Двое из многих

ПУТЬ АНДРЕЯ

Андрей выскочил на улицу. Где-то в конце ее раздавалась стрельба, но людей не было видно. Лишь в пыли валялись трупы белых, которых бойцы скосили из пулемета, установленного на чердаке. У Андрея не было ни времени, ни желания пересчитывать их, но, даже не считая, можно было определить, что убитых не менее тридцати.

Соблюдая все меры предосторожности, он шел в нужную сторону, хотя и сам еще не знал, как доберется до роты, вернее, до товарища Игнатова, а добраться нужно было во что бы то ни стало: кто знает, как долго продержится Имре Тамаш со своими людьми, если не подойдет подмога?..

Из окон домов, расположенных по обе стороны улицы, на Андрея смотрели перепуганные жители.

«Хорошо бы поговорить с ними! — мелькнула у него мысль, но он тотчас же отогнал ее: — Да нет, на этой улице стоят дома только зажиточных мужиков, а говорить с ними опасно. Черт его знает, на кого нарвешься… Я хоть и не рассказывал никому о том, что был красноармейцем, но, как говорится, земля слухом полнится… Осторожность никогда не помешает. Мне бы только попасть на третью улицу да разыскать дом Ильи Морозова, а уж он-то знает, что творится в селе». Морозова ни в Красную Армию, ни в белую не забрали по той простой причине, что он потерял ногу во время русско-японской войны. Сейчас он ходил на костылях и потихоньку копался в земле возле своего дома. Содержали его сыновья…

Но до Ильи еще добраться надо!

Вдруг Андрей увидел, что в самом конце улицы в беспорядке начали разбегаться белые.

«Куда это они? — мелькнуло в голове у Андрея. — Почему? Или их кто преследует? И сюда тоже бегут!..»

Решив действовать осторожно, Андрей упал на землю и притворился убитым. Трюк явно удался. Беляки пробежали, не обратив никакого внимания на Андрея, и вскоре скрылись за поворотом.

Андрей не спеша поднялся.

«Нет, никто их не преследует, — размышлял он. — Тогда, видимо, они бежали к своим на помощь. Быть может, как раз к тем, кто окружил группу Тамаша? Правда, у ребят есть оружие, есть патроны и гранаты, но надолго ли их хватит? На помощь надежда маленькая, а без нее побьют их белые…»

Андрей хорошо знал всех кулаков, да и как их было не знать, когда он на многих из них гнул спину? Бывали годы, когда ему за сезон приходилось сменить пять-шесть хозяев.

«Хорошо бы выбить сейчас белых из села! Но как это сделать? И как узнать, куда они побежали? Ничего, как-нибудь узнаю», — успокаивал он себя.

Вскоре он подошел к дому Ильи Морозова. Илья, как всегда, копался в огороде. Поздоровавшись с Андреем, Илья протянул ему кисет с махоркой:

— Закуривай!.. Ну, расскажи, где до сих пор мотался?

Андрей несколько раз глубоко затянулся махорочным дымом, а потом сказал:

— Беда случилась, Илья.

— Понимаю… Ты, конечно, встрял в какое-нибудь дело?

— Точно… Прошу тебя, говори потише, а то, не ровен час, еще услышит кто.

— Не бойся, я один в избе. Могу тебя спрятать. Никто не видел, как ты ко мне шел?

— Никто. Разве что из окошка могли…

— Где воевал?

— Во дворе кулака Матвея.

— Ого! — Илья тихо присвистнул. — Я слышал, у него дом спалили. И все, кто в нем был, сгорели?

— Черта лысого! Матвей, жена его и дочка убиты. Мой друг Петр застрелил сына Матвея — Ивана, значит…

Илья выронил из рук нож, которым он вырезал топорище, не спеша разгладил густую темную бороду:

— Мне их не жаль! А тебе?

— У нас есть раненый. Но он еще держится. Пока стреляет…

— Ладно…

— Илья Федорович, скажи, что мне дальше делать?

