Эдуард Стрельцов

Глава 3 ВЗЛЁТ

Место взлёта — Швеция, Стокгольм (точнее, район под названием Сольно, до боли напоминающий знакомое нам Перово), стадион «Расунда». Почти 40 тысяч скандинавских болельщиков поражались высоте и очарованию того полёта, который продемонстрировали все советские участники той товарищеской встречи во главе с парящим молодым красавцем Эдуардом Стрельцовым.

Но к разговору о славной виктории лучше подойти постепенно. Хотя бы потому, что в сознании отечественного болельщика футбольная сборная Швеции не занимает какого-то особого места. Если, скажем, попросить назвать сильнейшие за послевоенное время национальные футбольные команды, то, по свежим впечатлениям, на передний план выйдут Германия и Испания плюс, может быть, Португалия, не забудутся всегда авторитетные Франция, Голландия, Италия, Англия. С ностальгической улыбкой припомнится Польша и — это уж у умудрённых знатоков — Венгрия.

Шведов, глубоко убеждён, назовут немногие... Есть в хоккее такая симпатичная номинация — «незаметный герой». И шведы в футбольном Старом Свете в этой номинации как раз и впереди. В самом деле, по титулам (олимпийские чемпионы-48, серебряные призёры чемпионата мира 1958 года, бронзовые — 1950-го и 1990-го плюс два третьих места на Олимпиадах в 1922-м и 1952-м) они превосходят очень многих. Скажут: когда это было-то? Золото Игр завоёвано в 1948-м, а мы про 1955-й рассказываем. Однако олимпийские чемпионы Гуннар Грен и Нильс Лидхольм войдут в состав серебряной команды 1958 года, которая обыграет нашу сборную в четвертьфинале. Правда, оба ветерана, как и Гуннар Нордаль, ни в 54-м, ни в 55-м за Швецию не выступали. (Как, впрочем, и Стрельцов с Татушиным и Огоньковым в 1958 году за Советский Союз, но пока рано о грустном). Кроме того, и в олимпийском 52-м шведы обошли звёздную советскую команду. А сезон-54 скандинавы завершили вообще с одним поражением — от СССР. Правда, надо сказать, что следующий год был для наших соперников не столь удачен: имелось гостевое поражение от французов (0:2) и домашнее от венгров (3:7). Однако уступить Франции на выезде способна любая команда мира до сих пор, а что до мадьяр, так они на тот момент громили всех в пух и прах. Кроме Советского Союза, о чём немного позже.

15 июня 1955 года шведы дома разнесли румын — 4:1. После чего и настал черёд реванша с советской сборной. Обе команды вдумчиво подошли к матчу, и составы претерпели изменения. Особенно это касалось шведов. Хозяева убрали в запас защитника Андерссона, допустившего автогол в Москве, в полузащите заменили Линда на Парлинга и основательно перекроили нападение, оставив из пяти форвардов одного правого крайнего Курта Хамрина. Все замены толковые, по делу. Оборона и полузащита, виделось противнику, заслуживали косметического ремонта, а вот атака — капитального, так как год назад ничего не показала. Хамрин, правда, тогда тоже не блеснул, но то, что его оставили в основе, делает честь тренеру Юнасу Рудольфу Эрикссону: этот игрок в скором времени начнёт постоянно забивать нашим — и за сборную, и за итальянскую «Фиорентину», причём самому Льву Яшину, став для него исключительно «неудобным» форвардом.

Однако и Качалин со вторым тренером Константином Бесковым также не дремали. Способная, перспективная молодёжь просматривалась тщательно и без всякого клубного пристрастия. И связка инсайда Иванова и центрфорварда Стрельцова получила вызов в главную команду. А тут и Анатолий Исаев из «Спартака» стал бурно прогрессировать. Место на поле у него — такое же, как у Валентина Козьмича — правый полусредний. И возник вопрос, занимавший тренерский штаб не один год: кого ставить? То ли торпедовское сочетание получше будет, то ли спартаковское (Симонян, напомню, в самом соку).

В той значимой игре на выезде Г. Д. Качалин и К. И. Бесков сделали ставку на автозаводцев. И не прогадали.

«Накануне матча, — свидетельствовал в книге «Международные встречи советских футболистов» В. А. Гранаткин, — шведские спортивные комментаторы предсказывали счастливый исход для команды Швеции, утверждая, что советским футболистам на этот раз не удастся добиться победы, как в 1954 году».

Не суждено было сбыться надеждам хозяев. Я не думаю, что советские наставники так уж требовали от ребят быстрого гола, но он, к нашей радости, случился. «На 4-й минуте Татушин со штрафного вывел к воротам шведов Стрельцова, — рассказывал в «Советском спорте» Качалин, — который открыл счёт». Записи матча пока нет, поэтому приходится опираться на скудные строки отчёта. Очевидно, атака развивалась правым флангом, шведы сфолили, и спартаковский краёк оперативно (иначе бы шведы перекрыли зону) отпасовал на свободное место Эдуарду. Тот продвинулся, ударил и попал.

О втором голе известно побольше, потому как он является шедевром. Г. Д. Качалин: «Вскоре Стрельцов, получив мяч почти в центре поля, прорвался сквозь защиту соперников и, обойдя выбежавшего вратаря, забил второй гол в ворота Швеции». А. Т. Вартанян в «Летописи...»: «Второй гол он исполнил в типичном для раннего творчества стиле. Рванул с центра поля, разметал всех, кто пытался его остановить, изящно обыграл вратаря и закатил мяч в пустые ворота».

Похоже, второй гол и сделал Стрельцову имя. Бесспорно, весьма значимо, что к 14-й минуте он забил два гола, однако сольный номер, когда «один против всех», особенно ценится зрителями и специалистами. Футболист показывает подлинное, беспримесное мастерство, и то, что ему на первый взгляд никто не помогает (пусть это и иллюзия: другие игроки оттягивают на себя защитников противника), остаётся в памяти навсегда. Это и подтверждает Г. Д. Качалин: «В нападении советской команды выделялся Стрельцов. Он не только сам прорывался к воротам соперников, но и нередко создавал благоприятные условия для атаки своим партнёрам. Так, на 31-й минуте, получив передачу от Седова, Стрельцов, пройдя по левому краю, отдал мяч вдоль ворот, набежавший Татушин в третий раз заставил шведов начинать игру с центра поля». Это уже можно назвать вдохновением. Заметьте, он, центрфорвард, теперь забегает слева и отдаёт достойный должок тоже блестяще отыгравшему Татушину. По идее, игра сделана. Хозяева пробуют сменить тактику, пытаются держать наших по всему полю. «Однако, — резюмировал Качалин, — успеха это не имело, так как нападающие советской команды сравнительно легко обыгрывали соперников, превосходя их в скорости. За три минуты до перерыва Стрельцов с подачи Парамонова довёл счёт до 4:0 в пользу сборной СССР». Насчёт скорости — справедливо сказано. Догнать Стрельцова, когда он разогнался, «это утопия», как говорится в народной комедии. И держать его персонально — дело гиблое. Ясно же: для нейтрализации отечественного вундеркинда нужны два, а то и три человека. А где их взять? Тут же и Татушин справа бежит будто электричка. Иванов подвижностью отличается, и за Ильиным на левом фланге нужен глаз да глаз. Между тем на поле-то те же 11 исполнителей. Так что во второй половине разгром был оформлен: Татушин ассистировал Сергею Сальникову, а тот потом — Валентину Иванову. 6:0 на выезде.

И итоговое напоминание Вартаняна: «Стрельцов — единственный в нашем футболе, кто, дебютируя в сборной, сделал хет-трик, да ещё в не полные 18 лет. По сей день ждём повторения». Судя по всему, не скоро дождёмся...

На послематчевой фотографии игроки в алых майках с белой надписью на груди «СССР» неподдельно счастливы. Ярче всех сияет защитник Седов, широко улыбается вновь отстоявший насухо Яшин, чуть позирует красавец Сальников. У Стрельцова (он почему-то темноватым получился) на лице некая полуулыбка. Сказать, что на карточке виден футболист, выдавший «матч жизни» и оттого переполненный восторгом, — нельзя. Может, конечно, у него, в отличие от того же С. С. Сальникова, не было опыта каких-либо съёмок. Однако мне думается, что он тогда, сразу после финального свистка, не осознал, не осмыслил пока то, что совершил.

«Советский спорт» 5 июля опубликовал небольшую подборку из «их» прессы: «Особенно высокую оценку спортивные обозреватели шведских газет давали правому крайнему сборной команды Советского Союза Татушину, центру нападения молодому футболисту Стрельцову, капитану команды полузащитнику Нетто, защитнику Башашкину и вратарю Яшину». Как видим, Стрельцов не назван даже «первым среди равных», он просто попал в список отличившихся, где подкоманды. Правда, «Стокгольм тиднинген» назвала Стрельцова «сенсацией». Но это, пожалуй, единственное, что советское издание решило перепечатать об Эдуарде. Нет сомнений, он заслужил большего. Так упомянули же — «молодой».

«Педагогический» подход виден невооружённым глазом. Однако не исключено, что и на родине до конца не оценили, насколько высоко «взлетел» Стрельцов. Кстати сказать, мотив «взлёта» задействован и в шведской прессе. В. А. Гранаткин рассказал в упомянутой книге о карикатуре, на которой «было изображено, как высоко под облаками парят наши игроки, а внизу, на земле, находятся шведские футболисты». И подпись под рисунком: «Удержится ли советская команда после матча с Венгрией на той высоте, куда её подняли шведские футболисты?»

Мужеству и чувству юмора побеждённых можно лишь позавидовать. Но важнее подчеркнуть точность заданного вопроса. Да, победа в Сольно показала, что возродившаяся сборная Советского Союза по футболу — команда значительно выше среднего европейского уровня. Вторичный разгром сильного соперника, причём с наполовину переделанной и, подчеркну, молодой атакой недвусмысленно сообщал о серьёзнейших перспективах новообразованной команды. Ну и, естественно, специально нужно отметить «фактор Стрельцова». Не знаю, как другие, а я, читая скупой отчёт Г. Д. Качалина, чувствовал, что мудрый тренер с трудом сдерживал переполнявшую его радость. Но дать волю эмоциям не представлялось возможным. Видимо, объём заметки согласовали заранее.

О будущих соперниках, венграх, задумаемся чуть позже. Потому что до венгров, серебряных призёров мирового первенства 1954 года, нашим предстоял матч с золотыми призёрами того чемпионата — сборной Западной Германии (тогда она у нас называлась Германская Федеративная Республика).

Что представляла из себя встреча с немцами через каких-то десять лет после Победы? Когда фронтовики ещё в строю, и раны болят, и шинель со споротыми погонами используется как повседневная одежда, и память не отпускает, держит? Нам остаётся только предполагать — понять всё одно не поймём.

Конечно, к такому поединку сборная Союза готовилась крайне ответственно. Сложнее всего было определить стартовый состав. Мы успели убедиться: выбор появился. Однако речь шла о конкретном противнике, которому нужно было доставить игровые проблемы. Сами-то немцы 4 июля 1954 года в финале чемпионата мира смогли одолеть непобедимых венгров — 3:2. Причём на групповой стадии были биты ими же 3:8. Зато успели досконально изучить соперника.

У советских тренеров такой возможности не имелось. Встреча была назначена на 24 июля 55-го — почти через год после финала чемпионата мира. И вдруг матч перенесли — на 21 августа. Почему? Странный вопрос. Удивительно, что две державы вообще о чём-либо договорились. Одно участие во враждебных блоках чего стоит: немцы с 49-го в НАТО, а Советский Союз как раз в 55-м объединил европейские соцстраны Варшавским договором. А новую дату обсудить не так трудно: имелось бы желание. И 24 июля наши задействовали, поскольку «окошко» в календаре появилось.

