — произнес Сэм.

— Встречу в Виргинии отменили, и поэтому я приехал домой. Подумал, что обязательно навещу вас обоих и проверю, хорошо ли вы заботитесь о моих интересах. Ведь я новый финансовый советник семьи, не так ли?

— Ну конечно, мальчик, — уверил брата Эммет. — Я знаю, ты прекрасно все сумеешь сделать.

Питер улыбнулся. Конечно, все решения будет по-прежнему принимать Сэм, как и последние десять лет. Да Питеру и не хотелось, чтобы что-то менялось. Сэм знал все о том, как вести дела на ранчо, и прекрасно разбирался в лесозаготовительных работах, превратив «Кедровый ручей» в настоящую империю. Но Питер, теперь закончив образование и став адвокатом, намеревался защищать интересы семьи и следить за тем, чтобы в многочисленных контрактах, которые ежегодно подписывал Сэм, не встречалось никаких подводных камней. Уверенный, что принесет своей семье огромную пользу, Питер знал, что Сэм гордится им.

Учебу в Гарварде ему предложил Сэм, и она как нельзя кстати соответствовала устремлениям Питера. Ему нравилась жизнь в большом городе, а Сэм и Эммет любили сельскую жизнь, хотя Сэм получил гораздо лучшее образование, чем брат. Питер планировал открыть контору в Сакраменто поближе к братьям и ранчо. Сакраменто удовлетворял всем его требованиям, и он был столицей Калифорнии. Сэм надеялся, что младший брат станет политиком, и Питера не раз посещала такая идея.

— Ты только проследи за тем, чтобы восточные жители не использовали нас, бедных сельских парней, в своих интересах.

Эммет улыбнулся Питеру, а Питер — Сэму, развалившемуся на широком кожаном диване.

— Я бы не возражал, если бы мне помогли отнести сумки, — произнес Питер, направляясь к двери. Сэм и Эммет с готовностью последовали за ним. Питер задумчиво наблюдал за старшим братом, подошедшим к экипажу и с легкостью взявшим из него два больших кожаных саквояжа. Сэм заменил ему отца, ведь Шеймус умер в тюрьме, когда мальчику исполнилось всего девять лет. Спустя два года Сэм вернулся с войны и пришел в ужас, узнав, что отец умер, а ранчо не приносит дохода. Он тотчас засучил рукава и вскоре спас ранчо и заслужил любовь и уважение братьев.

— Ли Чин столько всего наготовил! — сообщил Сэм, входя в дверь с багажом брата в руках. — Он сказал, что тебя нужно немного откормить.

— Но ты-то совсем не поправился. — Питер игриво ткнул Сэма в ребра. — Я уж думал, что к моему приезду вдова женила тебя на себе и ты стал толстым и счастливым.

Улыбка на лице Сэма померкла.

— У нее нет никаких шансов. Ты же знаешь, я не из тех, кто женится. Пусть Эммет за меня отдувается.

Эммет захохотал, и его дородное тело затряслось от смеха. Он аккуратно поставил вещи брата, которые внес в дом.

— Ты бы так не говорил, если бы твоей женой стала Пейшенс. Рядом с такой женщиной мужчине тепло зимой и с его лица не сходит улыбка!

Сэм от души рассмеялся:

— К сожалению, Эммет, такой женщины, как Пейшенс, больше не найти.

— Тут ты прав, Сэм, — согласился с братом Питер.

— Вы с детьми просто обязаны прийти на обед, — обратился Сэм к Эммету. — Если не придешь, нам придется есть свиные ребра целую неделю.

— Придем, не сомневайся. Ты же знаешь, как Эммет-младший любит свиные ребра, приготовленные Ли Чином.

— Кстати о маленьком Эммете, — произнес Питер, возвращаясь к двери. — У меня есть кое-что для него в ранце. Он остался в экипаже.

— Идем, — позвал Эммет, — я помогу тебе.

Братья обогнули гору сумок, громоздящуюся возле двери, и вышли на улицу.

Грудь Сэма распирало от гордости. Какой же он счастливчик, что у него есть такая семья и так много любви вокруг. Он подумал о Молли Джеймс, которая совсем одинока и никем не любима. Сэм знал правду о Мэле Джеймсе, даже если Молли не хотела ее признавать. У Мэла никогда не находилось времени для дочери, и он отослал ее подальше, чтобы не мешала. Неудивительно, что без его любви и поддержки она ожесточилась и стала железной леди, но ее поцелуй говорил Сэму о глубоко запрятанной любви Молли, которая только и ждала, чтобы ее выпустили на свободу. Сэм почувствовал ее настроение. Кто-то обязательно возьмет на себя ответственность за судьбу такой замечательной девушки. Только не Сэм, ведь никогда раньше у него не возникало желания брать на себя подобные обязательства, хотя тогда в его жизни не появлялась Молли Джеймс.

— Сэм! Скорее иди сюда. — Хриплый голос Эммета вывел Сэма из раздумий. — Быстрее! У нас проблемы!