Морозов задумался.

— Помочь им надо, — помолчав, сказал он. — И поскорее… Подожди-ка! Что же мне сосед только что рассказывал? Ах да… Беляки окопались возле колодца и оттуда будут обстреливать красных. А до них отсюда, если идти по прямой, и версты не будет. По ним можно ловко ударить, и так ударить, что конец им придет. Но есть и другой выход…

— Знаю! Понял! Если от дома выйти к ручью, а там к лесочку, а от него тропинкой до мельницы, то как раз и зайдешь к белым в тыл…

— Точно! Беги в березняк, если красные еще не успели уйти, как раз догонишь их…

Вновь вспыхнувшая перестрелка свидетельствовала о том, что бой еще продолжается.

— Я пойду с тобой, — вызвался Илья.

— Нет, ни за что на свете! Чего надумал!

— Оружие у тебя есть?

Андрей схватился за браунинг, висевший у него на боку.

— Есть.

— Тогда беги!

Они обнялись.

Огородом, через кусты, Андрей вышел к ручью. Он был глубоким, так что пришлось раздеться. Вода приятно охлаждала разгоряченное тело. Переправившись по пояс в воде, Андрей оделся и хотел уже идти дальше, но вдруг вспомнил, что лицо его перепачкано копотью. Он вернулся к воде и тщательно умылся. Теперь он выглядел поприличнее.

Кругом никого не было.

«Скорее! Скорее! — мысленно торопил себя Андрей. — Впереди никаких препятствий. Тихо, как будто никакого боя и в помине не было».

И вдруг тишину снова нарушила стрельба.

До березовой рощи оставалось не так уж много. Андрей уже видел тропку, ведущую в ее глубину, и вдруг чей-то строгий окрик остановил его:

— Стой!

Из кустов вышли двое в гражданском, у каждого в руках винтовка со штыком.

— Руки вверх!

Андрей машинально поднял руки.

«Что за люди?» — судорожно билась у него в голове мысль.

Стряхнув оцепенение, Андрей внимательно вгляделся в лица подошедших и узнал сельских кулаков. Одного звали Фомичом, а другого, худого как спичка и с голосом как у попа, — Максимом…

Кулаки тоже узнали Андрея.

— Ну, чего тебе? — спросил Максим. — Чего тебе тут понадобилось?

— Я… — запнулся Андрей, не находя, что бы такое сказать. — Да я так просто шел…

Кулаки ехидно рассмеялись.

— Что, грибков решил насобирать? — с издевкой спросил Фомич. — В такое-то время?

— Точно, захотел…

— Ну, тогда пошли с нами! Не удастся тебе удрать от нас к твоим красным дружкам. Шагай знай! А вздумаешь бежать, сразу же всажу в тебя пулю!

Максим повел Андрея по тропинке, а Фомич остался на месте.

— В прошлом году тебе, бродяге, удалось сбежать. — Кулак толкнул Андрея прикладом в спину. — Но уж сейчас-то не сбежишь. Небось думал, что нас выбили из села и ты захватишь мой дом и мою землю, а? Я тебя накормлю землей! Видишь ли, они захотели править Святой Русью! Отобрать у честных людей их имущество… Сколько тебе пообещали твои красные?

Андрей молчал, крепко стиснув зубы.

Максим снова толкнул его в спину прикладом, да так, что Андрей чуть не упал.

Андрей понимал, что ему во что бы то ни стало нужно убежать, иначе он не сможет предупредить красных.

«Бежать! Бежать! Но как? У этого щуплого на вид кулака столько силы! Если я просто побегу, он мне выстрелит в спину, и все. Нет, нужно выждать момент… Интересно, куда он меня ведет? К белым? А зачем? Наверняка чтобы расстрелять. Но тогда почему он не делает этого сейчас, здесь? Или они хотят меня сначала пытать?..»

