Эдуард Стрельцов

Глава 10 «...ЛУЧШИЙ И ТАЛАНТЛИВЕЙШИЙ»

В 1967 году почти все команды высшего дивизиона собрались на юге, чтобы побороться за приз нового зимне-весеннего турнира под названием «Подснежник». Столичное «Торпедо» также оказалось среди участников. Только напрасно было искать в автозаводском составе Стрельцова. Переживать по этому поводу не стоит: с начала года Эдуард был призван в ряды сборной.

На этот раз он вызывался в качестве основного игрока. Потому что участие его в осенних матчах 66-го года с Турцией, ГДР и Италией можно объяснить как экспериментами после чемпионата мира, так и неким реверансом в сторону болельщиков.

В начале 1967 года старшим тренером сборной СССР стал М. И. Якушин. Смена рулевого прошла внешне безобидно: Н. П. Морозову дали «заслуженного тренера Советского Союза» и тут же попросили освободить место. Но это внешне «безобидно»... Кто ж знает «подноготную»? И надо ли? Морозов вскоре возглавит московское «Торпедо», кстати. Об этом придётся потом говорить подробнее.

Что же до Михаила Иосифовича, то он относился к тем принципиальным и упрямым мужчинам, которые всегда будут стоять на своём. Подобный человек опасен, если некомпетентен. К счастью, наш случай — иной. Наставник ещё той знаменитой динамовской команды ноября 45-го, которая и рассказала Европе о советском футболе, Якушин цену Стрельцову знал. Он же, центр атаки московских динамовцев 30-х, который и самолично народ радовал («хитрый Михей» — прозвище, которое не покупается, а тяжким трудом добывается), сознавал, что Эдуарда нужно ставить в связке с теми, кто неплохо показал себя в Англии. Малофеева, Численко, Банишевского тоже нельзя было терять: данные превосходные, таланты, что скромничать. А тут ещё и Анатолий Бышовец из Киева подтянулся.

15 февраля сборная проверила себя с хорватским «Хайдуком» — 2:1. Почитаем самого М. И. Якушина: «Счёт мы открыли в первом тайме. Сабо дал пас открывшемуся слева, вблизи центральной линии, Стрельцову. Стрельцов совершил мощный рывок, обошёл защитников. Ему навстречу вынужден был броситься свободный защитник “Хайдука” Купи, кстати, игрок сборной Югославии. Тогда Стрельцов дал точный, мягкий пас направо Банишевскому, который хорошо подработал мяч и прицельно пробил по воротам.

Второй гол забили после перерыва. В штрафной площади хозяев скопилось много игроков. Стрельцов улучил момент для удара. Под мяч бросился югославский защитник, и мяч отскочил к Малофееву, который навесным ударом через группу игроков и среагировавшего на первый пас вратаря послал мяч в сетку».

Два следующих спарринга сборной торпедовец пропустил. А затем состоялся поединок со сборной Шотландии, который закончился победой СССР со счётом 2:0. Причём шотландцы, берусь утверждать, ни до, ни после не имели такой сильной национальной команды.Что долго говорить, если та сборная только что обыграла 3:2 англичан, причём на «Уэмбли». После чего, кстати, потомки кельтов объявили себя неофициальными чемпионами мира. У шотландцев и клубы в ту пору смотрелись очень мощно. Достаточно отметить, что против СССР вышли шесть (!) игроков: вратарь Симпсон, защитники Джеммел, Кларк, Макнилл, нападающие Джонстон и Леннокс, которые через две с небольшим недели стали обладателями Кубка европейских чемпионов в составе «Селтика». Который в финале одолел не кого-нибудь, а миланский «Интернационале». Как потом говорили, шотландцы даже не «подобрали ключик» к дверям — воротам Сарти, а попросту сорвали ту дверь с петель.

Но главным украшением той команды являлись даже не будущие европейские триумфаторы, а мастера, уже заработавшие себе имя в мире. Это капитан команды Джимми Бакстер, полузащитник, ещё в 1963 году отыгравший второй тайм за сборную ФИФА против Англии. В том великом матче за сборную мира первую половину игры отблистал великий Лев Яшин. И те же 45 минут вместе с нашим замечательным вратарём провёл лучший футболист Шотландии всех времён нападающий Деннис Лоу. К моменту встречи с Советским Союзом они с Бакстером уже выступали за пределами родной страны: хавбек — в «Сандерленде», форвард же защищал цвета самого «Манчестер юнайтед».

Одним словом, соперник советской команды был точно не слабее «Интера» и сборной Италии. Оттого у нас так и радовались потом победе. Шотландский журналист Джон Маккензи написал потрясающий отчёт для нашего «Футбола» (который, на мой взгляд, стоит использовать в качестве учебного пособия на факультете журналистики, чтобы будущие «акулы пера» поняли, как надо писать о поражении любимой команды). В этом отчёте он — конечно, невольно — наметил тему противостояния двух нападающих мирового уровня — Лоу и Стрельцова. При этом объективный и трогательно мужественный Маккензи не скрыл, что Деннис вышел с травмой, однако и не подумал использовать этот факт для оправдания неяркого выступления соотечественника: «Лишь временами Лоу в первом тайме и заменивший его во втором Уоллес делали одиночные попытки прорвать неприступную оборону сборной СССР». И тема «закольцовывается» в конце материала: «Правда, с выходом Уоллеса было продемонстрировано больше огня и решительности, но он, как и Лоу, не имел ни малейшего представления, как обойти две мощные башни — Шестернёва и Хурцилаву — в стене советской сборной. Не будем заниматься подсчётом ударов, ибо таких, которые приносят голы, практически не было, и лишь с большой натяжкой удары Уоллеса и Джонстона, а также Макнейла головой могут быть зачислены в эту категорию. Куда более опасными были две ситуации, связанные с двумя выходами центрфорварда Стрельцова». Да, в этот раз Эдуард не забил. Сначала «отличился» Джеммел, поразивший собственные ворота, а на 41-й минуте показал себя молодцом молодой киевлянин Фёдор Медвидь, проведший отменный второй мяч ударом под перекладину. Однако те неиспользованные моменты в вину Стрельцову не поставили: помог, видимо, и счёт 2:0. А. Я. Вит спокойно, без надрыва отметил: «Всё же надо сказать, что даже при этом наши нападающие проделали большую работу, которая не только разгрузила оборону, но и позволила создать по крайней мере втрое больше голевых моментов, чем это сделали шотландцы. Можно подосадовать, что Стрельцов, дважды вышедший на ударную позицию, не смог забить гола, что удары наших форвардов по воротам частенько шли мимо цели. Но для первого матча подобного уровня это до известной степени простительно».

Мне всё-таки думается, что сохранившееся видео, как всегда, добавляет некоторые штрихи. В частности, Стрельцов, если чуть присмотреться, принял определённое участие в первом советском голе. Потому как Джеммел вроде как беспечно и не глядя пасовал назад голкиперу именно из-за прессинга центра советского нападения. Длинный пас Хурцилавы был совсем неплох, и торпедовец живо рванул за мячом. Защитник, обладавший позиционным преимуществом, раньше оказался у мяча, однако отбросил его Симпсону не просто небрежно, а торопливо, явно нервничая, — Стрельцов заставил.

Это, несомненно, моё субъективное впечатление. Однако имеются и гораздо более авторитетные объективные свидетельства, подтверждающие активное воздействие центрфорварда гостей на общее течение матча. 12 мая «Советский спорт» процитировал ещё одного шотландца, Джона Рафферти, который назвал советского нападающего «быстрым и сообразительным игроком». «Его, — продолжал Рафферти, — было трудно контролировать, временами шотландские защитники просто ничего не могли противопоставить его игре, вносившей оцепенение в защитные порядки их команды». Наконец, А. Т. Вартанян нашёл в «Известиях» от 11 мая высказывание знаменитого бомбардира, автора вечного рекорда чемпионатов мира (13 голов в финальном турнире) Жюста Фонтена: «Великолепна пара Воронин — Сабо. Стрельцов был лучшим в нападении. Его игра, сохранив таранящую былую мощь, обрела тактическую зрелость».

Легендарный французский голеадор только что занял место старшего тренера своей сборной. СССР меньше, чем через месяц, встретится с его подопечными, и мы увидим, удастся ли бомбардиру недавнего прошлого придумать нечто путное для нейтрализации действующей звезды. Пока же отмечу: такие оценки профессионалов — всего дороже. А Фонтен, между прочим, в отличие от других отлично помнил и Стрельцова 50-х, и сейчас, десять лет спустя, продолжал за ним следить. И «по службе» (скоро очная встреча), и «по душе» — как коллега.

Но мы чуть увлеклись играми сборной. Справедливости ради надо упомянуть, что национальный чемпионат стартовал 4 апреля. И Стрельцов, несмотря на отлучки в сборную, выходил, естественно, в основном составе. Команду принял Н. П. Морозов. При этом Валентин Иванов на поле больше не появлялся (вплоть до официального прощания с карьерой игрока), но находился в расположении клуба.

Интересно привести высказывание нового наставника в «Советском спорте» от 2 апреля: «Сейчас, когда до старта сезона остались считаные часы, я вспоминаю путь, пройденный командой в подготовительный период, и с удовлетворением отмечаю, как много сделано. Чтобы уверенно выступать на соревнованиях, надо не только быть в отличной спортивной форме, но и досконально знать всё о своих соперниках. В ознакомлении торпедовцев с игрой будущих противников мне помогают В. Иванов, В. Воронин, Э. Стрельцов, А. Кавазашвили, В. Бреднев — участники многих международных матчей».

Казалось бы, идиллия! Недавнему старшему тренеру сборной СССР дружно помогает фактически совет из опытных, наиболее авторитетных футболистов. К сожалению, скоро увидим: до гармонии торпедовцам в том сезоне было очень далеко.

Начали москвичи с игр на юге. Торпедовцам из Кутаиси проиграли 0:1, а у тбилисских динамовцев выиграли с тем же счётом. Что до матча с одноклубниками, то В. Г. Царёв в «Футболе» от 9 апреля назвал игру Стрельцова в первом тайме «пассивной», отметив, что во втором он «несколько активизировался». Очень может быть. Тот чемпионат для Эдуарда получился не самым результативным и удачным. Проведёт он чуть более половины встреч. Забьёт шесть мячей. Хотя, безусловно, будут среди них и суперголы. Однако основное внимание будет уделено выступлениям за сборную: ей же в плей-офф чемпионата Европы нужно было пробиваться. И товарищеских встреч провели наши множество. А при возвращении на родину возникали трудности с реакклиматизацией, адаптацией. Не забудем про усталость и травмы. Поэтому в отечественном первенстве не всё удачно выходило. Тут ещё, безусловно, добавятся и внутрикомандные сложности: что говорить, если ещё в апреле корреспонденты рассказывали, выразимся деликатно, о нарушении режима Владимиром Щербаковым? И это на старте чемпионата! Чего же дальше-то ожидать?

В общем, блеснул Стрельцов в чемпионате первый раз 23 апреля: мастерским пасом на Воронина, проведшим после этой передачи победный гол «Локомотиву» (итог 2:0).