Провели и спарринг: СССР-1 сыграл с СССР-2. При этом нумерация не выглядела условной: основа противостояла ближайшему резерву. Стрельцов оба тайма провёл за первый состав. Из коротенького отчёта в «Советском спорте»: «В первом тайме обе команды играют довольно осторожно. Острые моменты у ворот создаются редко. После перерыва В. Иванова заменяет А. Исаев. Это вносит оживление в игру нападающих первой сборной команды. Вторая сборная вынуждена долгое время обороняться. Вот Исаев хорошо выводит на удар Стрельцова, и тот точным ударом открывает счёт.

Перед самым концом матча В. Ильину удалось забить ответный гол».

Любопытная игра. Жаль, данных маловато. Однако и из имеющегося в наличии можно судить о перспективной межклубной связке Стрельцов — Исаев. Как интересный атакующий вариант она в грядущих баталиях обязательно пригодится. А изысканности взаимодействия с Валентином Ивановым Стрельцов никогда не потеряет. Даже когда и о клубных тренировках, и о работе в сборной придётся забыть на долгие годы. Тут на уровне инстинкта понимание оставалось.

Однако на месте центрфорварда 21 августа все 90 минут отыграл спартаковец Николай Паршин. Который скорее полузащитник — в нынешнем понимании игрок средней линии, появляющийся в нужный момент на передовой. Николай Иванович никогда не блистал скоростью и дриблингом, однако ударом обладал потрясающим. Буквально любой угол мог поразить как из пушки. И тренерский штаб Зеппа Гербергера, не раз просмотревший совместно с подопечными запись голевой феерии в Швеции в стрельцовском исполнении, к Паршину подготовиться не успел бы при всём желании.

В принципе, так и вышло. Новонайденный центр нападения сборной счёт открыл, чем навечно вписал своё славное имя в историю. К тому же это был первый и одновременно последний матч спартаковца за сборную. А результат — один гол в одной игре — вышел стопроцентным, что дало повод для последующих добродушных шуток.

Стрельцов же наблюдал за встречей с трибуны. «Жалел ли я, что не вышел на поле? Смешно даже спрашивать», — размышлял он четверть века спустя. То есть жалел, конечно, волновался, когда немцы сравняли счёт, а потом и второй забили, однако «ни секунды не верил, что наши могут проиграть». А дальше интригующее заявление: «Посмотреть на такую игру со стороны тоже полезно. И я для себя кое-что из наблюдений извлёк». Что именно? Нечто в тактике, в перестроениях, в исполнении технических приёмов? Или углядел какую-то психологическую подоплёку? Ведь капитан сборной Игорь Нетто считал тот поединок одним из важнейших в своей наполненной успехами футбольной биографии.

В любом случае ответа на вопрос у нас нет. Мы видели и раньше: в самом интересном месте своих воспоминаний-размышлений Стрельцов замыкается, будто защиту включает. И остаётся только вполне предполагаемое: «Думаю, что я бы мог тогда неплохо сыграть». До этого он, между прочим, коротко объяснил, почему, собственно, не сыграл: «приболел». Почему бы и нет?

Между тем в чемпионате страны торпедовцев настигла крупная неприятность. Тяжёлую травму получил Валентин Иванов: повредил мениск в тренировочной встрече с ЦДСА при столкновении с полузащитником Александром Петровым, а затем врачи ошиблись прямо во время операции — в итоге форвард всю жизнь чуть прихрамывал на правую ногу. Уже 31 июля автозаводцы вышли на поле против минского «Спартака» без одного из ведущих футболистов. «У торпедовцев игра в нападении ведётся нестройно, — отметил в «Советском спорте» П. Григорьев, — сказывается отсутствие Иванова. Хотя Ильин, выступающий под № 8, проводит встречу очень энергично. Слабая игра остальных нападающих долгое время не позволяла автозаводцам сравнять счёт (у минчан забил гол Иван Мозер. — В. Г.). Лишь за 15 минут до конца матча, будучи неприкрытым в штрафной площади, Стрельцов получил хорошую передачу от Вацкевича и забил ответный гол».

Некоторое противоречие в отчёте (первое впечатление, что А. А. Ильин удачно заменил Иванова), пожалуй, объяснимо. Дела в нападении и вправду не ладились, так как найденные с огромным трудом связи безжалостно рушились. Иванов — по своей природе игрок созидающий, думающий — взаимодействовал, ясное дело, не с одним Стрельцовым. И с исчезновением системообразующего футболиста остальные форварды сразу утеряли прежнюю эффективность. А заменить травмированного архитрудно: «Торпедо» же не сборная с шикарным набором исполнителей.

Значит, кому-то надо менять рисунок игры на поле, принимать на себя или дополнительные, или вовсе новые функции. И то, что этим кем-то стал Стрельцов, не должно вызвать удивления. Если помните, даже в достаточно критичном отзыве Н. П. Морозова конца 1954 года отмечалась тактическая выучка юного форварда. А за полгода в классе «А» Эдуард, конечно, прибавил.

Но здесь опасно совершить ошибку, сказав, что, мол, Стрельцов взял и заменил травмированного друга и сразу занял его место правого полусреднего. Вопрос тоньше. Да, 25 августа против «Шахтёра» в Москве он вышел под восьмым номером. Однако давайте обратимся к мнению уважаемого эксперта К. И. Бескова, которым он поделился в «Советском спорте» после поединка с киевлянами 4 сентября: «Несмотря на то что Стрельцов играл под № 8, он исполнял роль центрального нападающего и, возглавляя атаки, бывал во всех линиях нападения». До этого Константин Иванович отметил активность Эдуарда и кратко рассказал о двух забитых им мячах. В итоге состоялась крупная (5:2) победа, но сейчас суть не в ней. Обратим внимание: «...во всех линиях нападения». Он теперь вездесущ. Он значительно прибавил в движении (кто там клеймил Стрельцова, что он весь матч стоит?). Теперь надо и создавать (Бесков отметил превосходный пас с левого края, которым не воспользовался Ильин), и завершать — про дубль сказано выше. Кроме того: нетрудно убедиться, как выросло чувство ответственности за результат. Поэтому все разговоры о каком-то безволии или откуда-то взявшейся лени видятся совершенно неуместными. Игра для этого человека всегда была не в тягость, а в радость. И дополнительная нагрузка не давила, а прибавляла сил.

Хотя, конечно, не всё и не всегда складывалось киношно-идеальным образом. Футбол часто напоминает жизнь, уложенную в полтора часа с перерывом. А жизнь нельзя зажать в сюжет с удобным финалом и полезной моралью. Об одном из матчей Стрельцов вспоминает подробно, не обращая внимания на давнюю, счастливо, казалось бы, ушедшую и вновь неумолимо всплывающую боль: «И вдруг московскому “Локомотиву” проигрываем (4 августа. — В. Г.) — 1:4. Проигрываем на ровном месте. Можно сказать, что именно я и споткнулся — отсюда всё и началось, пошло. Счёт был 1:1. И тут пенальти назначают “Локомотиву”. У нас тогда Золотов Юрий Васильевич считался пенальтистом. Но взялся пробить я — бомбардир всё-таки, в том сезоне пятнадцать голов забил (это в чемпионате. — В. Г.). И неудачно пробил. Все расстроились — и я, конечно, больше всех».

Есть фотография: удар в правый от вратаря угол уже состоялся, и Кублицкий падает, даже не бросается за мячом. Понятно, что возьмёт. А Стрельцов замер как-то обречённо. Возможно, нападающий хотел голкипера обмануть, и не получилось. Слабый удар вышел — пусть воротчик и молодец, кто бы что ни говорил.

Заговорил через толщу лет нападающий. «Самое трудное — уберечь себя от огорчений, после которых сразу перестаёт идти у тебя игра, — читаем мы в «Вижу поле...». — Уж потом ладно, можно попереживать, а пока идёт игра — забудь про этот свой промах. Да и после игры лучше не терзать себя.

Но я этому за всю жизнь в футболе не научился — не мог не расстраиваться в таких случаях. Правда, научился, кажется, делать вид, что с меня как с гуся вода. И некоторые верили, что я не очень расстроен.

Как же я, однако, на самом деле переживал и как сердился на себя за эти переживания».

...В оставшихся играх первенства Стрельцов выходил под восьмым номером. И, естественно (Константин Иванович написал лишь об одной игре), в ряде случаев выполнял функции правого инсайда.

Это крайне ценно, если вспомнить об интересах сборной. Так как теперь конкуренция с Симоняном за место центрального нападающего должна была определённо уйти в прошлое. Г. Д. Качалин, понятное дело, возможность эту сразу разглядел.

Заканчивая тему чемпионата СССР, стоит отметить: «Торпедо» выступило намного сильнее, нежели в прошлом году. Забралось на четвёртое место (а могло бы, мы убедились, и выше) — причём бо́льшую часть второго круга — без Иванова.

Всё бы хорошо, если бы не инцидент на самом финише. 4 октября обыграли в Куйбышеве «Крылья Советов» 1:0. Победный мяч на счету Эдуарда. 6-го числа местный корреспондент Н. Пшенин, рассказав об этом, вдруг присовокупил: «Состязание, проходившее в упорной спортивной борьбе, к сожалению, было омрачено недостойными выходками игрока “Торпедо” Э. Стрельцова, который вёл себя недостойно и неоднократно вступал в пререкания с судьёй».

Бесспорно, не имея возможности быть очевидцем, сложно дать однозначную оценку произошедшему. Однако настораживают следующие факты. Прежде всего: судья Н. Думин — тоже из Куйбышева. В том году торпедовцев, как и полагается, судили нейтральные арбитры: в частности, тот же Н. Думин обслуживал игру со «Спартаком» в Минске. Вариант, когда земляк работает на матче родного коллектива, мог быть вызван форс-мажорными обстоятельствами: назначенный судья, например, заболел или не сумел добраться до места ввиду плохой погоды. Однако при такой замене опасность симпатии со стороны судьи к хозяевам существует, и серьёзная. Посему возмущение Стрельцова, не исключено, было вызвано пристрастным арбитражем. Да и стоит ли считать выходкой, к тому же омрачившей светлый праздник футбола в Куйбышеве, эмоционально выраженное несогласие с рядом судейских решений. Ну не ударил же никого торпедовец, не покалечил. Нет и сведений о том, что грубо и грязно ругался. Потом: если нападающий так мешал проведению встречи — почему его не удалили? Непосредственно Н. Думин никак не отреагировал на поведение Стрельцова — возмущается один Н. Пшенин.

И, наконец, А. Т. Вартанян подробно рассказал в «Летописи...», как в том же 1955 году означенный корреспондент «бессовестно оклеветал» другого замечательного мастера, сообщив в номере от 7 июня: «Игра, к сожалению, была омрачена хулиганской выходкой спартаковца Сальникова, ударившего по лицу одного из игроков “Крыльев Советов”».

Нетрудно убедиться: со словарным запасом у куйбышевца неважно. Опять «выходка», игра вновь «омрачена». Однако главное в том, что никого Сергей Сергеевич не бил, и на полном серьёзе встал вопрос о натуральной клевете, вызванной, как 10 июня выразился на совещании по средствам массовой информации известный тренер В. И. Дубинин, «чрезмерным патриотизмом» Н. Пшенина. За что он тогда летом и поплатился, получив строгое взыскание с приложением опровержения в газете. То есть четыре месяца назад корреспондент попросту солгал. А «единожды солгав»...

Я подробно остановился на этом инциденте, чтобы предложить поразмышлять: а не кроется ли начало травли Стрельцова в том куйбышевском случае? Ведь когда его через два года примутся распекать-обвинять куда более заметные литераторы, чем Н. Пшенин, тоже будет много передёргиваний и самой обычной, гнусной и подлой лжи...

Однако пора возвратиться к делам сборной. Впереди у молодого футболиста новые достижения.

Справедливее говорить об успехах Стрельцова на разных, так сказать, направлениях. Например: не секрет, что каждый футболист мечтает сыграть за сборную побольше и забивать за неё почаще в официальных встречах. Законное желание, но и зафиксированные в реестре ФИФА игры бывают с соперниками разного уровня.

