Двенадцать месяцев неловких моментов

Глава 9

1 апреля

Понять, что люди не всегда такие, какими вы хотите их видеть, очень трудно. Даже если вы живете с ними или знаете всю свою жизнь, эти люди все равно остаются для вас загадкой. Это заставляет задуматься о том, может ли кто-нибудь на самом деле понять кого-то? Если нет, то какой смысл пытаться?

Последние дни на работе тянутся очень долго, но, в конце концов, проходят, и я вновь могу свободно начать новую жизнь. Брайс несколько раз пытается поговорить со мной, но каждый раз я полностью игнорировала его. Возможно, я намного больше боюсь развалиться на куски в офисе и выставить себя дурой, чем получить его разъяснения. По правде говоря, он, скорее всего, просто хочет убедиться, что я не собираюсь подавать на него в суд за сексуальные домогательства или неподобающее поведение на рабочем месте. Брайс должен понимать: чтобы студентка колледжа смогла победить, нужно приложить слишком много усилий и денег. Тем не менее, я бы хотела позвонить его невесте, чтобы видеть его расстроенным в течение нескольких дней.

Я ищу ее на «Фейсбук». Теперь ясно, почему Брайс не принимал мой запрос на дружбу. Странница его невесты открыта. Она свободно выкладывает фотографии всего, что связано со свадьбой и Брайсом. Меня так и подмывает «подружиться» с ней, но что-то внутри сопротивляется. Зато я могу свободно следить за ней в «Твитер» и «Инстаграм».

Но есть и хорошая новость — в понедельник у меня собеседование на место секретаря медицинской образовательной компании «Примус». Я понятия не имею, что делает эта компания, но в попытке сгладить ситуацию Брайс выдал мне чертовски хорошую рекомендацию. От такого отзыва я чувствую уверенность своих силах. Вооруженная новой кредитной картой со смешной процентной ставкой, я планирую поход по магазинам. Да, я готовлюсь завоевать мир бизнеса или, хотя бы, устроиться на другую работу.

Я атакую торговый центр вместе с Таней. Обычно я ненавижу толпу, свет и хаос, но мы проводим там всю субботу. Я покидаю магазины с двумя подходящими для работы блузками с длинными рукавами, черной юбкой и темно-серыми брюками. Собственное отражение в большинстве магазинных зеркал заставляют меня чувствовать себя непривлекательной, несмотря на то, что они должны делать обратное. Может быть, именно поэтому я так ненавижу ходить по магазинам, и каждый раз когда собираюсь за очередной покупкой, мне требуется очень много времени, чтобы уговорить себя пойти.

Где-то в середине магазинной эпопеи мы с Таней решаем повеселиться и начинаем делать смешные селфи в нарядах, которые никогда не осмелимся носить. Я примеряю облегающее черное платье, складываю «уточкой» губы, Таня фотографирует и размещает посты в «Фейсбук», «Инстаграм» и «Снапчат».

Наконец, когда все деньги потрачены, мы направляемся пить кофе в Старбакс.

— Ты в порядке? — Таня уже две недели безостановочно задает мне этот вопрос.

— В порядке.

На самом деле нет, но я доберусь до этого состояния.

Она смущается.

— Я слышала, как ты плакала ночью.

Неужели ничего нельзя оставить тайным?

— Правда, я в порядке. Мне грустно, но все хорошо.

— Ты не слишком подавлена?

— Я буду жить. — И я это сделаю. Адресую ей решительную улыбку. — Давай сменим тему. — Может, мне поехать домой на выходные, и рассказать маме? Какая-то часть меня хочет, но мне нужно разобраться с этой пародией самостоятельно. — Я получила сообщение от Шами.

— Кого?

— Помнишь того странного парня из «Макдоналдса»? Тот, который даже не угостил меня едой.

— Чего он хочет? — спрашивает Таня.

— Свидание.

— Серьезно? Он реально думает, что ты снова пойдешь с ним?

— Да-да, думает.

— У мальчика есть яйца, если он появился на нашей вечеринке и продолжает писать тебе после всей этой истории с Макдональдсом. Я отдаю ему должное.

— Давай скорее выпьем, чтоб я смогла забыть его и того другого…

Таня перебивает меня:

— Не произноси это злое уродливое глупое имя. Выпей за лучшее. — Таня поднимает свой стаканчик с кофе и стучит им о мой.

Пока мы сидим и пьем кофе, я чувствую, что за мной наблюдают. Правда, это, скорее всего, моя паранойя, но я не могу избавиться от этого ощущения. Оглядываю кофейню и смотрю в огромные стеклянные окна. Все нормально. Мама с коляской, старшеклассники в группках, пара человек, ничего странного. Кроме меня и паранойи, которая никуда не денется.

Таня щелкает пальцами у меня перед глазами, привлекая внимание.

— Мы отпразднуем то, что ты нашла новую работу.

Я сосредотачиваюсь на разговоре.

— У меня еще нет работы, и ты знаешь, что я не очень разбираюсь во всех этих веселых и улыбчивых людях. Если бы не узнала, что секретарша в основном прячется за телефоном и заполняет документы, я бы никогда не согласилась на собеседование.

— Завтра все будет в полном порядке. Ты убьешь их на собеседовании, — говорит Таня.

— По крайней мере, я буду выглядеть соответственно, — заявляю я, но меня передергивает перспектива оплаты счета в следующем месяце по кредитной карте.

— Ты сказала, там работает Саманта, девушка из твоей лаборатории?