А первого гола пришлось ждать до 2 мая, игры со «Спартаком». В тот день, так уж получилось, и состоялся прощальный матч Валентина Иванова. Точнее, отыграл он одну минуту, успев сделать при этом умный, фирменный, «ивановский» пас. Затем под аплодисменты зрителей (они, по горьким воспоминаниям Валентина Козьмича, впервые за полтора года были к нему доброжелательны, а то ведь, стыдно сказать, всякую дрянь с трибун скандировали) на плечах Валерия Воронина (Стрельцов слева шёл и старого друга надёжно за коленку придерживал) покинул газон навсегда. Нелишне, кстати, напомнить, что на поле Иванов и Стрельцов вышли под одним номером — восьмым. А потом одна «восьмёрка» ушла. Ничего, зато вторая пока осталась.

Долгожданный гол Стрельцова отлично описал А. Т. Вартанян: «Получив мяч в центральном круге, без двух месяцев тридцатилетний форвард рванул, как в молодые годы, пронёсся в одиночестве, искусно по ходу движения преодолев многочисленные преграды, к цели. Оставшись с глазу на глаз с Маслаченко, легко его переиграл. Гол, я так думаю, посвятил Иванову: не тужи, Валя, придётся в одиночку решать эпизоды. Валя и тысячи торпедовских болельщиков остались довольны — 3:1».

Таков итоговый счёт. А Стрельцов забил второй гол. После которого «красно-белым» действительно стало невмоготу. Да и не в результате суть: все знают, что «Спартак» заслуженно тогда проиграл, ибо плохо смотрелся на тот момент.

О последней игре Валентина Козьмича ещё есть что сказать. Двенадцатилетний мальчик, смотревший матч и ни о чём не подозревавший, спросил старших: «С чего это Иванов уходит?» Ему объяснили: совсем уходит. Закончил. Ребёнок подумал и выдал: «Не хочу, чтобы он уходил».

Понятное дело. Кто ж хотел, кроме тех, кого и упоминать-то лишний раз не надо: много чести. При этом символика двух «восьмёрок» говорит сама за себя. В принципе, восьмой — номер прежде всего Валентина Козьмича (хотя он весьма убедительно доказывал, что являлся не инсайдом, а вторым нападающим). Однако и Стрельцов на полусредней позиции выступал неоднократно. Но выход с этими восьмёрками имел и куда больший и глубокий смысл.

Ведь после исчезновения той пары в Союзе не будет более подобного игроцкого взаимопроникновения на футбольном поле. Несомненно, любители футбола ещё насладятся совместной работой Стрельцова и позднее перешедшего к автозаводцам Михаила Гершковича — и всё-таки связка Эдуарда и Валентина, понимавших друг друга на иррациональном, недоступном, строго говоря, для понимания уровне, останется в истории великой игры навсегда.

14 мая в «Футболе» В. И. Дубинин высказался об автозаводской атаке так: «Незыблема в торпедовском трио позиция лишь одного Стрельцова. Может хорошим партнёром ему стать Щербаков, а третьего пока нет». Не стал всё-таки Владимир Александрович Щербаков, по отчасти изложенной выше причине, достойным партнёром для Эдуарда Анатольевича. Очень жаль.

Надо признать, что и в сборной, кому-то показалось, Стрельцов останется одиноким и непонятым. 28 мая СССР принял впервые не в Москве (это подчёркивалось часто), а в Ленинграде, на стадионе имени С. М. Кирова, мексиканскую сборную. Безусловно, гости не представляли из себя коллектив такого класса, как, например, на чемпионате мира-2014. При этом никто, думаю, спорить не будет: команда той страны всегда выглядела техничной, легконогой и в лучшие моменты неповторимо артистичной. А тут ещё хозяева вначале повели себя чересчур «гостеприимно». Мексиканцы, к неудовольствию 100 тысяч настроенных на праздник ленинградцев, минут пятнадцать или даже двадцать бесконтрольно таскали мяч — без ударов, правда, по воротам противника.

Только постепенно наши взяли инициативу — и не отдавали её до конца противостояния. Приведём свидетельство Л. И. Филатова: «Потом роли незаметно переменились. Наши прибавили скорость, и сразу у нападающих появились хорошие шансы. Вот Бышовец вывел Стрельцова один на один с вратарём. Нападающий, видимо, хотел обмануть Кальдерона, но тот угадал и бросился куда нужно» («Советский спорт» от 30 мая). Чаще, правда, на ударную позицию кого-либо выводил как раз Стрельцов, однако удивляться исходу данного эпизода не надо: игра складывалась непросто. Заслуженный тренер РСФСР Н. М. Люкшинов разобрал матч в «Футболе», как говорится, «по косточкам»: «Слабее обычного выглядели Сабо и Медвидь, не проявлял достаточной активности быстрый и обычно острый в атаке Численко, не всегда чётко взаимодействовал с партнёрами Бышовец. Хотя и он проявил в этом матче высокое мастерство в дриблинге и индивидуальном обыгрыше противника». Далее прошу особого внимания: «И только Стрельцов, особенно во второй половине, продемонстрировал игру, я бы сказал, самого высокого класса». Что документально подтверждает Л. И. Филатов в упомянутом отчёте от 30 мая, рассказывая о втором голе (первый провёл Игорь Численко после превосходного сольного прохода):

«Параллельно двое нападающих бегут на ворота. У одного мяч, перед ним два защитника. Возможно несколько решений. Стрельцов, бежавший с мячом, принимает самое верное: он как можно дольше маскирует свои намерения, и невольно мексиканцы сдвигаются в его сторону. И только тогда он делает пас вправо и вперёд на выход Бышовцу. Удар точен — 2:0».

По счёту получилась весьма убедительная победа. Однако не стоит забывать: то был год отборочных игр — и к европейскому турниру, и к Олимпиаде 1968 года в Мехико. Подобревшая на время ФИФА разрешила использовать в футбольных олимпийских баталиях игроков, задействованных ранее на чемпионатах мира. То есть соцстраны получили возможность выставить фактически национальные сборные. Отдельные олимпийские команды в 67-м году формировать не было необходимости. В результате футболистам биться пришлось на два — причём ответственнейших — фронта.

Разумеется, к столь серьёзным схваткам и готовиться нужно было качественно. Советские начальники сделали, как и в прошлом году, ставку на значительное количество товарищеских встреч с самыми разными противниками.

Причём мастерство и авторитет оппонентов не должны были подвергаться ни малейшему сомнению.

Сборная Франции котировалась в футбольном мире значительно выше мексиканцев — всё-таки бронзовый призёр чемпионата мира-58. И руководил ею тот самый Жюст Фонтен.

Однако к 1967 году французов уважали скорее за прошлые заслуги. Славное поколение Копа, Пьянтони, тяжелопроходимого Жонке, того же Фонтена тихо сошло, а сменщики оказались не столь даровиты. И вот печальный итог: первенство мира 66-го команда провалила полностью, сделав на групповом этапе ничью с теми же мексиканцами и уступив Уругваю и Англии. Последнее место среди четырёх сборных, позади, между прочим, Мексики! Да и в 1967 году французы успели проиграть 1:2 румынам дома, а уже после игры с Советским Союзом вышел унизительный разгром от западных немцев — 1:5.

Так что — не стоило в Париж ехать? Нет, конечно же, стоило! Хотя бы из-за публики, которая всегда отличалась редкой требовательностью, завидной компетентностью, неизменной объективностью и исключительной доброжелательностью. Особенно к советским спортсменам. И Стрельцова те зрители точно не забыли. Десять лет для болельщика — не критично. И несложно представить обычного «среднего» француза, который читает газету с предполагаемым советским составом и понимает вдруг: да это же тот самый «русский танк», что «Реймсу» с «Олимпиком» забивал. И как!

Одним словом, бурный зрительский приём советской сборной был обеспечен. Кроме того, не забудем и про французскую прессу. Тамошние первоклассные журналисты были способны анализировать и размышлять профессионально и глубоко.

Плюсов от поездки, как мы убедились, вышло немало. И время перейти непосредственно к тому увлекательному матчу. Для начала обратимся к печатным изданиям. Еженедельник «Футбол» с удовольствием цитировал обозревателей из лагеря хозяев поля. Франсис Ле Гульвен: «Начало было многообещающим. Сборная Франции к перерыву вела 2:1, и можно было ожидать, что советским футболистам вновь не суждено победить». Жак Ферран: «Энтузиазм, вдохновение — вот что увидели зрители. Для французов это было необычное зрелище: сборная до сих пор не баловала их красивым футболом. Всегда создавалось впечатление, что наши принимают старт на 800 метров, в то время как их соперники собираются бежать 5000. Навязанный “трёхцветными” ритм поставил сначала в тупик советских футболистов. Не успели они оглянуться, как на табло появилась цифра “один”. Неужели радость долгожданной победы, да ещё над таким первоклассным соперником?»

А теперь взгляд А. Т. Вартаняна на происходившее в первом тайме: «Наши отбиваются, выручает Шестернёв. Яшин берёт мяч повышенной сложности от Делоффа, Ги бьёт чуть выше перекладины. А Гонде попадает. Шла 12-я минута. Французы, распалённые быстрым успехом и трибунами, продолжают прессовать. Вновь Яшин в великолепном броске нейтрализует бомбу Делоффа, а Ги опять мажет. Телезрителям могло показаться, что оператор увлёкся повторами, но, когда Гонде не сумел исполнить на бис эпизод с первым голом, стало понятно — оператор не отвлекается.

Ближе к концу тайма ребята стали просыпаться». Жак Ферран это очень хорошо почувствовал: «Нас настораживало, с какой лёгкостью просачивались через наши оборонительные рубежи работавшие на пару Стрельцов и Численко, как синхронно они играют “в стенку”. А никому не известный Бышовец с его каскадом технических приёмов, выполняемых на большой скорости и с виртуозным совершенством!» Потом следует очень важное наблюдение: «Стрельцов то и дело, подобно дровосеку, прорубал себе широкие просеки на подступах к штрафной». Это точно. Когда речь пойдёт о видео, те слова неизбежно припомнятся. Пока же о голах. Назначенный за фол против Бышовца штрафной исполнил Сабо, а завершил эпизод Численко. Так бы и закончили, но Симону на 45-й минуте удался отличный удар в «девятку». Ив Монтерон: «Мяч под грустным взглядом Яшина затрепетал в сетке». «Выстрел» и вправду получился, возможно, неберущимся.

Второй тайм французы описывали кратко. Потому что сразу после перерыва Бышовец сравнял счёт. А дальше доминировали гости. Жак Ферран не скрывал печали: «И вот защитники стали непростительно ошибаться. И начались тяжкие испытания. Отчаяние, страх, растерянность охватили наших. У советских футболистов, напротив, появились спокойная уверенность в силах, чувство превосходства, твёрдость и непоколебимость в поступках. Наши суетились, пытались что-то сделать и вдруг разлетались, как стайка испуганных воробьёв. Советские футболисты забили ещё два мяча». И победили на чужом поле 4:2.

Как видим, удалось с помощью французов и А. Т. Вартаняна восстановить общую картину игры. Но получился красочный, широкий, — однако «вид сверху». Мне думается, не помешают и некие «крупные планы». Которые возможны лишь при просмотре видеотрансляции. Слава богу, она сохранилась полностью.

