Душа Пустоты

Глава 3. Братья и братья

1

Всю дорогу до участка Хеннов Кай был мрачен. Давящее бремя одиночества и всепокинутости, преследующее его в чертогах крепости, вернулось. Как радоваться возвращению в родную обитель, если тебя даже родная матушка не признаёт? Там, в замке, его посещала мысль, что всё это — люди в масках, чудовища в плавильне и светящийся камень вместо сердца — может быть… да нет, должно быть сном или галлюцинацией больного разума. Кошмаром, от которого просыпаешься в холодном поту. Забавно, сейчас на дурной сон больше похоже то, что он видит, и то, что происходит вокруг. Изменившийся за столь долгое время дом, ушедший из жизни отец, срубленная яблоня, опустевшая будка Малли — их овчарку, по словам Миры, загрызли волки в позапрошлом году, — проблемы с разбойниками и, самое страшное, взгляд матери. Тот взгляд, увидевший в нём не пропавшего сына, а какого-то незнакомого недоброжелателя, которого зачем-то привёл Элай. А как изменился сам старший брат! Где тот чудо мальчик, мастер на все руки, гордость семьи и любимец округи? В зелёных глазах больше не витает то доброе и наивное благородство, которое так бесило Кая в детстве, с которым он, засучив рукава, брался за любую работу, и всё-то у него спорилось и получалось. Теперь там отражалось лишь смиренное терпение, с которым он тащил возлёгший на него груз ответственности за жену, детей и мать. А Мира! В этой чуткой и заботливой особе, ведущей под руку красавицу дочь, едва-едва узнавалась та весёлая и нахальная девица, научившая Кая плавать, путём внезапного спихивания в воду.

На подходе к соседскому дому, их встретил заливной лай чёрного пса. Смешно задрав уши, здоровяк с мощными лапами бесновался на цепи, возвещая о прибытии гостей.

— Боги, это Саббар так вымахал? — вспомнил Кай чёрного щенка Хеннов, что принимал постоянное участие в их с Мариком авантюрах и был спутником всех походов на рыбалку или по ягоды.

Мира энергично закивала.

— Вот это откормил его старик!

Они остановились у порога и постучались в дверь. Саббар к этому времени замолк и теперь неуверенно смотрел на них — он знал Миру и видел в ней друга, поэтому тревогу поднимать не собирался. Кая, в свою очередь, кажется, не признавал, хотя то, что он пришёл в обществе «знакомых», прибавляло ему немного доверия с его стороны. Тем не менее, уши его были по-прежнему навострены, а хвост энергично метался из стороны в сторону.

— Не узнаешь, Саббарушка? — ласково проговорил младший, подобравшись к нему поближе.

Пёс гавкнул пару раз, скорее настороженно, чем обрадованно. Когда же к нему на встречу был сделан ещё один шаг, и Кай протянул руку, чтобы погладить его лобастую мордаху, тот вдруг со скулежом прижал уши и припал к земле, словно рука юноши превратилась в огромный мясницкий нож. Бочком отполз подальше и спрятался в будке, испуганно сверкая глазами.

Кай моргнул растерянно, и в этот момент из дома к ним вышел старик Хенн.

— Доброго урожая вам, Аднес, — с улыбкой поклонилась Мира.

Старик, который за эти семь лет толком не изменился — разве что стал чуть ниже, — коротко качнул головой в ответ и вставил в рот самодельную трубку.

— У нас тут небольшой праздник по поводу возвращения Кая. Хотели баню растопить. Вы не возражаете?

Пропыхтев закуренной трубкой и лениво разогнав рукой клубы дыма, старик кашлянул и ответил скрипучим голосом:

— Топите, топите, конечно!.. Все ж свои… да, молодой человек? — поднял он на Кая блестящие озорным блеском глазки, прячущиеся под густыми седыми бровями.

Младший улыбнулся.

— Свои… свои… — повторил Аднес Хенн и заискивающе повёл трубкой в сторону Миры. — А Кай это кто?

— Ну, как же… — она скользнула по юноше смущённым взглядом и продолжила учтиво: — Кай вот он. Младший сын Ганна. Брат мужа моего.