Я недавно начала проводить некоторые исследования для профессора Кауфмана, которого я просто обожаю. Саманта в той же лаборатории работает с Кауфманом с прошлого семестра.

Дополнительная работа добавила мне волнения. Справлюсь ли я со всеми обязанностями в течение последних двух месяцев учебы в колледже… Меня больше чем когда-либо беспокоит, что я не смогу все успеть: занятия в колледже и в лаборатории. Справлюсь ли я с выпускными экзаменами и работой секретаря в «Примус», где Саманта работала неполный рабочий день.

— Да. Саманта и дала мне шанс на собеседование.

Мы выбрасываем пустые кофейные стаканчики и направляемся к машине.

— Ты завтра свалишь их наповал.

По дороге домой мы не переставая смеемся, подпевая любимым песням по радио и передразнивая певицу Адель. Я счастлива, даже если это всего на несколько минут. Идя по тротуару к нашему дому, я перестаю смеяться, когда замечаю белый листок бумаги, торчавший в сетчатой двери. Сердце стучит в ушах.

Только не это.

— Что в двери? — спрашиваю я Таню, хотя знаю ответ.

— Гребаный ублюдок, — ругается моя соседка.

Ее ответ выводит меня из оцепенения.

— Неужели?

— Это просто смешно. Тот, кто делает это дерьмо, действительно не хочет жить. — Она бесстрашно подходит к двери и вырывает записку. Молча читает и замирает.

Я подхожу к ней, обеспокоенная ее молчанием.

— В чем дело?

— Я действительно верила, что все записки были мне. — Обеспокоенная, она протягивает мне листок.

«Теперь, когда Брайс вне игры, сука, ты вся моя. Татуировки для шлюх. Ты никогда не забудешь меня после того, как я трахну твое шлюшестое тело и заставлю истекать кровью».

От этих слов мои руки покалывает, а волоски встают дыбом.

— Ты должна пойти в полицию кампуса.

Я едва не плачу, сжимая кулаки.

— Что сделает полиция?

— Не знаю, но становится жутковато. — Таня притягивает меня к себе и ободряюще обнимает.

— Жутковато? Это преуменьшение года. — Смотрю, как у нее за спиной побелели костяшки моих пальцев.

— Думаешь, это Джейс? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Я не хочу так думать. Я предполагала, что с ним все кончено, но кто еще это мог быть?

Мы идем в полицию, и там нам говорят, что ничего не могут сделать. Они озвучивают стандартные правила безопасности: не выходи ночью одна, не позволяй никому напоить себя, не ходи в чужой дом. Поверьте, я слышала это от мамы. Они обещают регулярно ездить в жилой комплекс и просят звонить, если что-нибудь еще случится.

Луна еще разговаривает с солнцем, когда, немного поспав, я на следующий день встаю с постели. Будильник поставлен на семь, но после кошмаров я рада, что рано проснулась. Я не могу спать больше часа или двух за раз, а бессонница — не лучший способ подготовки к собеседованию. Не знаю, что страшнее: последняя записка или собеседование.

Я спускаюсь вниз, чтобы приготовить кофе, и мой новый деловой костюм обеспечивает столь необходимый комфорт. Мои свежевымытые волосы сухие и выпрямленные, а тени нейтрального цвета равномерно наложены на веки. Я собираюсь выглядеть невинно, чисто. Последняя проверка в зеркале ванной показывает, что моя помада осталась на полных губах даже после того, как я съела тост.

Я отправляюсь в «Примус» с большими ожиданиями и обилием нервной энергии. На дороге нет машин, и в здание работает женский туалет. Два хороших признака. Я пишу Саманте, что приехала. Вхожу в холл, нахожу номер офиса в справочнике, вытираю руку об аккуратно выглаженную рубашку и поднимаюсь на лифте на третий этаж. Коричневые коробки для транспортировки выстроились за пределами медицинского центра. Внутри рабочие отсеки, и тоже ряды коробок, некоторые упакованы. Некоторые из них частично разобраны.

Саманта, в коричневом деловом костюме, который подчеркивает золотистый оттенок ее светлых волос, обнимает меня. Она потрясающе выглядит.

— Как поживаешь? Готова?

— Наверное, да.

Офисный хаос вокруг заставляет меня нервничать.

— Не волнуйся. Это кабинеты для вспомогательного персонала. Главный офис через дорогу. Он гораздо более организован.

Мы разговариваем и идем по узкому проходу к закрытой двери. Саманта стучит, заглядывает внутрь и что-то бормочет.

— Ты отлично справишься, — подбадривает Саманта, покидая меня с улыбкой и взмахом руки.

Женщина средних лет, с тусклыми каштановыми волосами, в очках, слишком больших для ее маленького лица, высовывает голову из двери.

— Я Лора. Я говорила с вами вчера. У меня совещание. Скоро приду.

Дверь захлопывается у меня перед носом, и я остаюсь стоять в коридоре, где негде даже сесть. Я неловко стою, окруженная коробками и шумом, чувствуя себя не в своей тарелке.

Движение повсюду. Офис переполнен людьми, болтающими по телефону, некоторые смеются и громко говорят. Доброе предзнаменование. Некоторые с сосредоточенными лицами перемещаются небольшими группами, о чем-то совещаются, опустив головы.

Наконец выходит Лора и ведет меня в конференц-зал, который, очевидно, тоже служит дополнительным хранилищем. Вдоль стен стоят коробки, а пол завален бесчисленными брошюрами и письменными принадлежностями. Я сажусь, хоть и на самом деле хочу встать и убежать. Я не могу позволить тревоге победить, поэтому представляю, что мои лодыжки в ловушке зыбучих песков, и выхода нет. Я делаю неглубокие глотки воздуха, боясь сделать более глубокий вдох, но задыхаюсь. Это смешно.