Нет, никаких особых разночтений с впечатлениями уважаемых экспертов, конечно, не будет. Однако роль Стрельцова при внимательном рассмотрении оказывается серьёзнее и значимее. Он, на мой взгляд, старательно и самоотверженно осваивает место диспетчера рядом с «горячей точкой» непосредственно вблизи штрафной. Это место раньше занимал В. Иванов. Причём центрфорвардом торпедовец остаётся образцовым и готов всегда угрожать воротам, если нужно. Просто теперь у него дополнительные функции появились. Деятельность его на поле приобрела заметное многообразие. Прессинг как общий командный приём? Пожалуйста. Надо рвануть на перехват? Легко. Подкат применить (негрубо, чисто по правилам)? Тоже не проблема. И сам он часто летел открываться: вдруг отдадут на выход? С этим как раз не очень здорово выходило. Что делать: и Бышовец, и Численко, и Малофеев никогда не относились к прирождённым дирижёрам на поле. А сыгрываться-то надо.

Перейду к конкретным примерам. Вот после упомянутого сейва Яшина на 7-й минуте Стрельцов слева пытается настичь мяч у боковой линии. Не получается. И правый край хозяев весьма лихо промчался и простреливает. Но винить центра нападения вряд ли стоит. Если б сладилось, то атака намечалась отменная. А риск в таких случаях необходим. И тут же Шестернёв бросает Эдуарда вперёд приличной передачей. Офсайд, к сожалению. Однако не «тупой», безнадёжный — «рабочий», с перспективой. Точно: ещё минуту спустя Стрельцов образцово, «в стеночку», выводит на хорошую позицию Численко, и тот успевает пробить. Голкипер на месте.

Как нетрудно убедиться, образ «дровосека», введённый французами, вполне уместен. Новое тому подтверждение: на 29-й минуте следует отличный пас, сотворённый Мёдвидем, и Эдуард выскакивает почти с глазу на глаз с вратарём Эоном. Почти — потому что отставшая защита его всё-таки преследует. Мужественный голкипер бросается в ноги, нападающий бьёт, мяч, задев руки воротчика, летит под штангу... Бог мой, как же успевает на выручку защитник Кардье, в отличие от чуть опоздавшего Бышовца — и всего лишь угловой. Вскоре же изумительный проход Анатолия Фёдоровича завершается неловким ударом мимо цели. Между тем слева открывался уже Стрельцов. Причём (события и впрямь развивались так стремительно) в следующем эпизоде Эдуард показал молодому партнёру, как надо было играть, наградив того изумительным пасом на выход. Позиция выглядит превосходной, французы подталкивают советского форварда в спину, но он не падает, а судья не реагирует, и хозяева отделываются лёгким испугом. Хотя на 35-й минуте и состоится гол Численко после свободного удара из пределов штрафной.

Некоторое время усилия Стрельцова не встречают понимания со стороны товарищей. И не исключено, что у хозяев мелькнула мысль о том, что «дровосек» подустал. Если так, то французы ошиблись. Ближе к концу тайма Эдуард Анатольевич вдруг молодо, как десять с гаком лет назад в Ганновере, уходит по центру от противников и зряче, легко перебрасывает мяч через выдвинувшегося Эона. К нашему несчастью — через ворота тоже.

Тем не менее на перерыв команды уходят со счётом 2:1 в пользу хозяев. Но уже начало второй половины показывает тщетность французских надежд на благоприятный исход встречи. На 47-й минуте Стрельцов отбирает мяч на левом краю у защитника Пьюми и споро, заставляя соперников считать вероятные варианты, движется по флангу. Находит Бышовца, обыгрывается с ним и, продолжая движение, простреливает в штрафную. На первый взгляд не очень точно, но третий номер Кардье, спасший команду в первой половине, нервно и неосмотрительно выбивает мяч прямо на набегавшего Бышовца. 2:2.

Перевес действительно переходит к гостям. И, что характерно, Стрельцов явно находит общий язык с партнёрами. Ведь и превосходный гол Численко, который проводил лучший сезон в карьере, состоится после «стенки» с торпедовцем. Да, затем динамовец блестяще решает эпизод сам, однако обыгрыш с Эдуардом имел место.

А в середине тайма обращает на себя внимание символичный, как мне кажется, момент: индивидуалист Бышовец изящно оставляет мяч перед штрафной Стрельцову. Удар — немного выше. Затем и полузащитник Сабо дважды награждает центра нападения толковыми передачами. Соперник держится — но обороняться всё труднее и труднее. Ну а потом: где тонко, там и рвётся. Защитник Соснихин за десять минут до конца отбирает мяч на своей половине и внешне наобум — на деле точно, со смыслом — сильно бьёт вперёд. И Стрельцов совершает который уже рывок, убегает от измученных оппонентов, бьёт, вратарь парирует, и мяч от плеча Эдуарда залетает в сетку. Повезло? Нет, дело не в везении.

Стрельцов со товарищи 3 июня представили из себя превосходную атакующую линию. Мирового, без сомнения, уровня. И формировалась та линия именно во время игры. Ведь никакой тренер не сумеет до конца смоделировать абсолютно все ситуации, возникающие на поле. Лишь в боевых условиях игроки учатся чувствовать друг друга. В таких случаях лидер в нападении очень нужен — чтобы собрать «войско» воедино и повести за собой. Я думаю, что подробный анализ той встречи делает ясным, кто стал таким вожаком. Причём, повторю, Эдуард Анатольевич объяснялся, по обыкновению, языком футбола, он и капитаном-то команды не был. Так что никаких долгих речей от него никто не слышал. И уж точно: лавры наставника его вообще не интересовали, а роль М. И. Якушина невозможно умалить, ежели кто того и пожелал бы.

В итоге французов обыграли с разницей едва мяча. На их поле. Как и чемпионы мира англичане на своём «Уэмбли».

Однако хватит воспоминаний. В 67-м СССР ожидал первый соперник по отборочной группе чемпионата Европы. И опять неудобный — Австрия. Собственно говоря, как многим казалось, славные времена той команды давно миновали. Действительно: «венские кружева» — это, на минуточку, 30-е годы! Третье место на первенстве мира 1954 года — тоже больше десяти лет назад. У нас с удовольствием вспоминали победу на следующем чемпионате планеты — 2:0. Некоторые считали, что победили легко. Хотя Яшин тогда взял пенальти и много чего ещё отразил.

Бесспорно, к началу группового турнира противник находился не в идеальном состоянии. На английское первенство 66-го отобраться не удалось. А победа в сентябре того же года над поднимавшими голову голландцами (2:1) обесценилась крупным октябрьским поражением от Швеции (1:4). Что до непосредственно 1967 года, то наш соперник успел тогда провести всего одну игру — 25 мая дома с Англией. И уступил в борьбе 0:1.

Противник действительно был неудобный. Бог знает, почему, но наши австрийцам чаще проигрывали, нежели у них выигрывали. Причём на тот период положительная статистика имелась против Германии и Италии! Русские в таких случаях говорят со вздохом: судьба! Безусловно, столь весомый фактор со счёта сбрасывать нельзя. Но выходить-то из группы в четвертьфинал надо? Поэтому про суеверия у нас старались не вспоминать. Хотя матч вышел опять, что называется, не для слабонервных. О чём исчерпывающе и написал А. П. Старостин в «Футболе»: «Матч был очень драматическим. Как в хорошей пьесе, события в нём развивались по неписаным законам драматургии с неожиданными поворотами действия, с крутыми поворотами в судьбе действующих лиц». Что, подчёркивал автор еженедельника, для предыдущих встреч тех же команд вовсе не типично. Раньше наблюдались «скученность чуть не на трети поля», «толкучка» и «теснота». А теперь — 4:3. Голевое пиршество. Только Андрей Петрович совершенно справедливо такой феерии не рад: «Защита пропустила три гола... Я думаю, что Яшин, Шестернёв, Воронин и Сабо перестали уважительно относиться к нашему мнению, если бы мы поздравили их с блистательной игрой в этом матче. Не нашли лучшей своей игры также Хурцилава, Ленёв и Афонин». Замечу: человек говорит о выступлении близких ему людей. Говорит правду, но так, что обидеться нельзя. Ну а что с атакой? «Квартет нападающих: И. Численко, Э. Стрельцов, А. Бышовец и Э. Малофеев — забил четыре гола. Это больше, чем за все предыдущие встречи с Австрией. Обнадёживающий успех!» Теперь-то можно двигаться «по накатанной»: блеснули, разнесли в пух и прах, молодцы и красавцы? Так нет же: «...неправильно делить успех первого выступления команды между нападением и зашитой. Другое дело, что кто-то играл лучше, к примеру, Стрельцов и Бышовец, кто-то на этот раз выглядел менее убедительно». И вывод, несложный, однако верный и полезный: «Но, в общем, победа всегда достояние коллектива так же, как поражение — неудача команды».

Мудрый человек помогал работе по созданию новой сборной. Почему «новой»? Потому что со Стрельцовым. Конечно, Эдуард Анатольевич — игрок сугубо командный. Однако — художник. А таким людям свойственно заигрываться; всё им мерещатся рядом такие же, как они: мол, отдам неожиданно и нестандартно, а партнёр поймёт, как же иначе? Это же сборная. Но тот же А. П. Старостин писал в 66-м, если помните, что второго Стрельцова у нас нет. Значит, как правильно рассудил М. И. Якушин, нужно наладить коллективное и эффективное взаимодействие на поле с Эдуардом. Чтобы его понимали.

Если же брать поединок с Австрией, который прошёл 11 июня в «Лужниках», то стрельцовская активность обозначилась уже на 3-й минуте — при попытке перехвата. Тогда мяч для Бышовца добыть не удалось, однако через небольшое время комбинация Бышовец — Стрельцов — Бышовец привела по сути к выходу киевлянина один на один. Жаль, что арбитр зафиксировал офсайд у Малофеева.

При этом Стрельцов в дебюте встречи постоянно пробовал бить сам: не на силу — на точность. Хотя голкипер Роман Пихлер ощущал и плотность попаданий — например, на 12-й минуте. При этом и гости не дремали. Советские хавбеки слишком часто проваливали зону перед штрафной. Австрийцы же действовали на пределе возможностей. А ошибались, лишь когда к тому принуждали.

На 25-й минуте Малофеев разогнал на фланге Бышовца. Тот ворвался в штрафную, классно прострелил. Пихлер в падении мяч выбил. Но отскок пошёл прямо на Малофеева, а Стрельцов (не нарочно) столкнулся с вратарём. Удар у минского динамовца получился сочный и яркий. 1:0. Советское наступление не затихало. Через три минуты Бышовец здорово прошёл уже справа, Малофеев немного промешкал с ударом в штрафной, Стрельцов пробил с отскока. Пихлер опять на высоте. Однако второй гол, объективно говоря, назревал. Правда, никто не думал, что он получится таким изысканным. На 33-й минуте Стрельцов с гигантским трудом (это можно разглядеть при просмотре трансляции) выдрался из австрийских клещей и отпасовал направо Воронину. Валерий прошёл и прострелил... Гол Бышовца ударом через себя можно смотреть бесконечно. Мастерство потрясающее. Но не забудем и про образцовое взаимодействие в атаке, которое явно начало налаживаться.