Старик несколько мгновений пристально смотрел на Кая, видимо, роясь в оскудевшем багаже воспоминаний, после чего, снова взяв в зубы прикус трубки, повернулся к Мире.

— Мхм, пусть так, хорошо. Погоди… это тот ушлый мальчуган, что всё с Мариком таскался? А-а! Так вот… — он пару раз кашлянул, — …вот о ком… вспомнил, вспомнил, да, очень рад. — Он протянул ему свою худущую сморщенную руку, и Кай осторожно пожал её, опасаясь сломать. — Ты… это да, это хорошо. Так вы к Марику, значит? А его нет. Он вчера в Академию отправился. Вот. Да. Учиться будет.

«Да-а… старик Хенн совсем плох стал», — понял Кай, как ошибся, подумав, что он почти не изменился.

— Это очень замечательно, Аднес, — с доброй улыбкой сказала Мира, подняв на руки Лаиру — малышка со скуки начала дёргать её за сарафан. — Будем надеяться, у него всё получится. Мы пойдём. Скажем Элаю, что вы разрешили баню растопить.

— А, баньку, да, топите, топите! — энергично закивал им вслед старик.

2

Всё-таки одна вещь осталась неизменной — семейство Нэри всё ещё пользовались баней Хеннов. Её помогал строить отец, а, надо заметить, свою удаль Элай унаследовал именно от него, поэтому баня получилась добротная. За это старик и предоставил их семье безвозмездное право париться и мыться в ней в любое время. Отец, конечно, мечтал свою построить, вместе, втроём. Только он и его сыновья. Вероятно, ждал, пока Кай подрастёт и окрепнет, но… так и не дождался. Потому и сидят они сейчас с братом в парильне соседа, приняв на себя первый и самый ядрёный жар.

«Волшебно», — думал Кай, наслаждаясь тем, как пар с раскалённых камней прогревает кости. Как же этого не хватало там, в мрачных чертогах, и после, когда очнулся на дороге и искупался в речке.

— Что матушка говорит? — облившись водой из ковшика, спросил он.

Элай хмуро глянул на окружённую ожогом серебристую решётку у него в груди. Сияние камня мерно пульсировало.

— Не поверила, — сухо бросил он.

— Что я жил с охотником?

— Что ты её сын, — ошарашил его заявлением брат.

Кай опустил ковш.

— А ты веришь? — не поднимая взора, спросил он его. Младшему было страшно раньше времени увидеть ответ в его глазах. Уж лучше пусть он врёт ушам, они с готовностью примут это.

— А ты Кай?

«Хороший вопрос», — Кай задумчиво покрутил ковш, а затем зачерпнул немного воды из ведра и плеснул на камни. На некоторое мгновение их с братом разделила непроницаемая стена пара, но она быстро рассосалась, чуть ухудшив видимость в парильне.

— Не знаю, — честно признался младший.

— И что это такое тоже не знаешь? — Элай указал на его пульсирующее бледно-бирюзовым светом сердце.

— Нет…

Прошло достаточно времени, чтобы жар в бане начал спадать, а камни пришлось освежить, но они так и не проронили больше ни слова. Пока Элай, которого Кай едва различал в плавящемся тумане, не вымолвил:

— Я верю тебе, брат.

Юноша благодарно улыбнулся и, посчитав, что лучше сменить тему, спросил:

— Решил уже, что будем с Дарффи делать?

Сонное спокойствие парильни хлестанул плеск вылившейся воды — Элай опрокинул на себя остатки из своего ведра. Он, похоже, собирался уже уходить, однако вопрос усадил его обратно на скамейку, напротив полка, где устроился младший.

— Это работа Академии и стражи, — с расстановкой проговорил он, как бы заранее ставя точку в этом обсуждении. — Вот со зверем разберутся и за этих разбойников примутся.

— А нам всё это время покорно им оброк платить? Их всего трое, Элай! Возьмём топоры, вилы, да и всыпем им по первое число!

— У них мечи, Кай. И они прекрасно ими владеют. Поговаривают, что Дарффи — это дезертиры из кирстадской гвардии. Если это так, то, взяв топоры и вилы, мы лишь погубим себя понапрасну.