Я заставляю себя улыбнуться Лоре.

К нам присоединяется еще одна женщина и представляется как Джини. И Лора Пестель и Джини Джеймс, обе худые, относятся к тому типу людей неопределенного среднего возраста, ориентированных на карьеру и жизнь без детей. Джини с трудом двигает стул из-за книг, распечаток научных статей и прочих бумажных изделий, буквально растущих из контейнеров и занимающих каждый сантиметр невостребованного пространства в конференц-зале, как сорняки в саду. Наконец она устраивается.

— Расскажите мне о себе, — просит Лора.

Собеседование начинается.

Я предлагаю еще одну копию своего резюме и рассказываю о своем образовании и работе в приемной в центре физиотерапии.

— Какой опыт планирования встреч у Вас был? — спрашивает Лора.

Я понятия не имею, какое это имеет отношение к работе секретаря, но все равно отвечаю.

— Я не занималась ничем, над чем вы здесь работаете, — отвечаю я. — Но я планировала мероприятия и выступала на них. Я также на регулярной основе помогаю моему профессору координировать докладчиков. В этом году их число составило более восьмидесяти.

— Твое резюме впечатляет, — говорит Лора. — В мае с отличием заканчиваешь университет по специальности «Зоология», а сейчас работаешь над исследованием клеток-спутников.

— У тебя также отличная рекомендация, — подтверждает Джини.

— Благодарю.

Я все еще злюсь на Брайса, поэтому мне трудно чувствовать радость по поводу его хорошего отзыва.

Джини и Лора спрашивают меня о жизни колледжа в целом, и интервью перерастает в приятный разговор. Я захожу так далеко, что рассказываю им историю о старике в инвалидном кресле, которого спасла из лифта. Моя тревожность исчезает, и я показываю свое истинное «Я».

— Подождите здесь, — говорит Лора спустя двадцать минут, и выходит в коридор вместе с Джини.

К моменту их возвращения, я думаю, что мое истинное «Я» им не очень понравилось.

— Мы не хотим давать вам работу секретаря, — заявляет Джини.

Я просто раздавлена. Никакого притворства. Мое сердце падает в пятки. По крайней мере, я надеялась услышать стандартное: «Мы перезвоним вам через несколько дней». Опускаю голову, чтобы волосы закрывали лицо, и смотрю на свои колени.

— Мы хотим предложить должность организатора встреч на неполный рабочий день. После того, как вы закончите колледж, сможете перейти на полный рабочий день. Что думаете?

Я вскидываю голову.

— Правда?

Джини смеется.

— Да. Так что скажете?

— Конечно. — Я так счастлива, что не могу сдержать улыбку.

Джини рассказывает, какая у меня будет оплата, рабочие часы, которые позже будут скорректированы в соответствии с моим расписанием занятий; и также она говорит о льготах — страховке и отпуске, которые появятся после того как я перейду на полный рабочий день.

Я как в тумане.

Наконец-то в моей жизни появилось что-то хорошее.

Джини пожимает мне руку и выводит из комнаты. Меня тут же нанимают и отправляют в отдел кадров заполнять бесконечные формы и обсуждать расписание. Саманта посылает мне улыбку и показывает большой палец. Машет мобильником, показывая, что напишет.

После того, как я так много раз подписала свое имя, что руки сводит судорогой, выхожу на послеполуденное солнце, готовая ко всему.

На следующий день после занятий я выхожу на работу. Джини знакомит меня с огромным количеством людей, но я мало кого запоминаю. Мой стол стоит у стены, загораживая дверь в кладовку.

— Извини, — говорит Джини. — Нам немного тесно. Мы найдем другое место, как только отдел редакции переедет из нашего здания. Мы — вспомогательный офис, а отдел редакции переезжает через дорогу в главное здание. Там арендовали дополнительные площади.

Я осматриваю свой стол, бесчисленные коробки, разнообразные бумаги и мелкие канцелярские принадлежности. Я убираю свою поддельную сумочку от Гуччи в ящик стола и следую за Джини к главному офису «Примуса». В течение следующего часа я снова знакомлюсь с множеством людей. Владелец, очень приятный и веселый, и на его столе стоит фигурка Йода в натуральную величину (Примеч.: Йода (англ. Yoda) — один из главных персонажей «Звёздных войн», мудрейший и самый сильный джедай своего времени).

Как только мы выходим из его кабинета, Джини шепчет:

— По всей компании ходят слухи, что он находится в процессе строительства очередного великолепного поля для гольфа.

Я киваю, немного ошеломленная наплывом информации, и испытываю желание вписаться в компанию. Я быстро понимаю, что собственное молчание удерживает меня от высказывания глупости, из-за чего я вполне смогу мучиться позже. Я не против. Отсутствие слов стало моей новой нормой.

Вернувшись к моему столу, Джини велит мне обустраиваться, и дает информацию о клиенте и препарате, который они продвигают: антипсихотике. Интересно, смеются ли сейчас надо мной боги? (Примеч.: Антипсихотические препараты, или антипсихотики, — психотропные препараты, предназначенные для терапии психотических расстройств; их традиционное название — нейролептики).

Джини смотрит на часы.

— Черт, у меня совещание. Мне нужно познакомить тебя еще с одним человеком. — Она подзывает девушку и уходит.