16 сентября состоялся матч прибывшей с ответным визитом сборной Индии с нашей национальной командой. Формат на сей раз был «правильный»: два тайма по 45 минут. И везде, где надо, игра зафиксирована. А рассказать о ней почти нечего. Хотя отчёт в «Советском спорте» вышел не маленький, но автор Р. Сергеев отнюдь не следует ходу встречи, но изо всех сил пытается найти хоть какие-нибудь положительные моменты в игре гостей. И это, между прочим, вполне благородно выглядит — при условии ровно такого же отношения ко всем прибывающим в гости иностранным командам. Однако в данном случае деликатность журналиста объясняется политическими причинами: Индия — огромная страна третьего мира, лишь восемь лет назад освободившаяся от колониального господства. Наши налаживали с ней отношения. Так что как хозяева забивали, мы не узнали, зато индийский гол показан крупным планом.

Стрельцов 16 сентября отличился трижды. Получился второй «трюк со шляпой» (хет-трик) во второй официальной игре. При этом, безусловно, удельный вес «шведских» голов намного выше. А то, что, оказывается, была игра с Индией в Москве, интересует, боюсь, лишь статистиков. Только Стрельцов-то в этом не виноват.

Вряд ли лёгкая (11:1) победа серьёзно помогла в подготовке к игре с Венгрией. Уже упоминалось, что матчи с венграми стали традицией. Обе страны принадлежали к социалистическому лагерю, 14 мая того же 1955 года был подписан Варшавский договор (что привело через год к кровавым событиям в Будапеште), и двум футбольным федерациям (да и они ли что решали?) не приходилось о чём-либо напряжённо договариваться. Начало играм было положено в 1952 году при подготовке к Олимпиаде. Советская команда «загримировалась» тогда под сборную Москвы, однако и та и другая сторона оба раза выставляли сильнейшие составы (потом выяснилось, что фактически СССР с будущими олимпийскими чемпионами сыграл 1:1 и 2:1). А с 1954-го установился такой порядок: по чётным годам встречались в Москве, по нечётным — в Будапеште. И даже после событий 56-го вплоть до 1959 года график не изменялся.

Венгрия, оставаясь под руководством коммунистических лидеров, в футбольном плане отличалась от остальных соцстран. После победы на Играх 52-го «золотая» команда провела по меньшей мере три сумасшедших сезона, заслужив право называться лидером мирового футбола. Ещё до первенства 1954 года мадьяры дважды — в ноябре 53-го и в мае 54-го — унизили гордых родоначальников футбола англичан, обыграв их 6:3 (в Лондоне) и 7:1 (в Будапеште). А на чемпионате мира, кроме немцев (в группе), были повержены и бразильцы, и золотые медалисты 50-го уругвайцы с одинаковым счётом 4:2. И поражение 2:3 в финале весь мир воспринял как сенсацию, продолжая считать футболистов маленькой страны лучшими. Всю команду изучать не станем, а вот нападение вполне подходит к нашей тематике.

В центре вроде как действовал Нандор Хидегкути. Многие, однако, считают его оттянутым полузащитником, так как этот мастер много маневрировал по фронту атаки, оттягивался вглубь — чтобы вдруг выскочить на остриё наступления. Ференц Пушкаш считался левым инсайдом, а Шандор Кочиш — правым, но существовало мнение, что это сдвоенный центр (как Федотов с Бобровым). Или, что ближе, — как Стрельцов с Ивановым. Рассказывать о величии венгерских голеадоров нет возможности, поэтому ограничусь цифрами: у Пушкаша — 84 гола в 85 играх за сборную, у Кочиша — 75 в 68 матчах. Некоторые достижения: Пушкаш — лучший, по мнению ФИФА, бомбардир XX века, Кочиш — лучший снайпер чемпионата мира 1954 года (11 мячей). Добавлю: Пеле ставил Пушкаша выше Марадоны, а вот Стрельцов выделял как раз Кочиша. Кстати, крылатое выражение «Кочиш бил головой, как ногой» пошло от Эдуарда Анатольевича.

И о флангах атаки. Слева играл Золтан Цибор, вошедший в сборную мира вместе с вышеуказанными игроками. Справа — Ференц Махош, просидевший на том серебряном для венгров первенстве на лавке и теперь подобравшийся к основе.

Вместе с тем частота советско-венгерских футбольных встреч привела к тому, что единственной командой, ничуть не боявшейся мадьяр, была советская сборная.

Человек со временем ко всему привыкает — даже к смертельной опасности. Здесь же всё-таки не война (пусть тот поединок 1955 года и станет одним из самых грубых за всю совместную историю) — умные, искусные мужчины соревнуются в том виде спорта, которому посвятили жизнь. Ошеломить друг друга не удастся при всём желании. В книге «Вижу поле...» Стрельцов весьма уместно, на мой взгляд, заметит: «Венгры уже не так были уверены в себе, узнав силу нашей команды». Действительно, в Москве им пришлось отыгрываться. И пусть в 1954 году советская сборная не только назвалась своим именем, но и основательно изменила состав (в строю остались только Анатолий Башашкин, Игорь Нетто, Сергей Сальников и Анатолий Ильин), психологических проблем никаких не было.

Стрельцов вспоминал, что в команде его встретили хорошо. Сальникову, допустим, сразу понравилось творить вместе с юным талантом, остальные также были готовы встроить торпедовца (Иванов, напомню, был травмирован) в спартаковский большей частью механизм. Впрочем, ещё один форвард, никакого отношения к красно-белым не имевший, занял в Будапеште место правого полусреднего. Это Юрий Кузнецов, только что перешедший из бакинского «Нефтяника» в московское «Динамо». Страшно обидно, что вместе с таким талантищем Эдуард сыграет в официальных поединках всего два раза. Что делать, Юрия в дальнейшем замучили травмы.

Однако к столь важной игре, назначенной на 25 сентября, необходима была детальная подготовка. В таком случае чрезвычайно ценны свежие сведения из лагеря противника: стартовый состав неплохо узнать, наработки командные, слабости в определённых линиях. Подключили родное посольство. Там нашли товарища, который посмотрел спарринг венгров с китайскими студентами. И сообщил сверхсекретные сведения о том, что голкипер Арпад Фазекаш, заменивший тогда знаменитого Дьюлу Грошича, плохо берёт низовые удары. И значит, бить ему надо верхом. Установка на игру также прошла в посольстве. Старший тренер Г. Д. Качалин и его помощник К. И. Бесков, искренние коммунисты, всерьёз восприняли полученные указания, обратив внимание Стрельцова и компании на якобы имевшиеся дефекты в технике венгерского вратаря.

Хотя остальное было донесено правильно. И про необходимую активность в дебюте каждого тайма (желателен быстрый гол), и о чередовании розыгрышей угловых с подачами, и про скорость передач при переходе из обороны в атаку. Однако и Густав Шебеш напутствовал своих парней соответствующим образом.

Словом, в присутствии 103 тысяч зрителей в славно грянувшем бою Яшин аж на 3-й минуте спас СССР после удара Пушкаша. Затем блестяще проявивший себя Цибор чуть было не ушёл слева от не менее быстрого Анатолия Порхунова.

Стрельцов доказал, что способен вести дискуссию, на 12-й минуте. Получил мяч на месте правого крайнего, финтом ушёл от цепкого Такача, поставив левого защитника в не совсем удобное положение, и вышел в центр перед штрафной на хорошую позицию. Ударил с левой и низом, как наказывали. Фазекаш мяч зафиксировал. Ибо никаких трудностей с низовыми ударами не испытывал. Возможно, с китайцами несколько пофорсил. Но с советскими мастерами не попижонишь. Конечно, дело и в том, что нога у нападающего немного не так под удар подобралась. Так и указания под руку или, точнее, под ногу необходимы профессиональные.

Истины ради, приведу свидетельство венгерского журналиста Ласло Нискача, постаравшегося разобраться в действиях обеих команд: «В первой половине матча советская команда атаковала больше, имела территориальный перевес, но использовать его не смогла. В первые двадцать минут матча команда СССР подала пять угловых, а венгры ни одного. У Стрельцова были две возможности открыть счёт, но этот способный спортсмен не использовал их из-за своей медлительности». Про первую возможность уже сказано. По-сегодняшнему это называется «подход», по-вчерашнему — выход на удобную позицию. 50-е тут гораздо бескомпромисснее. При этом медлительности Стрельцова я, например, не разглядел. Он обыграл, вышел на простор и ударил. А Анатолий Ильин на левом фланге остался обделённым. Несомненно, Эдуард видел это продолжение атаки, однако он — центрфорвард, из хорошего положения надо бить.

Ну а второй неудачи в первом тайме у него вообще не было. Напротив, как сообщает тот же Л. Нискач: «Прорыв Стрельцова по левому краю. Подача на правый край. К мячу устремляется Сальников, но не успевает. Оставшийся один на один с вратарём Кузнецов бьёт мимо метров с пяти-семи мимо ворот». Не будем спешить с осуждением. Юрий ещё проявит себя в этом матче.

К тому времени венгры медленно, но верно раздразнили Яшина: били по рёбрам при навесах, попали и по голове. Яшин, однако, отыграл потрясающе.

Стрельцов тоже проявил себя в том тайме. Голом. О котором ни уважаемый Ласло Нискач, ни безымянные журналисты «Советского спорта» совсем ничего не сообщили. Информацию можно выудить лишь из отчёта С. А. Савина, опубликованного в октябрьском номере журнала «Спортивные игры»: «Однажды мяч, пробитый Э. Стрельцовым, побывал даже в сетке их (венгерских. — В. Г.) ворот. Это было примерно между 40—45 минутами игры (позже установили: на 43-й минуте. — В. Г.). Однако судья Эллис поставил мяч не в центре поля, а в том месте, где, по его мнению, произошло какое-то, для меня не совсем ясное, нарушение правил, и назначил удар в сторону команды СССР». В том же номере того же журнала имеется фоторепортаж В. Гребнёва с эффектным кадром и итожащей, казалось бы, подписью: «Прорвавшийся по центру поля Стрельцов обвёл двух защитников и оказался один на один с вратарём. Последовал точный завершающий удар, и мяч влетел в сетку. Однако судья не засчитал гола, так как мяч при отскоке коснулся руки Стрельцова».

Но ни кадра, ни видео с тем касанием нет. И сегодня-то, при нынешней технике, в таких случаях сомнения возникают. Так что послушать В. В. Мошкаркина, заслуженного мастера спорта и видного к тому времени чиновника, не помешает: «Мы убедились, что судья непорядочный человек... Неприятно было смотреть на его поведение во время игры. Хидегкути бросает ему мяч в лицо, размахивает руками, чуть не задевает нос. Пушкаш плюёт в него, потом заставляет бежать за мячом. Было видно, что судья им подчинён и ищет случая, чтобы дать отыграться... До этого дважды останавливал игру в пользу провинившихся, когда Татушин и Ильин выходили к воротам Фазекаша, не засчитал забитый Стрельцовым гол. Стрельцов его чисто забил».

Мошкаркин, заметим (и это при умной редакции А. Т. Вартаняна), — в бешенстве. Владимир Васильевич и сам много поиграл защитником и полузащитником в «Торпедо». И слова его про «чистый гол», на мой взгляд, прозрачны и искренни.

Верно: зачем же судить не по правилам? Правила всегда есть, были и будут. И счёт сравняли хозяева ввиду очевидной ошибки арбитра Эллиса: пенальти был назначен неверно, ибо Парамонов сфолил на Пушкаше до штрафной. И одиннадцатиметровый Яшин почти взял.

Однако не стоит двигаться по простенькой траектории.

Матч порадовал советских болельщиков не только яшинским мужеством, но и мастерством нападения. Не забыли: великие венгры побежали уже сравнивать счёт? То есть наши-то его открыли на 50-й минуте. «Стрельцов подаёт штрафной удар с левой половины поля, мяч попал к Кузнецову. Он примерно с 25 метров хорошо пробил в верхний дальний угол ворот», — уточняет «Советский спорт».