Чего никак нельзя сказать о защитных построениях. Умный и техничный Хоф почти тут же отквитал один мяч после углового: хозяева позволили и принять мяч, и обработать его, и расстрелять в упор Яшина.

Нападение вновь взялось за дело и сразу восстановило разницу в счёте. После перехвата в середине поля Бышовец вывел Стрельцова, считай, один на один. (Вновь подчеркну энергичное продвижение тогда совсем молодого Анатолия Фёдоровича к коллективному взаимодействию: без творческого влияния Эдуарда Анатольевича тут вряд ли обошлось). Удар вышел чёткий, наверняка, но — надо же — штанга! Однако такая мастерская атака не могла не завершиться взятием ворот. Численко добежал, пробил, рикошет от защитника Вартуша — 3:1.

Начало второго тайма заставило вспомнить о знаменитой пятке Стрельцова. На сей раз всё как-то буднично получилось. Малофеев отдал в центр, последовали мгновенная обработка и пас пяткой на выход: голевой момент. Мне кажется, что Эдуард Васильевич не до конца и не мгновенно поверил тёзке. Оттого и стартовал с некоторым опозданием. Затем, правда, разогнался. Увы, даже чересчур. Мяч в штрафной далековато отпустил. А так — новый, после бышовецкого, намечался шедевр. Что ж, не забиваешь ты — забивают тебе. Австрийский гол в подтверждение той избитой истины и случился. Зибер справа отправил мяч в центр нашей штрафной — и Вольны опередил и центральных защитников, и вратаря, который до последнего надеялся на своих коллег по обороне.

Хозяева, как и в первом тайме, атаковали весьма грамотно (и здесь, на мой взгляд, корни некоторой вальяжности). Тут же и забили. Комбинация получилась блестящая. Численко отдал Стрельцову прямо перед штрафной противника. Тот не в касание, однако с неповторимым шармом, «шведкой» бросил мяч на выход Игорю. Дальше — чистый гол. Что австрийцы принялись руками размахивать — понятно. Кому охота проигрывать. Но как шведский боковой арбитр купился на бездарную жестикуляцию — необъяснимо. Не засчитали.

Вскоре Стрельцов, в свою очередь, обыгрался с Численко, выскочил справа и чуть не поразил дальний угол.

А на 69-й минуте гости счёт сравняли. Зибер выстрелил метров с двадцати — и попал. Это единственный из трёх мячей, который Яшин в другой раз точно отразил бы.

Сборная СССР ответила молниеносно: Стрельцов после навеса справа безупречно пробил. Судья решил, что рукой. Опять гол отменили. Хотя на повторе видно: мяч угодил в предплечье.

Ладно, ничего страшного? Это сейчас легко рассуждать. А каково Якушину тогда было — лучше не представлять. Игра-то отборочного цикла.

Сознанием чего и прониклась, наконец, вся советская команда. Опомнились, взяли себя в руки. И более высокий класс хозяев стал ощущаться всё явственнее и с каждой секундой.

Наконец, за десять минут до финального свистка Бышовец прорвался справа и безукоризненно навесил в штрафную. Стрельцов чуть выпрыгнул и чистенько, головой пробил мимо Пихлера. Вратарь, проводивший последний матч за родную сборную, в четвёртом пропущенном голе не виноват. Да и во всех остальных — тоже.

Следующий матч сборной значится как неофициальный. И правильно. Нет страны под названием «Скандинавия». А как раз так именовался соперник. По-хорошему-то, безусловно, 20 июня против Советского Союза должна была выйти сборная Финляндии: отмечалось шестидесятилетие тамошнего Футбольного союза. Но спортивные руководители Страны Суоми всегда были людьми толковыми и практичными: они, между прочим, в начале века создав организацию, уже через год стали членами ФИФА. Что характерно, раньше России, в состав которой Финляндия тогда входила.

Вот и теперь была собрана сборная Скандинавии, в которой к пяти финнам добавились по два шведа, норвежца и датчанина. То есть и усилились наши северные соседи — и одновременно собственных карт не раскрыли, потому как в одну отборочную группу с СССР попали.

Встреча получилась товарищеской по сути и духу. 2:2 — без чудес со стороны явно более сильных советских игроков. Стрельцова кто-то из финских газетчиков назвал «медлительным». Не исключено: матч ничего не решал, обстановка дружеская, все остались довольны. В таких случаях Эдуард Анатольевич из кожи вон не лез. Вот когда на кону стоит судьба команды и без него не обойтись — тогда другое дело.

16 июля Советский Союз принимал греков в рамках отбора на первенство Европы. Игра состоялась в Тбилиси. Почему? Скажем спасибо, что вообще состоялась. У греков произошёл военный переворот, чем-то напоминающий приход к власти Пиночета в Чили через семь лет. Правда, Пиночет к 73-му году являлся генералом, а греки в 67-м — полковниками. Но поскольку их было трое (один, кстати, — генерал таки) — для СССР они стали «хунтой». А с «хунтой», как положено, — никаких контактов. Можно представить, каких усилий стоило уговорить отечественных «ястребов», пусть и несложными аргументами: и штраф нужно будет платить за срыв игры, и чемпионата Европы лишимся, и — всего серьёзнее — из международной федерации могут «попросить». Поэтому принять гостей решили в столице Грузии, матч по телевидению не транслировать, прессе же — ограничиться краткими сводками.

Оттого, мне думается, советские футболисты (Стрельцов в том числе) откровенно провалили первый тайм. Уж очень давила ответственность. Учитывая, что Эдуард и в сборную-то только-только вернулся, а не победить было нельзя, — брак при передачах (и от Стрельцова, и ему адресованных) смотрелся вполне объяснимо. Ко всему прочему, держали центрфорварда вновь двое защитников — Белис и Луканидис, которые чуть упустив подопечного, сразу же беззастенчиво лупили ему по ногам.

Все эти подробности А. Т. Вартанян отыскал в грузинской прессе. Центральная печать ограничилась краткими сообщениями о забитых голах. Они, все четыре, состоялись во втором тайме. Несложно предположить: в перерыве старший тренер нашёл нужные слова. Так или иначе, а после отдыха хозяева гостей без всякого сожаления форменно растерзали. Начал Банишевский на 49-й минуте сольным проходом, продолжил на 71-й Сабо с пенальти, через шесть минут опять же Банишевский прекрасно завершил отличный проход Бышовца. А под занавес Стрельцов, вдохновлённый и раскрепощённый, резво пробежал по левому флангу, прыжком ушёл от подножки Полихрониу, срезал угол, выманил голкипера и аккуратно передал мяч Численко на пустые ворота.

Ну а тут подоспела обещанная олимпийская квалификация. Выше уже сообщалось, что ФИФА никак не могла определить, кто в футболе может считаться олимпийцем, а кто — нет. Социалистические государства упёрлись: у нас выступают любители — и точка. Единый строй, как обычно, прорвала Югославия, объявившая футбол профессиональным видом спорта.

Но и в международной федерации не простаки сидели. Стали сводить соцстраны в олимпийском режиме — навылет. И наша сборная вышла на поляков. Два поединка старых соперников решали, кому выступать против первой, опять же, сборной Чехословакии.

Маленькое пояснение: так называемые олимпийские команды соцстран комплектовались мастерами из тех же элитных клубов. Но состав всё равно выходил не самым звёздным. Причём не у одного СССР. Вот что сообщил старший польский тренер Михаил Матиас, комментируя простодушное решение ФИФА: «Ну, теперь наша защита в порядке». Имелось в виду возвращение в оборону Гмоха и Ослизло.

Конечно, это не очень соответствовало олимпийским идеалам. Государственные хитрости, чиновничьи радости... Но нельзя не сказать: Польша и Советский Союз находились в равных условиях и получили возможность использовать абсолютно всех сильнейших футболистов. Что значило: любителей футбола ожидало противостояние, ко всему прочему, двух незаурядных центрфорвардов — Любаньского и Стрельцова.

Хотя есть информация, что Влодзимежа Любаньского называли «польским Стрельцовым». Парню тогда исполнилось лишь 20 лет. Техничный, с ударом, голова работает. Ещё и настырный очень — прямо как наш фрезерец десять лет тому назад. И судьба-то у Влодзимежа сходная. Нет, срок, слава богу, не отбывал. Зато сломают его (Эдуарду Анатольевичу также не удастся избежать той печальной участи) перед отбором на первенство мира-74 в поединке с англичанами. Поверим, что случайно. Любаньский — вполне по-стрельцовски — это утверждал. В итоге талантливейший форвард на два года оставит футбол. А поляки на том немецком чемпионате обыграют самих бразильцев. И хозяевам, Западной Германии, уступят на мерзком, болотистом поле 0:1. Без Влодзимежа. Как и СССР в 66-м, имея перед собой того же противника, — без Эдуарда.

Первая встреча состоялась во Вроцлаве. По свидетельству очевидцев, перевес поначалу был у наших соперников. «В первые десять минут, — писал «Футбол», — польская сборная, овладев центром поля, повела методичное наступление. Советские полузащитники Воронин и Сабо в эти минуты, да и большую часть первого тайма, вынуждены были в итоге весьма активных действий польских нападающих вести в основном разрушительную работу».

Хотя и советские комбинации в дебюте встречи почти проходили (особенно при участии Стрельцова), поляки, и правда, вначале смотрелись поубедительнее: «На 15-й минуте Пшеничников (он заменил Яшина, отыгравшего последний поединок за сборную против греков. — В. Г.) хорошо выбил мяч из-под ног Любаньского на угловой, затем отразил штрафной, пробитый Либердой, взял мяч от Ковальского и, наконец, на исходе тайма отлично выбил из верхнего угла мяч, направленный туда головой тем же Любаньским с остроумной подачи Шолтысика».

А как же Стрельцов? Ведь и вторая половина вроде как напомнила стартовые минуты матча: Пшеничников опять отразил удар Любаньского. Но вот Эдуард превосходно выводит на выгодную позицию Банишевского — а тот не забивает. Зато вскоре свой мяч проводит Численко. Так, как, может, он один и умел: после стремительного сольного прохода (Бышовец со Стрельцовым, понятно, растаскивали польскую оборону) следует неотразимый удар. 1:0.

Потом хозяева задёргались. Имея территориальное преимущество, ничего конкретного не добились. «А вот советская команда, — завершал отчёт еженедельник «Футбол», — за шесть минут до конца едва не забила второй гол, когда с подачи Стрельцова Банишевский вновь вышел один на один с вратарём, пробил очень сильно, Корнек не смог удержать мяч, но сумел настигнуть его вторым прыжком на линии ворот».

Что ж, заслуженная победа СССР. А Любаньский и Стрельцов? По-моему, ничья. Боевая.

...Искренне хочется попросить прощения за то, что так долго не упоминался отечественный чемпионат. Так, прямо сказать, и торпедовцы не блистали. Автозаводским болельщикам образца 67-го хочется посочувствовать: действительно, выберешься на игру любимого коллектива, а выхолощенные частыми выступлениями за сборную Стрельцов и Воронин — совсем не те. Только не надо упрекать в равнодушии человека, бившегося фактически на четырёх важнейших фронтах (скоро же и еврокубки подоспеют!). В частности, нам так хотелось на Олимпиаду, куда с 56-го вовсе не попадали!

