Эдуард Стрельцов

Глава 12 УХОД

Сезон 69-го года и вправду получился у торпедовцев каким-то странным. Заключительный матч чемпионата страны они провели достаточно поздно: 16 ноября. Почти как сегодняшние российские клубы. Однако у сегодняшних тут же начинаются длительные каникулы, новый сбор проходит месяца через полтора. У автозаводцев вышло совсем не так.

После окончания первенства они уже в середине декабря отправились в ФРГ играть с командами чуть ниже средненемецкого уровня, хотя с «Киккерсом», будущим обладателем Кубка Западной Германии (1970 года), владельцы аналогичного советского трофея 68-го сыграли 25 декабря, в католическое Рождество, вничью — 1:1.

А 29-го числа, перед нашим Новым годом, москвичи уступили «Бонну» — 1:3. Но победы над «Саарбрюкеном» и «Остабрюкеном», достигнутые до того, гарантировали общий успех от визита.

С чего наших заводчан отправили прямо в праздники на выступления за границу? Снова премия за хороший сезон. В Германии-то всё можно было тогда купить, чего у нас не продавали.

Правда, остро вставал вопрос: как провести дома месяц между серединой ноября и серединой декабря? Дать ребятам отдохнуть?

А. Т. Вартанян считает, что следующий сезон у торпедовцев и начался с матчей в ФРГ. И такая точка зрения вполне логична. Ибо уже 20 января зиловцы отправятся вообще через Атлантику — в Уругвай, на престижнейший турнир. И вся страна будет ждать результатов.

Не секрет: любая межсезонка базируется на атлетической подготовке. В. К. Иванов заполнил необходимую январскую паузу и гимнастикой, и бегом с прыжками, и хоккеем с шайбой. Это всё хорошо, но — мало! Тот же, допустим, московский «Спартак», который в 1969-м возьмёт «золото», полноценно отдыхал последние дни января и первую половину февраля — и при этом игроки сами, по желанию, наведывались зимой в спортзал. А затем — выход из официального отпуска, разнообразная физическая нагрузка. Матчи, спарринги? Почему нет? Например, киевское «Динамо» вовсю проводило тренировочные, контрольные встречи. Но в середине февраля — не в январе! Да почти все клубы советского элитного дивизиона следовали такой методике. Исключение — московское «Динамо»: подопечные К. И. Бескова принялись играть с зарубежными клубами ещё раньше земляков-автозаводцев — сразу после новогодних торжеств. Однако «бело-голубые» и чемпионат 1968 года закончили на неделю раньше, и ни в какую Германию под конец декабря не ездили. И потом: у Константина Ивановича вообще был собственный, особый подход к любой подготовке.

Что же до «Торпедо», то ни В. К. Иванов, ни Ю. В. Золотов не договаривались, разумеется, о заокеанском вояже, который случился через три недели после окончания западногерманского. Их, руководителей команды, вообще никто ни о чём не спрашивал.

16 января в «Советском спорте» появился любопытный материал под названием «Футболисты нацелены на лето». С удовольствием приведу некоторые абзацы:

«Нападающие, как пресс, прижимают защитников к воротам. Мяч у Стрельцова. Слева открылся Савченко. Все — и зрители, и соперники — были уверены, что передача последует ему. По-иному, однако, решил Стрельцов: заметив, что в центре обороны появились прогалины, он выкатил мяч под удар набегавшему из глубины полузащитнику Гулямхайдарову. Мощный удар застал вратаря врасплох. Но мяч просвистел над перекладиной...»

Несложно уяснить: Эдуард Анатольевич практикой подтверждает выдвинутые им теоретические положения в декабрьском монологе 68-го (А. Т. Вартанян удачно назвал ту публикацию лекцией о футболе). Хорошо получилось? Ещё бы! Однако перед нами всего лишь одна двусторонка автозаводцев. А такие вещи шлифуются не за неделю. И со временем тот же отменно обученный Гулямхайдаров раз за разом забивал бы голы в чужие ворота. Только не было в запасе того времени. Пришла пора Атлантику преодолевать, а не заниматься всякими там изысками. «Нас в Уругвае, — объяснял старший тренер «Торпедо», — ждут трудные испытания. В турнире участвуют несколько команд, в том числе из Чехословакии, Бразилии и Аргентины. Какие? Мы не знаем. А к встрече с незнакомцами приходится готовиться с особой тщательностью. Мы рассматриваем уругвайское турне как первую часть подготовки к чемпионату нынешнего года».

Характерный вышел монолог. А что оставалось сказать автозаводскому тренеру по поводу грядущего первенства менее чем за сутки до отлёта? Всё уже решили без него и за него. Сами видите: тренер не знает даже, с кем играть! Как готовиться? К кому? Против наших, кстати, выступят отменные клубы из Уругвая и Аргентины, а также действительно чехословацкая «Спарта» — но вот никаких бразильцев не будет.

Тогда к чему столь серьёзные испытания в январе? Деньги? Нет, Иванов, Золотов, Стрельцов и остальные зиловские футбольные деятели никаких супербарышей не получали. Они вообще должны были быть довольны: вторая загранпоездка за месяц с небольшим. Зато те, кто договорился об этом турне, — доходы очень неплохо считали. И оседала заработанная спортсменами валюта на неких неведомых нам счетах.

Так нужен ли был подобный турнир? Однозначного ответа не будет. Ровно через год, в 70-м, подводя итоги ещё одного зимнего заграничного соревнования (уже без Стрельцова), Валентин Козьмич ответит той же газете: «Нам приходилось проводить предсезонную подготовку за рубежом, участвуя в международном турнире. На мой взгляд, и это не лучший вариант, хотя в нём есть, наверное, своя положительная сторона (проверка игроков в международных матчах). К минусам же я отношу форсирование спортивной формы, что, как известно, к добру не приводит».

Ну, да, в 69-м не привело. И не могло привести. При этом очень верно суждение Валентина Козьмича насчёт молодёжи. Правильно: парням нужно окунуться в пекло — берём и прямой, и переносный смысл — боёв с бесстрашными и безжалостными профессионалами. Чтобы крепнуть и мужать через испытания.

Но что делать Стрельцову в той Южной Америке? Он уже всё и всем доказал. Испытывать его — дурной тон. А вот дополнительные нагрузки переносить...

Конечно же, ветеран футбола — не беспомощный пенсионер. Эдуарду тогда, в 69-м, не исполнилось и тридцати одного года. Молодой мужчина во цвете лет. Больше того, с годами любой качественный футболист обнаруживает в себе некие новые способности, когда скорость и напор дополняются мудростью и общим пониманием игры (пример — Геннадий Еврюжихин из московского «Динамо»). Безусловно, у Эдуарда Анатольевича с футбольным мышлением и так проблем не возникало, хотя нечто «корифейное», незабываемое он под конец карьеры добавил в свою палитру. Однако возраст есть возраст.

Замечательный поэт А. П. Межиров так писал о прекрасной балерине довоенного времени:

Екатерина Васильевна Гельцер, артистка с дореволюционным стажем, танцевала гораздо дольше, нежели Эдуард Стрельцов играл. Только суть та же: да, «прыжок невесом» — восстанавливаться вот труднее и труднее. И болячка любая, та, что заживала лет двенадцать назад как известно на ком, — теперь беспокоит, требует внимания.

А входить в сезон — тем паче нелегко. Нужны специальные упражнения (я, например, помню, как разминался непосредственно перед матчем на излёте карьеры защитник Сергей Горлукович — там всё своё было). Однако кто ж такие излишества допустит, когда на кону, как всегда, стоит честь отчизны?

И 16 января «Торпедо» бросилось в ту, прямо скажем, авантюру. В первой игре советской команде противостоял уже отчасти нам знакомый «Пеньяроль». За клуб, ставший в 1968-м второй раз подряд чемпионом Уругвая, выступали тогда Ладислао Мазуркевич, который всерьёз конкурировал за звание сильнейшего голкипера планеты со Львом Яшиным, а также лучший уругвайский футболист, по версии ФИФА, нападающий Педро Роча, с которым на острие атаки прекрасно взаимодействовал эквадорский форвард Альберто Спенсер (его ставили в один ряд с Пеле и Ди Стефано), главный бомбардир Кубка Либертадорес — 54 мяча во всех играх. Не забудем и про сильнейшего игрока Уругвая 67-го и 68-го годов чилийского защитника Элиаса Фигероа. Все — мастера, южноамериканская элита.

И всё-таки слабоподготовленные, по понятным причинам, москвичи отыграли с грозным соперником, находившимся, естественно, в отменной форме, на равных. Первый тайм прошёл в позиционной, вязкой борьбе. Хотя Мазуркевич и успел отразить превосходный удар Стрельцова на угловой. А во втором хозяева забили дважды — в свалке перед воротами и со штрафного. Молодой вратарь Лайзан (Кавазашвили-то уже в «Спартаке»), приглашённый из «Даугавы», не выручил. После чего, как писалось в «Советском спорте», «торпедовцы заиграли красиво и широко, полностью захватив преимущество. Однако игровое преимущество не было реализовано. Паис завершил отличный проход по краю чуть неточным ударом, а затем Стрельцов дважды обводил всех соперников, включая вратаря, и не попадал в пустые ворота». Заметка в номере от 22 января называлась «Обидная неудача».