— Дэни, — представляюсь я.

— Мэдди. В прошлом году я окончила Бостонский колледж. Я организатор встреч.

Мэдди молоденькая, темноволосая и слегка пухленькая. Я смотрю на нее и понимаю, что она относится к тому типу людей, чья детская припухлость не поддается загару и тонизированию в спортзале.

— Я заканчиваю колледж в этом году. Буду работать неполный рабочий день. — Говорю это со всем самообладанием, на какое только способна. — Буду рада поработать с тобой.

На губах Мэдди появляется недовольная гримаса, и она говорит холодным тоном:

— Я отказываюсь быть твоей нянькой. Это не моя работа. — И взмахнув профессионально уложенными волосами, она уходит.

Я взволнованно сижу за своим столом, игнорируемая всеми работниками, за исключением их любопытных взглядов. Не зная, чем заняться, начинаю читать литературу об антипсихотиках.

Где-то среди нашего большого офиса Мэдди останавливает Лору Пестель. Я слышу ее взволнованный голос, жалующийся на дополнительные и нежелательные обязанности по обучению «новой девушки».

Сначала я делаю вид, что работаю с яркими коммерческими путеводителями по продуктам, но увлекаюсь неизвестным миром лекарств. Читаю про препарат, который лечит бредовые психозы, шизофрению, биполярное расстройство, депрессию и синдром Туретта. Его можно даже прописывать при раздражительности у аутичных детей и подростков. Поглощенная информацией о продукте, я не слышу, как подходят Лора и Мэдди. Я подпрыгиваю на стуле, когда Лора начинает:

— Мэдди здесь не для того, чтобы руководить тобой, она твоя напарница, — говорит Лора в начале лекции, как будто это моя вина, что я не нашла общий язык с Мэдди. — Вы будете просматривать сайты и искать врачей, посещающих конференции на юго-востоке, а также координировать их встречи с торговыми представителями. Нам нужны лечащие врачи, — те, кто назначает или будет назначать большое количество препарата в ближайшем будущем, — и врачи, которые преподают курсы НМО. — Она указывает рукой на брошюру, которую я читаю.

— НМО? — спрашиваю я.

— Боже, — вздыхает Лора, явно жалея, что наняла меня. — «Непрерывное медицинское образование» — НМО. Также нужны врачи, которые проводят медицинские испытания и VIP-персоны, связанные с фармацевтической компанией. А торговый представитель на встрече представляет богатство новых медицинских знаний о том, как использовать и назначать препарат.

— Серьезно, мне нужно быть здесь? — Мэдди касается наманикюренным пальцем надутых губ.

— Ты можешь ездить по выходным? — спрашивает Лора, игнорируя Мэдди.

— Я не знала, что буду ездить куда-то, — говорю я, и внутри завязывается знакомый узел. Я волнуюсь и чувствую, что тону.

— Да, но поездки в основном происходят по выходным, так что это не должно мешать учебе. — Лора глазами буквально пронзает меня.

— Окей. — Я не хочу ездить, но и не хочу потерять работу в первый же день.

— Отлично. Вы с Мэдди проверите отели на предмет наличия в них конференций во Флориде, Хилтон-Хеде и Южной Каролине. Забронируйте билеты.

— Я закажу, — говорит Мэдди. — Я уверена, что ты все испортишь, если позволю тебе это сделать. — И они обе ушли.

Я сижу, пытаясь прийти в себя после этого урагана.

С другого конца офиса подходит Саманта, и мне приятно видеть дружелюбное лицо.

— Я хочу спасти тебя и пригласить на обед в твой первый день, — предлагает она.

— Слава богу. У меня столько вопросов.

Я хватаю сумочку, и мы идем через парковку, забитую блестящими автомобилями: БМВ, Мерседесами и затесавшимися между ними несколькими Бьюиками. Нам нужно пересечь главную дорогу. Мимо проносятся машины и грузовики, от их бездумной скорости у меня кружится голова. Никто не останавливается. Наконец в плотном потоке машин наступает затишье, и мы мчимся через дорогу. Непривыкшая к новым туфлям на маленьком каблуке, я неуклюже ковыляю, — нескладный спутник моей изящной элегантной приятельницы.

К тому времени, как мы добираемся до кафе, я в поту от нервного напряжения. Беру поднос и пробираюсь через множество очередей, чтобы наконец, взять салат, напиток и шоколадное печенье. Мы садимся за кованый железный стол, солнце светит мне в глаза, и тяжелый зонтик — моя единственная защита.

— Не позволяй Мэдди добраться до тебя, — прямолинейно начинает Саманта. — Это стервозная ведьма причиняет неприятности всем, с кем работает.

— Тогда почему Лора «оседлала» меня в первый же день?

— Никто больше не хочет работать с Мэдди. — Саманта посылает мне грустную улыбку.

— Отлично, — бормочу я, убирая из тарелки листья салата, которые уже начали увядать в теплую погоду. — Мы отправляемся «любоваться» достопримечательностями Флориды. Не могу поверить, что меня так быстро отправляют по делам.

— Я же говорила, здесь много работы, — напоминает Саманта.

— Расскажи мне побольше о том, чем занимается компания. Лора упомянула, что некоторые встречи проводятся в офисе, а некоторые — нет. На самом деле, я так и не получила четких ответов, и побоялась спросить мою «новую лучшую подругу» Мэдди.

Саманта ухмыляется моему ехидному замечанию, стряхивая с ладоней хлебные крошки.