Ответный матч с поляками в Москве 4 августа советская команда начала столь же уверенно, как и с Венгрией на чемпионате мира-66. Всего 3-я минута — а Численко с подачи Сабо после свободного удара уже забил. Но гости, поставленные в тяжелейшее положение, не собирались сдаваться. Овладели мячом, поддавили, поддушили — и хозяевам пришлось непросто.

Однако у Советского Союза имелся «новый старый козырь»: «Тактически продуманный и полезный ход предпринял Стрельцов, которого опекал Гмох. Стремясь лишить Ослизло возможности страховать своих партнёров, Стрельцов сам настойчиво искал соседства с ним, — рассуждал в «Футболе» С. С. Сальников, — и в конце концов вынудил Гмоха взять на себя не предусмотренную планом роль свободного защитника, роль, уготованную Ослизло». Борьба с катеначчо? Бесспорно. Но Сальников разъясняет более-менее доступно — и на бумаге. Если бы кто спросил тогда Эдуарда о его маневрировании, то он либо буркнул некую невнятицу, либо показал руками, либо начал так быстро и страстно говорить, что и Сальников не успел бы записать.

В любом случае — перед нами находки нападающего. Настолько глубокие, что и М. И. Якушин до такой конкретики не доходил. А между тем С. С. Сальников перешёл к предметной базе: «Так, на 29-й минуте Стрельцов красивым резаным пасом по диагонали через полполя бросил в прорыв Банишевского. Гмох неудачно сыграл на перехвате, и Банишевский, обойдя Ковальского, примерно с угла штрафной площади сильно пробил в дальний нижний угол — мяч, едва не коснувшись стойки ворот, вышел из игры».

А. Т. Вартанян потом не раз посетует на низкую продуктивность Банишевского. Особенно часто почему-то после идеальных стрельцовских передач бакинец оставлял счёт прежним. Хотя гол на 59-й минуте Анатолий провёл отменный — головой после расчётливого паса защитника Хурцилавы. Всё? Нет, конечно! Впереди ещё полчаса игры. Про Любаньского не забыли? «Польские футболисты, — продолжал С. С. Сальников, — доказали, что не только умеют быстро и технично играть, но и обладают бойцовским характером». На 64-й минуте гости заработали пенальти, и Любаньский его безупречно реализовал. И началось. В почти безнадёжной ситуации поляки ринулись в бой. «...Стержнем атак, главной надеждой польской команды был Любаньский, — констатировал Сальников. — Техничный, агрессивный, постоянно заряженный на удар — он основная забота нашей сборной». И всё-таки чуда гостям совершить не удалось: наши удержали преимущество. Что до дуэли Любаньского со Стрельцовым, то я бы не стал выявлять победителя. Да, гол Влодзимеж забил — но сил и на того и на другого защитники обеих сборных потратили примерно поровну.

Самое время опять вернуться к «Торпедо». В начале октября автозаводцы должны были принять старт в Кубке обладателей кубков. Между тем ситуация в команде выглядела весьма тревожной. Коллектив лихорадило. Ни о какой стабильности говорить не приходилось. И ссылаться на занятость в сборной Стрельцова, Воронина и Кавазашвили уже не представлялось возможным. Ясно же: причина неурядиц глубже. К тому же здоровый, ничем не занятый Валерий Воронин не явился на календарный матч с «Нефтяником»; на поле не вышел и не до конца оправившийся от травмы Владимир Бреднев. Скандал получился большой. Воронина заставили покаяться. Конфликт со скрипом уладили.

Но ведь футболист, включённый незадолго до этого в сборную мира, — вовсе не юнец. Столь серьёзный проступок, как неявка на игру, чем-то же был вызван? Конечно. Воронин окончательно утерял контакт со старшим тренером Н. П. Морозовым. И, надо признать, значительная часть торпедовцев готова была в дальнейшем противостоянии последовать за игроком, а не за наставником. Войти сегодня в сложившиеся обстоятельства не получится, да и не нужно. Хотя бы потому, что Стрельцов, например, той истории внимания не уделил (в отличие, скажем, от драматического 56-го года, проведённого под руководством К. И. Бескова), предпочитая борьбу на футбольном поле, а не за его пределами. Единственное, что в данном случае припоминается: пасторальная картина, нарисованная Николаем Петровичем перед самым началом чемпионата. Там и про большую предсезонную работу говорилось, и про опору на авторитетных мастеров — среди которых, естественно, упоминался и В. Воронин. А. Т. Вартанян прокомментировал рассказ о зимне-весенней подготовке к сезону кратко и едко: «Мы пахали...» В том смысле, что основы-то успел заложить как раз В. С. Марьенко, которого сняли волевым (и, я считаю, несправедливым) решением. А новый старший тренер (пусть Н. П. Морозов ранее и трудился в «Торпедо») «спустился на парашюте» из сборной, откуда его тоже весьма загадочно, присвоив заслуженного тренера СССР, убрали. И изначально выходило, что автозаводская команда 1967 года не создавалась, не воспитывалась, не растилась Николаем Петровичем. Она была детищем В. С. Марьенко. Что сознавали все — футболисты в первую очередь. Что же до рассказа о зрелых мастерах, которые были готовы всемерно помогать тренеру, то перед нами явная попытка выдать желаемое за действительное. И этакая рекламная акция пятидесятилетней давности. Ибо тот же Воронин в той же сборной резко не соглашался с Н. П. Морозовым, который стремился ограничить его деятельность собственной половиной поля и персональной опекой очередного лидера противника.

Проще сказать, вступали автозаводцы в сезон с «миной замедленного действия». Летом она и рванула — команда посыпалась. Н. П. Морозов написал заявление об уходе. Которое, прав А. Т. Вартанян, никого не должно вводить в заблуждение. Так часто расставались с тренерами, дабы не доводить дело до огласки с последующей стиркой грязного белья.

Николай Петрович расстался с командой в 20-х числах июля. А с августа к обязанностям старшего тренера приступил В. К. Иванов. Сам он рассказывал в книге «Центральный круг», что сомневался, взваливать ли на себя тяжеленную ношу, однако ветераны — и Стрельцов прежде всего — пообещали «Козьмичу» всемерно помогать. Как получилось в действительности — ещё увидим.

А здесь и еврокубки, со страхом ожидаемые, подступили. Команде, логично рассуждая, стоило бы усилиться. Да куда там: своих бы исполнителей в чувство привести. (Иванов, принимая команду, указал на слабые физические кондиции игроков).

В одной шестнадцатой финала торпедовцы получили брата-близнеца из ГДР. А как ещё называть команду «Мотор» Цвиккау, которая представляла крупный автомобильный завод «Заксенринг»? По поводу профессионального спорта в странах победившего социализма сказано немало, но и в деталях немецкие и русские заводчане повторяли один другого: старший тренер «Мотора» Хорст Эттнер, как и Валентин Иванов, выступал чуть ранее за команду, которую теперь возглавил. Даже по «сборникам» оба клуба были до известной степени похожи. В частности, голкипер Юрген Крой, несмотря на то, что ему не исполнился ещё и 21 год, уже призывался в национальную команду — пусть покуда и вторым номером (отменная карьера будущего олимпийского чемпиона, лучшего вратаря ГДР всех отведённых стране четырёх десятилетий лишь начиналась). И хавбек Харальд Ирмшер, отметивший 21-летие аж в феврале, — также уже защищал цвета первой сборной.

И всё-таки шансы наших автозаводцев смотрелись несколько предпочтительнее. Да, Крой вполне соответствовал Кавазашвили. И Воронин, рискну предположить, не превосходил в ту пору Ирмшера. А вот аналога Стрельцову у немцев не имелось.

20 сентября в «Лужниках» состоялся первый поединок. Гости избрали откровенно оборонительную тактику, оставив на острие атаки одного Петера Хеншеля (этот упрямый и выносливый № 16 получит после окончания игры приз «Комсомольской правды»). Ещё про одного номинального форварда гостей высказался Н.П. Симонян в «Футболе» от 24 сентября: «Впрочем, мне показалось, что одиннадцатый номер Эрдманн — скорее защитник, чем нападающий. Как он оборонялся, я видел, но почти не заметил, как он нападал». И Хеншелю в итоге помогал — и то иногда — один Ренч (№ 9).

Хозяева, напротив, выставили четырёх форвардов со Стрельцовым в качестве «наконечника копья», если использовать более позднее выражение. Однако Щербаков был пассивен, что, к сожалению, показалось неудивительным не одному Н. П. Симоняну. Гершкович (которому к тому времени после долгих проволочек разрешили выступать за автозаводцев) и талантливый нападающий Паис старались, «но в ритм, привычный для торпедовской машины, — как выразился тот же Н. П. Симонян, — никак не попадали — каждый тянул в свою сторону».

И, получается, вновь Эдуард Анатольевич остался один. К тому же его сторожили — по обыкновению — двое. Опять же травму получил в матче за сборную, месяц не играл. Причём заменили его по этой травме на 47-й минуте поединка с «Динамо», состоявшегося 5 августа. А это значит: серьёзное повреждение получено как раз в указанной встрече с поляками 4-го числа. С «Динамо» он вышел на следующий день (!) — играть и помочь, как и обещал, Валентину Козьмичу. Причём даже во втором тайме попробовал побегать (почему и замена произошла через минуту после перерыва) — затем всё, плохи дела, надолго.

Вот так, судите сами, он себя берёг, так ленился, так недорабатывал.

Зато теперь, 20 сентября, Эдуард Анатольевич во втором тайме невероятными усилиями вдохновил, казалось бы, куда более молодых партнёров на штурм. Выходил на ударную позицию из глубины, пасовал, желая получить мяч обратно. А ребята сами пытались продолжить наступление и заигрывались. Матч закончился нулевой ничьей.

Ответная встреча прошла 4 октября. Немцы, старательно отзащищавшиеся в Москве, дома сразу же «показали зубы». И Кавазашвили выручил после удара Ирмшера, и преобразившийся Ренч отправил мяч головой в крестовину, и Хоффман не использовал реальный шанс открыть счёт. Однако долго так продолжаться не могло. Стрельцов на 24-й минуте выдал пас на Щербакова. Владимир не попал в ворота из выгоднейшего положения. Но, как говорится, напугали хозяев.