Наверное, можно и согласиться: где-то не повезло. Впрочем, здоровый оптимизм отечественных журналистов улетучился после второго поражения — от аргентинского «Индепендьенте». Тогда, 24 января, случился вообще разгром — 1:4. Пусть автозаводцы счёт и открыли (Михайлов) — преимущество южноамериканцев в физической готовности не могло не сказаться. Стрельцова в отчётах о той игре уже не упоминали, а на торпедовцев попросту махнули рукой — переключились на «Динамо», которое выступило много лучше. Конечно, можно было сослаться на силу аргентинцев (чемпион страны 1967 года имел в составе прекрасного голкипера Мигеля Санторо, а также левого хавбека уругвайца Рикардо Павони), однако вдаваться в частности не хотелось. «Динамо» радует, «Торпедо» огорчает — вот лейтмотив выступлений советских СМИ. И хотя дальше дела пойдут чуть лучше: со «Спартой» вышла ничья 1:1, после же поражения от уругвайского «Насьоналя» (1:3) москвичи сумели «хлопнуть дверью», разгромив действующего на тот момент аргентинского чемпиона «Велес Сарсфилд» (3:0), — углубляться в перипетии турнира и вправду не стоит. Нас-то Стрельцов интересует.

Что ж, в заключительном матче он, наконец, забил — открыл счёт. Зиловский коллектив по ходу соревнования явно набирал форму (это было нетрудно предположить). Но подумаем о менее приятном — о риске. О том, до какой степени «чёрно-белые» рисковали лидером собственных атак. Бесспорно, победы в коммерческих турнирах (на «большие» еврокубки могли замахнуться к середине 60-х одни киевляне) престижны и выгодны, однако главным трофеем всё одно будет считаться успех в родном первенстве. А к нему команда продолжила готовиться в режиме товарищеских международных поединков. Далее прошла серия матчей в Болгарии. Сборной страны проиграли 0:3, у «Локомотива» из Пловдива выиграли 1 марта 3:1 (Эдуард забил на 7-й минуте), остальные три встречи закончились миром. Одним словом, вдоволь наигрались перед началом чемпионата СССР. И «дорисковались». Стрельцов подошёл к началу первенства серьёзно травмированным. И это не та травма в игре за дубль, о которой известно многим, — до 17 августа ещё очень далеко. Нет, ведущий форвард вышел нездоровым из предсезонки. Тогда зачем же было подобным образом готовиться к сезону, если вступать в него с такими значительными потерями?

Винить торпедовское руководство вновь не стоит. В конце концов, и болгарские встречи всё равно официально фиксируются. И побеждать в них надо. Честь флага и прочее. А индивидуальный подход к здоровью каждого футболиста — это из счастливого будущего. Когда игрока станут обследовать дотошно и комплексно, а выработанный самим тренерским штабом план подготовки станет основой любых предсезонных мероприятий.

В 1969 году дебютный матч первенства с тбилисцами у них на поле Стрельцов пропустил. Затем во втором туре вышел на замену с «Пахтакором» в Ташкенте. Почему — рассказал Э. Аванесов в «Советском спорте»: «Торпедовцы почувствовали угрозу поражения. Стрельцов, которого тренеры, на мой взгляд, просто вынуждены были выпустить на поле, хотя он лишь недавно стал тренироваться после травмы, активно включился в игру и в этот важный момент помог её наладить. Помог он и сравнять счёт. Стрельцову удалось под носом у Штерна и Любарцева перехватить мяч и вывести на ударную позицию Шалимова».

20 апреля в «Футболе-Хоккее» В. Винокуров высказался с обескураживающей жёсткостью: «А посмотрели бы вы, как играли молодые форварды “Торпедо” Гершкович, Шалимов и Никонов?! Честное слово, стыдно им должно быть за такую игру. Мы шли на матч, полагая, что сейчас увидим будущее московского “Торпедо”. Ведь в конце концов не вечно же молодые нападающие смогут прятаться за спиной Стрельцова».

Вынужден всё же вмешаться: «за спиной» Эдуарда Анатольевича никто не прятался, пусть она и впрямь была широкой. Но корреспондент озабочен — и это абсолютно правильно — тем, что ждёт клуб завтра. Это несложно понять из дальнейшего эмоционального повествования: «Я даже задал старшему тренеру В. Иванову вопрос: “Обычно за всех думает Стрельцов. Кто же из молодых в его отсутствие возглавит атаки?” — “Мы полагаем, что Гершкович, — ответил он. — Чувство ответственности должно заставить его больше играть в пас, а индивидуальные его качества известны”».

Опять: не то что центр торпедовского нападения «думал за всех». Чуть по-иному: он мыслил так, как никто другой. Ни до, ни после. При этом выходило настолько завораживающе и внешне доступно, что хотелось продолжения того же праздника даже после ухода виртуоза.

Надо признать: чуткий В. Винокуров ко всему прочему осознал жёсткую данность: Стрельцову недолго осталось играть. И вчерашние дублёры обязаны оказаться его достойными хотя бы в плане боевитости и самоотдачи: он-то недолеченным вышел. Отсюда и раздражение: «Пассивности, вялости молодых, от которых мы вправе ждать хотя бы азарта, желания, настойчивости, можно было только поражаться». Конкретнее: никто «ни разу не побежал за мячом, если казалось, что передача была не совсем точной».

Интересно, как Валерий Винокуров увидел тот гол, что выше описан Эдуардом Аванесовым: «Мяч был у центрального защитника “Пахтакора” Штерна, поблизости никого из торпедовцев, неподалёку вратарь. Штерн на какое-то мгновение задумался, не отдать ли мяч вратарю. Стрельцов как бы почувствовал это и рванулся вперёд. Хотя ситуация выглядела безнадёжной. Штерна дыхание форварда за спиной смутило, он на мгновение замешкался, нерешительно отдал мяч вратарю. Стрельцов перехватил мяч, обвёл обоих, откинул Шалимову, и тот отправил мяч в пустые ворота».

Дело всё же не только в объёме проделанной работы на поле. И нельзя игрока корить за то, что он не Стрельцов. Цель в ином: использовать его исключительность применительно к обычному, пусть и крепкому турниру, где выступают просто хорошие, добротные игроки.

Уже следующей календарной игрой против динамовцев Минска «Торпедо» заставило размышлять обозревателей по поводу своей новинки: тренер Иванов определил Стрельцова на левый фланг.

Что ж, всякое новое, как иногда говорят, есть хорошо забытое старое. Если кто помнит, на левом краю юный Эдуард начинал творческий путь в профессиональном футболе. «Вернуться к изначальному», причём в другом времени, — всегда интересно.

23 апреля в «Советском спорте» А. И. Леонтьев высказался так: «У торпедовцев было явно атакующее настроение. Игроков нападения они расположили довольно оригинально: Стрельцов занял место на левом фланге, оставив середину Гершковичу — быстрому, колючему игроку, мастеру индивидуальных действий. Минчане не решились оставлять Кузнецова (правого защитника. — В. Г.) с глазу на глаз со Стрельцовым, и поэтому их “чистильщик” Зарембо то и дело вынужден был подстраховывать своего правого защитника». И Геннадий Радчук в «Футболе-Хоккее» от 27 апреля подтвердил: «Оборона минчан становилась тоньше, уязвимее на самом опасном участке — в центре. Здесь торпедовские форварды не раз получали возможность сразиться с защитниками, и, выиграй они эти единоборства, путь к воротам выглядел бы гладким».

Да, будто и не прошло пятнадцати бурных лет. Тогда, в 54-м, юный, румяный, кудрявый Эдик Стрельцов заменил на 70-й минуте Чернецова. К 1969 году Эдуард Анатольевич погрузнел, утратил шевелюру и не мог долго бегать по полю. Однако даже такой, немолодой, по футбольным меркам, и на первый взгляд много потерявший из фирменных козырей — к тому же не успевший восстановиться после травмы — он вызывает не просто уважение, но почтение и даже страх. Его в который раз держат двое — как минимум. И партнёрам значительно проще врываться в ослабленную центральную зону. Они и врывались: Гершкович с Шалимовым имели моменты в дебютные минут пятнадцать. Но не забили. А на второй тайм Стрельцову сил не хватило.

2 мая последовала игра со «Спартаком». Ничего, казалось бы, особенного. 0:0. Это был праздник открытия сезона в Москве — заполненные трибуны «Лужников» вместили 103 тысячи народу. Подробных отчётов о той игре нет: Первомай с речами и митингами отобрал газетную площадь. Хотя 6 мая А. И. Леонтьев в обзорной статье «Советского спорта» нашёл несколько строк: «И всё же торпедовцы Москвы доказали в матче со “Спартаком”, что они могут довольно быстро исправить своё турнирное положение. Игра была нервной, но острой. Поклонники обеих команд вправе утверждать, что именно их любимцы имели больше шансов на победу». И далее прошу особого внимания: «Как не вспомнить при этом слалом вокруг спартаковских защитников, продемонстрированный Стрельцовым в первом тайме. Только самоотверженный бросок Лисицына в ноги торпедовцу спас команду от гола».

После принципиального поединка с «красно-белыми» Эдуард вновь был вынужден взять паузу для лечения. Дела в его отсутствие не обернулись, прямо скажем, катастрофой. Однако и «изюминка» в атакующих действиях «Торпедо» пропала — это точно.