Все бы так подавали, все бы так пробивали.

Что же до хроники поединка, то она не врёт. Был у Стрельцова ещё момент на 56-й минуте. Он решил ударить из пределов штрафной с правого края. Фазекаш мяч взял. Пропустил бы, учитывая острый угол, — грубая ошибка выходила. Так что обошлось для хозяев. Ничья.

Оставался объективный анализ действий исполнителей. Если брать советских, то кто ж обидит Яшина, сыгравшего и впрямь блестяще? А рыцаря Башашкина ? А универсала Нетто?

Стрельцов получил испытанное: «...ниже своих возможностей»...

Рвётся протест: нападающий поучаствовал в забитом голе (сегодня в протокол пошла бы голевая передача), сам забил (спорно не засчитали), качественно взаимодействовал с фланговыми нападающими Татушиным и Ильиным. Мало?

Логику, однако, обнаружить можно. Чтобы понять какую, надо вернуться к оценке игры того же Шандора Кочиша.

Припомним спокойного Ласло Нискача: «От Кочиша мы всегда ждём прекрасной игры. В этом матче он сыграл ниже своих возможностей. Кочиш был малоподвижен, нередко передерживал мяч, злоупотребляя обводкой. Плохо получались у него и удары по воротам».

Как то есть плохо? А сейв Яшина после выстрела в упор? А. Т. Вартанян, ставший очевидцем прекраснейшей минидуэли форварда и голкипера, до сих пор не находит аналога тому мастерскому удару (вот уж товарищ Кочиш действительно бил головой, как ногой, даже лучше) и тому потрясающему броску голкипера. Получается, молодец венгр. А что не забил — то Яшин ведь в воротах.

А Эдуард чем хуже? Да ничем. Просто хочется-то ещё лучше. И совершенно несущественно, что у Стрельцова всего третий официальный поединок за сборную, а Кочиш в 55-м — один из сильнейших нападающих мира. Да, они теперь не из разных галактик, да, игроки одного (высочайшего) уровня. Ну и что? Надо совершенствоваться, а соперника уважать, но не бояться. В середине 50-х сборная СССР по такому правилу и жила. А Стрельцов стал частью этого коллектива. Значит, с его-то потенциалом, обязан расти быстрее остальных. Несомненно, жестковатая позиция. Так и от объективных оценок конкретного выступления недолго отойти. Однако в то время не только футбольные тренеры мечтали о счастливом будущем.

Иллюстрацией послужит встреча 23 октября в Москве со сборной Франции. Многие сегодня будут удивлены, но гости не считались фаворитами в предматчевых прогнозах. Безусловно, французы участвовали ещё в первом, 1930 года, чемпионате мира и затем пропустили всего один финальный турнир, однако лавров не снискали. Наиболее высокое достижение — выход в четвертьфинал в далёком 38-м. Советский же Союз после успехов в играх с чемпионами и вице-чемпионами мира, а также двух разгромов Швеции котировался значительно выше. Некоторые исследователи сообщают даже о недооценке противника со стороны советских футболистов. Чего делать было, конечно, никак нельзя.

В те же 1954—1955 годы французы провели впечатляющую серию, обыграв 3:1 на выезде чемпионов мира немцев, победив 2:1 в Мадриде испанцев, 2:0 шведов в Париже, одолев дома 1:0 Англию и на выезде 2:1 швейцарцев. Не забудем и про конец сезона для советских футболистов. Причина известная, однако весомая. А тут ещё внутренние неурядицы: наши сами (!) дисквалифицировали Яшина (за удаление в финале Кубка), Парамонова и полузащитника Войнова, плюс травмировался оплот обороны Анатолий Башашкин.

Имелась, однако, и приятная новость: Стрельцов вошёл в стартовый состав впервые не вместо, а вместе с Симоняном. Это крайне важно: Эдуард никогда не желал занимать чьё-то место и, симпатизируя «Спартаку» (говорю так осторожно, так как одновременно он восхищался Бобровым и Федотовым, никакого отношения к красно-белым не имевшим), отбрасывал всякую мысль о переходе: тогда бы пришлось конкурировать с Никитой Павловичем и в клубе, стремиться из основы его вытеснить, а эти дела — не для Стрельцова. Какое-то время в сборной они претендовали на одну позицию центрфорварда, однако к игре с Францией был найден выход. Молодой торпедовец вышел под восьмым номером, многоопытный спартаковец — под девятым. Получалось: Стрельцов на месте Иванова, правый инсайд, а Симонян — на привычной позиции. На деле же получился классический сдвоенный центр, живо напомнивший болельщикам и специалистам легендарный армейский тандем Бобров — Федотов. Забегая вперёд скажу, что идея смотрелась весьма перспективно: 23 октября с ходу образовавшаяся пара здорово себя проявила.

Теперь по порядку. «Советский спорт» дал выверенно точную хронику борьбы. Не стану останавливаться на обоюдоостром дебюте, пусть гости и удивили смелостью. Гораздо серьёзнее наблюдение о медлительности хозяев в нападении. Исчез темп, позволявший громить шведов, побеждать немцев и на равных противостоять блистательным венграм. Чем эту неприятность объяснить? Думаю, ответ напрашивается. Состав ввиду болезней, травм и советской принципиальности получился в некоторой степени экспериментальным. А чтобы обыграться в касание, как частенько выходило против тех же венгров, надобны не только кратковременные тренировки непосредственно перед матчем, но и, по возможности, несколько спаррингов. А по-хорошему — несколько месяцев плодотворной работы. Иванов со Стрельцовым уж на что единомышленники, а тоже не с первой встречи друг друга понимать начали. Так что отсутствие быстроты объяснялось осторожностью, страхом ошибиться.

А сейчас прошу внимания: «15—20-я минуты. По-прежнему нападает наша команда... Пробиться непосредственно к воротам французской команды трудно. Стрельцов неожиданно бьёт по воротам, но мяч проходит в стороне от штанги». В повествовании «Советского спорта» «по минутам» это первый удар по воротам гостей. Эдуард выстрелил «неожиданно» как, видится, для чужих, так и для своих. В «Торпедо» за минувший год он научился брать инициативу на себя. В данном случае индивидуальные действия необходимы, пока командные связи не наладились. Впрочем, то, что достигнуто на клубном уровне, никуда не пропадёт: «21—25-я минуты. Обоюдные атаки. Разинский в броске перехватывает мяч. Тут же следует атака нашей команды. Симонян хорошо выводит один на один Ильина, но теперь опасность ликвидирует Реметтер». Почти, значит, сработала красно-белая связка. А у французов в ответ, увы, без «почти». На 28-й минуте Копа обыграл Огонькова, просочился в штрафную и поразил дальний угол ворот. Непонятно, к чему винить вратаря Разинского: виноваты, безусловно, и защитники. Хозяева отыгрались до перерыва. Французы неправильно блокировали Сальникова в своей штрафной. Это не пенальти, но свободный удар с места нарушения — редкое наказание.

И тут стало ясно, почему Сергей Сергеевич Сальников любил играть с Эдуардом Стрельцовым. Молниеносный пас — и восьмой номер нашёл брешь среди советских и французских игроков. 1:1, и, в принципе, напрашивается вывод об игровой эффективности правого инсайда. Гол классный, счёт сравнял. Однако черёд окончательных оценок впереди. Что же касается матча, то хозяйский сдвоенный центр сразу после свистка на второй тайм вновь отлично себя показал: Симонян, венчая прекрасную скоростную (пошло дело!) атаку, головой с подачи Татушина образцово поразил цель.

И всё же удержать победу не удалось. Пьянтони, ещё одна звезда французской команды, проявив, как и Копа, индивидуальное мастерство, установил окончательный результат: 2:2.

Которым, во что нынче сложно поверить, в СССР были недовольны, а во Франции вполне удовлетворены. При этом тогдашнюю советскую сборную при желании можно было бы назвать российской или даже сборной Москвы (чем частенько пользовались, чтобы не светиться с официальными матчами), так как играли в ней представители столичных коллективов. Представить себе такое сегодня можно, но не нужно; тут и полноценная российская сборная была недавно Францией больно бита. А в 55-м реакция журналистов никого не удивила. С советской стороны вдумчиво, профессионально выступил замечательный тренер Б. А. Аркадьев. Посетовав на медленный переход середины поля, вызванный в том числе и несыгранностью, Борис Андреевич точно указал на неиспользованный атакующий потенциал: форварды «не учли некоторых особенностей игры соперников и упускали выгодную возможность выходить за спину французских защитников. При этом они не оказались бы в положении “вне игры”, так как Жонкэ или кто-то другой из защитников почти всегда находились за спиной своих партнёров». Получается, Жонкэ, не имевший конкретного подопечного, был «чистильщиком», или, если поизящнее, — «либеро». Да, тактическая мысль не стоит на месте, и «бетон» 60-х «замешивался», как видим, лет за десять до того. И потом, во второй футбольной жизни, Эдуард Стрельцов эффективно будет противостоять тому «бетону» и научится сокрушать его — не лбом, понятно, а техникой и мыслью. Тогда же, в 55-м, элементарно не хватило опыта: трудно представить, но возрождённой сборной страны исполнился всего... год. И коли бы её не «возрождать», а насытить календарь значимыми встречами в 52—53-м, то, не исключено, наши в тактике бы шли впереди.

Однако что рассуждать о потерянном. В создавшихся обстоятельствах следовало оперировать имевшимися силами. С чем тоже не всё удачно вышло. Но сперва посмотрим отклики французской прессы. Потешим самолюбие, пусть и на расстоянии в 60 лет: «Ничейный результат против соперника столь высокого класса и доблести, как советская команда, представляет собой большое достижение, подтверждающее тот прогресс, который был достигнут в последние 16 месяцев трёхцветными» (Пьер Андреис, «Юманите»). А «Экин» оценила ничью как «подвиг», даже где-то как «победу» французов. При этом интересны, естественно, конкретные оценки, а не эмоции. Известный обозреватель Жак де Рисвик: «На стороне русских были мощь, напор и широкий размах игры. Их защита безжалостна в борьбе за мяч, их атаки — ураганны. Ими дирижировал вездесущий Нетто или проницательный стратег Сальников, а рядом с ними боролись их товарищи по линии нападения: коварный Симонян, бронебойщик Стрельцов, всепроникающий Татушин, которые пробивали бреши во французской обороне». Вновь всмотримся в характеристику Эдуарда Анатольевича: проницательный де Рисвик углядел по 90 минутам его способность справляться с крепкой броней или мощным бетоном. Без сомнения, здесь не один удар после штрафного сыграл роль. Стрельцов, несмотря на треклятое плоскостопие, в ту пору — нападающий подвижный, резкий, всегда готовый к предложению — в центр, на фланг, куда возможно. Получив мяч, он готов к обострению ситуации: или ударить самому, или продвинуться и отпасовать — да пусть и с места крайнего нападающего. Другой вопрос: взаимопонимание с партнёрами.

И здесь полезно обратиться к наблюдениям другого уважаемого литератора, Габриэля Ано, инициатора, кстати, проведения Кубка европейских чемпионов и Кубка (чемпионата потом) Европы для сборных. Отдав должное советским футболистам, Ано указал на отсутствие тактической гибкости, слабую способность приспосабливаться к тактическим новациям противника. Победить-то в Москве и при двух голах не удалось — из-за разработанной тренером Альбером Батэ концепции эшелонированной обороны с продуманными контратаками по ослабленным советским тылам. Вывод Ано характерен для сторонника футбольной интеграции и абсолютно разумен: для будущих побед «необходимы обмен опытом, широкое знакомство с разнообразными стилями игры, умение приспосабливаться к различным вариантам игры, к новинкам и открытиям в области тактики». Что касается советских футболистов, то они, выдвинувшись на международную арену после войны, успели, по мнению француза, внести немало нового как раз в тактику футбола. Однако, подмечает Ано, «это выработанное русскими тактическое оружие, как свидетельствуют матчи в Будапеште против венгров и в Москве против французов, у них же самих несколько притупилось». Вывод тем не менее радует совершенно обоснованным, как мы теперь понимаем, оптимизмом: «И всё же их звезда восходит на футбольном небосклоне».