Ну а вторая половина стала бенефисом главной советской звезды. Журналист из ГДР Рихард Клейн, превосходно, кстати, владеющий русским языком, констатировал: «Нам показалось, что в условиях непогоды решающее слово останется не за техникой. Тем не менее мы ошиблись в предположениях. Советский нападающий Стрельцов сумел доказать, что класс остаётся классом при любых условиях». Прежде чем перейти к описанию потрясающего стрельцовского гола, посмотрим, что ему предшествовало. А. Т. Вартанян последовательно рассказал сначала об ударе Стрельцова головой в верхний угол, который мастерски отразил Крой, а затем и о голе, забитом на 60-й минуте после сольного прохода по центру. Польский арбитр Банасюк взятие ворот не засчитал. Однако Эдуард явно поймал кураж. «Тут же, — писал А. Т. Вартанян, — разрушив защитные ресурсы “Мотора” на фланге, обыграл бросившегося в ноги Кроя и с острого угла послал мяч в ворота. В последнее мгновение защитник сумел его обезвредить». А дальше последовал победный мяч. Снова обращусь к Рихарду Клейну: «Дело было так. Мяч попал к Щербакову, который не расстался с ним, хотя вёл борьбу с двумя защитниками, пока не увидел открывшегося Стрельцова. Тот, получив передачу справа, подрезал мяч, защитник проскочил мимо, а Стрельцов, не дав мячу опуститься, точно пробил». И хотя шла всего-то 67-я минута, констатирует Клейн, «не осталось никаких шансов, чтобы успешно закончить домашний матч». Клейн видит то, что не всякий разглядит: «Временами казалось, что “Мотор” играет на выезде. Футболисты ошибались чаще обычного, нервничали». Забить чуть не за полчаса два мяча теоретически возможно. Но после шедевра, сотворённого на 67-й минуте, у волевых немцев произошёл, на мой взгляд, психологический надлом. Потому как в оставшееся время забить могли только советские игроки. Однако Паис не использовал выход с глазу на глаз с Кроем, получив отменный пас от Эдуарда Анатольевича.

Противник по одной восьмой финала вскоре определился — «Спартак» из словацкой Трнавы. До тех нешуточных баталий весьма далеко, оттого есть возможность вновь заняться делами сборной. Тем более что уже 8 октября прошёл матч с болгарами в Софии. То была контрольная игра перед важным поединком с Австрией на выезде. После побед над Финляндией (там обошлись без Стрельцова — 2:0 и 5:2 соответственно) Советский Союз лидировал в группе, и успешный результат в Вене практически решал вопрос о выходе в четвертьфинал. А товарищеская встреча с болгарами должна была помочь в подготовке к официальному поединку.

Но вышло наоборот. Матч с Болгарией, похоже, был лишним. Ведь и с австрийским клубом ЛАСК затем спарринг провели. Стрельцов в нём, правда, не участвовал; ему и болгар хватило. Дело в том, что хозяева, потерпевшие несколько чувствительных поражений от старших братьев по социалистическому лагерю, основательно подготовились к игре, несмотря на отсутствие как мотивации, так и футболистов клуба «Левеки», сражавшихся с «Миланом» за тот же Кубок кубков. В первом тайме хозяева остро атаковали, и Дерменджиев уже на 9-й минуте открыл счёт, после чего Кавазашвили не раз спасал свои ворота. Во втором тайме гости также не имели бесспорного преимущества. Склонить чашу весов удалось лишь под конец. Сначала на 72-й минуте удалась результативная комбинация Афонин — Маслов — Аничкин — Стрельцов, а затем, через 12 минут, Эдуард добавил к голу точную передачу на Банишевского, и получилось 2:1. Победа. Так кто же цену за неё посчитал?

Речь о том, что крайне нужный поединок в Вене наши провели «на фоне усталости». Вот что писала местная газета «Экспресс» (цитируется по публикации В. Пахомова из «Футбола»): «Команда СССР была как никогда слабой. Применявшаяся гостями схема 4—3—3 фактически была не освоена ими. Стрельцов, Бышовец, Банишевский выглядели уставшими, а главное, они не проявили особого желания переиграть глухо прикрывших их защитников». Пройдясь тем же манером и по полузащите с защитой, удовлетворённые австрийцы выделили одного вратаря Кавазашвили. Последнее особенно справедливо: Анзор Амберкович выступил и впрямь превосходно: единственный мяч был пропущен ввиду рикошета.

Однако коробит, естественно, когда из одиннадцати отличных футболистов похвалы удостаивается один голкипер. Постараемся разобраться. Известно, например, что австрийцы действовали против Стрельцова индивидуально. Но это давно стало нормой. Почему же в этот раз не удалось приспособиться? Если внимательно перечитать В. Пахомова (а он и «Советскому спорту» предоставил статью), то увидим: в перерыве Эдуард сетует на отсутствие игры в пас. А во второй половине уходит на левый фланг, чем озадачивает опекуна Штамма, таранит оборону хозяев и зряче простреливает на Бышовца, который не забивает на этот раз. То есть момент был. Причём не один. Мяч после удара Аничкина попал в перекладину. Ещё раз затем штангу гости сотрясли. Но, разумеется, ранее таких эпизодов случалось много больше. И, главное, выглядели они закономернее.

Скажем прямо, потенциал Стрельцова ранее использовался эффективнее. А для этой эффективности необходимо движение, партнёры должны предлагать себя для паса. Здесь же отмечался разрыв между линиями: прямое свидетельство усталости коллектива. Перестарались...

Словом, получилось, что матч в Греции 31 октября приобрёл решающее значение. СССР, правда, устраивала ничья. Но как болельщики при новом режиме встретят команду, как настроят власти собственных футболистов?

Надо признать: тревожные прогнозы получили подтверждение. И установку на игру, как А. Ф. Бышовец недавно рассказывал А. Т. Вартаняну, пришлось проводить в посольстве, поскольку при любой диктатуре гостиничные номера ожидаемо прослушиваются. И тренировка прошла по колено в воде, так как шёл дождь, а другой площадки хозяева нашим не нашли. И на стадион команда добиралась полицейским автобусом с зарешеченными окнами — шуточку Стрельцова, небрежно брошенную в тот момент, приберегу на потом.

А значимее всего, разумеется, то, что греки вышли на поединок заряженными и злыми. Обслуживавший встречу швейцарец Готфрид Динст, чуть более года назад работавший главным арбитром на чемпионате мира-66 и не показавший себя бескомпромиссным и бесстрашным рефери, в бушующей Греции попросту решил не рисковать и хозяйской грубости не замечать. Поэтому советских гостей били вполне безнаказанно. Стрельцову доставалось больше всего. На него и вдвоём, и втроём кидались. А отвечать нельзя: «отмашка» на таком чужом поле однозначно обернётся удалением. Потому приходилось терпеть. Действовали по той сверхсекретной установке, что в посольстве усвоили, — на контратаках. И на 50-й минуте Эдуард Малофеев забил победный мяч.

5 ноября «Футбол» радовался успеху искренне, от души (хотя соперник в материале еженедельника ни разу не назван!). Ещё же пятидесятилетие Октября: вовремя, получается, победили — к «красному дню календаря». Основная задача была выполнена. А четвертьфинал европейского чемпионата не так и скоро — весной 68-го. Не исключено, что это и подвигло руководство к судьбоносному решению.

12 ноября в «Футболе» был опубликован документ, который нужно привести целиком:

«Постановлением президиума Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР футболистам сборной команды СССР А. Кавазашвили, Э. Стрельцову (оба московское “Торпедо”) и Э. Малофееву (минское “Динамо”) присвоены звания заслуженных мастеров спорта».

А чуть ниже помещены три портрета с небольшим текстом под ними. О Стрельцове сказано следующее:

«Матч сборной страны, в котором впервые участвовал Стрельцов, — со сборной Швеции в Стокгольме — тоже закончился с убедительным счётом 6:0 в пользу наших футболистов. Только было это ровно за десять лет до дебюта Кавазашвили — 26 июня 1955 года. В том же году он возглавил список бомбардиров чемпионата страны (15 мячей), а в следующем — в составе сборной страны стал олимпийским чемпионом.

В зрелые годы игра Стрельцова обогатилась новыми красками. Из футболиста, славившегося умением забивать голы, он превратился в дирижёра атаки, умело руководящего действиями молодых партнёров».

Кавазашвили и Малофеев, зрелые мастера, никакими «молодыми партнёрами» Стрельцову, понятно, не являлись. Но им звание «заслуженного» присвоено было впервые, а Эдуарда Анатольевича его ранее лишили. Потому, может, стоило написать в его случае: «вернуть», «восстановить»?

Тут вот какая вещь: звание заслуженного мастера спорта в СССР могли отобрать на какое-то условное время, а потом тихо вернуть. Это когда нужно было «отреагировать» (примеры есть, однако углубляться не будем) или устроить нечто «показательное».

У Стрельцова совсем иная история: без малого десять (!) лет минуло с тех майских дней 58-го, когда его унижали, а снятие звания считалось мерой само собой разумеющейся. Поэтому, припоминая данные обстоятельства, отнести то постановление к счастливому, но в целом ординарному событию не представляется возможным.

Хотя бы оттого, что многие футболисты, находившиеся в расцвете сил в конце 50-х, попросту повесили бутсы на гвоздь — безо всякого преследования со стороны властей и, тем более, лишения свободы. Такая уникальность ситуации позволяет, на мой взгляд, обратиться к примеру из несколько иной области.

Как известно, после постановления ЦК партии о журналах «Звезда» и «Ленинград» А. А. Ахматову и М. М. Зощенко, классиков отечественной литературы, исключили из Союза писателей. Зощенко (ограничусь лишь его судьбой) перестали печатать, и он, оставшись без гроша, занялся переводами. Получилось, как всегда, блестяще. И после смерти И. В. Сталина литературное сообщество осознало: Михаила Михайловича нужно вернуть в свои ряды.

А с какой формулировкой «вернуть»? «Восстановить» или «принять заново»? К. М. Симонов доказывал: надо именно «принять» — за отменные переводы конца 40-х — начала 50-х. Ибо если пойдёт формулировка «восстановить», то получится, что ошибались, когда исключали. И Зощенко в результате приняли заново.

У Стрельцова, мне думается, похожая судьба. Он заново принят, то бишь звание ему присвоено, а не возвращено. «По Зощенко» выходит-то. Эдуард Анатольевич удостоился отличия за подвиги с середины 60-х. Ведь, в самом деле, и чемпионство было завоёвано, и «Интернационале» основательно пощипали, получив прекрасную прессу в Европе, и, наконец, сборная с отличным результатом вышла из отборочной группы европейского чемпионата. Причём практически во всех играх национальной команды Стрельцов был среди лучших, а то и вовсе спасителем отечества выступал. Это было замечено: 18 июня «Футбол» вышел с фотографией центрфорварда на обложке. Далеко не все такого удостаивались. Да и по закону всё вполне плавно выходило: сначала опять мастер спорта — уж потом и до «заслуженного» дошли.

Только, как мне кажется, нежелание «признать ошибку» тоже имело место. Неглупые люди уже тогда понимали: не был Эдуард никаким насильником, приговор несправедлив. Вернуть звание — значило извиниться перед большим футболистом и замечательным человеком. Но на такое наше государство не могло пойти. Да и все эти снятые — восстановленные «ЗМС» весьма, на мой взгляд, обесценили звание. Заслуженного мастера спорта нужно, по-моему, давать за огромные заслуги (как и звание народного артиста страны, например), однако навсегда. В данном случае совершенно правильно ввели позднее звания мастеров спорта международного класса: и окружению нового таланта приятно произносить, и высокий смысл не задействован.

Возвращаясь к постановлению, подчеркну: поклонники Стрельцова в том ноябре, конечно же, были счастливы. Никто, разумеется, не рассуждал о нюансах. Что верно, в общем. Потому как футбольная жизнь 67-го, насыщенная и напряжённая, бурлила не переставая. Незаметно подошла одна восьмая финала Кубка кубков — со «Спартаком» из Трнавы.