Недавно ставший футбольным обозревателем В. В. Понедельник, коллега Стрельцова по амплуа и отменный партнёр Валентина Козьмича по сборной 60-х, написал 22 мая в «Советском спорте» прямо и резко: «Сколько вариантов состава испробовал тренер В. Иванов, а результата всё нет. Где же выход? Тем более что ссылка на болезнь Стрельцова уже начинает набивать оскомину. Думаю, что в первую очередь серьёзные претензии надо предъявить к молодым спортсменам: Гершковичу, Чумакову, Никонову, Спиридонову и другим».

Это никакое не «старческое брюзжание»: Виктор Владимирович — ровесник Эдуарда Анатольевича. Он и сам бы поиграл, да астма замучила, потому и закончил. Вместе с тем ещё совсем недавно Л. И. Филатов весьма оптимистично оценивал будущее автозаводской атаки, указывая, что в обойме «Торпедо» целых семь форвардов весьма юного возраста. Которые покажут себя вскоре и без признанного лидера. А что-то и не выходило пока.

Лидер вернулся в строй к одной восьмой финала Кубка Союза с «Зенитом». Торпедовцы к тому времени явно нацелились вновь на хрустальный трофей. 29 июня в «Советском спорте» Н. Шагин и Г. Попов обратили внимание на то, что вроде как «безмятежно стоявший в центре поля Стрельцов тем не менее в редких контратаках “Торпедо” делал всё, что могло принести его команде гол. И его хитроумный пас Паису на 12-й минуте, и сильный удар в правую стойку ворот спустя десять минут, и последовавший за этим вывод на атакующую позицию Гершковича говорили о том, что в данной ситуации сторожу Стрельцова — Булавину нужно быть настороже». И в одну четвёртую финала москвичи вышли — 1:0, гол на счету Гершковича.

А. И. Леонтьев 6 июля в «Футболе-Хоккее» развил тему: «Да, он мало маневрировал, не оказывал помощи партнёрам, но свою укороченную малой подвижностью задачу выполнил довольно удачно.

Торпедовцам приходилось туго. Пресс игравших на пределе ленинградцев с каждой минутой давил всё сильнее. Один за одним нападающие автозаводцев отходили в оборону. И только Стрельцов оставался впереди, словно указатель, по которому должна развиваться контратака. Хладнокровие, с каким он в окружении соперников находил атакующие ходы, вселило в молодых торпедовцев веру в счастливый исход поединка. И действительно, одна из контратак завершилась голом в ворота “Зенита”».

3 июля состоялось и возвращение в чемпионат. Матч в Москве с тбилисскими динамовцами завершился 0:0, однако именно Стрельцов придал хозяйским атакам остроту.

Нельзя не отметить: 10-го числа после тяжелейшей автокатастрофы первый матч отыграл Валерий Воронин. Та игра с «Кайратом» могла стать переломной: ветераны в строю, есть с кого брать пример.

На деле ничего подобного не получилось. Одна из причин — на поверхности: казахстанцам, по причудам регламента, была нужна победа, а «Торпедо» — вообще ничего (суть в разделении на подгруппы и особом учёте очков). Если же глубже копнуть, то всё окажется много грустнее.

Дело в том, что отношения Иванова и Стрельцова к тому времени испортились — и пресерьёзно.

Этот конфликт, безусловно, не стоит выпячивать и раздувать. Однако и пройти мимо него тоже нельзя. В чём причина? «Раскопать», как желают сегодняшние острозубые «акулы пера», — всё одно не удастся. Слишком много времени прошло, масса замечательных людей покинула сей мир, а те, кто в здравии, и так обременены трудностями сегодняшнего бытия.

И всё же. Безусловно, в противостоянии тренера и футболиста прав чаще всего наставник. Он старше, опытнее. Он руководит большим коллективом и отвечает за общий результат. Он, в конце концов, видит ситуацию «сверху», до тонкостей.

Однако тут иной случай. Не буду повторять ранее сказанное о сотворчестве двух замечательных мастеров, а также об их общих творческих успехах. Так или иначе: наметились противоречия. И занимать определённо чью-то одну позицию я бы не стал.

А. П. Нилин, всегда настроенный на многовариантность подхода к любому событию, здесь решительно встаёт на точку зрения наставника. Действительно, есть любительские кадры, которые могут эмоционально оттолкнуть от Стрельцова. Тренер Иванов горячо, искренне пытается что-то ему втолковать, а футболист отворачивается от него. Дело происходит в неофициальной обстановке, не у кромки поля. Позднее, в нулевые годы, ни один документальный фильм о Стрельцове (коих немало было снято) не обходился без той знаковой вроде сцены: Валентин Козьмич говорит, а Эдуард Анатольевич берёт дольку лимона и, что-то буркнув, удаляется с той долькой из кадра.

Так ведь это всего лишь кадр. Мало ли что кому-то удалось записать. Мало ли какое общение происходило до и после съёмки. В конце концов, два футболиста прожили, в сущности, те же две общие жизни: одну, как у всех, вторую — футбольную. Отрывок из какой жизни перед нами на плёнке? Кто знает. И, по правде: зачем знать? Это они друг друга «спиной чувствовали» — мы-то вот и докричаться часто до ближнего не можем.

С другой стороны, книги к концу XX века уже написаны. И существует та уже не раз процитированная глава из книги «Центральный круг» В. К. Иванова в литературной записи Е. Рубина. Где приводится пример из торпедовской жизни конца 60-х:

«Однажды ночью он исчез куда-то со сбора. И не один, а с молодым игроком, талантливым, но разболтанным парнем, который губил себя такими вот похождениями, пьянством. Ему едва перевалило за двадцать, а он играл уже со срывами, не мог часто дотянуть до конца матча — сил не хватало, задыхался. После этой отлучки я пробовал поговорить с парнем. Он ловчил, запирался, врал, но наконец признался: “Да, уходил, со Стрельцовым”. (Думаю, трагическая фигура Владимира Щербакова уже встала перед нами вновь, однако суть не в этом. — В. Г.). Потом я пришёл к Стрельцову:

— Ты ночью был здесь?

— Нет.

— А где?

— Уходил.

— С кем?

— Один.

— Ведь не один же.

— Один.

— Я знаю, с кем ты был.

— Я был один.

Он прекрасно понимал, что мне всё известно. Понимал и то, что я знаю: Стрельцов не пойдёт на такое дело один: его надо соблазнить, уговорить. Понимал и стоял на своём».

Не знаю, как кому, а мне больно читать подобное.

Без всякого ведь сомнения, нарушение режима на сборе (алкоголь тут, повторюсь, и не всегда бывает задействован) — недопустимо. Так с чего бы Стрельцов, опытный, тридцатилетний, отправился куда-то ночью? Объяснение «соблазнили», «уговорили» хорошо, конечно, ложится в логику той главы из «Центрального круга». Однако правды не узнал и В. К. Иванов, которому пришлось выступать чуть ли не в роли следователя.

И это лишь один эпизод. А сколько их ещё?! Те же подсказы на поле, тот же шёпот на ухо Шалимову (после, заметим, прошедшей тренерской установки) перед выходом на игру далеко не всегда совпадали с тем, что доносил до игроков молодой, в сущности, наставник. Что, конечно же, создавало дискомфорт. Потому что наставника надо слушать? Бесспорно. А лидера нападения, «тренера на поле» Стрельцова? Тоже. И как быть футболистам? Они же знали: Валентин и Эдуард старые друзья, в недавнем прошлом блестящие партнёры на поле. Но теперь их свела вместе повседневная, рутинная работа, ничего общего не имевшая с молодой романтикой 50-х. Причём один, как ни крути, заканчивал игровую карьеру, а другой — лишь начинал тренерскую. Разнонаправленное тут движение, параллельный курс не всегда получается.

Нельзя не принять к сведению и сказанное самим Стрельцовым: «Вообще-то я всегда старался себя вести с Кузьмой-тренером, как положено игроку. На “вы” и без всяких пререканий, без капризов. И вот всё же однажды, когда отмечали мы конец сезона шестьдесят восьмого года, допустил и я бестактность.

Иванов с какой-то весёлой злостью сказал нам вроде того, что нажмёт на нас в плане физической подготовки — будет гонять, невзирая на лица. Мне почему-то это обидным показалось, и я, конечно, тоже на юморе, возьми и скажи, что без нас (без кого это без нас, когда ветеранов, кроме меня, почти уже и не осталось в команде?) он вообще ничего пока из себя не представляет. Мы вот встанем в игре, а с него как с тренера весь спрос».

Как видим, шероховатостей в общении соратников и почти ровесников — масса. Да и надо сознавать: если бы все гении достигли идеального между собой понимания — давно сложилось бы другое людское сообщество. Вероятно, правильное и очень скучное.

...В итоге все пока остались на прежних местах, а «Торпедо» пошло на своеобразный, по первому впечатлению, эксперимент.

Стрельцов против киевского «Динамо» вышел в линии полузащиты. По нашим меркам, ничего сенсационного. Он и в глубину поля был способен отойти, завязывая комбинации, и инсайдом не раз играл — то есть одновременно и полузащитником, и полунападающим. Да, по теоретическим изысканиям Б. А. Аркадьева и, позднее, К. И. Бескова игрок на такой позиции обязан везде поспевать. Другое дело, что Стрельцов такой объём никогда не выполнял, специализируясь на организации и завершении наступления.