— Встречи непрерывного медицинского образования должны быть на нейтральной территории. Врачи и медицинские работники нуждаются в деньгах для поддержания своих лицензий и сертификатов. Программы нашего центра позволяют не делать акцент на препарате, спонсируемом фармацевтической компанией, и для здоровой конкуренции представляют все лекарства, которые есть на рынке. Если встреча носит рекламный характер, фармацевтическая компания может делать все, что захочет, тратить столько, сколько захочет, и давать много льгот для врачей.

Я киваю, почти понимая. Я впитываю мудрость Саманты до конца обеда, и мы возвращаемся в офис. Последние часы проходят без происшествий. Я читаю, учусь и пытаюсь вобрать в себя этот новый мир. Не могу дождаться, когда же вернусь домой и спрошу Кайла и Таню, что делать с Мэдди.

Еще нет шести, когда мы собираемся. Я сижу в нашей гостиной с бокалом вина в руке, у нас срочное совещание. Вино успокаивает нервы. Кайл и Таня делают остальное.

— Не могу поверить, что взялась за эту работу. Я не могу этого сделать. Мне нужно уволиться.

Я качаю головой, надеясь, что моя неудача развеется как снег в бурю, и рассказываю им о Мэдди.

— Она чудовище.

— Ты уверена, что хотела использовать именно это слово? — Улыбка Тани выдает, что она начала пить вино еще до моего прихода.

— Может, ты сможешь встречаться с ней? — спрашиваю Кайла.

— Я? Почему я? — Он скорее любопытен, чем обеспокоен.

— Ты единственный человек, который может убрать ее злую грань, — говорю я.

— Ты отдашь такое золотце этой ведьме? — Таня разражается хохотом.

Мы с Кайлом переглядываемся, и я добавляю:

— Ладно, сначала обдумаем другие варианты.

Щеки Кайла пылают, неужели Таня смутила его комментарием.

— Не знаю, есть ли какие-то другие решения. Она такая плохая.

— Хуже, чем Таня? — вставляет шпильку Кайл и улыбается ей.

— Вот почему мы никогда не будем друзьями, — говорит Таня Кайлу. — Я налью себе еще бокал, а то мне придется страдать от твоих оскорблений весь вечер. Кто-нибудь будет еще?

Кайл и я качаем головами, и Таня выходит из комнаты.

Кайл хватает меня за руку.

— Если ты действительно хочешь, чтобы я принес свою девственную душу в жертву Мэдди, я это сделаю.

— Девственную, ха, — смеюсь я и не могу перестать.

— Ну, спасибо, душа моя, — фыркает Кайл.

— Надеюсь, найду и другие варианты, но я обязательно дам тебе знать, если мне понадобится, чтобы ты пожертвовал своим телом ради моего здравомыслия.

Таня возвращается и садится рядом со мной. Я так рада, что меня есть лучшие друзья.

— Для тебя все что угодно, — шепчет Кайл мне на ухо.

Мои рабочие дни в «Примусе» приобретают закономерность. Каждое утро я встречаюсь со своей командой, с которой меня познакомили в первый день. Джини — старший планировщик встреч, а Мэдди — младший. Алан, менеджер по маркетингу, высокий, худой, с редеющими слегка вьющимися темно-каштановыми волосами, получил прозвище «крикун». Он имеет тенденцию терять самообладание в самые интересные моменты и вымещает зло на всех окружающих людях, особенно на своей команде.

Гарри и Мина — ребята из маркетинговой команды, с которыми хотят работать все… Нет, ими хотят быть все! Гарри, ростом метр восемьдесят шесть, каждый день в пять утра ходит в спортзал и поддерживает свое впечатляющее мускулистое тело в форме. Его стрижка и одежда безупречны. Мина — его постоянная тень, в дизайнерских платьях XS-размера и высоких каблуках. Высокая и стройная, она могла бы украшать модные подиумы. Один взмах ее иссиня-черных волос — и мужчины у ее ног, а их слюни образуют лужи на полу вокруг ее стола. И хотя Мина хорошо осознает эту силу, смотрит она только на Гарри. А еще есть я. Я чувствую себя старомодной и глупой рядом со всеми, и жаль, что меня не взяли офисным секретарем.

Я провожу свои утренние часы на собраниях, наполовину слушая, наполовину размышляя о том, каким образом Мина и Гарри заставляют ослепительно сиять свои волосы, в то время как никакое количество кондиционера не укрощает мои коричневые кудри. Иногда я выскальзываю с собрания в туалет. В хорошие дни я повторяю мантру «Все хорошо» снова и снова, в плохие — проливаю несколько нервных слезинок, ненавидя себя за слабость. А потом возвращаюсь на собрание и сижу, руки под столом, ногти пробивают дыры в ладонях. Наконец обсуждение, как и совещание, заканчивается.

— Что такое компьютерный день? — спрашиваю я, вставая, и отодвигаю стул, отчего он неловко ударяется о стену.

— Неужели никто тебе ничего не объясняет? — Джини разочаровано фыркает, что, как я поняла, является нормальным выражением ее лица. Она напряжена, и я ее понимаю. — За каждый уик-энд на работе ты получаешь выходной, но только не в понедельник, потому что обычно в этот день тебе нужно сдавать отчет.

Я киваю, принимая эту новую информацию. Мне поручено создавать приглашения, и я понятия не имею, как это делать. Мне также нужно позвонить докладчикам и напомнить даты конференции. Хорошо, что я предварительно могу написать сценарий того, что сказать, делая эту задачу терпимой. Я буду терпеть. Хотя окончательно место проведения конференции еще не выбрано, она состоится через шесть недель. Мы с Мэдди должны найти место и зарезервировать его. Надеюсь, мы найдем идеальный отель в эти выходные.