— Чепуха!

— Кай…

— Нет, ты послушай! Это Дарффи, наверняка, и пускают такие слухи. Зачем кирстадским гвардейцам вытряхивать последние кровные из вельфендорских фермеров, когда они могут со своими навыками наняться наёмниками к южным королевствам и жить припеваючи?

— Ты многого не знаешь…

— А тут и не надо много знать. Мы перестанем им платить, а когда они припрутся с возмущениями — причешем их мордами об вспаханную землю!

— Кай, драться с подготовленным человеком, вооружённым мечом и громовым посохом не то же самое, что бодаться с хулиганами в Вельфендоре. Это тебе не мальчишеская потасовка, где самое страшное — остаться со сломанным носом и порванной рубахой. Даже если ты понимаешь, что они могут убить тебя или меня, осознаёшь ли ты, что, помимо тебя и меня, есть ещё люди, которые нам обоим, я надеюсь, одинаково дороги. И если мы допустим промах, пострадают от этого в первую очередь они.

Он поднялся с блестящей от влаги скамейки, и на этот раз его намерения завершить на сегодня умывания были бесповоротны.

— Похоже, ты действительно провёл все эти семь лет в беспамятстве, — сказал он напоследок. — Так и не повзрослел…

Элай закинул на плечо полотенце и вышел в предбанник.

3

После бани их, чистых и свежих, ждал накрытый стол. Матушка с Мирой ещё суетились у печи, когда они с братом заняли свои места и терпеливо дожидались вечерней трапезы.

«Странно, — думалось Каю, — я совсем не голоден. Меня кормили в том замке? Что вообще едят сами колдуны, живущие в иномирье?»

В центре стола располагался свежеиспечённый каравай на глиняном блюде. Семейство Нэри, обычно, подавало его к столу только в особых случаях — в праздники или после богатого на урожай сезона. Рядом стоял кувшин с молоком, а в глиняной кастрюле доваривалась пшеничная каша. От ароматов домашней стряпни приятно кружилась голова, и Кая постепенно окутало умиротворённое спокойствие и уверенность: он дома, несмотря ни на что. Теперь всё будет хорошо, время всё сгладит и излечит. Продлилось это состояние ровно до того момента, как матушка, опасающаяся встречаться с ним взглядом, разлила кашу по тарелкам, и Мира поставила перед ним его порцию. Деревянной ложкой он зачерпнул варёного пшена и отправил в рот вприкуску со своей долей каравая.

Переполняющий его до ушей восторг мигом испарился.

Он… почти не почувствовал вкуса. Невзирая на калейдоскоп запахов, во рту будто оказался лишь серый пепел. Он помнил, какова на вкус мамина каша, помнил, какой восхитительный и ароматный хлеб. И все те пёстрые краски домашней еды так и остались воспоминаниями давно ушедших лет.

Кое-как прожевав нечто отдалённо напоминающее хлеб и пшеничную кашу, с силой протолкнул его в горло и проглотил. Скромно положил ложку рядом с тарелкой. Вся семья, за исключением малыша Нора, спящего в колыбели, тихо уплетали трапезу, а Кай так и сидел, глядя в тарелку и ощущая на себе мрачно-взволнованный взор брата.

В животе недобро заурчало. Он зажмурился от боли, прорезавшей внутренности. Согнулся, оттолкнулся от стола с намерением встать и выскочить на улицу, но запнулся и рухнул на пол. Семейный ужин тут же прервался.

— Кай! — выкрикнул Элай, поднявшись со своего места.

К горлу подкатил ком. На миг Каю показалось, что он сейчас задохнётся. Дёрнувший живот спазм выдавил из него чёрную смолянистую субстанцию, которую он срыгнул на пол с частичками пищи.

Брат быстро поднял за плечи его судорожно вздыхающее тело и помог встать на ноги. Весь мир плыл у Кая перед глазами. Покрутив головой, он облокотился о стол и пришёл в себя.

Все испуганно смотрели на младшего.

Далеко за окном протяжно выл Саббар. В колыбели плакал Нор. Видимо, мальцу пришёлся не по вкусу повисший в избе ядовитый запах желчи.