При этом суть действий современного хавбека Эдуард, безусловно, себе представлял. А уж передачи в его исполнении — находка для любого бомбардира. А. И. Леонтьев в статье о кубковой игре с «Зенитом» подметил: «В Ленинграде у автозаводцев снова появился дирижёр, через которого шла вся игра». Не случайно полузащитник Владимир Мунтян, ставший по итогам года лучшим футболистом страны, в интервью 20 июня О. Кучеренко на вопрос, где бы играл, если бы не в киевском «Динамо», ответил: «Наверное, в московском “Торпедо”. В прошлом году хотелось поиграть со Стрельцовым. Я никогда не выступал с ним в одной команде, но мне кажется, что с ним легко играть, он, как никто другой, понимает партнёров».

А 12 августа в «Футболе-Хоккее» М. И. Мержанов внимательно проанализировал как раз игру с киевлянами: «В данном случае поводом для разведки была новая позиция Стрельцова в линии полузащиты. Нужно было проверить: какова его роль, как он будет действовать, будет ли он диспетчером или это очередная хитрость расстановки игроков? Поначалу он проявлял активность и напоминал “распределительный щит”.

Одна из его длинных передач хорошо вывела Паиса на ударную позицию, но он пробил выше ворот. Этого, видимо, было достаточно, чтобы киевляне разгадали “амплуа” Стрельцова и ограничили его попытки организовать “нити заговора” в центре поля. Они его опережали во всех игровых моментах и в дальнейшем».

О дальнейшем — чуть позже. Пока разберёмся с «новой позицией». Безусловно, футбольный народ знал о стрельцовском «видении поля» намного больше, чем мы сегодня. И всё-таки динамовцы разочек не разобрались: пас на Давида Паиса вышел превосходным. После чего масловские воспитанники быстро сориентировались: они попросту не давали Стрельцову принимать мяч — это и называется «опережать». Перехват в таком разе осуществить не так просто, однако можно.

Вместе с тем схему с полузащитником Стрельцовым нельзя считать бесперспективной. Её бы отладить, отрегулировать, в частности, освободить ветерана от назойливой опеки ложными предложениями и вариантами, отбирать мяч поэнергичнее, чтобы освободить ему пространство.

То есть подумать, проанализировать стоило. Но — время! Где ж его возьмёшь? И уже в том матче с киевлянами Стрельцов переместился в атаку и за семь минут до конца имел момент. Мяч отскочил в штрафной, вратарь Рудаков упал, Эдуард ударил — и, как назло, во вратаря. Москвичи уступили: Серебряников забил на 87-й минуте. И тот факт, что поединок с действующим чемпионом СССР прошёл на равных, никого не успокоил. Увы, следующая игра с «Черноморцем» осталась незамеченной. В ней Стрельцов на 75-й минуте уступил место Савченко.

А 24 августа появилось то страшное сообщение О. Кучеренко: «Накануне во встрече дублёров очень болезненную травму — повреждение ахиллова сухожилия — получил Э. Стрельцов, что, вероятно, может его вывести из строя на долгий срок».

«Накануне» — это за день до поединка с земляками-динамовцами 18 августа. В историю тот календарный матч вошёл именно ввиду неучастия в нём Эдуарда Анатольевича, которому порвали сухожилие. «Главное, ведь как глупо порвали, — сокрушался он в воспоминаниях. — Сколько меня прежде ни били на поле, как, впрочем, и всех нападающих, я редко жаловался — судьба. Но в дубле я не был опасным форвардом. Не разжигала меня совершенно игра на таком уровне. Играл без большого азарта...

И вдруг, пожалуйста, играем с дублем московского “Динамо”, и Никулин — защитник, чья грубость никому не в новинку, но здесь-то мог бы, кажется, укротить себя, — подкатывается под меня. Да так, что я прямо кричал от боли.

“Ахилл” — травма, после которой часто не возвращаются в футбол. А я вот ещё в таком странном для себя качестве — и без травмы списывают...»

Насчёт «списывают», а также о непрерывных выступлениях за дубль — всё-таки преувеличение. За основу он выходил весьма регулярно, если, конечно, нормально себя чувствовал, а за дублёров... Вот, собственно, злосчастный матч с «бело-голубыми» — и всё.

Тут в ином дело. Стрельцова не устраивали не только выступления «Торпедо», но и собственная игра. Как всякого крупного художника. Он очень точно чувствовал своё «недовоплощение». А без него и коллектив сделал дружный шаг назад. Были всплески, кто спорит, — только с сезоном 1968 года и сравнивать неудобно.

О причинах неудач («Торпедо» и из Кубка вылетело, уступив николаевскому «Судостроителю», и в чемпионате оказалось на пятой позиции) весьма спорно, однако, как всегда, своеобразно рассказал Валерий Воронин 18 декабря «Советскому спорту»: «Есть, как мне кажется, две веские. Прошлый год был для команды удачным — третье место, победа в Кубке. А команда молодая. И молодёжь, естественно, не проявила должной “успехоустойчивости”. Не хочу сказать, что это прямое зазнайство — так, скорее, снижение требовательности к себе. Я был поражён, возвратившись в команду после большого перерыва. Никогда прежде не видел такого: свисток на окончание тренировки — и всех как ветром сдуло, плещутся под душем. Раньше было не так. То один, то другой, а то и все разом оставались после тренировки на поле: каждому было, над чем поработать сверхурочно».

Помните рассуждения о футболистах, по-уличному обожавших непосредственно игру и не следовавших логичным рекомендациям по поводу своего здоровья? Стоит признать: многие из них не реализовались в полной мере, что очень плохо. В. И. Воронин, между прочим, не являлся «типичным представителем» того поколения. Но настроение его — как раз оттуда.

Юношей 40—50-х не надо было настраивать и мотивировать: футбол оставался для них радостью, иногда единственной. В этой связи Воронин и озвучивает вторую причину торпедовского спада: «Потеря Стрельцова. Он был запевалой, что ли. В той, прежней команде (50-х годов. — В. Г.) таких было сколько угодно, она и без Стрельцова играла, словно пела. Теперешнему “Торпедо” необходим лидер, организатор».

В. И. Воронин тренером не стал (нетрудно убедиться: мог без особых проблем стать хорошим журналистом), потому что не смог победить в себе игрока. Однако насчёт «запевалы» подмечено верно.

У нас же спорт долгое время не решались назвать профессиональным. И ветеранам казалось: их бескорыстный уличный футбол, когда и вправду играли, будто пели, а пели по окончании самой игры, причём процесс шёл абсолютно беспорядочно и неподконтрольно, — единственное, что нельзя терять. Следующее же советское поколение не понимало иного: зачем сверхурочно вкалывать, коли «и так неплохо кормят». Оклад, неизбежные премиальные, клубы, с которыми «Торпедо» и не сравнить и где платят зарплату в конвертах... «Запевала» нужен? Безусловно. Прав Воронин. Но, во-первых, и такой лидер не вечен, а во-вторых, мы уже видели, как сложно складывались отношения «солиста» и «дирижёра».

Нечто похожее, несомненно, происходило везде и происходит доселе. Однако мне кажется, что думающие, переживающие и заработавшие славу для советского футбола люди уткнулись к началу 70-х в некую стенку. Так как хорошо зарабатывавшие советские игроки не стали — в отличие от тех же немцев, англичан, испанцев, итальянцев — подлинными профессионалами. И Стрельцов, Воронин, Яшин, Иванов ничего не могли им втолковать. А агитировать собственным примером уже не получалось. Годы и болезни брали своё.

...Хотя во всяком несчастье — это же жизнь — есть небольшая доля специфического счастья. Кто как его понимает.

Дело в том, что в ЦИТО с ахиллом Стрельцов попал к Зое Сергеевне Мироновой.

Несомненно, такую тяжёлую травму вообще не надо получать. Однако коли беда случилась, лучший вариант — лечение у профессора Мироновой. Потому как она не только уникальный хирург-травматолог, доктор медицинских наук, кого только не поднявшая на ноги (Валерий Брумель, Юрий Власов, Александр Якушев и др.), но и сама знаменитая спортсменка, заслуженный мастер спорта, неоднократная чемпионка и рекордсменка СССР (причём иногда бежала и быстрее официального мирового достижения) по скоростному бегу на коньках.

Без сомнения, у спортивных журналистов Зоя Сергеевна была нарасхват. В первой своей книге «Вместо выбывшего из игры...», отрывки из которой публиковались в «Советском спорте» в 1970 году, она рассказала и о Стрельцове. Кстати, очень показателен эпиграф ко всем трём публикациям:

«На 17-й минуте первого тайма из-за тяжёлой травмы правой ноги выбыл Эдуард Стрельцов.

Из протокола матча дублирующих составов московских команд “Торпедо” — "Динамо”».

Это напечатано 14 ноября. А вот номер от 17-го числа:

«В палате, где лежит Эдуард Стрельцов, — телевизор. Палата переполнена. Идёт футбольный матч. Сидят верхом на стульях. Полулежат на кроватях. Просто лежат. Стоят, прислонившись к окну или опираясь на костыли.

Отделение спортивной травмы смотрит футбол».