Прежде чем уйти с работы, я проверяю информацию об отелях «Неаполь», «Хилтон-Хед» и «Орландо», а также возможные рейсы авиакомпаний, все время задаваясь вопросом, что именно остается делать Мэдди. Но слишком боюсь спрашивать. Я собираюсь уходить домой. Впереди еще домашнее задание и уроки, но я захожу в офис Джини, чтобы попрощаться и предупредить, что буду завтра в полдень после занятий.

Я стучу в дверь, и она машет мне рукой.

— Боже, вот эта девушка, которая сводит меня с ума. — Джини бросает трубку, когда я вхожу.

— Извини, неподходящее время? — спрашиваю я.

— Нет, входи, Даниэль. — Джини жестом велит закрыть дверь и сесть в удобное кожаное кресло. — Тебе нравится твоя работа?

Честность — это лучшая политика, но я хочу сохранить свою работу.

— По сравнению с небольшой компанией, в которой я работала раньше, все ново и немного подавляет. Мне нравится, и я многому учусь.

Джини сияет.

— Приятно слышать, что тебе нравится.

— У меня только пара вопросов об отелях. Каждый договор отличается с точки зрения видеооборудования и аудиовизуальных и интернет-технологий. Я ничего об этом не знаю. Какой у нас стандарт?

— Если бы Мэдди пожелала помочь… — фыркает Джини. — Ты не должна выяснять это в одиночку, но все очень заняты. В эти выходные я уезжаю на свою встречу, иначе пришла бы на помощь вам двоим. — Джини рисует ручкой каракули на листах бумаги, которые покрывают весь стол, как будто решая, продолжить ли разговор. — Мэдди работает всего несколько месяцев, Лора была впечатлена ее образованием. Выросла в Гринвиче, училась в отличном колледже, но работать с ней чертовски трудно. Но я вижу, как ты хорошо с ней общаешься. Ты кажешься мягкой и неприхотливой. Вот почему мы поставили вас в пару.

— Спасибо. — Старательно выдавливаю искреннюю улыбку.

Возвращаюсь к своему столу через несколько минут. У меня так и нет дополнительной информации о договорах, но понимаю, что я в паре со злой ведьмой, с которой проведу выходные в поездке.

День отъезда — пятница — наступает слишком быстро. Я сижу на последнем занятии, в животе все переворачивается. Надеюсь, меня не вырвет на глазах у всех. Я слишком смущена, чтобы покинуть аудиторию и пойти в туалет. Я сдерживаю свой страх и подступающую к горлу еду. После занятий несусь домой, чтобы переодеться.

Это слишком большой стресс. Я не тону, я уже похоронена. Не успеваю снять футболку, как меня начинает тошнить, поэтому я со всех ног несусь в уборную. Сидя на холодном кафеле, я подумываю позвонить на работу и уволиться.

— Прекрати делать это с собой. — Таня садится рядом. — Ты сводишь себя с ума.

Я выпрямляюсь.

— А я как будто не знаю.

— Перестань быть дурочкой.

Таня протягивает мне руку и помогает подняться.

— Кто говорит, что я дурочка?

— Я.

Таня ведет меня в комнату, помогает одеться и выталкивает за дверь.

Большую часть предыдущей ночи я провела, собирая и переупаковывая свой багаж в сумку, купленную в среду вечером. До этой поездки, в тех немногих случаях, когда мне приходилось путешествовать, я брала рюкзак. Обладание реальным багажом сродни реальной работе — слишком большой переход к зрелости, вызывающей волны неуверенности в себе. Из-за недостатка сна, добавленного к переполненным чувствам, я с трудом завожу машину и направляюсь на работу.

Мэдди уже ждет, улыбчивая и веселая, в дорогом коричневом костюме, который не в состоянии скрыть складки дряблого живота за слишком обтягивающей блузкой. Я чувствую себя не совсем уместно в цветастой юбке, легинсах и черной футболке. Я киваю, приветствуя, и отправляюсь попрощаться с Самантой и Джини. За нами должна приехать машина компании. У меня никогда не было случая, чтобы специальная машина отвозила в аэропорт. Я счастлива, что мне не нужно ехать самой. Так, в какой-то мере, я могу расслабиться перед полетом.

По дороге в аэропорт Ла Гардиа я планировала надеть наушники и не обращать внимания на Мэдди, но теперь, когда мы далеко от офиса, она решила стать моей лучшей подругой и посвятить меня во все аспекты своей жизни.

— Мой парень просто супер, — говорит Мэдди, когда мы въезжаем в штат Нью-Йорк. — Мы встречаемся с первого курса колледжа, и я не знаю, что бы без него делала.

Я пытаюсь быть вежливой и мне интересно, действительно ли Мэдди хорошая.

— Чем он занимается?

— Он работает на Уолл-Стрит, и для младшего менеджера по работе с клиентами зарабатывает довольно много денег. Уверена, он скоро получит повышение.

— Это здорово.

— Я девственница, — выпаливает Мэдди. — А ты?

Вопрос немного шокирует. Тем более, он исходит от того, кого я не знаю и кому не доверяю. Просто отрицательно качаю головой.

— Мы с Эштоном не будем заниматься сексом, пока не поженимся.

— Но разве вы не живете вместе?