— Я… — выдавил Кай сквозь усиленные вдохи-выдохи, от которых, казалось, сейчас зависела его жизнь. — Я что-то не голоден, извините! — быстро протараторив, выбежал он на улицу, оставив семью молча обмениваться недоумением и страхом.

Под вой ветра, гуляющего на равнинах, он упал наземь, разрывая коленями мокрую траву и землю.

«Да что я такое?!» — его будто разрывало изнутри.

Он вцепился в переплетённые серебристые прутья и потянул, пытаясь вырвать эту чертовщину из груди. Пальцы задевали гладкую поверхность пульсирующего камня, который, похоже, никак не соприкасался со стенками этой вживлённой в него штуковины. Но и сдвинуть, вытащить или хотя бы пошатнуть его было невозможно. Он прочно засел там, как и вся конструкция, ставшая частью его тела.

Моросил слабый дождь.

Дверь избы с громким стуком распахнулась. К младшему приблизились частые уверенные шаги, и вскоре его снова подхватили руки брата. Кай отмахнулся от него и встал сам.

— В порядке, — грубо буркнул он Элаю, хотя в душе был благодарен за то, что тот был рядом. Страшно подумать, если бы ему пришлось справляться со всем этим в одиночку.

— Отвезём тебя к целителю, — проговорил старший. — Пойду подготовлю телегу.

Кай хотел, кисло усмехнувшись, сказать нечто вроде «Разве в храм Агнеты пустят исчадие Недр?», но тут услышал скрип открывшейся калитки. Они с братом обернулись и увидели трёх мужчин, неспешно шествующих к их дому прямо через грядки. Нет, на них не было чёрно-серебристых мантий и железных масок. И на колдунов они не были похожи. Зато на поясе болтались клинки, а в руках одного находилось бронзовое копье с двумя обоюдоострыми лезвиями, меж которых ютился светло-голубой камень.

«Дарффи!»

4

— Говорить буду я, — мрачно прозвучали возле уха слова Элая.

Брат сделал шаг и поравнялся с Каем.

— Мы уже платили в этом месяце! — ещё до того, как троица успела добраться до них, выкрикнул он.

— Какая неловкость, видимо, приключилась, — тоном столичного аристократа протянул один из братьев Дарффи, давя кровожадную улыбку, отчего нелепо растягивались его и без того дурацкие усики. Лицо его украшали странные нарывы, напоминающие панцирь жука. Они торчали багровыми бугорками, заостряя его скулы и пересекая челюсть парой тонких отметин. — Смею предположить, сие недоразумение произошло по вине случая?..

Он швырнул им под ноги моток старой свалявшейся шкуры, годной разве что только на подстилку в собачьей будке. Бронзовое копье с самоцветом легло на его плечо. Тем не менее, даже с магическим оружием и крайне недружелюбным видом угрожающим этот субъект не выглядел. В отличие от двух других его родичей. Второй, стоявший справа от него, был более коренастый и мускулистый с безумными глазами и сжатыми в тонкую линию губами. Его морду тоже испещрили нарывы и язвы. Ну а третьего проще всего было описать, как двухметровую детину с двуручным мечом и черной мешковатой маской на голове.

«Главарь, Тупица и Великан» — мысленно окрестил их Кай.

— Вы же имеете представление, какие скверные холода гуляют на северной границе, — артистично поёжился Главарь. — Так изволь объяснить, почему ты, многоуважаемый фермер, привёз нам эти, извиняюсь, бесполезные тряпки?!

— Сайер, мы отдали последнее…

— Разве мой дорогой брат не поставил тебя в известность при встрече? — с трагичным тоном перебил он Элая. — Неужели он не объяснил, что эти шкуры никоим образом не годятся на продажу?

— Мы пришли к соглашению с твоим братом, я думал…

— Нет, нет, нет!.. — засмеялся Сайер отмахиваясь от его слов. — Договор заключали мы с тобой, любезный. Так делается в цивилизованном мире. А мои ценнейшие братья всего лишь исполнители. Уилфорд, — указал на Тупицу, — только принимает товар, а Гарм, — мотнул головой в сторону Великана, — ответственен за карающие мероприятия. Они не очень умные. Так ведь, Уилфорд?