Вообще говоря, налицо нарушение больничного режима. Однако Зоя Сергеевна остаётся сама собой. Она же совершенно точно присутствовала на тех уникальных просмотрах. Иначе не написала бы о главном:

«В палате репортаж ведёт Эдуард Стрельцов.

С комментариями Озерова он во многом не согласен. И это доставляет палате особенное удовольствие. А когда его прогноз относительно счёта матча блестяще оправдывается, местного комментатора награждают овацией».

Напомню: вместо лучшего футболиста страны-67 Стрельцова интервью в еженедельнике «Футбол-Хоккей» давал старший тренер В. К. Иванов. Игрока вроде как не сумели разговорить. Но по свидетельству того же Валентина Козьмича, Эдуард всегда отличался неординарным футбольным мышлением. На поле всё выходило за доли секунды: отдельные эпизоды с его участием совершенно непонятны при первом просмотре — требуется многократная «перемотка». А сам он, как выяснилось, был способен рассказать об игре просто и доступно (как показал монолог 1968 года в том же еженедельнике), но кто его станет долго и преданно слушать? Молодёжь-то после тренировки чаще в душ стремилась. Да и надо было найти время, место и возможности. Теперь вот всё, по горькой иронии, совпало. Серьёзно травмированный, утративший способность непринуждённо передвигаться, изолированный от мира в больнице, он в кои-то веки получил возможность свободно говорить и анализировать. Ведь его прогноз — от глубины понимания происходившего.

И мужчины, добравшиеся до палаты с телевизором — не без труда, конечно, — очень даже отчётливо это осознавали. А умная женщина Зоя Сергеевна Миронова не стала «разгонять этих мужиков с их футболом», — наоборот, взяла ситуацию под контроль. Она же лично наблюдала, как подскакивали на стульях, махали руками, кричали и спорили учёный из МГУ, артист Большого театра и все остальные посетители той замечательной палаты. Народный хирург страны внимательно следила за процессом. А народный футболист дорвался, наконец, до несколько иного внимания публики. Потому что внимание и раньше было, конечно. Им искренно восхищались на трибунах, с ним желали познакомиться. Кумир миллионов всё же.

Только слушать его никто не рвался. Как-то никого не интересовало, почему, например, он не соглашался с комментарием Н. Н. Озерова. Между тем тут есть простор для размышлений. Бесспорно, можно просто сказать: пусть Николай Николаевич, тоже заслуженный мастер спорта, и был принят в футбольный «Спартак», а теннис выбрал не без колебаний, — Стрельцов всё-таки побольше понимал в хитросплетениях игры. Но можно выразиться и иначе: известный комментатор давал официальную оценку матча (другой на телевидении не бывает) — великий же футболист, напротив, обладал полной свободой в выражении собственных мыслей. В самом деле: говори, что хочешь. Никто же диктофон под одеялом не держал.

Что, не исключено, и зря. Тот стрельцовский экспресс-анализ игры, завершившийся овацией новоявленному оракулу из ЦИТО, — воистину бесценен.

Впрочем, и лечение оказалось достаточно эффективным. Беда в том, что травма была очень уж тяжёлой. Плюс годы. Так что до конца 69-го лидер чёрно-белых на зелёном газоне не появился. Да и почти весь сбор перед следующим сезоном провели без него.

1 марта 1970 года Г. Радчук сообщил в «Футболе-Хоккее»: «Стрельцов после прошлогодней травмы только приступает к тренировкам, пока говорить о его возвращении в состав преждевременно».

Всё верно. Пусть две попытки вернуться раньше и имели место. Сперва 18 апреля его выпустили на 70-й минуте вместо Савченко в московском матче с «Пахтакором». К тому времени вели 2:1 и решили усилить атаку. Итог — поражение 2:3.

12 мая во втором кубковом поединке с харьковским «Металлистом» (тогда играли и дома, и в гостях) Стрельцов вместе с Вадимом Никоновым заменили на 61-й минуте Михаила Гершковича и Геннадия Шалимова. На этот раз счёт не изменился, торпедовцы прошли в следующий круг. Но стало ясно: со Стрельцовым нужно подождать.

Прошёл ещё месяц с лишним. И вот наконец ленинградский журналист Н. Шагин рассказывает в «Советском спорте» об игре 22 июня своих земляков с автозаводцами: «Торпедовцы воспользовались нестройной игрой нападающих “Зенита”. Во втором тайме они взяли инициативу в свои руки. Правда, не всё у москвичей получалось. Стрельцов как бы заново знакомился со своими партнёрами».

28 июня А. Р. Галинский достаточно оптимистично написал в том же издании о безоговорочно проигранном зиловцами четвертьфинале Кубка СССР: «“Торпедо” не раз гостило у яшинских ворот, но Стрельцов ещё определённо не в форме (хотя, вероятно, близок к ней)».

Нет, бегать как в 50-е он уже не мог. Однако ещё один шедевр, — похоже, последний — создал. И снова в схватке с киевлянами: мы уже убедились, что с классными соперниками у него всегда выходило изысканнее и красочнее. Сначала обратимся к В. Березовскому («Советский спорт» от 7 июля): «Желание торпедовцев обострить игру едва не принесло им успех на 21-й минуте, когда быстро проскочили к воротам Стрельцов, Шалимов и Гершкович, а мяч после серии ошибок оказался у Шалимова. Позиция была идеальной, но торпедовец промедлил, и мяч выбил у него из-под ног Белоус». Основное действие произошло на 36-й минуте: «Гол торпедовцы забили в результате быстрой комбинации. Стрельцов получил мяч от Ленёва, сместился влево, к нему бросились защитники, ждал его удара и Прохоров, а москвич направил мяч во вратарскую площадку, куда на большой скорости ворвался Гершкович».

По наблюдениям других средств массовой информации, Михаил прямо-таки влетел с мячом в сетку, упав при этом.

Имеется и раскадровка комбинации, приведённая «Футболом-Хоккеем». Там всё наглядно: у Стрельцова и так была прекрасная позиция для завершения атаки. Но азартный Гершкович настолько здорово открылся прямо перед воротами, что не отдать ему на выход было бы не по-стрельцовски. Он и отдал, непринуждённым мазком завершив картину. Он же всё-таки был художник.

И в какой-то момент показалось, что всё поправимо, что после той домашней победы над киевлянами всё подгонится, воссоединится, притрётся — и покатит автозаводский экспресс к светлому будущему. Вот и ЦСКА в следующей календарной игре сразу же отрядил защитника Уткина для персонального присмотра за Стрельцовым. А торпедовец, как когда-то, по-хитрому «приводил» опекуна к центральному защитнику Шестернёву. И начиналась суматоха у ворот «красно-синих». И «Торпедо» победило 1:0.

Увы. Последовавшее безоговорочное поражение от «Спартака» 0:2 решило, возможно, очень многое. Ничего не получалось — ни с Гершковичем, ни без него.

Сам Эдуард Анатольевич сверхмрачно оценивал тот временной отрезок: «Но как же я всё-таки нелепо себя ощущал в последнем своём сезоне — в семидесятом. Я никак не мог привыкнуть чувствовать себя игроком, которого то ставят на игру, то оставляют в запасе. Без прежней своей уверенности я на поле выходил. И уйти из футбола тоже не мог.

Я не хотел никому показывать своих переживаний. Держался неестественно бодро, хотя неестественное мне нож острый».

Тема разлада между великими спортсменами Ивановым и Стрельцовым достаточно подробно развивается в книге «Вижу поле...». Не хотелось бы двигаться этим путём. Приведу лишь знаменательное: «Я тихо-спокойно, кажется, ушёл». В общем, так и вышло. Хотя и Валентин Козьмич уходил негромко. Пас, если не забыли, выдал за те мгновения, которые им разрешили сыграть с Эдуардом напоследок под восьмыми номерами.

Стрельцов и подобного сценария не удостоился, в чём уж точно В. К. Иванов не виноват. Тогда попросту никто и не подумал достойно проводить футболиста, прославившего и клуб, и страну.

Зато, мыслится мне, он сам себе устроил незаметный фейерверк. Индивидуально, без помощников.

В. И. Винокуров 17 сентября в «Советском спорте» так писал о матче с «Араратом»: «Случилось так, что Стрельцов каким-то неожиданным приёмом прокинул мяч у себя из-за спины себе же на выход и, проскочив между двумя защитниками, вышел один на один с вратарём. Пробил он, однако, несильно, и Демирчян в броске сумел погасить удар, а затем уже Коваленко выбил мяч из вратарской площадки».

Обратите внимание: он пасует себе, сам же открывается для себя, затем лично проходит и бьёт. Не забивает. Зато какой получился фантастический момент!

При этом, строго говоря, драматургия вышла знаковой. Не поддержал его никто в наступлении, не освободился под возможную передачу — он-то и 15 лет назад бодро бы рванул на свободное место. Что ж, так легко и беззаботно забыла его молодёжь?

Не вся. «Миша Гершкович, — вспоминал Стрельцов, — единственный спросил: “Почему ты уходишь, Анатольич?”.

Мне было приятно, что он, игрок в расцвете сил, не понимает: почему я ухожу, недоиграв».

И всё-таки — справедливость прежде всего. Вопрос прост: Стрельцов действительно не доиграл? И если да, то сколько?

