Его одержимость

Глава 11. Наказание за ложь. Анхелика

АНХЕЛИКА

Не знаю, в какой момент мне в голову приходит эта ужасная мысль.

То ли, когда Рейес предлагает «изобразить его девушку». То ли когда я понимаю, что скоро мы окажемся среди людей, и нас будут оценивать как пару. То ли когда мы ищем Пакито, чтобы поздороваться.

Я одета более, чем прилично, и все вокруг думают, что я — подруга Диего Рейеса.

И мужчины, которые скользят оценивающими взглядами по мне. И девушки, которые не отлипают глазами от Рейеса.

Их внимание настолько назойливое, что я вдруг думаю: а что, если кто-то и впрямь продает ему себя, чтобы получить быстрые большие деньги?

Эти девицы вокруг не подозревают, кто он. Но явно горят желанием прыгнуть к нему в койку. И, возможно, кому-то из них его животная грубость реально понравится.

А у меня только один выход.

Чтобы сохранить честное имя семьи, я должна выйти за Рейеса замуж. Причем так, чтобы он мое намерение даже не заметил.

Он явно не горит желанием жениться и после малейшего намека выставит меня на улицу.

А мне нельзя на улицу. Только не теперь.

Я мягко улыбаюсь. Знаю, Рейес следит за мной и подмечает малейшее выражение моего лица. Мы, как два хищника, которые ходят друг вокруг друга кругами.

Но эта улыбка приклеенная, а вопрос Рейеса о напитке долетает до меня, как сквозь туман.

Чего-нибудь покрепче, Рейес. Очень так покрепче. Я хорошо переношу алкоголь в отличие от тебя. Платье задирать не буду и шептать мужчинам непристойности — тоже.

Да и ты не знаешь, что иногда в обычной жизни я экономила на белье. Потому ходить без трусиков мне не привыкать.

Я боюсь, что Рейес откажет и не купит алкоголь.

Но нет, сейчас он играет хорошего парня, который не спорит со своей девушкой на людях, когда они пришли развлекаться.

Так странно. Большинство здесь верят, что он хороший парень. Просто закрывают глаза на его очевидную бандитскую натуру.

Как вот Пакито, с которым я вынуждена болтать.

Как раз за такого «Пакито» я и собиралась в мыслях замуж. В меру испорченного, в меру хорошего. Такого, чтоб захотел взять меня за приданое. Все так живут.

О постели я даже не думала.

В конце концов можно как-нибудь перетерпеть.

Теперь не придется. Вернее, теперь как раз придется терпеть Рейеса, которого я ненавижу и презираю. А он не пойми что испытывает ко мне.

Я же совсем не представляю, чем он живет.

Только теперь это будет и моя жизнь.

Рейес возвращается с напитками, и я невольно его рассматриваю.

Красивый. Этого не отнимешь. И голос хороший. Тоже красивый. Интересно, Рейес умеет петь?

А мне остается только пить, и я пью до дна, глядя Рейесу в глаза.

Дьявольские. Жуткие. С пышными ресницами под густыми прямыми бровями.

Но мне уже ничего не страшно. Я теперь сама дьявол и буду танцевать, как в последний раз.

У кого-то сладкая судьба, а у меня вот такая.

Если я выйду за Рейеса замуж, то уничтожить его будет намного проще.

А пока я сделаю все, чтобы моя семья жила хорошо. Мы бы и без Рейеса справились. Но если уж он вмешался в мою судьбу, пусть за это отвечает.

Я не хочу пока о нем думать. Музыка качает меня, растворяя в нежных объятиях, и я поддаюсь ей.

Танцую, не обращая внимания ни на мужчин, ни на женщин… лишь на Рейеса.

Взгляд невольно возвращается к нему, потому что в танце Рейес хорош.

Он двигается прекрасно не только для своего внушительного роста и телосложения, но так, словно учился на лучших танцплощадках.

Будто его, как и меня, воспитала улица.

Но это неправда.

В его танец можно влюбиться, и я позволяю себе мгновение помечтать о невозможном.

Что я вообще не знаю Рейеса. Что вижу его впервые. Что мы потанцуем и разойдемся навсегда, сохранив друг о друге яркие приятные воспоминания.

А потом какая-то девушка хватает его за руку и тянет танцевать с ней.

Смелая. Свободная. Которая может себе позволить не бояться.

А меня кто-то трогает за плечо.

Я оборачиваюсь и едва не кричу от ужаса. На меня смотрят невероятно светлые, почти белые глаза на молодом женском лице.

Неужели какая-то полоумная в линзах приревновала меня к Рейесу?

Но энергия, которая исходит от этого существа, кричит: «Это не линзы!»

Женщина разглядывает меня в упор и заявляет:

— Ну, здравствуй, Гарсия.

По ходу она обозналась.

— Эээ… простите?

— Ты не узнаешь меня, Гарсия, зато я тебя ни с кем не перепутаю. Вижу, ты расплачиваешься за свои грехи, — и она кивает в сторону Рейеса.

Точно спятившая!

Разговаривать с больными нужно спокойно, чтобы не провоцировать их на агрессию. Теперь я только так и живу.

— Какие грехи?

— Поймешь, когда полюбишь, Гарсия. Если твое злое сердце еще на это способно.

Я вижу, что Рейес пытается прорваться ко мне, но на его пути постоянно вылезают какие-то люди, и мне становится жутко.

Сумасшедшая еще продолжает пристально смотреть на меня, улыбается чему-то своему, а потом молча разворачивается и уходит.

А меня начинает трясти от ужаса, как будто наступило что-то кошмарное и неотвратимое.

И самое паршивое, что я не могу признаться Рейесу в случившемся. Не могу и все тут.