Андрею больше не пришлось ломать себе голову: они вышли к лесной избушке. И тут Андрей вспомнил, что и этот участок леса принадлежит Максиму, и эта сторожка, срубленная из бревен.

— Стой! — приказал Андрею кулак.

Андрей остановился. Двери в избушке не было, вместо нее зиял пустой проем.

Кулак так ударил Андрея прикладом, что Андрей не вошел, а влетел в избушку. Схватился за поясницу.

— Раздевайся! Быстро! — приказал ему кулак.

«Максим — мужик сильный, но и я не слабее его, — думал Андрей. — Если дело дойдет до драки, еще неизвестно, кто из нас победит. Более того, Максим вооружен винтовкой со штыком, но и у меня в кармане заряженный пистолет. Казалось бы, что проще — выхватить пистолет и выстрелить в кулака, но острие штыка упирается мне в спину, и стоит мне повернуться, как Максим насквозь проткнет меня. А он еще раздеваться приказывает. Тогда я вообще останусь без оружия…»

— Ну ты, лапоть, чего не раздеваешься? — разозлился Максим. — Или дожидаешься, пока я тебя штыком проткну?

— Не сердись, Максим, — тихо начал Андрей, — дай полюбуюсь лисицей, что сидит возле куста… Уж больно хороша! Отсюда шагов ста не будет… Эх, если бы ружьишко! — С этими словами Андрей уставился в окно, за которым он якобы увидел лисицу.

Кулак даже не подумал, может ли возле избушки, да еще в присутствии людей, оказаться лисица. Он бросился к окну, а Андрей в тот же момент схватился за винтовку.

— Ах, мать твою так!.. — захрипел в злобе кулак.

Началась борьба не на жизнь, а на смерть. Кулак крепко вцепился в винтовку обеими руками и, как Андрей ни старался вырвать ее из рук Максима, это ему не удавалось. Они покатились по земляному полу. В момент, когда рука Максима оказалась недалеко от рта Андрея, он вцепился в нее зубами.

Максим взвыл от боли и разжал руку.

— Пусти, я тебя не трону! — хрипел он.

Однако Андрей еще сильнее сжал челюсти.

«Нет, негодяй, меня не проведешь!» — мелькнула у Андрея мысль. Он прекрасно понимал, что его спасение целиком зависит от полной победы. Он напряг все свои силы и подмял кулака под себя.

Максим, несмотря на адскую боль в правой руке, левой крепко держал винтовку за шейку приклада и извивался, стараясь сбросить с себя мужика.

«Долго я не выдержу, — подумал Андрей. — Нужно быстрее кончать с ним».

Разжав зубы, он вскочил на ноги и, выхватив из кармана пистолет, два раза в упор выстрелил в кулака.

Максим дернулся и застыл в неподвижности.

Андрей на какое-то мгновение словно окаменел. Однако нельзя было терять ни одной минуты, и он, схватив винтовку кулака, бросился бежать.

Запнувшись о корень дерева, он упал, но тут же вскочил и побежал дальше и вдруг услышал, как над головой у него просвистела пуля. Он обернулся и увидел вдалеке толстого Фомича, который целился в него. Видимо, пистолетные выстрелы насторожили кулака и он бросился на помощь Максиму. К счастью, расстояние между Андреем и кулаком было уже приличным, а поскольку Андрей бежал, попасть в него было не так-то легко.

Андрей не удержался от искушения и, погрозив Фомичу кулаком, побежал дальше. Фомич не рискнул догонять его и больше уже не стрелял.

Когда Андрей приблизился к позиции красных, они, не зная, кто к ним бежит, открыли по нему стрельбу. Он упал на землю и во всю силу легких закричал:

— Не стреляйте! Товарищи, я свой!

В ответ на стрельбу красных начали стрелять со своих позиций и белые.

Спасло Андрея только то, что его одежда полностью слилась с цветом травы и листьев и его невозможно было заметить на фоне зелени. Лишь одна из пуль, выпущенных из окопов белых, пробила ему фуражку, но этого он в тот момент даже не заметил. И лишь позднее, когда оказался в безопасности, он увидел дырку от пули и понял, что смерть прошла от него буквально в сантиметре.