Ответ на самом деле не так прост. Поклонники футбола, несомненно, вспомнят о западных «звёздах», Мальдини, например, или Каннаваро, которые успешно радовали болельщиков до сорока лет. Хвала тому и другому, однако перед нами всё-таки защитники. И те же, допустим, российские оборонцы из ЦСКА скоро, похоже, догонят итальянских рекордсменов. С форвардами всегда было сложнее. Скорость, как ни крути, уходит первой. А нападающий обязан бегать быстрее защитника.

Но главное даже не в этом. А в том, на мой взгляд, что зарубежные современники и коллеги Стрельцова работали в иных условиях, абсолютно непохожих на наши. Вполне сопоставимый со Стрельцовым венгр Пушкаш тоже перед уходом почти разменял пятый десяток. А англичанин Мэтьюз, повесивший бутсы на гвоздь в пятьдесят? Причём даже «злоупотреблявшие» и не соблюдавшие режим бомбардиры немец Герхард Мюллер и северный ирландец Джордж Бест закончили выступления позже Эдуарда Анатольевича.

Конечно, не всё зависит от политической системы и сложившихся традиций. Давайте, однако, обратимся к отечественному опыту.

Итак: Иванов закончил, мы помним, фактически в тридцать два — как и изумительный чемпион Европы-60, краёк на все времена Михаил Месхи. До тех же лет доиграли Эдуард Малофеев с Анатолием Банишевским. Их со Стрельцовым партнёр Анатолий Бышовец превосходную карьеру голеадора завершил к двадцати семи. Виктор Понедельник попрощался с футболом чуть позже — двадцатидевятилетним. Ещё один золотой медалист 60-го года Валентин Бубукин, а также любимый всеми Никита Симонян перешли к тренерской работе в тридцать три — возраст, который невольно начинаешь воспринимать как-то особо. Коли рассудить, то из форвардов-соратников Стрельцова лишь Слава Метревели сумел продлить карьеру до тридцати пяти (спартаковец Галимзян Хусаинов на закате играл полузащитника). Младший их современник Олег Блохин принадлежит всё же следующей эпохе. А больше никто из той плеяды конца 50-х — 60-х не стал полноценным футбольным «долгожителем».

Так что же: доиграл Эдуард Анатольевич своё? Я скажу так: не совсем. Но о какой-то «перезагрузке» в карьере речи быть не могло. Суть не только в травмах, болячках и прочих телесных неприятностях.

Он банально устал. Стало мучить то, что раньше и не мучило никогда. Поставят, например, в основу или нет? По идее-то можно выйти и во втором тайме, заменив того же Гершковича или Никонова. И прорваться, и забить. Показать всем, кто есть кто, — под неизбежные овации «Лужников». Только голы что-то не получались. И на поле он появлялся не всегда там, где хотел. О левом фланге атаки и полузащите можно подумать, конечно. Однако в некой более спокойной обстановке. Которой не было.

И он, как творческий человек, терзал, съедал себя.

Замечу: перед нами решение самого Стрельцова. Его никто не выгонял из команды, на улицу не выкидывал. Он ушёл, ибо принял нелёгкое мужское решение. Сам.

При этом, видится, ещё год он был способен выступать на уровне высшей лиги. Если бы руководство (я имею в виду заводское начальство прежде всего) внятно, спокойно разъяснило ему, что он нужен, что без него никуда, что ребята желают учиться у него, что болельщики целиком за Эдуарда Анатольевича, просто вопрос ребром ставят... Тут и сочинять-то много не надо. Зато Стрельцов бы, вероятнее всего, подтянулся и, улыбнувшись, показал товарищам по команде, что такое искусство футбола. И на тренировках, и во время календарных поединков.

Потому что Стрельцов должен был дать не прощальный концерт, а прощальный сезон. Требовалось только обязательно забить самому. Ведь кризис 70-го и заключался в том, что ему никак не удавалось самому поразить ворота.

Выходит, ещё для одного максимум сезона уникального футболиста нужно было целую программу разрабатывать? Кто ж на такое у нас пойдёт? И ведь может не получиться. Ну и не стали.

К тому же торпедовцы проиграли 26 сентября в Москве минскому «Динамо» 0:1. Нападение не блеснуло, хотя Стрельцов весь матч отыграл. Больше за основу он не выступал. Играл за дубль. Тбилисцам там забил, кутаисцам. Доработал своё.

В данном случае симптоматично название статьи-репортажа М. И. Мержанова («Футбол-Хоккей» от 20 сентября) о московском «Торпедо». Опытный газетчик обошёл все «подводные камни», завершив материал так: «По дороге в Москву я невольно вспоминаю некоторые игры прошлого и настоящего “Торпедо”, вспоминаю традиции команды, её стиль, направленность. Они, эти традиции, передавались из одного поколения в другое. От А. Пономарёва и братьев Жарковых, а затем от Иванова, Воронина, Батанова, а теперь новичков обучают на поле Стрельцов, Шустиков. Молодёжь команды от игры к игре мужает, учится, набирается опыта. Невольно рождается мысль: “Торпедо” — команда завтрашнего дня».

Стрельцов как игрок упомянут, заметим, лишь однажды, хотя автор и совершает некий экскурс в историю клуба. Учитывая авторитет М. И. Мержанова, осуществившего, ко всему прочему, полномасштабную журналистскую поездку в команду, внимательный читатель мог понять: Э. А. Стрельцов теперь видится исключительно воспитателем «молодняка». На этом хотелось бы остановиться подробнее.

Итак, знаменитый футболист сразу после окончания карьеры не был оставлен клубом. Ему дали доучиться в Институте физкультуры, положив стипендию в 130 рублей (об этом вспоминала супруга Раиса Михайловна). А ещё Эдуард получил место тренера детской школы «Торпедо». Воспитанники — 1959—1961 годов рождения. То есть налицо твёрдая ставка, а также регулярные поездки за границу (откуда и кукла дочке Наде привезена, и сыну Игорю — всё, что он захочет). И при заводе он, в общем, остался. Там, где знали его и любили.

Но что помнится о его карьере детского тренера? Этот период жизни Эдуарда Анатольевича как-то тонет в густой тине. Вроде как неинтересно ему. Мол, пробовал. Однако и не запомнился особо. Он же футболист прежде всего.

Так в этом и специфика работы детского тренера. О нём вспоминают попозже, лет так через десять. Когда воспитанники его добиваются неплохого результата в приличном клубе и сообщают прессе о прежних своих наставниках. Причём первым обычно называют непосредственно «последнего» — того, у которого только что работал. Имя первого учителя вспоминается не без труда.

Впрочем, и труда особого не приходилось прикладывать, если упоминались В. А. Маслов или К. И. Бесков. Это же преподаватели легендарной ФШМ (Футбольной школы молодёжи) конца 50-х и самого начала 60-х! Но положа руку на сердце кто б их знал в качестве детских наставников (между прочим, и Л. В. Слуцкий, руководивший национальной сборной в 2016 году, тоже успешно работал в Волгограде с ребятами), если бы не последующие эпохальные успехи с клубами? Хотя, бесспорно, есть немногочисленные примеры, когда «звезда» выпестовала «звезду» же — как И. А. Нетто Игоря Шалимова.

Чаще всего такой тренер напоминает своего коллегу из общеобразовательной начальной школы. Которого боготворят в последетсадовские годы — и успешно забывают на последнем звонке. Потому что «азам», на банальный взгляд, дети обучаются самостоятельно. Как-то спонтанно начинают писать, читать, говорить. И — хорошо играть в футбол.

Между тем наш футбол точно не получил бы таких Бориса Позднякова, Геннадия Морозова, Сергея Родионова без первого их тренера Н. И. Паршина, а Василия Кулькова и Владимира Несчастных — без В. В. Козлова (и никто и не узнал бы, что гвардейцы «Спартака» — динамовские воспитанники), да и Егор Титов с Александром Самедовым не блистали бы без основ, заложенных А. Ф. Королёвым. Впрочем, Николай Иванович и Владимир Владимирович всё равно известны прежде всего как игравшие за сборную классные нападающие, современники Стрельцова: именно поэтому людям интересна их работа после окончания игровой карьеры. И только в случае с Анатолием Федосеевичем Королёвым можно с осторожным оптимизмом говорить о возрождении престижа профессии детского тренера.

Это достаточно длинное отступление необходимо, на мой взгляд, для того чтобы постараться хоть чуть коснуться специфики профессии, по которой Эдуард Анатольевич работал фактически до конца своих дней. Он начинал в «Торпедо» с мальчиками 1959—1961 годов рождения.

А. П. Нилин с чрезмерной, мне кажется, снисходительностью заметил, что из всех стрельцовских воспитанников известен один Сергей Шустиков (сын Виктора Михайловича), который «тоже не Пеле». Я бы возразил: Пеле вообще уникален, он сам по себе, вне школ и направлений. Младший же Шустиков по мастерству не уступал никому из перечисленных выше российских «звёзд» — питомцев вроде бы более удачливых коллег Стрельцова. Кроме того, Игорь Эдуардович припомнил ещё Михаила Харина, младшего брата знаменитого Дмитрия. А вратарь М. Харин всё-таки и за юношескую и молодёжную сборные России успел поиграть, причём на крупнейших форумах. Так что, если считать добившихся чего-то учеников, то Стрельцов никому и не уступит.