Тупица хмыкнул.

— Так ведь, здоровяк? — Главарь глянул на Гарма.

— Угу… — промычал тот.

— Мир меняется, цивилизация и прогресс берёт верх над человеческими истоками и инстинктами. Увы, моим братьям нет места в этом мире, поэтому им приходится побираться на его задворках. Я их последняя надежда на выживание. Они как дети, понимаешь? — словно извиняясь, пояснил он. — Наивные, тугие на мысли и принятие решений. Мне, как старшему в семье, приходится заботиться о них. Ведь так всё должно обстоять, да? Старшие должны заботиться о младших? — он посмотрел на Кая.

— Катись в Недра, упырь! — огрызнулся тот.

— Кай, — шикнул Элай. — Иди в дом!

— А-а, непутёвый, — закивал Сайер, — понимаю. Ты его приструни хорошенько, негоже поперёк взрослого разговора встревать.

— Давай! — снова гневно сверкнул глазами Элай, веля скрыться из виду.

Кай пошатнулся. Дотронулся до своего затылка — ему показалось, будто что-то холодное прикоснулось к шее. Перед глазами расплылись пятна. Пространство вдруг начало давить на голову. Со стороны троицы разбойников. Оно буквально напирало на разум и тянуло за собой.

Думать стало труднее. Казалось, что ноги и руки вот-вот перестанут слушаться, размякнут и уронят обессиленное тело.

Это взбесило Кая. Приступ слабости в такой неподходящий момент. Его всё ещё тошнило. И привкус желчи на языке никуда не делся.

«Нечестно! Почему мне стало плохо именно сейчас? Из-за еды? Нет, тут что-то ещё. С этими Дарффи что-то не так…»

Насколько помнил Кай, Кирстад был первым противником магии. Там даже до сих пор существовала инквизиция, что вылавливала колдунов и чародеев на территории государства и прилюдно сжигала их. Кирстадец и магия — несовместимые понятие, а значит, если эти типы действительно из северного королевства, волшебным копьём они воспользоваться не смогут. Разве что только, как обычным древковым оружием.

По-крайней мере, Кай на это надеялся.

Слабость постепенно отступала, будто потакая направлению его мыслей. Ледяное касание, прильнувшее к шее, отлегло. Отпустило его, позволив ему принять решение.

Не проронив больше ни слова, он удалился в амбар и через пару секунд вышел оттуда, сжимая в одной руке лопату, во второй — вилы. Последние бросил брату.

— Сейчас мы покажем тебе цивилизованный мир! — прорычал он Главарю, чувствуя, как проясняется взгляд. — Убирайся с нашей земли! Больше ты ничего не получишь!

Тот уничижительно зацокал, подкинув в руках копьё, и обернулся к своим братьям.

— Малыш совсем себя вести не умеет. — Его слова были подчёркнуты лязгом мечей, вынутых из ножен. — Но мы же научим его уму-разуму, верно?

— Посмотрим, кто кого научит! — оскалился Кай, перехватив поудобнее лопату. — Давай, Элай!

Звук воткнувшихся в землю вил остудил его боевой азарт. Младший, округлив глаза, посмотрел на брата.

— Да не будь же ты таким трусом! — крикнул он, на что Элай ответил строгим отцовским взглядом.

— А ты не будь дураком! — рявкнул старший и посмотрел на Дарффи, примирительно поднял руки. — Моему младшему брату сегодня нездоровится. Обойдёмся без убийств. Дайте мне время до завтрашнего вечера, я продам нашу корову и заплачу вам.

Уилфорд подошёл к Главарю, пока тот раздумывал, и что-то шепнул ему на ухо, и старший Дарффи тут же усмехнулся.

— Быть по-вашему, обойдёмся без убийств! — сказал он и кивком дал сигнал братьям.

Тупица и Великан с довольными смешками двинулись к Каю. Первый вытащил из-за пояса клещи. Юноша бросил короткий взор на свои пальцы.