Хорошо зная местность вокруг, Андрей понял, что красные выбрали великолепное место для своей позиции. Белые оказались в значительно худшем положении. Андрей по-пластунски пополз к красным, умело используя малейшую вымоину или складку местности.

— Кто такой? Откуда идешь? — спросил Андрея красноармеец, к которому он подполз.

Андрей объяснил, что ему немедленно нужно увидеть комиссара Игнатова.

— А винтовка у тебя откуда?

— У кулака отобрал.

— А где этот кулак?

— Убил я его.

— Убил?

— Да, из своего пистолета.

— Толковый ты парень! Пошли!

Комиссара Игнатова долго разыскивать не пришлось. Он находился в цепи роты возле пулемета.

Андрей коротко обрисовал комиссару сложившуюся обстановку и сообщил, что группа Тамаша срочно нуждается в помощи.

Игнатов внимательно выслушал Андрея, а затем спросил:

— Как ты думаешь, сколько они смогут продержаться?

— Не очень долго. Им нужна немедленная помощь. Ну, хотя бы человек десять. Дорогу туда я знаю хорошо и так проведу бойцов к дому кулака Матвея, что никто и не заметит. Сначала через рощу, а потом садами… Главное — отсюда выползти…

— Как же ты собираешься вести наших людей, чтобы их никто не заметил?

— Я поползу первым. За мной, на удалении четырех-пяти метров, бойцы. До кустов доползем, а там уже можно идти пригнувшись. Метров сто пройдем и очутимся в густом лесу… А дальше по тропке. Толстого Фомича обойдем стороной или снимем его пулей. А как разобьем белых, что Тамаша окружают, вернемся обратно и, зайдя с тыла к вашим белякам, вместе зададим им перцу. На все это уйдет часа два, не больше…

Комиссару Игнатову план Андрея понравился. Игнатов сам прополз по позиции, лично отбирая бойцов для предстоящей дерзкой операции.

— Ну, успеха вам, товарищи! — напутствовал комиссар красноармейцев.

Чтобы отвлечь внимание белых, комиссар приказал пулеметчикам открыть огонь по позициям врага и тем самым дать смельчакам возможность благополучно добраться до леса.

Белые, не поняв замысла красных, открыли ответный огонь. Под прикрытием этой стрельбы возглавляемая Андреем группа довольно быстро добралась до опушки леса.

Толстяк Фомич разинул рот от изумления, когда перед ним совершенно неожиданно предстал Андрей. Кулак сразу же схватился за винтовку, но выстрелить не успел: один из бойцов выстрелил ему прямо в лоб.

Теперь до самого села можно было идти без опаски. Андрей действовал строго по плану, который он изложил комиссару Игнатову. Более того, к сгоревшему дому кулака Матвея Андрей подвел бойцов сбоку, чтобы они случайно не оказались в секторе обстрела белых, которые, к слову говоря, бойцам были хорошо видны.

Еще по дороге Андрей условился с бойцами, что он будет подавать команды одними жестами.

Таким образом одиннадцать смельчаков зашли к белым с тыла и фланга совершенно неожиданно, словно с неба свалились. Помощь Тамашу подоспела в полном смысле слова в последнюю минуту…

После ухода Андрея со двора кулака события там развивались следующим образом. Белые бросили в убежище группы Тамаша ручную гранату, которая особого вреда не причинила. Только Смутни был легко ранен в руку. Тимар сделал Лайошу перевязку, разорвав на бинты одну из рубашек Матвея. Самому Тимару пуля слегка задела плечо. Петр был ранен в левую руку.