Другое дело, что подобные «считалки» не для него. Разговор об ином. А именно: почему же он не стал тренером во «взрослой» команде? Пусть и не «Торпедо» для начала. Стрельцов же окончил всё-таки Институт физкультуры (при этом спецпредметы давались ему достаточно легко), а потом и Высшую школу тренеров — образование позволяло. А уж ту массу секретов мастера, которую он был способен передать молодёжи, сегодня и представить невозможно!

Здесь придётся сделать новое отступление. В 1987 году еженедельник «Футбол-Хоккей» опубликовал трогательную фотографию к пятидесятилетию Эдуарда Анатольевича. На том снимке знаменитого на весь мир корифея И. В. Уткина Стрельцов, смеясь, бежит с ватагой воспитанников, пиная перед собой пятнистый мяч. Подпись под фото превосходна: «Эдуарду Стрельцову — 50! Стрельцову — 50? В это невозможно поверить, тем более взглянув на нашу обложку. Как же надо любить детей и мяч, как же надо любить жизнь, чтобы с таким неподдельным удовольствием устроить ребячий гвалт на футбольной лужайке!» Из очерка о Стрельцове: «Истинная суть человека проявляется в его отношении к детям. Стрельцов любит их. На снимке: Эдуард Стрельцов со своими воспитанниками из школы “Торпедо”».

Выходит, он нашёл себя в новом качестве? Ведь и сам позже объяснял: «Понимаете, старший тренер должен быть человеком предельно требовательным, я бы даже сказал — жёстким по натуре. Я же — мягкий человек. У меня бы не поднялась рука отчислить кого-нибудь из команды...»

При этом из юношеского «Торпедо» он всё-таки отчислил сына своего ближайшего товарища В. И. Воронина. Парню было уже лет пятнадцать; он сказался больным, избежал непростой тренировки — сам же провёл время с вином и девочками. И Стрельцов, похоже, обыкновенным образом обиделся. Сам-то он дисциплину, бывало, нарушал и почище юного Миши Воронина, однако никогда, кажется, не хитрил. А тут его натурально провели.

Но всё же слепо следовать привычной антитезе «жёсткий — мягкий» с вариантом «добрый — злой» не хотелось бы. Хотелось бы вернуться к тому понятию «лидер в раздевалке». Человек (ведущий, понятно, игрок) в этой раздевалке говорит — и поднимает товарищей на бой. Они за ним идут, потом побеждают. А через некоторое время такой лидер начинает тренировать вчерашних партнёров. В качестве примера можно привести того же М. И. Якушина образца 1944 года, который из капитана московского «Динамо» шагнул сразу в тренеры.

Так вот, Стрельцов никогда подобным манером не мог «завести» соратников. Потому что тогда нужно было начать навязывать собственное мнение. А это — не к нему. Предложить, подсказать, увлечь, возможно, собственным примером — да. Но всё это — на сугубо добровольной основе. Кто-то, допустим, не согласен — что, клеймить его? Каждый имеет право на собственную позицию. Конечно, победы все хотят, однако пути её достижения различны. Ты, например, считаешь так, я — несколько иначе. Попробую непосредственно на поле показать тебе мою правоту. Не получится — что поделаешь?

С другой стороны, никакой оратор (включая тренера) ни в перерыве, ни после или до него не мог вынудить Стрельцова изменить неким глубоко заложенным в нём принципам. Потому что он был свободен думать, размышлять, анализировать так, как считал нужным.

Разумеется, ни о какой игровой «анархии» мы говорить не вправе. Установку наставника на матч следует выполнять. Хотя... ежели удастся добавить по ходу встречи толику «от себя» — очень славно.

Самое показательное, что дети почувствовали либеральное начало в Эдуарде Анатольевиче раньше и острее всех. Он же не диктовал, а предлагал план на игру. Они отвечали своими предложениями. Он выслушивал и... соглашался. Лишь переспрашивал: мол, осилите, получится? «А то!» — гордо отвечали сорванцы.

Теперь понятно, почему Эдуард Анатольевич, обладая потрясающими футбольными знаниями и умениями, так и не возглавил ни одну профессиональную команду? Тренер же всегда обязан проводить в жизнь собственные идеи. Какими методами — это второй вопрос. Однако одно непреложно: все должны усвоить его взгляды на игру и всё, что с ней связано. Стать единомышленниками и дружно шагать в ногу. Он — лидер, руководитель, отвечающий за успех. Стрельцов же всё-таки привык отвечать в первую голову за самого себя.

Не забудем и то, что это же советские времена. Наставник хорошего клуба обязан не только тренировать, но и всерьёз заниматься финансированием, ставками, квартирами, машинами, зарубежными поездками, откуда надо бы вновь что-то привезти, — дабы подопечные выступали с наивозможной успешностью.

Стрельцов, несомненно, сам по молодости всё это проходил. И от денег, ясное дело, не отказывался. Хотя те деньги тоже как-то незаметно уходили: люди определённого рода вокруг крутились. Он же ничего толком к тому роковому маю 58-го года и не накопил. Зато много о футболе думал, поле в своей великолепной зелёной длине и ширине его не отпускало. Что, понятно, главное.

Так разве нечто подобное объяснишь молодым футболистам даже начала 70-х? Дети же, с которыми занимался, кажется, чуяли в нём своего. Например, называли «Анатольич», хотя не всем такое «половинное» обращение понравится: попробовал бы кто Бескова, допустим, назвать «Иванычем». А Стрельцов — ничего, не обижался. Он их тоже Серёгами, Андрюхами, Илюхами величал. И вообще, мне думается, его влияние проявлялось «на дистанции». Ведь из футбольных клубных школ, мягко говоря, немногие заявляют о себе в большом футболе (десятые процента, откровенно сказать). Однако абсолютно все становятся взрослыми людьми с соответствующими заботами и обязанностями. Светлое влияние Эдуарда Анатольевича, безусловно, не прошло для них даром.

При этом Стрельцов, как и многие футболисты его поколения, был занят и другой работой.

Он выступал в матчах ветеранов. О таких играх до сих пор говорится и пишется по-разному. Можно выделить два подхода. Один по-советски официальный, «правильный» и безупречный. Другой — вроде как «народный», суперправдивый, заявивший о себе во время перестройки и в так называемые лихие девяностые. Следуя первому, мастера старшего поколения продолжали собирать стадионы поклонников, потому что демонстрировали прежнюю технику, никуда не ушедшее умение мыслить на поле, а также джентльменское поведение во время самих встреч. По второй, более поздней версии, всякая поездка в чужой город заканчивалась (а часто и начиналась) обильной выпивкой, которую никто не мог проконтролировать. Причём зрители в любом случае были довольны.

Что тут сказать? Конечно, зачем ханжить и обманывать: застолья имели место. Можно объяснить это и традиционно душевным приёмом дорогих, любимых и долгожданных гостей. Можно вроде и продолжить: ветераны были обделены общением, а тут собрались вместе, сели вспоминать... Только развивать эту тему, смакуя всякого рода подробности, нет никакого желания. Не вижу в этом, хоть убейте, ничего смешного и занятного. А вот преувеличений найдётся немало.

Прежде всего потому, что перед нами не увеселительные поездки вырвавшихся «на свободу» мужчин. Так как ездили они по всей огромной стране: Казахстан, Узбекистан, Урал, Кавказ, Черноземье и Нечерноземье, Дальний Восток (Уссурийск в частности) — и играли вполне серьёзные поединки. С пермской «Звездой» или «Кайратом», например, — это советская первая лига, между прочим. За каждый сыгранный матч полагалось 100 рублей при условии: не более пяти встреч за месяц. Вполне официально, по бумагам из Спорткомитета.

Хотя, по совести, выдержать такой режим уже завершившим выступления людям — весьма непросто. График-то получился словно в чемпионате Союза! Лишь выездов побольше. Поэтому прозвучавшее слово «режим» стоит вновь повторить. Игра-то за игрой идёт, а человек выехал подзаработать. Чего стесняться совершенно не стоит. Народу-то, как вспоминал Г. В. Янец, поигравший со Стрельцовым за клуб, а потом в тех непростых командировках часто деливший с ним номер в гостинице, собиралось не меньше трёх тысяч человек (речь идёт не о комфортабельных аренах — о маленьких городках, посёлках, кишлаках, аулах, деревнях), причём с Эдуардом Анатольевичем собиралось уже под десять тысяч поклонников игры.

И зачем портить людям праздник? Или, если кому-то проще: к чему терять деньги? Всё-таки пять сотен — зарплата футболиста первой или второй лиги. Что же до «нарушений режима», то они существовали, мы помним, и в регулярном первенстве СССР. Ну на то и «нарушения», то бишь отступления от принятого порядка. Главное, был бы сам порядок.

Другое дело, им иногда определяли маршрут, ничуть не задумываясь о последствиях. Так, например, они побывали в Чернобыле как раз после аварии, в 87-м. Прямо в Припяти. Как так — это же верное заражение? Ответ Г. В. Янеца щемяще прост: «Мы же люди невоенные... Приказали...» Военные-то отменно понимали угрозу здоровью людей. Да и приказывают, как известно, именно военным, а не штатским. Штатским «настоятельно рекомендуют». Судя по всему, при отказе могли прикрыть вообще всё ветеранское предприятие. Вот и поехали. Увидели метровую жёлтую траву. Сыграли. Дозу получили все.