Так что же такое увидел и запомнил умный западный журналист из того, что и отечественные специалисты за десять лет подзабыли? Многое, стоит признать. И «Динамо» московское выезжало за рубеж: усиленное Бобровым, Орешкиным и Архангельским в Англию (1945-й), а также в Швецию, — с Дёминым, арендованным из ЦДКА (1947-й). Ну и на Олимпиаде 1952 года наша старая гвардия три поединка провела. Это у нас оргвыводы последовали, а футбольный народ смотрел да наслаждался. И европейские ценители навсегда запомнили фирменный организованный беспорядок в атаке с непрестанной сменой позиций, с игрой в касание, с непринуждённой манерой расставаться с мячом в пользу партнёра. А в триумфальном турне по Великобритании взаимодействовали звёзды из разных соревнующихся в чемпионате клубов: Константин Бесков и Всеволод Бобров. Причём британцы то взаимодействие навсегда запомнили.

Так почему же тогда появление Симоняна и Стрельцова 23 октября на поле динамовского стадиона станет единственным вплоть до 1957 года?

Без сомнения, у Г. Д. Качалина легко нашлись бы объяснения. Главное из них, видимо, — травма Валентина Иванова. К середине 1955 года Симоняну было бы удобнее играть с одноклубниками — теми же Исаевым и Сальниковым (хотя адаптация Стрельцова к новым партнёрам поразительна). Кроме того, в играх на первенство мира и Олимпиадах не разрешались замены. Это дикое правило, не позволявшее выпустить здорового футболиста вместо травмированного (по-настоящему, с переломами рук-ног, без привычных нашему глазу симуляций), существовало в международных соревнованиях до 1969 года. Оттого и получалось: выставил стартовый состав тренер — и ничего уже не поменять, даже при наличии запасного варианта. Поэтому, считало руководство, к Олимпиаде нужно наиграть тех, кто железно займёт место в стартовом списке. В принципе, остаток 1955-го и весь 1956-й этим и занимались.

Однако обратимся вновь к Габриэлю Ано: помните, он призывал к вариативности, гибкости. Соперники же не похожи друг на друга. И состав на конкретный поединок должен определяться с учётом этого обстоятельства. Так что жаль той непримиримости выбора на определённом этапе. Два замечательных человека и футболиста, Никита Симонян и Эдуард Стрельцов, могли бы сделать, почаще взаимодействуя на поле, ещё больше для отечественного футбола, несмотря на всю их заслуженную славу.

Возвращаясь же к оценке действий Стрельцова в матче с Францией со стороны советских специалистов, стоит подчеркнуть складывающееся постоянство: опять «ниже своих возможностей». И вновь нельзя ни согласиться с этой оценкой до конца, ни поддержать её целиком. Например: гол торпедовец забил, его, слава богу, засчитали. Забил, между прочим, классно: французы не зря заговорили про бронебойность. С другой стороны, то был свободный из штрафной. А вот с игры бы... Но эту интонацию «мы уже проходили». Надо признать: со стороны подлинно футбольных деятелей, на высоком государственном уровне (куйбышевский «укус» Н. Пшенина всё-таки «снизу»), явного негатива пока нет.

Есть, правда, странноватый пример в итожащей футбольный сезон статье «Советского спорта» от 8 декабря. В. Мошкаркин и В. Фролов делятся следующим наблюдением: «Возьмём хотя бы двух ведущих нападающих, Б. Татушина (“Спартак”) и Э. Стрельцова (“Торпедо”). Эти игроки чаще других пользуются обводкой, но Татушин неизменно обыгрывает только в правую сторону, Стрельцов — лишь в левую».

Надо отдать должное трудолюбию и аналитическому дару авторов: среди чуть не двухсот форвардов высшего дивизиона они выделили всего двух — причём даже установили направление обыгрыша. И, по случайному, конечно, совпадению, в качестве отрицательного примера избраны Стрельцов и Татушин. Герои, напомню, крупной и красивой победы над Швецией. Неужели на советских просторах лишь Борис с Эдуардом отличались незавидным однообразием — все же остальные игроки атаки блистали изысканностью и непредсказуемостью? Судя по всему, перед нами вновь акция педагогического характера. Надобно поругать — не то зазнаются. А уж в следующем номере мудрые учителя перешли к похвалам, обнаружив истинное, доброе лицо: «Ведь только благодаря твёрдости руководителей команды “Торпедо”, решительно поставивших Стрельцова в основной состав, из него вырос хороший центральный нападающий». Какой Татушин правый крайний — не сказано. Так то и не наша тема. А следуя непосредственно избранной тематике, мы с удовольствием подходим к 1956 году. Золотому олимпийскому.

Тот сезон был выстроен особенно. В частности, Олимпиаде предшествовала Спартакиада народов СССР с футбольным турниром команд всех союзных республик, Москвы и Ленинграда, а также Карельской АССР. При этом Кубок страны не разыгрывали.

В «Торпедо» же пришёл старшим тренером К. И. Бесков. Для 35-летнего Константина Ивановича то был первый клуб в карьере: до этого он помогал Г. Д. Качалину в сборной. «Кто такой Бесков, мы, слава богу, знали», — вспоминал Стрельцов. Ироничное «слава богу» подчёркивает: не знать одного из лучших советских бомбардиров, триумфатора турне по Великобритании, двукратного чемпиона СССР было невозможно. Как игрока. Но не как тренера. Чего ожидать от него? Как поведёт себя дебютант, всего два года назад завершивший карьеру футболиста?

31 марта Бесков выступил в «Советском спорте» с традиционным для всех тренеров класса «А» предстартовым заявлением. «Состав нападения производит хорошее впечатление», — других слов, право, трудно ожидать. Две молодых надежды всего советского футбола в клубе, который, как известно, к грандам не относится, — серьёзный актив. И последующие слова Константина Ивановича о необходимости создания крепких линий защиты и полузащиты тоже укладываются в естественную логическую схему. Ко всему прочему, Бесков всегда умел и любил работать с молодёжью. В общем, Эдуарда и Валентина ожидали вроде как радужные перспективы... Что ж, последим за ходом первенства.

Стрельцов в первых играх не забил, однако, как говорится, поучаствовал. Сначала полузащитник «Шахтёра» Алпатов, выбивая мяч у прорвавшегося один на один торпедовского центрфорварда, поразил свои ворота, а затем Эдуард отдал голевой пас Иванову, обеспечив победу 2:1 над «Локомотивом». Всё это, как и поражение 2:4 в Тбилиси от местных динамовцев, происходило на хороших южных полях. Свердловских армейцев обыграли 4:0 тоже в Харькове. И пусть та встреча вышла прямо-таки выставочной (два гола Иванова, два Стрельцова) — всё-таки она явилась прелюдией к матчу открытия сезона 2 мая с московским «Спартаком».

Красно-белые на тот момент выглядели грозно. Шутка ли: почти весь состав (кроме вратарей Тучкуса и Ивакина) номинировался в сборную СССР. Потому та игра и вошла в историю не только советского, но и, не побоюсь заявить, мирового футбола. Шестьдесят лет минуло — и до сих пор масса впечатлений, мнений, оценок, обид, объяснений.

Начнём с главного. Симонян со Стрельцовым, понятное дело, не могли сыграть в одной команде. Однако и не противостояли друг другу непосредственно. При этом, демонстрируя переполненным трибунам мастерство центрфорварда, они отдали борьбе все силы. А остальное... Остальное рассказал сам Н. П. Симонян: «Эдик Стрельцов был в тот день в ударе и из нашего бедного Анатолия Маслёнкина, центрального защитника, вил верёвки. Мы проиграли 0:2. В Тарасовке на разборе игры Николай Петрович (Старостин. — В. Г.) сказал Анатолию: “Можно ли было так играть против Стрельцова? Ведь ты ему предоставил полную свободу и в приёме мяча, и в маневренности. И он, конечно, разошёлся так, что ты его удержать не мог”». Здесь время напомнить, что Маслёнкин меньше года назад противостоял чемпионам мира, сравнял в том матче счёт и по праву считался сильнейшим центральным защитником в стране. Н. П. Старостин чаще всего не углублялся в тактико-стратегические нюансы, считая себя (возможно, зря) не слишком компетентным в данной области. Но тогда в Тарасовке начальник команды не мог остановиться, поставив Маслёнкину в пример его торпедовского коллегу Бориса Хренова (ставшего после той истории знаменитым), который Симоняна «брал в момент приёма мяча и не давал хода». И тут добродушный Анатолий обиделся: «Николай Петрович, ну что вы сравниваете? Против Симоняна и я бы сыграл». Громко смеялись все.

На самом деле, у одного футболиста игра пошла, у другого — не очень. У актёров-то спектакль на спектакль не приходится, а тут — непредсказуемый сюжет. Но то 2 мая стало рубежным не в плане, конечно, состязания двух «девяток». Тут скорее следует говорить об определённом диалоге, преодолевающем двухлетнюю толщу. Потому что (помните?) в 54-м футбольный народ — с разными способностями и возможностями — задавался вопросом: появился у нас в необъятном Союзе центр нападения или нет? Может, так — метеорчик какой пролетел. Сверкнул, поблестел — сгинул. Бывает, знаете ли.

А вот и нет. 2 мая 1956 года показало ровно обратное. Что и зафиксировал Ю. И. Ваньят в журнале «Огонёк». Характерна рубрика: «“Огонёк” отвечает». И преамбула хороша: «Группа наших читателей обратилась с просьбой рассказать об одной из самых интересных фигур в том ансамбле, который называется футбольной командой, — центре нападения. Удовлетворяя просьбу наших читателей, мы публикуем эту статью».

«Огонёк» — журнал, который на спорте и футболе, в частности, никогда не специализировался. И в этот раз редакция, якобы равнодушная к теме, приглашает известнейшего журналиста дать вроде как ответ на письма трудящихся. Вопрос-то всё тот же: как там с центром нападения? Уже появился? Или нет пока? Растолкуйте, Юрий Ильич! А то народ ждёт — и огоньковские сотрудники по блату и в первую очередь.

Ваньят, естественно, начинает с истории вопроса. Упомянув и Петра Исакова, и Василия Павлова, и могучего Василия Бутусова, и изящного Бориса Пайчадзе. Удивительно, но на небольшой журнальной площади умещаются Федотов с Бобровым, а также недавно закончивший выступления Бесков. Больше того, переход к современному положению дел — к творчеству Никиты Симоняна — выглядит легко и логично. И на фоне такого художественного и футбольного пиршества появляется интересующая всех фигура. «Как это ни странно, — ведёт мысль Ваньят, — но нападающему на поле действовать без мяча во много раз сложнее, чем с мячом. Для этого надо уметь “видеть поле”, правильно выбирать позицию. Такой способностью отличается 19-летний Эдуард Стрельцов — центр московского “Торпедо”».

Это уже признание. Безоговорочное. Одна неточность: Эдуарду в том мае не исполнилось девятнадцати. Так то беда всех пишущих о нём людей. Остальное-то правильно: «В этой игре лидеров нынешнего всесоюзного чемпионата мы увидели действия двух сильных пятёрок нападения, слаженных, стремительных, комбинационных, смело завершающих штурм. К такой игре “Спартака” мы уже привыкли: ведь эта замечательная команда имеет сейчас лучшую линию нападения, составляющую ядро сборной страны. Но с удовлетворением надо сказать, что торпедовское нападение не только не уступило в мастерстве спартаковскому, но на сей раз явно превзошло его. Душой этого нападения и был Эдуард Стрельцов. Может быть, впервые после Федотова и Боброва увидели мы действия центра атаки во всём блеске». При этом Ваньят конкретно объясняет, в чём «блеск»: «Он использовал каждый благоприятный момент, чтобы пробить по воротам, и отлично маневрировал без мяча, отвлекая на себя внимание спартаковской защиты».