— Ну, попробуй! — с вызовом огрызнулся он на него и сделал выпад лопатой. Как ни странно, Дарффи с лёгкостью увернулся.

Дважды выдохнув, он ещё пару раз рассёк воздух штыком, отогнав безумца с клещами на несколько шагов, и тут же развернулся к Гарму. Отскочил! — в землю перед ним ударился тяжёлый ржавый клинок. Немая картина чёрной маски вперилась в его лицо, загнав душу в пятки.

— Так и будешь стоять? — бросил он Элаю и оттолкнул древком лопаты налетевшего Уилфорда.

— Твой брат не зря носит голову на плечах, — поучительно проговорил Главарь. — Пользуется ею, как видишь.

Увеличившие напор братья вынудили Кая отступать, отбиваясь от их атак. Зубы скрежетали во рту, ноги загребали сырую землю, а из окон избы на них с ужасом смотрела вся семья.

Дождь усиливался. Под очередным взмахом двуручника лопата обломилась, передав в руки юноши болезненный удар, и тот, потеряв равновесие, упал с мокрым шлепком в грязь. Не успел ни отползти, ни подняться — широкая кисть Великана схватила его за предплечье и рывком подняла, поднеся его ладонь прямо к Уилфорду. Опасно щёлкнули клещи, готовые впиться в костяшки.

— Ррха! — со стоном попытался вырваться он, но безуспешно. Эти толстые мясистые пальцы, похоже, запросто могли раздавить металлический шлем.

Перекрещенные изогнутые лезвия приблизились к его руке и… замерли. Лицо Тупицы исказил страх. Великан тоже неуверенно замялся, с сомнением поглядев на Кая, а затем на вилы, которые Элай приставил к его животу.

— Отпусти его, — серьёзно проговорил старший. — Сейчас же! — прикрикнул он, и оба здоровяка послушно попятились, оставив младшего в покое.

Кай, победоносно скалясь, поднял с земли кусок древка, обхватив его руками, как меч, и встал на изготовку.

— Наконец-то ты одумался, — быстро произнёс он Элаю.

— Одумаешься тут с тобой, — ответил брат, двинувшись с вилами на противника. — Думаю, мы всё решили. Завтра ждите выплату. На том же…

Его слова заглушил оглушительный и хлёсткий залп, оборвавшийся электрическим треском. Окончание фразы застыло на губах, а оцепеневший взор улетел за горизонт. С выжженного пятна на торсе поднялась струйка дыма. Точно такую же испускал кристалл на посохе Главаря, который держал своё оружие направленным на Элая.

Впервые в жизни Кай наблюдал громовое копье в действии. Сколько раз с замиранием сердца смотрел на вельфендорских стражников, вооруженных этими штуками. Всегда думал, что магия Магистрата служит исключительно добру, что она требует особого таланта к её использованию, и простым смертным даже озираться в её сторону нельзя! Думал, что без таланта этот посох был не страшнее короткого копья. Ах, если бы… Как этот оборванец смог воспользоваться этим артефактом? Как?!

До боли впиваясь в расколотое древко лопаты, Кай смотрел, как его брат падает на колени и роняет вилы. Как его тело сталкивается с размытой от дождя слякотью.

— Элай! — младший склонился над ним, перевернул на спину. — Эла-ай!

Не откликается. Веки опущены.

Тяжёлые ледяные капли дождя стучали по бренному миру и, казалось, колотили виновника крохотными, но ощутимыми ударами. С укором. С позором. Приговаривая неслышно: «Дурак ты, Кай».

— Дурак я… — кивнул он, сбросив с подбородка несколько капель.

Под завесой усилившегося ливня он встал, поднял вилы, но и шага сделать не успел. Сайер молча и хладнокровно спустил ещё один разряд, и ярко-голубая вспышка пронзила тело Кая, оборвав так и не сделанный вдох.