Попробуем, как обычно, оценить состав соперников. Что ж, непосредственно на бумаге словаки смотрелись солиднее «Мотора» (через год они выиграют первенство ЧССР, вполне сопоставимое по уровню с чемпионатом Советского Союза). Всё-таки за сборную ЧССР выступали четверо спартаковцев: Адамец, Куна, Кабат и Добиаш. Последний из перечисленных, тогда двадцатилетний крайний защитник Карел Добиаш через девять лет станет чемпионом Европы. Первый же в списке, Йозеф Адамец, успел раскрыться в те самые 60-е. Лучший бомбардир чемпионатов Чехословакии 1967-го, 1968-го, 1970-гои 1971-го, он является третьим снайпером национальных первенств этого не существующего сейчас государства (170 голов в 383 матчах). А полузащитника Ладислава Куну (лучшего футболиста страны 69-го года) Лев Яшин даже пригласит на свой прощальный матч 27 мая 1971 года.

Тем интереснее предматчевое высказывание Йозефа Адамеца: «Если мы найдём ключи к обороне “Торпедо”, то у нас не будет проблем с выходом в четвертьфинал. Всё решит, сумеет ли наша оборона удержать Стрельцова».

Сказано с солдатской прямотой. Заметьте: речь не идёт о нападении советского клуба в целом. Назван один человек. Подобная оценка, данная достойным соперником, звучит несомненным комплиментом.

Всё так. Но если бы к тому же и Адамец, и Куна, и Добиаш, и другие спартаковцы «удерживали» Стрельцова по правилам футбола. Впрочем, это всё относится ко второму поединку. А в Ташкенте (играли 25 ноября: узбекская столица не раз приходила на выручку тогдашним соотечественникам) торпедовцы, неплохо подготовившись к сильному оппоненту, выбрали скорее контратакующую тактику. Фактически отдали территорию. Виктор Шустиков, в частности, не упускал из виду Адамеца. А словаки предсказуемо играли на лучшего бомбардира. И не сказать, что смогли качественно перестроиться по ходу игры, когда выяснилось: сильнейший нападающий лишён свободы действий.

Что до Валентина Иванова, то его план на игру, безусловно, включал в себя использование Стрельцова по полной программе. Им же в футболе ничего не надо было друг другу объяснять. «Первую скрипку, — подтвердил в «Футболе» Г. Радчук, — исполнял в Ташкенте Стрельцов. Его тактическое и техническое мастерство и предопределило стопроцентную реализацию торпедовского плана». В чём план? Гости ожидали увидеть Эдуарда на привычном месте, в центре. А туда, на острие атаки, выдвинулся Щербаков. Стрельцов же оттянулся назад и свободно перемещался по всей ширине и глубине поля. А поскольку в футболе он был уникально универсален, то застать его на конкретном участке не представлялось возможным.

В итоге Щербаков забил с передачи старшего товарища быстрый гол — на 17-й минуте. Затем под занавес тайма защитник Леонид Пахомов, очень удачно вписавшийся в состав, увеличил счёт после углового. Третий гол (шла 62-я минута) хорошо описан в «Летописи...» А. Т. Вартаняна: «Один неугомонный Стрельцов искал возможность для созидания. В быстрой контратаке он, словно выброшенный катапультой, рванул со своей половины поля и, не обращая внимания на путавшихся под ногами защитников, промчался мимо них. Заметив на пустующем фланге Воронина, своевременно и с аптекарской точностью выложил ему мяч. Остальное, как говорят шахматисты, было делом техники. Воронину её не занимать, своей в избытке. Выманив на себя вратаря, он преспокойно закатил мяч в ворота — 3:0».

Заслуженная победа. Однако раздражённая реплика 47-летнего трнавского тренера Антона Малатински, честно говоря, насторожила: «Вам повезло. Имели так мало голевых моментов и использовали каждый из них, во всяком случае, каждый второй».

Странно. Сам же неплохим футболистом был. Неужели пассаж про везение пошёл лишь от досады? К сожалению — нет.

Это всё потом случилось. Сначала торпедовцы и спартаковцы летели одним бортом из Ташкента. Футболисты вели себя на борту тихо, по-доброму. Перешучивались на русском: словаки его знают.

Вся Трнава была обклеена анонсами: 5:0 — хозяева победят. Рассказавший об этом А. А. Кавазашвили справедливо утверждал: спартаковцы не собирались «злить» в начале и по ходу матча Эдуарда. Мало ли. Он, хоть и осознавал значимость поединка, а всё одно — не понимал, с какой стати кого-либо ненавидеть. Приехал не драться — в футбол играть. А объяснить ему обратные правила — нельзя.

Яростные трнавцы и полезли с первых минут в бешеную атаку.

На которую отыскалась торпедовская контратака, завершённая на 10-й минуте Паисом. «Уже не 5:0», — со справедливым злорадством вспоминал Кавазашвили.

Беда в ином. От безумной ненависти хозяева вскоре и вовсе потеряли разум. Принципиальная братиславская «Правда» сразу же заявила о нарушениях со стороны любимцев нации: «Адамец с первых же минут не упускал случая без мяча ударить соперника». Но тут последовал и следующий гол. «Стрельцов, получив мяч, находит в центре поля Щербакова. По левому краю уже мчится Паис, получает мяч на ход, посылает мяч вдоль ворот, где уже готов к завершающему удару Стрельцов», — сообщал в Москву А. Башкатов. Шла 16-я минута. А на 49-й торпедовский премьер довёл счёт до крупного. Гол Куны за 15 минут до конца основного времени уже ничего не решал. И вот тут-то наглость хозяев стала подступать к апогею. В заключительные четверть часа начался форменный беспредел. «Злость игроков “Спартака” на последних минутах матча достигла таких размеров, что сдержать её стало невозможно. Стрельцов ушёл от Хагары, тот подсёк ноги Стрельцову, который упал на защитника. Куна ударил Стрельцова, а Добиаш напал на него сзади», — констатировала словацкая «Правда».

Противно? Бесспорно. Однако не стал бы я останавливаться на этом: Эдуарду, в конце концов, всегда доставалось. Но вот цитата от 2 декабря из следующего номера братиславского печатного партийного органа: «Стрельцов повёл себя мужественно, не реагировал на удары и, как подобает более мудрому, отступил». И далее: «Он дал моральную пощёчину (выражение, судя по всему, принадлежит очень хорошему журналисту Ивану Дюришину. — В. Г.) всем, кто нападал на него и оскорблял выкриками, напоминая о его судимости».

Отметим ещё раз: словаки хорошо знают русский язык. И много чего помнят о советских людях. А сказать что-либо подобное, причём внятно и чётко, — это уже за границей добра и зла. Ведь даже немцы в ГДР прекрасно владели «великим и могучим». И поляки, и французы могли при желании объясниться. Однако никто никогда ничего похожего не исторгал.

Закончить столь тяжёлый рассказ о той одной восьмой финала хотелось бы на оптимистичной ноте. Та же братиславская «Ческословенски спорт» писала о нашем спортсмене так: «Мяч, посланный Стрельцовым, имеет глаза, ещё пять лет в Трнаве будут говорить: здесь играл Стрельцов».

Верно. Только отчего пять-то лет? Маловато будет.

...Со всеми этими словацкими переживаниями Эдуард пропустил игру за сборную против Голландии на выезде. 29 ноября хозяева без набиравшего мощь Круиффа (выходит, они могли встретиться со Стрельцовым на футбольном поле) и ещё четырёх игроков «Аякса» по заслугам обыграли СССР — 3:1. 6 же декабря Стрельцов сыграл тот исторический матч на «Уэмбли» против англичан, о чём было подробно рассказано в предыдущей главе.

А уже через три дня состоялась встреча с малоизвестной командой из французского города Лорьян. Думается, участие Эдуарда Анатольевича и остальных мастеров сборной было необходимо исключительно в коммерческих целях. 0:0 при омерзительной погоде и массе нереализованных возможностей.

Через тот же, ставший привычным интервал — трое суток — национальная команда получила соперника абсолютно другого уровня. Против Советского Союза играла так называемая сборная Парижа и Севера — искусственное образование, созданное, не исключено, для реванша за домашнее поражение Франции 2:4. Биться (иначе и не скажешь по такой-то погоде) с СССР вышел не какой-то затрапезный клуб, а коллектив, собранный из выступавших в Дивизионе «А» профессионалов. Защитник Жан Клод Пьюми, например, являлся твёрдым игроком основы национальной команды. Одним словом, пришлось нелегко.

Существует запись второго тайма той вроде как проходной встречи. При просмотре поражаешься, безусловно, отвратительному полю, на котором, как в какой-то момент жестами показал Численко, не сыграешь нужным образом (у нас и заводские, и колхозные «поляны» смотрелись качественнее). Разметка удивляет небрежностью и неряшливостью: наличествуют два центральных круга! Однако основное заключается в том, что Стрельцов, вопреки мнению некоторых уважаемых комментаторов, невозмутимо возвращался в оборону, в частности — когда французы наших прижимали — на левый фланг. 0:0 в итоге.

Обе французские встречи предваряли запланированное турне по Южной Америке: Уругвай, Аргентина, Чили. В Аргентину не попали: тамошние полковники с генералами потребовали от советской делегации сдать отпечатки пальцев. После категорического отказа визит не состоялся.

Зато в Чили сборная и Стрельцов в особенности отвели душу. Безусловно, те чилийцы — не чета сегодняшним чемпионам Южной Америки. Однако и тогдашняя их команда только что выступала с СССР в одной группе на первенстве мира. Плюс своё поле и более привычное время для футбольных сражений.

Но не повезло чилийцам. На советского форварда нашло вдохновение. Даже ошибки обороны хозяев следовали строго из-за расторопности Эдуарда. Например, защитник Морис отбивал сильный удар Стрельцова, а мяч срезался в собственные ворота. Уже после перерыва последовал стрельцовский хет-трик. О нём известно, что он был, и всё. То, что центральный нападающий завершал комбинации партнёров, как сказано в куцем сообщении, — и так понятно. Чьи же он мог ещё «завершать комбинации» — не чилийские же? 4:1 на выезде — очень хорошо.

Заключительный матч сборная провела 22 декабря. Если помните, начало было положено 15 февраля. Сегодня о таком графике без содрогания и подумать невозможно. Почти год сумасшедших схваток, которых набралось двадцать шесть. Стрельцов принял участие в восемнадцати поединках: стопроцентного участия не получилось: во-первых, из-за травм, а во-вторых, из-за того, что Эдуард участвовал лишь в особо нужных, знаковых играх (допустим, спарринг со сборной РСФСР устраивался ради просмотра новичков). Эта тема, впрочем, не раз поднималась и ранее, а пока нужно с почтением сказать о последнем сопернике того длинного года.

Уругвайский «Пеньяроль», безо всякого сомнения, являлся суперклубом: как-никак обладатель Кубка Либертадорес (аналог европейского Кубка чемпионов) 1966 года, чемпион страны-67. Надо сказать, информации о том поединке ещё меньше, нежели о чилийском, но кое-что нашлось в книге А. Ф. Бышовца «Не упасть за финишем» выпуска 2009 года. «Обвёл, — писал Анатолий Фёдорович, — несколько игроков, ворвался в штрафную и начал обыгрывать вратаря, бросившегося мне в ноги, повернувшись лицом уже к своим воротам. Осталось только с разворота поразить пустую рамку, что я и попытался сделать, хотя видел набегавших ребят — Стрельцова и Численко, которым не составило бы труда поразить цель, откати я им. Бью вроде наверняка, но мяч оказывается на кочке и летит выше ворот! Те — в крик, чуть с кулаками на меня не набрасываются: “Почему нам не оставил?”».

