Две дороги

ЗВЕРИНАЯ ЖЕСТОКОСТЬ.

Ехал Пузырев из финотдела, привалился в угол тарантаса, поглаживал бороду, набивал табаком нос.

Дорога наклонилась к реке. Пузырев соскочил с тарантаса, схватил гнедого под уздцы, свел наискось с горы. Потом выглядел нетопкое место, разнуздал лошадь и забрался в тарантас.

Гнедой вошел в воду, напился, фыркнул и перешел на другой берег.

Пузырев огляделся, вспомнил весенний разлив, мучения крестьян в этом месте да как он сам чуть не утонул позапрошлой весной. Покосился на разрушенный мост, проворчал:

-- Налог только драть!

Тут же изменился в лице, зарябился хитрой улыбкой.

"Подрядиться на постройку моста, взять из общества приговор на льготный лес, можно навозить и на мельницу".

Слез с тарантаса, взнуздал Гнедого, пошел в круч, но вспотел, влез в тарантас.

"А правда, что я по базарам-то немолодой уж! Нуждается народ в мельнице, много выгод будет. Опять же за сыном Малафеем легче приглядеть, ежели не пойдет до базарам".

Выехал на гору. Наметились зеленые ветлы, соломенные крыши изб, а в стороне, совсем близко, запестрели красные повязки комсомолок, загорелые спины комсомольцев, открылся и весь коллективный огород.

Перекосило злобой Пузырева.

-- Ишь, стервецы!

Но вспомнил о будущей мельнице, о разливе пруда и просиял радостью.

-- Подождите вот, заквакаете у меня лягушками!

Прискакал во двор, хотел распорядиться об еде да и стаканчик пропустить, но вышла Катерина, сообщила ему, что не вернулся с базара Малафей.

Пузырев взметнулся.

-- Неужто?

Сдавило сердце недобрым предчувствием, забыл про еду, про стаканчик, поскакал в базарное село.

Солнце увеличилось в объеме, покраснело, погрузилось в тучи.

Пузырев подгонял лошадь; она запенилась, раздувала устало ноздри.

Навстречу -- мужик. Снял картуз, крикнул вслед Севастьяну:

-- Сына, что ли, ищешь?

Пузырев дернулся к задку, остановил лошадь, вскрикнул хрипло:

-- Аль видел? Мужик осклабил зубы.

-- Да как же, одурел совсем парень. Деньги швырял по улице.

Пузырев взревел:

-- Врешь?!

-- Ей-богу! В чайной он!

Глаза Севастьяиа налились кровью, сердце заклокотало злобой. Он двинулся к передку, стиснул кнутовище, стегнул лошадь.

-- Деньги швырять!..

Малафей без пиджака, в расстегнутой рубахе, с вывернутыми карманами брюк, тыкался носом в досчатый стол, бормотал.

-- Пей-ейте, не жалко, хватит у Пузырева... Севастьян влетел в чайную, прыгнул тигром к Малафею, огрел его по спине кнутом, рявкнул:

-- Деньги швырять?..

Малафей подскочил на стуле, сорвался на пол. Севастьян взмахнул кнутом, но за руку схватил сосед по столу.

-- Нельзя бить!

Севастьян оскалил гнилые зубы.

-- Я -- отец!

Сосед гыкнул, глянул на него насмешливо.

-- Велика шишка!

Севастьян взбеленился, дернул руку, но ощутил боль. Оглядел соседа, увидел медвежью грузность и пустился на хитрость, сказал шутливо:

-- Пусти, сатана!

-- Не будешь?

-- Дьявол с вами!

Почувствовал свободу, бросился к сыну, выволок его во двор, ввалил в базарную телегу, привязал вожжами. Откинул брезент, оглядел телегу -- нет товара.

Ахнул, схватился за голову, дернул свирепо картуз -- сукно затрещало. Бросился к содержателю постоялого.

-- Иван Антипыч, как же так? Ведь постоянно заезжаем...

Тот пожал плечами.

-- Причем же я тут? Его доставили таким.

-- Кто, кто доставил?

-- А шут их знает! Оборванцы какие-то.

Севастьян опешил.

-- Беда-то! Антипыч добавил:

-- Дурашливый парень!

Пузырев сунул ему руку, вышел, покосился на сына.

"Натешусь вот дорогой!"

Туча поднялась, в воздухе потемнело, громыхнул гром.

Пузырев глянул в небо, заторопился, вывел Савраску со двора.

Гром повторился, закапал дождь. Севастьян подошел к Гнедому. Он стоял понуро, с подведенным животом, с помутившимися глазами.

Пузырев вздохнул.

-- Не доедешь!

Но вспомнил про Титовский базар, рванулся к Гнедому, дернул его к телеге. Тот качнулся всем телом и тронулся расслабленной походкой.

Молния разорвала темень тучи, обожгла Севастьяна. Полил дождь.

Севастьян понял, что некуда ехать, что необходимо заворачивать на постой, что не торговать ему на Титовском базаре.

Злоба накалилась в груди, засветилась в глазах хищником, вырвалась визгом:

-- Деньги швырять!..

Стиснул кнутовище, свистнул в воздухе ременный кнут... Малафей изогнулся ужом, застонал.