С него же станется решить, что я впрямь перед ним виновата. Сексом не занимаюсь или типа того.

Я не успеваю придумать, что ему сказать. Рейес внезапно оказывается рядом.

Будто, когда странная девка ушла, мир стал прежним. А Рейес, как всегда, опасно быстрым.

— Что она тебе сказала?

— Она… спросила, где туалет, — глупо. Паршиво. По-идиотски. Лучше бы я ответила, что чокнутая обозналась.

А Рейес сразу понимает, что я вру, и превращается в демона.

Сжимает меня, стискивает, сдавливает и до боли кусает. Это не поцелуй, это пытка.

Все мои планы летят к черту.

Я не хочу больше представлять Рейеса своим мужем. Я хочу лишь убежать от него и спрятаться.

Забиться в самый дальний угол, в самую крохотную нору. Стать песчинкой на пляже, лишь бы только он меня не нашел.

Прошлая ночь была ужасной, но, кажется, эта будет еще хуже.

До мотеля мы добираемся на машине, зато все то время, что ходим пешком, Рейес сжимает мое истерзанное запястье до синяков. Таскает меня за собой, как куклу.

И все молча. Его молчание теперь пугает меня больше всего.

А я сама боюсь сказать хоть слово, потому что любое может вызвать бурю.

Когда мы входим в номер, я вся сжимаюсь. Он обставлен очень просто: широкая кровать, тумбочки по обеим сторонам, кресла около стены, стол.

Довольно похоже на комнату, где Рейес меня держит. Только никакого сада нет.

И вещей у нас с собой нет. Даже распаковывать нечего. Не на что отвлечься.

— Раздевайся, — голос Рейеса настолько будничный и спокойный, что мне становится еще страшнее. То ли он в тихой ярости, то ли хочет расчетливо и особенно жестоко меня наказать.

Я аккуратно стягиваю платье через голову. Если Рейес его изорвет, выходить из мотеля мне будет не в чем. Но его это вряд ли смутит. Вытолкает на улицу даже голую.

Я смотрю, как Рейес выдергивает ремень из брюк, и холодею.

Неужели он меня им? До отметин…

Но нет. Скоро мы просто оказываемся совершенно обнаженными. Рейес стоит, широко расставив ноги, и хотя сейчас он не возбужден, я чувствую себя совсем маленькой и хрупкой.

Рейес намного меня выше и крупнее. В одежде это не так бросается в глаза.

Я вскидываю подбородок и тут же теряюсь, попадая под прицел темного взгляда.

— Скажи, чика, чего ты боишься больше всего?

Я мотаю головой. Сил отвечать просто нет. Сердце колотится прямо в горле, а руки дрожат.

Я хочу быть такой же храброй, какой была еще вчера, но уже не могу.

Теперь я знаю боль и настоящее унижение.

— Живой останешься. Но врать мне больше не будешь. Ты слишком много себе позволяешь, чика.

Он берет меня за израненное запястье и тянет в душ. Конечно, тут он тоже есть.

Рейес хочет заняться со мной сексом. Раньше он терпел, потому что мое поведение его устраивало. А теперь он сорвется.

И врача в мотеле явно нет.

Рейес оставляет меня у дверей, а сам включает воду. Открывает оба крана, но я готова и к ледяному душу. Возможно, холод привел бы меня в чувство.

Рейес не дает мне такого шанса. Вода теплая — он втягивает меня под струи, а затем щедро выливает гель себе на ладони. Тот дешевый и сильно пахнет химической розой.

Рейес вытягивает меня из душа, чтобы намылить.

— Не сжимайся. Сожмешься, я сделаю тебе больно. Я умею причинять боль.

Да уж, не сомневаюсь. Я прикусываю нижнюю губу, когда его руки ложатся мне на грудь.

Грубоватые подушечки пальцев оглаживают кожу, задевают соски, и я с ужасом понимаю, что они твердеют.

Мне холодно. Я стою не под душем. Но Рейес точно примет это за возбуждение. Он сам уже возбужден.

А сжиматься и закрываться нельзя, и я против воли остро чувствую, как Рейес продолжает меня намыливать.

Руки. Спину. Попу. Живот.

Рейес внезапно опускается на колени, и я вскрикиваю от неожиданности — его лицо теперь прямо напротив низа моего живота.

Он намыливает мне ноги и вкрадчиво говорит:

— Зажимаешься…

А следом я чувствую боль — Рейес встает и щиплет меня за оба соска сразу. Так, что искры из глаз.

— Прекрати, — я умоляю, — пожалуйста… Я не буду…

— Ты будешь все, что я захочу. Я сказал не сжиматься, и ты перестанешь, — его пальцы оказываются у меня прямо между ног.

Мне горячо и ужасно страшно.

— Меня бесит, что ты все время сухая, чика. Но от этого помогают смазки. В мотеле можно купить.

Его пальцы продолжают двигаться и растирать меня. Чувствительно. Почти больно.

— Я… Нет. Не надо. Прошу!

— Со смазкой приятнее, если совсем сухая.

Я готова колотиться в истерике, но боюсь даже всхлипнуть.

А Рейес убирает пальцы и втягивает меня под струи воды.

Его руки вновь скользят по мне, пробуя и оглаживая все.

Уже не больно, хотя кожа горит, зато кошмарно стыдно.

Я чувствую себя вещью, которой играют, как хотят.

Мыльная вода стекает вниз. Наказание еще не кончилось. Оно еще даже не начиналось.

Настоящее ждет меня впереди, в комнате дешевого мотеля.

А это — просто подготовка. Ритуал, который у каждого маньяка свой.

Доставшийся мне любит чистоту.