Жалко же, правда? Я не зря послужной список «Пеньяроля» приводил — это вам не «Лорьян», таким мастерам забить сверхпочётно. Посему на пути в раздевалку нападающие ещё переругивались. «И вдруг, — продолжал А. Ф. Бышовец, — Стрельцов успокаивается и говорит Численко: “Да ладно, Быш бы мне отдал”. Старший тренер М. И. Якушин появился в той истории чуть позже. Естественно, вмешался (он же в прошлом, ко всему прочему, классный форвард был) и резюмировал: “Подожди: ты не забил? Нет. Значит, ты не прав. Почему споришь?”».

Якушин, как всегда, прост, доступен в понимании и непреклонен. Но присмотритесь к Эдуарду Анатольевичу: он же до появления руководства вышел из спора. С аргументацией, кстати говоря, слабенькой: почему, в самом деле, Анатолий должен был оставить мяч именно ему, а не Игорю? Так важно было конфликт погасить, ибо не время и не место для него. Будут ещё моменты, ничего страшного. Сейчас главное — сохранить взаимопонимание на поле и добрые отношения вне его.

Вот потихоньку и подошли мы к анализу выступлений сборной в том сезоне. Ведь по итогам 67-го наша команда стала лучшей в Европе! Тогда ежедневных рейтингов не придумали, считали всё в декабре. И получилось: 12 побед, 2 ничьих и 2 поражения в официальных встречах. Сильнее на родном континенте не сыграл никто.

Несомненно, огромный успех. При этом не соглашусь с тем, что это была лучшая отечественная сборная за всю историю. И не только потому, что имелись прекрасные команды и в иные времена. Всё проще: признание журналистов и специалистов ценно, что говорить. Так титул-то не завоёван. Да, не разыгрывали его в тот год, а только, пусть это и горько, люди всегда станут судить о силе команды по взятым ею трофеям, завоёванным медалям и кубкам.

Поэтому, не ввязываясь в дискуссию, соглашусь лишь с тем, что сборная 1967 года смотрелась поинтереснее команд 66-го и, к особому сожалению, — 68-го. Потому как на будущий год титулы как раз и стояли на кону. А наши их не завоевали. Ну, об участии Эдуарда в тех поединках — в будущей главе. Пока же давайте подумаем, что дал Эдуард Анатольевич команде в том марафоне 1967-го.

Итак, о сыгранных матчах уже сказано. Пора сообщить и о тех пяти фронтах, на которых сражался человек с основательно подорванным здоровьем. Считайте: чемпионат СССР, Кубок страны, евробаталии с «Торпедо», матчи за сборную на первенство континента и — не забудем — тяжелейшие битвы в олимпийском отборе. Никто не знал и не понимал, чего ему это стоило и какие запасы сил он сжигал.

Да, опять повторюсь: он никогда не был лидером в раздевалке. Но на поле-то — другое дело! Как часто он воссоединял, сплачивал, сыгрывал нападение собственными открываниями, рывками, странными на первый взгляд передачами, которые партнёрами (сборники всё-таки) постигались всё успешнее и успешнее. И суть здесь не обязательно в пресловутом пасе «пяткой». Покрасоваться для него и в молодости не было самоцелью, что уж говорить про вторую половину 60-х. Да, передачу можно выполнить и с подъёма, и любой стороной стопы, и носком. Просто голова и ноги (что, как он утверждал, обязательно для форварда) синхронно работали.

Вместе с тем нельзя недооценивать неназойливого, но спокойного, светлого и чистого влияния Стрельцова на товарищей. Ведь что он тогда сказал-то в том практически автозаке, который гостеприимные «чёрные полковники» предоставили советским гостям для проезда? Кто-то из ребят мрачно осведомился: «Куда нас везут, не в тюрьму ли?» И получил хладнокровный ответ от Эдуарда: «Это не так страшно, как вы думаете».

Тут, конечно, футболисты пробовали шутить. Однако за стрельцовской репликой стояло много больше. По возрасту он не так уж заметно старше Кавазашвили (1940 год рождения) и Малофеева (1942-й), а Численко и вовсе с 39-го. После войны, в 1946-м, родились лишь Банишевский и Бышовец.

Но Стрельцов всё равно знал и видел больше, нежели они. Он побывал совсем в другом, «зазеркальном» мире, где всё вообще перевёрнуто с ног на голову, «где всё не так, где всё наоборот», — и сумел вернуться обратно с теми мудростью и выдержкой, что не получишь через книги и фильмы. А ещё он пережил и травлю, и предательство, и момент, когда сама жизнь висела на волоске.

Оттого и сосредоточен исключительно на футболе. Не надо воевать — нужно творить, создавать, придумывать и одновременно терпеть и крепиться. Иногда — молчать. Именно поэтому он не ответил негодяям в Трнаве. Хотя мог — и мало бы не показалось.

И всё-таки перед нами, очень может быть, наиболее удачный сезон Эдуарда Анатольевича. В европейский плей-офф вышли — раз. За олимпийскую путёвку борьбу продолжили — два. «Торпедо» в весенней стадии Кубка кубков — три. Причём все понимали: без него ничего бы не получилось.

Предновогодний номер еженедельника «Футбол» от 31 декабря получился праздничным вдвойне. Обычно-то футболиста года объявляли в январе. Но тут 31-е число подоспело: отчего не порадовать людей перед боем курантов? И порадовали.

Стрельцов третий год подряд оказывался среди лучших. В 1965-м — второе место, на следующий год — четвёртое. И вот, наконец, — первый! Победа более чем убедительная: 155 очков. По традиции 65 журналистов (газеты, радио, телевидение) называли трёх лучших. Первое место — 3 очка, второе — 2, третье — 1 очко. У Эдуарда вышло аж 45 первых мест! Причём и регионы, и республики в особенности — не сказать что так сильно дружили: каждый хотел продвинуть своего. Стрельцов же вновь объединил всех.

В таких случаях полагается большое интервью с триумфатором. Однако такового не было. А. Т. Вартанян объясняет это скромностью победителя. Зато старый друг и тогдашний тренер В. К. Иванов нашёл для Стрельцова прекрасные слова:

«Целиком согласен с мнением журналистов. Обе руки поднимаю за Стрельцова. Мне всегда с ним было очень приятно и легко играть... Но легко играть со Стрельцовым только тогда, когда научишься понимать его. А то может получиться, что разговор будет идти на разных языках. Как это бывает в игре? Стрельцов с мячом уходит в сторону. Его партнёр, оставшийся за спиной, отключается. Ему кажется, что он в данном эпизоде не сможет принять участия. И вдруг пас. Совершенно немыслимый, неожиданный для соперников и, к сожалению, для партнёра.

Так что со Стрельцовым не всегда легко играть. Некоторым это оказывается не под силу. Он сам так своевременно и неожиданно освобождается от защитников, так остроумно открывается, что надо уметь вовремя отдать ему мяч».

Ещё один глубокий аспект в выступлении Валентина Козьмича — отношения команды и её главной звезды. «Кажется, сколько лет я знаю Стрельцова, — удивлялся молодой наставник, — но вот стал тренером и взглянул на него по-новому. Он всё понимает с полуслова, с намёка. Он замечательный помощник тренера. Сейчас у нас в команде много молодых игроков, и Стрельцов для них — играющий тренер. Я всегда говорю торпедовцам: пока он играет, учитесь у него. Эти слова мне хочется адресовать всем молодым футболистам и других команд».

Исключительно правильно замечено. Иное дело, как на практике выходило взаимодействие тех юных торпедовцев с живым, без преувеличения, классиком. Судя по публикациям «Советского спорта», — выходило с переменным успехом. Вот, допустим, 8 ноября с «Шахтёром» вроде как получилось. «После перерыва, — писал Б. Брусилов, — оживился Стрельцов. На 65-й минуте горняки прозевали его рывок с середины поля. Коротких приготовился отразить удар, но Стрельцов сделал низовую передачу на дальнюю штангу. На мяч выскочили два торпедовца — Гершкович и Щербаков. На какое-то мгновение мяч запутался у них в ногах, вратарь “Шахтёра” опоздал, Щербаков сквитал счёт». А через три дня, как свидетельствовал А. Чупринин, у молодёжи против ростовского СКА ничего не вышло: «Стрельцов воспользовался ошибкой защитника, сделал отличный пас вдоль ворот, но ни Щербаков, ни Гершкович не успели подставить под мяч ногу». И пришлось Эдуарду Анатольевичу демонстрировать мастер-класс: «Гетманов на миг упустил Стрельцова, сместившегося на правый фланг, и тот метров с двадцати под острым углом к воротам, но без помех забил великолепный (и победный. — В. Г.) гол», — не скрывал восторга корреспондент.

В целом же получается счастливая картина. Ведь есть мнение, что о великом футболисте заговорили по-настоящему лишь после его смерти. Вынужден не согласиться. Тогда, в конце 67-го, его чествуют и славят с нескрываемым, неподдельным удовольствием. Включили, например, в очень престижный список десяти лучших спортсменов года. И вообще: все им любуются — от рядового сотрудника ЗИЛа до будущего лауреата Нобелевской премии по литературе поэта Иосифа Бродского, у которого, несмотря на ленинградские корни, Стрельцов был любимым футболистом. Да и в команде он «играющий тренер». Идиллия?

В общем-то, да. Одно вот покоя не даёт. Что именно — покажет маленькое отступление от непосредственно футбольной тематики.

...«Маяковский был и остаётся лучшим, талантливейшим поэтом нашей эпохи» — так И. В. Сталин написал в декабре 1935 года красным карандашом на письме Л. Ю. Брик, которое она от отчаяния адресовала лично вождю. И после того росчерка пера Триумфальная площадь получила имя Маяковского, а стихи его стали насаждать в школе, по выражению Б. Л. Пастернака, «как картофель при Екатерине». Между тем при жизни и почти шесть лет после самоубийства никаким «лучшим и талантливейшим» Владимир Владимирович не был. И травили поэта много и с наслаждением, и власть отказала в моральной поддержке, не почтив вниманием итоговую выставку «20 лет работы», куда главного-то вождя Маяковский позвал «первым номером». Ну и сами подумайте: кто ж в 37 лет застрелится, коли жизнь так счастливо складывается?

У Стрельцова вышло, слава богу, иначе. Однако не поздновато ли он получил то, что обязан был иметь по праву? Потому что футболисты проживают две неравные жизни. Одна включает годы, когда они играют, другая — всё остальное проведённое на этой земле время. Так вот: у Стрельцова впереди оставался один полноценный сезон — 68-го года. Далее включались другие обстоятельства, сейчас не время на них останавливаться. Но то, что великолепный мастер под закат игровой карьеры ценой нечеловеческого напряжения сил и проявления исключительного мужества получает, наконец, признание собственной страны — по-своему горько. И, как и в случае с Маяковским, горечь эту никакими поздними славословиями не унять.