Юноша завалился на подкошенных ногах, но тут же, выжимая слёзы от жгущей живот боли, снова встал, и был усажен обратно новым выстрелом. Уронил голову. Длинные волосы прилипли к лицу. Струи дождевой воды, словно бритвенные лезвия, причёсывали свежие кровоточащие ожоги. Камень в груди нагревался, разливая по телу тепло, что переплеталось с нарастающей болью в мышцах. Казалось, в любую секунду Кай закроет глаза и вырубится либо от саднящих ран, либо от потери крови, а это тепло, этот бирюзовый свет, что уже пробивался даже сквозь жилетку, будто сковывал сознание, запирая его так же, как был заперт за серебристыми прутьями сам неведомый камень.

— И как, доволен? — громко, перекрикивая шум проливного дождя, спросил его Главарь и опустил оружие. — Вот, братья мои, почему наш отец, а после него и я, всегда говорили вам, что нужно слушаться старших! Они знают, что лучше для вас! Уилфорд, братец, окажи честь нашему клиенту, избавь его от страданий.

Над Каем что-то нависло. Нет, это был не Дарффи — дуболом с безумной ухмылкой ещё только шлёпал к нему по залитой лужами земле. Это было нечто иное. Это… Оно… будто прильнуло к спине, его леденящее дыхание опустилось на затылок, вслед за чем младший почувствовал, словно его вновь пытаются вытянуть из тела. Из этого мира. И на этот раз его не толкали в сторону разбойников, не подбадривали, говоря, мол, «Вперёд! Ты справишься с этим, пацан!». В этот раз это было скорее: «Поиграл, и хватит. Закрывай глаза».

«Так вот, какая она на ощупь — смерть…» — подумал он и вдруг понял, что знает это ощущение. Очень хорошо знает. Будто испытывал его регулярно на протяжении многих лет.

Шлепающие шаги остановились рядом с ним. Он увидел грязные сапоги, неумело обшитые заплатками. Затем над его головой прозвенело занесённое для удара лезвие, было слышно, как по нему дружно стучат капли.

Кай подался чуть вперёд, преклоняя голову, подобно смирившемуся со своей судьбой приговорённому. Готовому принять наказание за глупость, обернувшуюся гибелью близкого человека.

А затем сделал резкий выпад.

Вилы жадно впились в плоть.

Посмотрел на Уилфорда. Безумные искорки в его глазах угасли, были вытеснены искренним удивлением и страхом. Так и стоя с занесённым мечом, Тупица судорожно повернул голову к старшему Дарффи, застывшему в ужасе.

— Брати-ик, — тяжко простонал он, по-детски скривив губы, — ты же обещал…

Клинок выпал из его рук, и сам он повалился вслед за ним, а Кай, нагло и самодовольно усмехаясь, с вызовом глянул на Главаря.

— Зачем?! — истерично завизжал Сайер, копьё вспыхнуло, выплюнув сноп искр. — Зачем, ты, гад, это сделал?!

Он с механическим щелчком крутанул древко, и в юношу, выбив почву из-под ног, врезался разряд. Кай упал, ослеплённый ярким светом, из горла вырвался болезненный хрип — правое плечо словно окунули в раскалённый горн. Сквозь звон в ушах постепенно продирались всё не унимающиеся причитания старшего Дарффи:

— …не виноват, слышишь? Не виноват!

Ещё один выстрел, но Кай его даже не почувствовал. Просто начал задыхаться и отхаркиваться кровью — кажется из-за провалившихся внутрь обугленных рёбер.

— Думаешь, он хотел этого?! — со слезами на глазах вопил Сайер, подходя к нему всё ближе. — Хотел этого червяка?!

Переступив одной ногой через Нэри младшего, он занёс над головой копьё.

— Отвечай, зараза! Отвечай, я тебе!..

Последние его слова Кай так и не услышал. Его сущность будто загнали в черепушку, под глазницы, превратив оставшуюся часть тела — всё, что ниже носа — в сплошную захлёбывающуюся и жгучую агонию. Трудно было сказать, что конкретно оборвало его мир: невыносимая боль, которую даже криком ему не позволялось выразить, либо опустившееся на переносицу сдвоенное лезвие. В любом случае, канула секунда, разбавленная в чаше вечности, и он открыл глаза.

Шёл дождь, он стоял по колено в реке, а в беспокойном водном полотне отражался его неясный силуэт и яркий-яркий свет бирюзового камня.