Кроме того, увлекаясь бытовым антуражем, мы нивелируем их уникальность. Так как совместно радоваться жизни — именно на поле, а не где-то ещё — мало кто способен. Те игры и вправду обладали неповторимым шармом и соответствовали самому изысканному вкусу привередливого футбольного гурмана. Советские «звёзды» не старались перебегать противника: большинство, прямо сказать, своё отбегало. А вот кто искуснее, хитрее, изящнее, дальновиднее — выходило как раз на передний план.

Такой формат, кажется, чуть ли не придуман специально для Стрельцова. Нет, все знают: когда надо, он мог и пересилить, перебороть, одолеть противника (одна Олимпиада чего стоит), но главное всё-таки для него — отточенная игровая фраза, футбольная мысль, которую понимаешь не сразу, почему-то особенно радуясь этому обстоятельству. А тут и партнёры у него были под стать. И откроются под передачу, и сами пас отдадут.

Поэтому народ в провинции и валил валом на «Стрельца». И те кадры с плакатами «Даёшь Стрельцова» относятся именно к ветеранским временам, а не, допустим, к 63-му году.

Так как всякое его появление на зелёном, по возможности, газоне безумно радовало собравшихся людей, каждое его касание мяча, любое движение, замах, передача, открывание, удар сообщали, что футбольный интеллект жив.

Правда, перестроечные веяния, мне думается, упорядочили некую иную систему отношений. В частности, «Футбол-Хоккей» в номере от 26 июля 1987 года, опять же на обложке, под заголовком «Праздник в Лефортово» сообщал: «Стало доброй традицией в Москве проводить День районов. А какой же праздник без физкультуры и спорта... В минувшее воскресенье состоялся День Калининского района».

Это был хороший день. Выставка цветов, самодеятельные артисты, духовые оркестры, выступления велосипедистов из детских садов с последующими состязаниями пап и мам на беговой дорожке. Но «изюминкой праздника, — как писал судья республиканской категории Б. Пронин, — стало выступление ветеранов сборной СССР и сборной Калининского района. В составе сборной страны зрители увидели Э. Стрельцова (капитан команды), В. Пильгуя, В. Зыкова, В. Кесарева, В. Зенкова, А. Гребнева, Н. Абрамова, В. Комарова, В. Минаева (так в тексте; видимо: А. Минаева. — В. Г.), А. Максименкова, В. Козлова, А. Якубика, В. Евлентьева.

Руководил сборной ветеранов кандидат в члены бюро Калининского РК КПСС, заслуженный мастер спорта В. Понедельник. Судил встречу арбитр всесоюзной категории Э. Дидур. Игра получилась боевой, о чём свидетельствует счёт в матче. На три мяча, забитых В. Козловым (дважды) и А. Якубиком, хозяева поля ответили двумя».

Выходит, победили ветераны, ведомые Эдуардом Анатольевичем. Правда, кто вышел защищать честь Калининского района, — непонятно. Или бодрая молодёжь из тогда ещё имевшихся детских школ, или те же, чуть позже, чем соперники, закончившие выступать футболисты, хоть как-то к району приписанные. В общем, сладкой получилась «изюминка» для народа.

Но так смело и образно писал о Стрельцове в 87-м только еженедельник Виктора Владимировича Понедельника. Что-то не помню я в иных мало-мальски значимых изданиях фотографии на первой полосе (как в номере «Футбола-Хоккея» от 19 июля), а через неделю — доброжелательного упоминания на том же месте.

Ещё стоит подчеркнуть: Эдуард — капитан команды. В бытность действующим игроком он такой чести не удостаивался. Так что Стрельцов ещё долго мог двигаться по той ветеранской стезе. Как-то подходила она ему. Тем более, несколько позже и торпедовцы, и другие клубы создали подобные коллективы.

Словом, жить бы и жить. Убеждён, что и в новой России ему нашлось бы место. Тот же Юрий Севидов, прекрасный форвард с такой же трудной судьбой, стал, например, комментатором на телевидении. А Стрельцов ведь понимал игру ничуть не хуже.

...Но произошло несчастье. В принципе, Эдуард Анатольевич кашлял-то давно (он и курил, к сожалению). И кварцевые шахты давали о себе знать. 25 декабря 1989 года ему стало хуже. Думали, воспаление лёгких — просто в тяжёлой форме. И лечили, вспоминал И. Э. Стрельцов, тоже от этой неприятной, но несмертельной к концу XX века болезни. Что страшнее всего, лечили глубоко неправильно, как вскоре выяснилось.

А всё оттого, что не обратили внимания на один важный анализ (так называемый «отщип»). Сейчас ничего, конечно, не доказать, однако ошибка медиков в данном случае — налицо.

Потому что рак можно победить, если диагностировать его на ранней стадии. Тогда, используя ресурсы того же Центра на Каширке, вполне реально качественно вылечить больного. В случае с Эдуардом Анатольевичем промедление оказалось роковым. 13 января были окончательно зафиксированы раковые опухоли.

Когда он на похоронах Л. И. Яшина сказал: «Я следующий», то не всё это до конца правильно поняли. Без сомнения, Стрельцов обожал старшего товарища и был сильно расстроен его преждевременной кончиной. Но говорил он, похоже, и о своём собственном самочувствии.

Которое решительно ухудшалось. На Каширку-то он попал, конечно. Однако слишком поздно.

...Я помню, что 21 июля вдень его рождения смотрел по телевизору матч очередного союзного тура. Вдруг комментатор ни с того ни с сего принялся объяснять: Стрельцов жив, информация о его смерти неверна. Какая ещё информация? Так решили, что он уже умер.

То была неправда. Он жил ещё до ночи на 22-е.

О значении Стрельцова в истории нашей страны поговорим в последней главе книги. Сейчас — о тех, для кого он оставался и остаётся родным.

Сын, Игорь Эдуардович, появившийся на свет 1 февраля 1964 года, не зря делал зарядку с папой. Хороший футболист получался из наследника. До дубля мастеров дорос. Дальше, однако, в родном «Торпедо» продвинуться не удалось. Появилась какая-то странная статья о том, что в основе автозаводцев играет уже сын Иванова, тоже Валентин, который забил к тому времени всего один гол. В дублирующем же составе подрастает ещё и сын Стрельцова. Такая «семейственность» кому-то не давала покоя.

...Я, надо сказать, неплохо помню Валентина Валентиновича на поле. Техничный был, умный, мягкий полузащитник. Действовал чуть ближе к центральному кругу, нежели знаменитый отец. Забивать — уж точно не его дело было. Вот пас отдать, придумать что-либо — это к нему.

Ещё бы из дубля вытащить мощного и заточенного на гол Игоря Стрельцова и совместить его лучшие качества с природным хитроумием Иванова-младшего — неплохое нападение выходило.

Не вышло. Игорю, в частности, пришло время служить в армии. Всё-таки Институт физкультуры, как и отец, закончил.

Эдуард Стрельцов пошёл к Яшину. Прямо в Спорткомитет, где Лев Иванович тогда трудился. Обнялись они, как вспоминал Игорь Эдуардович, очень крепко. Потом поговорили немного.

Сын Стрельцова получил назначение. «Динамо» (Хмельницкий). Западная Украина. Вторая лига, шестая зона чемпионата СССР. Один он там был москвич (Ушаков из «Спартака» подъехал на год позже), а относились ко всем одинаково хорошо. И футбол вполне приличного уровня. Пусть команда и не поднялась дивизионом выше.

А дальше пошло уже по невесёлому сценарию: «Динамо-2», травма на синтетике. С 1990 года пришлось служить родине напрямую. В муниципальной милиции (сейчас её упразднили) Игорь Эдуардович провёл не один год. Хотя и про футбол не забывал. Между прочим, в 1997 году выиграл в составе российской сборной первый Интернациональный кубок для муниципальных полицейских. В итальянской Равенне, куда съехалось немало отменно игравших в футбол ребят (надо же понимать: престиж страны), он стал лучшим бомбардиром турнира. Короче говоря, не отдохнула природа на сыне великого футболиста. И если бы не травма...

Потом была и тренерская работа, поскольку образование позволяло. Опять же по «динамовской» линии. Одно время Игорь Эдуардович даже курировал футбол в ГУВД.

В 1989 году родился внук Эдуарда Анатольевича — тоже Эдуард. Вот у него с футболом действительно не получилось. Зато молодой человек почти нашёл себя во флорболе: это редкий вид спорта — по сути, хоккей в помещении, но без коньков, вместо льда — жёсткое покрытие. Так вот Эдуард Стрельцов-младший становился чемпионом Москвы. Вновь гены сказываются, похоже.

Стоит добавить: у сына Стрельцова нормальные отношения с сестрой Надеждой, родившейся в 1968 году. А о её сыне Ярославе, появившемся на свет в 1988-м, мы уже говорили. Как видим, никого спорт далеко не отпустил.

Да иного, наверное, трудно было ожидать. Эдуард Анатольевич — настолько могучая личность, что даже покинув сей мир, неизбежно влияет на то, что происходит с теми, «кого оставил на земле». И это не только с родными связано. Изучению такого обстоятельства и будет посвящена заключительная глава книги.