Мишка Балаж, не переставая стрелять, отчаянно ругался. Вскоре он почувствовал, что пуля обожгла ему лицо, и схватился за щеку: рука оказалась в крови. Пришлось перевязать и его…

Белые не спешили атаковать укрытие, чтобы не нести лишних потерь. Пока они ограничивались перестрелкой. Положение осажденных усугублялось тем, что бойцы сильно страдали от жажды, а выйти за водой не было никакой возможности. Андрей почему-то все еще не возвращался.

«Неужели Андрей не добрался до своих, неужели погиб в пути? — беспокоился Имре Тамаш. — А тут сиди и жди неизвестно чего. Да еще у Билека начали сдавать нервы: уж больно болезненная у него рана».

И вдруг Имре услышал стрельбу. Стреляли откуда-то сбоку, но не по ним, а по белым.

— Эй, Андрей! Это вы?! — громко крикнул Тамаш.

— Мы! Держитесь, ребята! — послышалось в ответ. — Сейчас добьем беляков и придем к вам!

И снова стрельба… Взрывы гранат… Белые почему-то не отвечали. Может, с ними уже покончено?

— Ура-а-а! — раздался громкий крик, и десять бойцов во главе с Андреем вскочили с земли и бросились в атаку на позицию белых. Бежавший рядом с Андреем боец упал на землю.

«Убит или ранен?» — мелькнуло у Андрея, но он не остановился, потому что понимал: останавливаться сейчас ни в коем случае нельзя. Широко размахнувшись, Андрей бросил гранату и крикнул:

— Ребята, ложись!

Через несколько минут Имре уже обнимал Андрея. Бойцы радостно хлопали друг друга по плечу.

Венгры первым делом бросились к колодцу и долго утоляли жажду. Затем они на скорую руку привели себя в порядок, перевязали раненых.

Андрей передал Тамашу приказ комиссара Игнатова двигаться в расположение роты и по мере возможности оказать ей помощь, зайдя в тыл противнику.

Имре Тамаш был готов выполнить приказ комиссара. Единственным, что затрудняло его выполнение, были раненые: Билек не мог самостоятельно двигаться, а другие раненые ослабели от потери крови.

Мишка Балаж решительно заявил, что хоть на край света пойдет с бойцами, а Тимар просто молча встал в строй. Смутни же так цветисто выругался, что все поняли: спорить с ним бесполезно. И лишь один Билек безнадежно опустил руки.

— Черт бы побрал этих белых! — проворчал он.

— Товарищ Билек, ты на время останешься в нашем укрытии, — распорядился Тамаш. — Мы вернемся за тобой…

Незаметно подойдя к белым с тыла, группа Тамаша и бойцы, которых привел Андрей, открыли огонь по позиции врага, и это так ошеломило белых, что они растерялись. Несколько человек даже бросились бежать.

Группа, которую возглавлял комиссар Игнатов, со своей стороны тоже открыла огонь. В рядах противника началась паника. Бой продолжался недолго: оставшиеся в живых белые предпочли сдаться.

— Товарищ Игнатов, большое спасибо вам за помощь, — поблагодарил Тамаш комиссара.

Игнатов по-дружески обнял Имре и ответил:

— Ты и не представляешь, какую услугу сам со своими людьми оказал роте. Противник захватил нас, можно сказать, врасплох: мы даже не успели собрать взвод в одном месте. Стародомов исчез неизвестно куда, словно в воду канул…

— Ясно, товарищ Игнатов. Кулак Матвей, в доме которого мы остановились, признался, что наш ротный был тесно связан с белыми.

— Интересно…

— Ну и куда же он мог деться?

— Кто его знает, — проговорил комиссар. — Возможно, убит, а может, и жив…

— Вполне возможно, что прячется где-нибудь. Нужно будет обшарить все село.

— Это ты верно говоришь. Нельзя ставить роту под новый удар.

Солнце медленно клонилось к закату, расцвечивая огненными красками облака. Красноармейцы спешили: нужно было успеть разоружить сдавшихся в плен белых, затем поместить их в надежное место и уж только после этого можно было начинать прочесывать село.