Может, после этого Г. Д. Качалин и предпочёл армейца Башашкина в качестве центра обороны на Олимпиаде? (Маслёнкин две игры провёл там полузащитником). Кто знает. Одно точно: мечта А. В. Тарасова и массы любителей футбола, которая зрела с 1954 года, — сбылась!

Теперь люди будут ходить специально «на Стрельцова», как когда-то ходили «на Боброва», «на Федотова», «на Пайчадзе». Вдумаемся: один человек собирает около 50 тысяч публики, а со скорым вводом в строй «Лужников» — и вдвое больше. И это не «раскрученный», не назначенный по партийно-комсомольской указке кумир — нет, здесь имеет место подлинно народный выбор. В стране с однопартийной системой, раз и навсегда усвоенной идеологией такая популярность не могла не вызвать раздражения той части властной верхушки, которая за идеологию и отвечала. Это сколько же народа — в печати, на радио, киностудиях, телевидении, в школах, вузах — работало над созданием образа молодого строителя коммунизма! Средства сумасшедшие тратились, столько денег убили — и что? Кумир образовался, да какой-то не такой. Речей правильных не говорит, партию не благодарит. Ещё кок носит на голове «не наш», пусть и по моде. Скоро всё это самым серьёзным образом скажется на судьбе Стрельцова.

...А пока, в первой половине 56-го, у него прекрасно идут дела в «Торпедо». Правда, следующий после отменной победы над «Спартаком» матч автозаводцы проиграли кишинёвскому «Буревестнику» 1:4 («Очень вяло провёл встречу Стрельцов», — сообщил в «Советском спорте» 8 мая П. Каминский), причём дома и по заслугам, однако до конца июня держались в лидирующей группе и вполне конкурировали со «Спартаком» в борьбе за чемпионство.

И основания к тому имелись. Потому что, если поразмышлять, то какие противопоказания к сотрудничеству могли быть у торпедовской пары бомбардиров (вскоре добавился юный Слава Метревели) с Бесковым? Футбол все они обожали безумно, новое в тактике встречали с удовольствием, да и просто уважали друг друга: Стрельцов, знавший толк в игровых оценках, и через 35 лет не забыл, как старший тренер (который, понятно, тогда мог легко показать, как надо исполнить технический приём) бил по воротам. Вот и заиграли автозаводцы красиво, на радость зрителям. И бесковские перестановки в атакующей линии шли лишь на пользу. 17 мая, например, с московским «Динамо» наставник определил в центр нападения Ивана Моргунова с конкретной задачей, как писал в «Советском спорте» Г. Д. Качалин, «активной игрой по центру сковать Крижевского, лишить его возможности помогать партнёрам». А Стрельцов вновь исполнял левого инсайда. В итоге план сработал на 100 процентов: оба забили по голу, обеспечив победу. И всё-таки Г. Д. Качалин в обстоятельном отчёте уделяет Эдуарду особое место: «Старается Стрельцов, он инициативен, стремителен, его рывки вперёд мощны и опасны». И далее важнейшее замечание: «Но этот молодой растущий футболист играет по настроению, со срывами. В отчётной встрече он также злоупотреблял обводкой, медлил с передачей мяча, когда его партнёры были открыты. Особенно нехорошее впечатление оставляет то, что Стрельцов, если у него отбирают мяч, выключается из игры, становится наблюдателем того, как товарищи стремятся исправить его ошибку. Это вредная привычка, особенно для игрока, входящего в сборную страны».

Такая критика полезна гораздо больше иной похвалы. Заметьте: никакой грубости, разнузданности, бестактности. И слово «нехорошее», вместо возможного для кого-то «ужасное», «отвратительное» или просто «плохое», говорит, на мой взгляд, об отношении Гавриила Дмитриевича к Эдуарду, которое я бы назвал отеческим. Ведь и про сборную в конце сказано, куда непосредственно Качалин торпедовского паренька и привлёк. Другое дело, что на всех «детей» в советской команде, которой предстояла Олимпиада, одного «отца-тренера» не хватало и заниматься исключительно Эдуардом Качалин возможности не имел.

Однако подобного отношения со стороны наставников и функционеров Стрельцов, похоже, вообще никогда не испытывал. С Бесковым, что весьма печально, тоже не сложилось.

Первый круг чемпионата-56 «Торпедо» прошло здорово, затем последовали две необязательные ничьи, и — гром среди ясного неба — четыре поражения подряд. После которых с честолюбивыми надеждами пришлось расстаться. Тут уже не случайность. Случайно Валентин Иванов не забил (потом даже плакал в раздевалке) Борису Разинскому в игре с ЦДСА, когда 0:0 закончили. А такая серия — полный провал, вызванный, безусловно, потерей взаимопонимания в коллективе. В воспоминаниях Эдуард Анатольевич написал прямо: «Так вот мы с таким авторитетным в футболе человеком, но с тренером ещё только-только начинающим чувствовали себя безнаказанно и этим пользовались». Да, к пресловутой бесковской жёсткости ещё надо было прийти. Управлять махиной под названием «футбольная команда» с ходу, с места — необыкновенно трудно. Опыт нужен. Который таким образом и приобретается.

«Торпедо» закончило чемпионат на пятом месте. Константин Бесков ушёл сам, не желая иметь дело с группой возрастных игроков, которые активно против него интриговали, в том числе и на партийном уровне. Стрельцов с Ивановым инициаторами подковёрного действа точно не были. Однако и поддерживать наставника-дебютанта не стали. В результате уже Константин Иванович, как писал Стрельцов в книге «Вижу поле...», захотел на полном серьезе расстаться с дуэтом молодых нападающих.

Одним словом, сотрудничество продолжалось всего один сезон. Позднее оба замечательных футболиста пожалеют об этом. Но на тот момент Бесков, как ни крути, являлся чужаком. А торпедовские ребята, пусть и уступали на порядок в мастерстве, — свои, зиловские. И шанс создать самобытную команду раньше, нежели В. А. Маслов в 1960-м, — причём ещё со Стрельцовым — оказался упущен.

Однако настало время вернуться к сборной. Выше упоминалось, что тренеры видели в качестве центра нападения или Симоняна, или Стрельцова. 23 мая на «Динамо» против Дании появился торпедовец.

Несомненно, датчане 50-х — вовсе не те искусники, что возьмут через тридцать с лишним лет «золото» Европы. Тогда у северян с профессиональным футболом не слишком ладилось. Но сборная имелась и в тот майский день проводила в Москве аж двухсотый поединок. Несмотря на формальную разницу в опыте, силы были, конечно, не равны. Советский Союз победил более чем уверенно: 5:1. На счету Стрельцова третий мяч (51-я минута). При этом его вновь подвергли критике. П. Каминский заметил в «Советском спорте»: «Слабее обычного играл Стрельцов. Он часто получал мяч, но не находил правильного решения для развития атак и их завершения».

Намечается, правду сказать, однообразие. «Слабее обычного» стало, на мой взгляд, персональным штампом для Стрельцова. Не покидает ощущение, что в данном случае журналисты связаны внутренним ограничением, и если находилась возможность, то любые комплименты-дифирамбы в адрес торпедовца заменялись привычной формулой.

В последующих играх сборной Г. Д. Качалин вплоть до 15 сентября, даты второго поединка с немцами, предпочитал на острие атаки Симоняна. Так что Никита Павлович выступал и в ответной встрече с Данией, и, что намного серьёзнее, в двух матчах с Израилем, которые носили отборочный характер и определяли, кому отправляться на Олимпиаду. Закончилось всё успешно, хотя на выезде пришлось немного поволноваться.

Подготовка к Мельбурну шла и через полезный внутренний турнир — упомянутую Спартакиаду народов СССР. И здесь Симонян со Стрельцовым (оба, как известно, москвичи) вновь получили возможность выступить в одной сборной. А тогда национальная команда и спартакиадная столичная представляли собой фактически одно и то же. Так получилось: мастеровитые грузины переживали смену поколений, а армяне и украинцы (трудно представить, но факт) ещё не могли аргументированно претендовать на место в сборной СССР.

И розыгрыш главного приза футбольной части Спартакиады, во многом моделировавший кубковое олимпийское состязание, безо всякого сомнения, помог поэкспериментировать с будущим составом в Австралии.

Итак, водной восьмой финала с литовцами в нападении выходят Татушин, Исаев, Стрельцов, Сальников и Ильин. Обратите внимание: с Эдуардом на месте Иванова партнёрствует спартаковец. Один из двух мячей (итог — 2:0) на счету Исаева. Результат неплох. К тому же дополнительный атакующий вариант, если что, просматривался.

В четвертьфинале с Белоруссией и вовсе интересный набор исполнителей. Симонян на этот раз в основе, под девятым номером. Правого полусреднего привычно играл Иванов, а вот на замену одноклубнику вышел Стрельцов. И пусть это на 62-й минуте при счёте 3:0 в пользу фаворита — хороший тренерский ход пронаблюдали зрители стадиона «Динамо».

Полуфинал, где Москве противостоял Ленинград (читай, «Зенит»), подарил новый состав: Исаев — правый полусредний, в центре — Стрельцов, левый инсайд — Сальников, левый крайний... Иванов. Город Ленина дал бой, уступив всего 2:3 с голами Стрельцова, Сальникова (и, что характерно, бывшего стрельцовского конкурента Гулевского, выступавшего тогда в Северной столице). Широта и глубина поиска Г. Д. Качалина, согласитесь, не может не вызвать уважения.

И всё же победный финал (2:1) с грузинами, по-видимому, определил тренерские приоритеты: девятый номер — Стрельцов, правый полусредний — Иванов, левый — Сальников. В общем, многое к главному турниру года прояснилось.

Но немногочисленные по тем временам глобальные футбольные форумы (даже чемпионат Европы пока не изобрели!) не могли полностью утолить жажду любителей игры. Оттого товарищеские встречи таковыми являлись лишь формально. В любой стране народ, внимательно и пристрастно просмотрев поединок своей национальной команды, безапелляционно решал, насколько избранные на тот матч исполнители бились и упирались в ничего не значащей для достижения какого-то там титула встрече. Если всё отдали, до капельки — пусть и проиграли: это одно. А иначе... лучше не надо. Так, поверьте, было у всех. Не только в СССР.

Что уж рассуждать о фактическом матче-реванше в Ганновере. Немцы оставались чемпионами мира. Однако ответный матч с Советским Союзом представлялся очень значимым как в спортивном, так и в психологическом отношении. Так как после золотого успеха 1954 года сборная ФРГ переживала глубокий кризис, выступив откровенно плохо в 55-м и едва ли много лучше на следующий год. В 1956 году в восьми официальных матчах было задействовано 37 игроков. Тренер Зепп Гербергер с помощниками напряжённо искал нужное сочетание — и не находил. Безусловными в стартовом списке оставались позиции вратаря Геркенрата, защитников Юсковяка, Позипаля, полузащитника Эккеля и нестареющего форварда Фрица Вальтера. А, например, вошедший в сборную мира два года назад правый крайний Отто Ран в Ганновере на поле не вышел.

Хозяева, без преувеличения, опасались нашу команду. «Уместно напомнить, — писал в 1957 году В. А. Гранаткин, — что ещё задолго до матча зарубежные и, в первую очередь, немецкие газеты подробно освещали ход подготовки команд, анализировали их выступления на международной арене. Многие зарубежные спортивные обозреватели считали наиболее вероятной победу советской сборной». Невольно задумаешься.

Особенно, когда прочитаешь совсем уж феноменально звучащие ныне напутствия немецких журналистов сентября 1956 года: «Несмотря на отличную форму сборной СССР и её непобедимость в течение ряда лет — только не бояться русских!» Коли бы речь шла о хоккее или шахматах — нет вопросов, но футбол... Где же «ряд лет» накопился, если сборная всего два года как возродилась? И неужели крупные победы над шведами, успех в матче с той же Германией плюс ничьи с венграми и французами довели до такого состояния немецких газетчиков?