— Нам так повезло. Мои родители помогли нам переехать в симпатичную маленькую квартиру в роскошном таунхаусе. Это была самая большая неожиданность. Ждать брака трудно, но если что-то начинаешь, нужно довести это до конца.

Ох, если бы только у нее были такие же нерушимые идеалы о работе.

— Хорошая мысль, — говорю я, надеясь закончить разговор.

Мэдди продолжает болтать. Я изо всех сил стараюсь слушать внимательно, кивая и бормоча соответствующие ответы, пока досадный зуд на лодыжке не отвлекает меня. Заставляю себя отвести взгляд от раскрасневшегося и возбужденного лица Мэдди, извергающей сладкие истории ее идеальной жизни. Я злюсь от раздражения, снимаю с себя легинсы, выворачиваю их наизнанку и нахожу доставляющую зуд пластиковую бирку. Наряду с постоянным внутренним беспокойством, я выросла с чувствительностью к тканям, и всю свою жизнь отказываюсь носить тесное или колючее. А ярлыки от одежды и нейлоновые колготки были проклятием моего существования. Все бирки срезаются, а колготки надеваются как можно реже.

— Боже мой! Не могу поверить, что у тебя есть татуировка, — кричит Мэдди мне в ухо.

По коже бегают мурашки. Не знаю, то ли это просто зуд, то ли их вызвала Мэдди.

— Да, — отвечаю я, немного смущаясь.

Мэдди хочет услышать каждую деталь.

— Делать татуировку больно?

— Не слишком. — Нервные муравьи теперь маршируют по моему запястью, где набита подкова.

— Как давно она у тебя? — Медди внимательно смотрит на татуировку.

— Недавно. Мой лучший друг Кайл пошел со мной.

— У тебя есть еще?

— Нет, и, вероятно, эта будет единственной. — Это первый раз, когда я в присутствии Мэдди связываю вместе больше, чем несколько слогов. Я держусь настороже, но в духе примирения рассказываю историю, даже не скрывая свою тревожность.

Прибытие в аэропорт заканчивает разговор. Я не большой поклонник полетов, но пока все нормально. Получаю бонус: из-за переполненного самолета, Мэдди и я разделены. Мы без проблем приземляемся в Тампе, и другая машина ожидает нас и везет в отель.

Все еще необъяснимо болтливая Мэдди обсуждает, как работает:

— Обычно я делаю все сама, но Лора попросила, чтобы я взяла тебя с собой. Мне пришлось сказать «да».

— Благодарю, — говорю это с сарказмом.

Мэдди не понимает подтекст и улыбается моей оценке ее доброты.

— Иногда отель предоставляет приятности: бесплатный ужин или подарочная корзина. Это их способ заманить нашу компанию в проведение одной или нескольких встреч у них, — продолжает подробно рассказывать Мэдди, очевидно, наслаждаясь преимуществами этих визитов и не желая регулярно делиться льготами. — Скорее всего, это будет твоя первая и последняя поездка для предварительного просмотра гостиничных номеров. Тебе просто нужно увидеть, как я работаю.

— Прекрасно, — говорю я. — Я не очень люблю путешествовать.

На лице Мэдди отражается шок.

— Неужели? Как это возможно? — Ее улыбка возвращается. — Но это хорошо для меня.

Я вхожу в первый отель, немного обеспокоенная неоновыми украшениями в стиле семидесятых в вестибюле. Я стараюсь не судить. Мы с Мэдди поднимаемся на довольно старом лифте на третий этаж в наши смежные комнаты. Я открываю дверь и вхожу. Ковер под моими ботинками извивается от влаги как живой. Либо кое-кто забыл включить осушитель воздуха, либо их моющий пылесос сломался. Яркие покрывала с картинками Карибов покрывают две маленькие двуспальные кровати, окруженные совершенно неподходящими аксессуарами.

Мэдди, которая, как я предполагаю, ушла в свою комнату, подходит к моей двери прежде, чем та успевает закрыться.

— Здесь нет подарочной корзины, — говорит она. — Так не пойдет. Мы уходим отсюда.

— Ты думаешь, мы должны уйти из-за подарочной корзины?

Да я могу назвать еще несколько вполне логичных причин. Это место — развалины. Я не жду ответа и не получаю его.

Мэдди выходит, ее багаж в коридоре. Тут же достает мобильный телефон и свои заметки. Набирает номер и говорит:

— Мне нужна машина от отеля «Тампа Голден Палм Три Резорт» до отеля «Гранд Сьютс Орландо». Нет. Мне нужна машина сейчас. Да, первоначально предполагалось, что это будет завтра, но я хочу уехать сейчас. Да. Спасибо. — Не переводя дыхание, она обращается ко мне: — Пойдем. Оставь ключи. Мы подождем снаружи этой помойки.

— Может, кому-нибудь сказать? — спрашиваю я.

Понятия не имею, что делать, но мне кажется невежливо уходить после того как заселился в номер, никого не предупреждая.

— Никого это не волнует, — тянет Мэдди. — Я ухожу, а ты следуешь за мной.

Таща за собой багаж, она идет по коридору и остается ждать снаружи под палящим солнцем Тампы.

Под рубашкой я вся в поту. Черный не очень хороший цвет во Флориде. Пока мы ждем машину, я начинаю переосмысливать выбор гардероба, но Мэдди в режиме тирады заглушает не только позитивные, но и вообще любые мысли.

— Посмотри на это. — Слова Мэдди колют, как иглы. — Я должна была догадаться, что без поля для гольфа или СПА и, имея только тысяча сто квадратных метров пространства для встреч, это место будет полной свалкой. Бьюсь об заклад, это один из вариантов Джини, потому что номера стоят лишь двести девятнадцать долларов за ночь. Серьезно, мы не можем поселить сюда наших врачей.