Обыск домов почти ничего не дал, потому что беляки успели сбежать. Зато многие кулаки сидели по своим домам. Им было приказано собрать и захоронить всех убитых.

Комиссар послал людей на розыски попа, но того нигде не могли найти. Между тем удалось узнать, что в заговоре он играл далеко не последнюю роль. Несколько позднее обнаружили труп: поп застрелился, когда узнал о разгроме белых.

На следующий день комиссар разрешил бойцам отдыхать до самого обеда, а после обеда красноармейцы привели пятерых рослых кулаков во двор дома Матвея. Руководил этой группой Лайош Смутни.

— Слушайте меня внимательно, — обратился Лайош к кулакам. — Вы будете продолжать раскапывать вот эту яму. В ней находятся тела расстрелянных белыми красноармейцев. Работать быстро, но осторожно, чтобы не повредить трупы… Если замечу, что кто-нибудь из вас нарушил это мое указание, тому без предупреждения пущу пулю в лоб!

Предупреждение Смутни оказалось кстати, так как очень скоро в разрытой земле показались трупы. Тлен еще не тронул их.

Из кармана одного убитого выглядывала бумага. Тамаш взял ее и развернул. Это оказалось письмо. От сырости буквы расплылись, но все же письмо с трудом удалось прочитать. Оно было написано неровным детским почерком и адресовано венгерскому солдату по имени Андраш, в лагерь для военнопленных, в далекую Россию. Домашние желали здоровья солдату, которого военная судьба занесла так далеко, и одновременно сообщали ему, что дядюшку Иштвана тоже забрали в солдаты, угнали на фронт и оттуда с тех пор от него ни слуху ни духу.

По другим документам удалось установить, что второй убитый был боец-украинец, третий — австриец Курт Шнайдер. На всех трупах виднелись следы пыток, у всех троих были отрезаны носы и уши. Четвертый труп был настолько изуродован, что только по разрезу глаз можно было предположить, что это или татарин, или китаец, или якут. В кармане френча пятого была найдена справка, выданная на имя некоего Вуковича. Следовательно, это был хорват… Затем откопали двоих русских и венгра по фамилии Бени Цитераш…

Во дворе кулака Матвея было закопано десять трупов. А кто знает, сколько таких ям с трупами замученных красноармейцев имелось еще в селе?

Рядом с жертвами белого террора положили и погибшего в бою русского. Только в одном дворе одиннадцать трупов — красноармейцы, жертвы белогвардейского произвола: русские, украинцы, венгры, немцы, хорваты, поляки, румыны…

Во взводе Тамаша был убит всего один солдат и несколько человек ранено. Зато в других взводах, особенно в тех, что закрепились за селом, потери были гораздо больше: пятеро солдат убито и двадцать ранено.

Пленные на допросе показали, что они уже давно поддерживали контакт со Стародомовым, который еще до революции приезжал к ним в село для закупки кож. Предателю Стародомову было хорошо известно, что в селе расположено довольно крупное подразделение белых, которые попрятались по кулацким дворам. На тайной встрече с белым командованием было решено перебить роту ночью, когда бойцы будут спать. За эту измену Стародомову была обещана приличная сумма золотом.

Сколько ни искали бойцы предателя, он словно в воду канул. Его не нашли ни среди пленных, ни среди убитых. Ходили слухи, что он бежал вместе с белыми офицерами…

Всех убитых и замученных красноармейцев было решено похоронить в братской могиле в самом центре села, а над могилой установить деревянную пирамиду, украшенную пятиконечной красной звездой. Андрей собственными руками смастерил и пирамиду, и звезду.

На похороны красноармейцев собралось много народу. Взвод красноармейцев был выстроен для почетного караула. На могилу, засыпанную свежей землей, легли полевые цветы.

Надгробную речь произнес комиссар Игнатов. Его голос дрожал, когда он начал говорить:

— Товарищи, дорогие друзья, мы собрались сюда, чтобы отдать последние почести…