А вы знаете — да! И, в частности, персона нового центрального нападающего вызывала неподдельное беспокойство со стороны представителей местной прессы. Шеф-редактор издания «Киккер» Карл Хайнц Хайманн, замечательный знаток и ценитель советского футбола, вспоминал: «Особенно заинтригованы все мы были приездом Эдуарда Стрельцова. Об этом 19-летнем форварде рассказывали чудесные вещи».

Кто рассказывал и где мог его увидеть так, чтобы красочно передать и заинтересовать? Ну, шведский выезд, венгерская игра. Турне по Финляндии и пораньше произошло и вряд ли зажгло народ. Значит, за Стрельцовым наблюдали во время чемпионата СССР. И те, кто имел проход и аккредитацию, восторженно передавали на свой чуждый Запад, что творит на поле русский богатырь. А теперь он с товарищами добрался до Европы и скоро примется демонстрировать настоящее мастерство.

Что ж, хозяева приготовились противостоять. Спортивный обозреватель Хоффман обозначил рубежный смысл поединка: «Победа над столь высоко ценимыми советскими футболистами может вернуть немецкой команде уверенность в своих силах, которую она потеряла в мрачные месяцы поражений после чемпионата мира».

У наших ситуация перед игрой смотрелась повеселее. И серии неудач за плечами не было, и, что славно, состав к Олимпиаде практически сформировался. В частности, пятёрку нападения составляли Татушин, Иванов, Стрельцов, Сальников и Ильин. При этом Никита Симонян и Анатолий Исаев тоже из обоймы не выпали.

Начало игры чрезвычайно значимо. Сообщение, как говорится, агентств кратко: «Стрельцов на 3-й минуте открывает счёт». Н. П. Симонян, воочию наблюдавший за ганноверским поединком, продолжает несложным выводом: «Советские футболисты на сей раз играли более уверенно. Этому способствовало и то обстоятельство, что в самом начале игры Э. Стрельцов забил мяч, который ободряюще подействовал на наших футболистов». Уточнения, как, собственно, мяч был забит, мы не найдём ни у Г. Д. Качалина, ни у В. А. Гранаткина. К. X. Хайманн добавляет, правда, что нападающий «ускользнул» от чемпиона мира Юппа Позипаля, специально приставленного к нему тренером Гербергером. Однако как развивалась советская атака, как мяч очутился перед немецкой штрафной площадкой? По-моему, до сих пор не отмечено, что голевой пас бомбардир получил от... вратаря Яшина. Лев Иванович и рукой выбрасывал виртуозно — точно и буквально к центральному кругу. А здесь взял мяч в ногах у немецкого нападающего, встал, поправил кепочку и ухнул ногой на чужую половину поля. Вышло, как обычно, «зряче», удобно для советского нападения и крайне неприятно для защиты соперника. Так что Вальднер (его назвал немецкий комментатор, хотя, на мой взгляд, в эпизоде участвовал восьмой номер Шредер) мяч неуклюже пропустил, затем проворный и расторопный Стрельцов одним касанием пробросил его себе на ход, ушёл в центр и чётко низом поразил ворота. Геркенрата действительно винить не в чем. А вот защита явно опоздала с подстраховкой Позипаля.

События в том поединке развивались с невообразимой стремительностью. Уже через две минуты Вальднер обыграл справа Огонькова, прострелил, Яшин не удержал непривычный мяч, и Шредер забил. Дальше послушаем очевидцев. «Остро играют Стрельцов и Иванов, — так описывал события сразу после неудачной для нас 5-й минуты Г. Д. Качалин. — Их выходы хорошо поддерживает Сальников. Игра идёт в высоком темпе. Взаимные атаки следуют одна за другой. Вратари всё время в игре, демонстрируя своё мастерство». «Игра выравнялась, — сообщал Н.П. Симонян о собственном видении ситуации, — хотя атаки советских футболистов выглядят стремительнее и эффективнее. В нападении выделялся Э. Стрельцов, который часто угрожал воротам немцев. Их защитникам пришлось вести борьбу с полным напряжением сил, а вратарю проявлять максимум бдительности».

Да, настала пора поговорить о хозяйских оборонцах. Точнее, об одном из них, 29-летнем Позипале, персонально отвечавшем за Стрельцова. Игра, по выражению К. X. Хайманна, превратилась для него «в кошмар: он не мог предугадать, что будет делать его оппонент, и проигрывал эпизод за эпизодом». И вышло так, что 15 сентября Юпп последний раз выступил за сборную. Что делать, футбол — жестокая игра. А Стрельцов просто делал то, что любил и умел.

А в книге «Вижу поле...» лишь сообщил, что матч ему «удался». Хотя, по идее, мог бы и развернуться с воспоминаниями. Потому что был на сей раз безоговорочно отмечен и нашими специалистами. За счёт, правда, неэффективных, по мнению руководства, действий крайних форвардов, Татушина и Ильина. Из-за чего и «пришлось вести атаки через центр, — отмечал В. А. Гранаткин, — где выделялся Стрельцов». «Особенно, — продолжал Валентин Александрович, — запомнились в первом тайме два момента. Сначала вышел к воротам Стрельцов и перебросил мяч через вратаря. Гол? Нет, мяч ударяется в штангу и уходит за ворота. Затем ответная контратака немцев. Кто-то из них с близкого расстояния посылает мяч в ворота, но Яшин реагирует молниеносно и в изумительном броске отбивает мяч». Два лучших футболиста поединка в действии: один уже забил с подачи второго, который, в свою очередь, больше не пропустил. А на 36-й минуте справа прорвался Татушин (не чересчур ли сурово отнёсся к нему В. А. Гранаткин?), удар в левый нижний угол, Геркенрат парирует — Иванов безупречен на добивании. В общем, если по протоколу, то торпедовская связка и сделала игру. Хотя, несомненно, старались абсолютно все. И во второй половине где-то полчаса гости имели преимущество, которое реализовать, правда, не удалось.(А. Т. Вартанян сообщает ещё об одном, и вновь незасчитанном голе Стрельцова). Потом картина переменилась. «В прошлогоднем матче, — напомнил в «Огоньке» Н. П. Симонян, — когда наша команда проигрывала 1:2, она провела необычайный по силе двадцатиминутный штурм немецких ворот... Сейчас в Ганновере такой штурм был предпринят немцами. Они вели его правым флангом с помощью Вальднера, который часто обыгрывал М. Огонькова и посылал мячи в центр. Исключительно точная игра Л. Яшина спасла наши ворота от мяча».

Победа 2:1. Вторая за год над действующими чемпионами мира. Вместе с тем и Секция (Федерация) футбола, и старший тренер нашли немало недостатков в действиях отечественных игроков. В данном контексте оценка В. А. Гранаткиным выступления девятого номера сродни хвалебной оде: «Лучше обычного сыграл на этот раз Стрельцов». Приятно всё же двигаться от «обычного» в «плюс», а не по складывающейся традиции. Кроме того, журнал «Спортивные игры» (1956, № 9) поместил фотографию бьющегося за мяч торпедовца с подписью: «Эдуард Стрельцов в этом состязании показал, что ему не зря доверили роль центрального нападающего. Жаль только, что его порой слабо поддерживали партнёры».

А немцы, в свою очередь, выразили восхищение поединком, назвав игру собственной проигравшей команды лучшей за последнее время. «Русские же, — писала газета «Шпиль унд шпорт», — продемонстрировали высокий международный класс».

Этот уровень — да удержать бы до Олимпиады. Она же проводилась в ноябре—декабре. Получается, дополнительные международные встречи с сильными соперниками были жизненно необходимы. Тут и подоспел традиционный ответный визит венгров.

23 сентября уже в новеньких «Лужниках» любители футбола фактически прощались с замечательной венгерской сборной. Через месяц в социалистической Венгрии начнётся антисоциалистическое восстание и маленькая страна захлебнётся в крови. Погибнут и коммунисты, и антикоммунисты, и те, кто вообще ни при чём. Одним из последствий ужасных событий станет исчезновение великой футбольной сборной. В октябре часть игроков (Кочиш, Пушкаш, Цибор) останется в Испании, часть (Хидегкути, Шандор, Божик, Грошич) после серьёзных раздумий и гарантий безопасности со стороны новых властей не станет менять гражданство (информация А. Т. Вартаняна). И в Мельбурне-56 чемпионы предыдущей Олимпиады не выступят. Поэтому 103 тысячам тесно прижавшихся друг к другу советских болельщиков представилась исключительная возможность в последний раз полюбоваться мастерством звёзд мирового масштаба. Ну а нашим футболистам — соответственно, в том мастерстве посоревноваться.

В этой связи отмечу: Стрельцов всегда горячо, истово соперничал на зелёном поле. Срывался иногда — обычно в ответ. Однако при этом необычайно ценил качество исполнения. В книге «Вижу поле...» разбросано немало кратких, ёмких оценок тех, кому он, по сути, противостоял. Подобным образом большие музыканты относятся к соперникам по конкурсу. Футбол, впрочем, предопределяет соперничество контактное. Хотя и фальшь есть — грубость, жестокость. В той сентябрьской встрече с венграми Эдуард, как всегда, ожидал красивой искусной борьбы. Не его вина, что получилось не всё. А начал он так, как и в прежних недавно прошедших играх за сборную: почти сразу же пробил по воротам Грошича. В. А. Гранаткин рассказывал о первых минутах: «Центр нападения Стрельцов часто таранил защитные линии. Инициатива была у сборной СССР». Легендарный арбитр Н. Г. Латышев в отчёте («Советский спорт» от 25 сентября) продолжил: «Длительный территориальный перевес вызвал самоуспокоенность и самоуверенность в игре команды Советского Союза. Кое-кто решил показать своё высокое мастерство владения мячом». Этот кое-кто — не Стрельцов. Однако критика другого великого игрока тоже видится чрезмерной: «В один из моментов Нетто на середине поля хорошо обыгрывает венгерского нападающего и пытается это сделать с другим, но неудачно. Мяч потерян. В штрафной площади мячом завладевает Сальников. Непростительное желание обыграть в опасной зоне венгерского игрока приводит к потере мяча. Следует мгновенная передача переместившемуся на правый край Цибору, и последний сильнейшим ударом в дальний от Яшина угол ворот забивает гол».

Удар действительно вышел на загляденье — обратной стороной стопы, с подкруткой. Однако предшествовала эпизоду серия рикошетов, в том числе и от Сальникова. Если уж кого винить, так защиту: Кочиш отдал голевой пас из штрафной, у Цибора была уйма времени для завершения атаки. В конце тайма у Стрельцова тоже случился голевой момент. После чёткой комбинации он образцово открылся, пробил. Штанга.

Во втором тайме Советский Союз должен был счёт сравнивать. Н. Г. Латышев: «Примерно на 65-й минуте Стрельцов хорошо проходит в штрафную площадь и передаёт мяч вдоль ворот. Ильин, находясь в двух метрах от ворот, умудряется не забить, казалось бы, верный гол». В. А. Гранаткин увидел другого пасующего: «Прострельную передачу от Татушина в двух метрах от ворот не сумел использовать Ильин». В мемуарах Стрельцов, никогда в жизни ничего чужого не присваивавший, поставил точку: «Мы могли тогда и отквитать — я прострел сделал, а Толик Ильин в пустые ворота не попал, мяч перед ударом подскочил». Обратили внимание на заключительные слова? Кажется, то же самое вспомнил, что и наши начальники, а совершенно иное впечатление остаётся. И в этом маленьком добавлении — проявление не просто доброты Эдуарда Анатольевича, а его специфической футбольной интеллигентности.

Потому что безоговорочно и безжалостно об игре судят дилетанты, а он (и немногие подобные ему) досконально разбирается в хитросплетениях на газоне, чтобы рубить сплеча.