Я радуюсь, когда через тридцать пять минут подъезжает машина, — она с включенным кондиционером, — и увозит нас в сторону Орландо. Слава богу, нам не пришлось садиться на другой самолет, хотя поездка на север занимает три часа. Мэдди вся в телефоне — перестраивает расписание, меняет рейсы, переносит визиты в отели и осмотры.

Это дает мне немного покоя, и я почти засыпаю, когда Мэдди объявляет о нашем прибытии.

— Вот это уже больше похоже на правду, — сияет она, пока машина едет по длинной подъездной дорожке.

Я смотрю, как водитель выгружает наш багаж. Мерцающий фонтан приветствует нас. Подогреваемые бассейны виднеются из-за обширной ухоженной листвы. Каскадные водопады падают, как драгоценные камни, вокруг щедро накрытых столов с видом на обширную зеленую поляну, ведущую к полю для гольфа.

Мы регистрируемся, и нас сопровождают в оформленный со вкусом шикарный люкс, в приглушенных бежевых и слоновой кости тонах. Мэдди в восторге от полученной корзины фруктов и карточкой на бесплатные СПА-процедуры.

— Не могу дождаться, чтобы этим воспользоваться вечером, — говорит она, беря яблоко из корзины и садясь на край кровати.

— Отель просто великолепен, — соглашаюсь я и понимаю, что вместо того, чтобы наслаждаться роскошью, я, скорее всего, проведу вечер в номере, готовясь к предстоящему испытанию.

— У нас много работы. — Мэдди оставляет недоеденное яблоко на столе. — Через полчаса мы встречаемся с персоналом отеля. Нужно распаковать вещи и переодеться.

Мэдди осматривает каждую комнату, выбирает свою и исчезает. Я направляюсь в другую комнату. Гостиничный номер больше и элегантнее, чем моя спальня. Распаковав вещи, я переодеваюсь в свои наименее мятые вещи: черные брюки и зеленую блузку на пуговицах. Надеюсь, если оставлю одежду висеть, к утру она каким-то чудом станет менее мятой.

Через полчаса я встречаю Мэдди в богато украшенном вестибюле, где меня ждет Джеки, представитель отеля. Мы осматриваем территорию, и Джеки проводит нас через сорок процедурных кабинетов СПА-центра и одиннадцать тысяч квадратных метров конференц-пространства, который включает в себя тридцать секционных залов. Она также демонстрирует вид через панорамные стеклянные окна на открытые бассейны с подогревом и 18-луночное поле для гольфа. Конечно, мы чувствуем, что попали в парк Дисней, немногие гости откажутся от такого. Мы осматриваем стандартный номер за триста девять долларов. Цена апартаментов начинается с вполне приемлемых четырехсот двадцати девяти. Наконец Джеки знакомит нас с аудиовизуальными и интернет-технологиями и оборудованием, которое для своих презентаций будут иметь под рукой врачи.

Когда все заканчивается, я чувствую себя слишком уставшей, чтобы даже немного позаниматься. Я просто плюхаюсь на кровать, радуясь возможности побыть немного в одиночестве.

Мэдди же после роскошного СПА получает второе дыхание.

— Давай поужинаем.

Она тащит меня в ресторан отеля. Потом мы идем в бар. Ненавижу бары, когда я не с Кайлом или Таней. Но, хотя Мэдди не совсем модель, она легко находит мужчин, готовых общаться и флиртовать. Я играю ее страшную подружку столько, насколько в моих силах, но в полночь извиняюсь, оставляя Мэдди с двумя довольно респектабельными и красивыми незнакомцами.

В семь тридцать утра телефон в комнате взрывается как бомба. Я смотрю на будильник. Выезд только в десять, а будильник установлен на восемь. Я сонно спрашиваю себя, не перепутала ли что-нибудь и не проспала ли. Беру трубку.

— Алло?

В моем ухе раздается резкий и громкий голос Джини.

— Вы понимаете, как нам трудно было вас выследить? В «Палм Три Резорт» сказали, что вы не приходили на встречи и не разговаривали с персоналом. Мы так волновались. Вы могли умереть.

— Мэдди сказала, что нужно уехать, — шепчу я.

Джини разглагольствует:

— Господи. Разве вы не понимаете? Не в таком свете вы должны представлять нашу компанию.

Еще несколько минут крика, и у меня немеет ухо. Наконец Джини требует разговора с Мэдди, которая не отвечает на звонки.

Я плетусь к соседней двери и стучу в нее, пока не просыпается Мэдди. В ее сонных глазах пренебрежение и что-то еще, что я не могу определить. Заглядываю в ее комнату и замечаю что-то на кровати. Бугор, похожий на тело, но не уверена.

— Джини на телефоне.

Мэдди поправляет волосы, прежде чем ответить. Я наблюдаю, как она отвечает односложными «да», «нет» и «но» на протяжении всего разговора. Когда она отключается, эти теперь полностью проснувшиеся глаза с прищуром смотрят на меня. После она уходит в душ.

Воскресенье оказывается довольно тихим, и Мэдди мало со мной общается. Прежде чем отправиться домой, мы едем в Южную Каролину, чтобы проверить отель «Хилтон-Хед». В течение дня Мэдди дружелюбна, лишь когда очаровывает персонал отеля. А я наслаждаюсь этим прекрасным днем.

#люблюпутешествовать