Впрочем, по мнению экспертов, 23 сентября «рубка» всё же произошла. Не сплеча — по ногам. Увы, поединок, венчающий в какой-то мере если не эпоху, то фазу противостояния двух выдающихся команд, не стал в полной мере праздником. А. Т. Вартанян приводит слова Г. Д. Качалина, сказанные на заседании Секции футбола: «Матч был омрачён грубостью. Противник оказался хитрее, умнее. Грубил исподтишка, с улыбкой. Огонькову не было повода отвечать, а он пошёл на открытую грубость... Стрельцов позволил себе отлягнуться, и Беренди покинул поле».

Глагол «отлягнуться» — не самый удачный. Но заслуживает внимания другое. Почему, в самом деле, Эдуарду пришлось применять столь нефутбольные ответные меры? А. Т. Вартанян разъясняет: «Беренди и Котае не справились со Стрельцовым, били его при попустительстве французского арбитра нещадно. Стрельцов терпел долго (больше тайма. — В. Г.), но в конце концов ответил в открытую. Теперь уже в качестве компенсации судья простил нашего форварда».

Мрачноватое прощание получилось. Однако советский центральный нападающий остался верен собственным принципам: первым никого не задевал, играл в футбол самозабвенно, девять раз пробил по воротам (один раз — штанга), даже гол забил (на этот раз — точно из офсайда), а ответил на пакости, лишь когда совсем уж довели. Причём солидно ответил: Беренди был заменён. Обидно, однако, что противный политиканский запах столь часто отравляет чистый воздух спортивного состязания.

Зато старшие товарищи остались довольны непутёвым Эдуардом — во второй игре кряду! «В нападении, — подытожил Г. Д. Качалин, — можно выделить Стрельцова. Играл активно, целеустремлённо. Боролся вверху, что ему несвойственно». В. А. Гранаткин: «В советской команде лучшими были Яшин и Стрельцов, но последнему не хватает игрового опыта».

В общем, всего две «пятёрки» за матч. Маловато — а ведь Олимпиада скоро.

А дальше состоялась игра, которая никого бы не заинтересовала, коли не одна разошедшаяся во множестве вариантов и при этом абсолютно правдивая в основе своей история. Спарринг (стадион в Берлине всё равно был переполнен) с дружественной ГДР проводила сборная Москвы. Которая чисто формально могла так называться, потому что представляла из себя столичный армейский клуб, усиленный двумя земляками-автозаводцами — Ивановым и Стрельцовым. Насчёт самого поединка с командой, объявленной, без заморочек, сборной Берлина, сказать особо и нечего. «Советский спорт» был краток и информативен: «Матч начался атаками москвичей. Уже на первых минутах Иванов с подачи Стрельцова забил гол. Наступление гостей продолжалось». В результате 6:2. Эдуард ещё и четвёртый мяч провёл. Внимание некоторых историков футбола привлёк эпизод непосредственно перед игрой. Выяснилось, что юный центр нападения Стрельцов забыл в гостинице плавки. А без них не сыграешь. Кто виноват — понятно, но советскую делегацию не оставлял в покое второй любимый русский вопрос: что делать? Фирменные отечественные переживания завершились неожиданным появлением второго тренера ЦСК. МО, который успел добраться до стрельцовского номера и вернуться с необходимым предметом экипировки. Несложный, кажется, сюжет. Если не добавить, что шустрым «челночком» выступил сам Григорий Федотов. Великий, безо всякого преувеличения, советский форвард конца 30-х — 40-х годов. И, по зрелому размышлению, наиболее, пожалуй, близкий Стрельцову в плане игровой стилистики. И тот и другой сочетали непревзойдённое индивидуальное мастерство (финты, дриблинг, удары по воротам) с тем самым «видением поля», когда партнёр мог быть уверен, что непременно получит пас, если окажется в хорошей позиции, — потому что подлинный мастер не жаден по своей сути. Поэтому-то народ и ходил специально на них. Поэтому-то и доставалось обоим от безжалостных и бездарных костоломов. Да и по-человечески два замечательных спортсмена были тоже очень похожи — незлобивостью, скромностью, деликатностью. Оттого Эдуард и помнил всю жизнь тот берлинский случай и переживал страшно, вновь возвращаясь к нему. Ведь это был Григорий Иванович, на чьи матчи он мальчонкой пробирался на стадион — иногда и без билета, как всё тогдашнее младое послевоенное племя. А вот теперь он стоит в том Берлине 56-го года и не знает, куда себя деть от стыда. И, краснея, запинаясь, благодарит. Федотов же на это отвечает поразительной фразой: «Эдик, я тоже, конечно, играл, но ты...» Впереди у Стрельцова будет по заслугам полученный орден «Знак Почёта», причём наработал он, конечно, и на другие государственные награды, которые ему, по понятным из дальнейшего повествования причинам, никто не вручил. Но те федотовские слова сродни, на мой взгляд, восторженному отзыву И. А. Бунина о «Василии Теркине» А. Т. Твардовского. Награждать, в конце концов, у нас при Л. И. Брежневе стали к юбилею. А оценка профессионала, искусника, выступавшего, ко всему прочему, в том же амплуа, — поднимается над временем и уходит в вечность.

Однако последняя перед Мельбурном официальная встреча не шла ни в какое сравнение с берлинской прогулкой. Сборная Франции, прекрасно выступив в 55-м, на следующий год притормозила, но, несомненно, уже обладала в Европе прочным и заслуженным авторитетом. Продолжали прогрессировать нападающие Копа, Пьянтони и Венсан, добавился к ним молодой полузащитник Меклуфи, которого тренер Альбер Батте конкретно отрядил против Игоря Нетто. За две недели до встречи с Советским Союзом французы тоже уступили на своём поле венграм 1:2, что чисто арифметически сообщало о примерном равенстве сил, но решить что-либо была способна лишь игра, состоявшаяся 21 октября.

«С самого начала, — писал Г. Д. Качалин, — французы проводят сложные и многообразные комбинации, Венсан производит первый удар по воротам... Много хлопот доставляет нашим спортсменам Пьянтони, начинающий атаку непосредственно от своей штрафной площади. Стремительным движением вперёд он нередко обыгрывает Парамонова, ставя в затруднительное положение других защитников сборной команды СССР. Инициатива на стороне хозяев поля». Всё же дальнейшее течение событий говорит, по крайней мере, об обоюдоострой игре: «На 20-й минуте комбинация Стрельцов — Рыжкин — Исаев — Татушин могла закончиться голом, но последний ударил мимо ворот. Через десять минут Стрельцов сильно и точно бьёт в угол, но Реметтер в отчаянном броске спасает свои ворота. Через две минуты Пьянтони заставляет уже Яшина показывать своё мастерство».

Яшин с Пьянтони и получили высший балл от проводивших совместное голосование (нам бы такое) французских журналистов — по «пятёрке». Хотя во втором тайме Лев Иванович дважды пропустил, а у хозяев забил не Пьянтони, а Телеши (46-я минута) и Венсан (56-я). Тем не менее тщательность и объективность французской прессы смотрится весьма привлекательно. Стрельцов получил общую оценку 3,2. Может быть, и строго. Зато, почему-то кажется, — справедливо. Действительно, не самый лучший матч Эдуарда. Хотя единственный ответный гол был забит с его участием: «На 64-й минуте Исаев в центре поля отдал мяч Тищенко, тот — Татушину, который вернул его обратно Исаеву, последний с помощью Стрельцова прошёл с мячом через защитников и в угол ворот забил ответный гол» (Г. Д. Качалин). Наши вообще встрепенулись в заключительные примерно 25 минут, однако сравнять счёт не удалось.

А дальше у сборной началась непосредственная подготовка к Олимпиаде в Австралии. Стрельцов проходил её в качестве «железного» игрока основы. И неплохо бы посмотреть, как он изменился с начала 55-го к осени 56-го. Кем то есть был и в кого вымахал.

Итак. Там — паренёк, привлечённый в сборную как футболист второго состава (именно в таком статусе он и отправился в дружественную Индию). Здесь — нападающий, без которого главная команда страны себя уже не представляла. Там — широко известный в узких кругах форвард «на перспективу». Здесь — уважаемый в Европе нападающий, вынуждающий противника специально готовиться к противоборству с собой, включая персональную опеку. Там — игрок, нещадно и охотно критикуемый известными футбольными деятелями за пробелы в технике (пусть, мы помним, похожие отзывы звучали и позднее). Здесь — те же, в общем, люди сетуют на то, что он в одиночку не обеспечил результат, выступил ниже вдруг обозначившихся за отчётный период возможностей и не сделал почему-то хет-трик, как в Швеции.

Одним словом, вертикальный получается взлёт. Так современные истребители умеют.

И возникает вопрос, волнующий, к моему удивлению, многих: а почему он не уехал в зарубежный клуб? Ведь сегодня и десятилетние мальчишки знают, что Льва Яшина приглашал мадридский «Реал». И в одной из книг о великом вратаре существует отдельная глава под названием «Чек сеньора Бернабеу» (прямо как название детективного фильма эпохи 50—70-х годов) о том, как владелец Королевского клуба выписал этот чек, а Льву Ивановичу оставалось лишь проставить сумму.

Объяснить сегодняшним ребятам категорическую невозможность подобной сделки крайне тяжело: они выросли на других реалиях. Однако и любители постарше приводят в пример тех же Пушкаша и Кочиша. Остались вот оба на Западе, сделали в результате — не без трудностей, конечно, — превосходную карьеру: один — в «Реале», другой — в «Барселоне». И тут же припоминается момент, когда Стрельцов однажды пожалел за столом, что не остался во Франции. Мол, предлагали...

Удивительны российские традиции. Фразу, произнесённую в ходе долгого и глубокого застолья, сумели запомнить, сохранить и подать вовремя «в горячем виде». А ведь если подумать поответственнее, то никакой общей ситуации у Стрельцова (и уж тем более у динамовца Яшина) с венграми не было. Начнём с того, что в Венгрии только что закончилась маленькая, но кровопролитная гражданская война. И если замечательные футболисты решили остаться на Западе — значит, у них были к тому причины и они сознавали, что их ждёт на родине. У советских, слава богу, дома был мир.

Но важнее, конечно, другое. К большому сожалению, слова о любви к стране, о патриотизме до такой степени сегодня затасканы, засалены, опошлены, что и произносить-то их последние лет сорок неловко. Да и, по совести, фраза: «Эдуард Анатольевич очень любил Россию» — без должного наполнения прозвучит гулко и пусто.

И верно: Стрельцов не рвал на груди футболку с криком «Перово!» где-нибудь в Милане и не плясал «Калинку» на глазах у изумлённых финнов, шведов, немцев или французов. Он вообще на столь тонкую тему не любил говорить.

Вместе с тем с родной стороной его связывало очень многое. Не всем известный факт: в 1954 году, уже будучи в команде мастеров «Торпедо», он сбежал на один матч к обожаемым фрезерцам и выступил за них под чужим именем. Мальчишество? Безусловно. Его и наказали за проступок: зарплату снизили с 1300 рублей («старыми», денежная реформа грянула лишь через семь лет) до 1100. Однако горячая, кровная связь с местом, где рос, осталась навсегда. Он и с Автозаводской улицы на танцы в Перово ездил. Хотя постепенно и к ЗИЛу прирос, и к дому, где соседствовал с Валентином Ивановым. Про якобы неуважаемую маму Софью Фроловну тоже не будем забывать.

Что ж делать, если в ту эпоху (первый советский легионер Анатолий Зинченко появится почти четверть века спустя) не мог наш спортсмен отправиться за кордон, не порвав связи с родиной. А Стрельцова и на самом деле невозможно представить в Швеции, Германии или Франции. Не потому, что там плохо, а потому, что он не оттуда. Отсюда он. Как там у Бориса Гребенщикова: «Каждый человек он как дерево, он отсюда и больше нигде». Точно про Стрельцова.

Между тем сорваться с места всё же пришлось. Однако ненадолго и самым приятным образом.