Его одержимость

Глава 15. Тайная комната. Диего

ДИЕГО

Я не верю в гребаные чудеса.

Я выхватываю нож, всаживаю его Раулито в печень и проворачиваю. А в следующую секунду отбираю у мудака зажигалку.

— За родителей, брат.

Рауль думал умереть быстро и не надел бронежилет. А еще он умел только девок запугивать.

Дневник Клары я собираю с пола и беру с собой. Его можно восстановить и прочесть.

От группы захвата, отправленной в горевший флигель, приходит сообщение, что они нашли тела мужчины и женщины, похожие на Фуэнтесов.

Блять. Какого хера.

Рауль еще жив, но не скажет, что произошло.

И где моя чика, он тоже не скажет, потому я даже не спрашиваю.

Слуги должны знать. Нужно найти их и прочесать здание на предмет взрывчатки.

Пока мы встретили только наемников Раулито и не все из них смогли говорить. Выбьем правду у тех, кто еще может.

Комната перед залом для танцев завалена сеном, а двери заколочены досками. А из самого зала слышны голоса.

Что это, нахер, такое?!

От другой группы приходит сообщение, что с противоположной стороны то же самое.

Гребаный Рауль захотел сжечь массу непричастных людей живьем? Этот пидор решил сжечь мою чику?!

Мне хочется уебать его снова, но нельзя терять ни секунды.

Я оставил пару людей проследить, когда Рауль сдохнет.

Мы выбиваем дверь и попадаем в ад.

Мужчины, женщины и даже дети заполняют весь зал.

Они кричат и плачут, а я смотрю с лица на лицо и не нахожу чику.

Блять. Я видел всякое. Я недавно чуть не сдох.

Но сейчас я натурально холодею от ужаса.

Срываю маску и ору:

— Я Диего Рейес. Никого из вас не тронут. Где Анхела Рубио?

Поднимается дикий гвалт.

Люди счастливы меня видеть, но я слышу только крик одной девушки, с которой мы, кажется, спали.

— Ее увел господин Рауль!

Я кидаюсь к ней, и другие девушки лихорадочно подтверждают:

— Он сказал, что она новенькая, и пойдет с ним. А мы должны умереть тут, — они рыдают и всхлипывают. Я с трудом разбираю слова.

— Давно увел?

— Около часа назад.

Блять. За час возможно все и больше.

— Он увел ее, а потом наемники заколотили двери.

— Господин Рейес, а вы теперь будете с нами?

— Мои люди будут.

Мои парни опрашивают слуг-мужчин, но про взрывчатку никто ничего не знает.

А допрос наемников показывает, что они не минировали дом.

— Господин Рейес, а что с господами Фуэнтесами?

Паскудный вопрос.

— Погибли до нашего прихода. Теперь вы все — мои люди. Оставайтесь здесь до распоряжения.

Нужно обойти все здание. Нужно найти чику.

Слуги говорят, что в этот зал согнали вообще всех, кто работал в доме.

А что с деревенскими — не известно.

Обычно их не трогают, но что мог сделать больной на всю голову Рауль — вопрос.

Мне приходит сообщение, что он только что сдох.

Сначала нужно прочесать дом полностью. И флигели тоже. Это все, о чем я могу думать.

За час Рауль вполне мог отвести чику к морю и утопить. Или сбросить ее в колодец. Что угодно.

От отчаяния я хочу выть. Тоска такая, как будто я только что опять потерял всю свою семью. Виски заливает тупой болью, а перед глазами все плывет.

И насрать на дневник Клары в кармане.

Мне нужно на воздух. Нужно забыть сраную довольную улыбку Рауля, которая так и застыла на его морде.

Я забрал его дом и людей. Я отомстил за родителей, хотя еще не выяснил все обстоятельства их гибели.

Но без маленькой чики все теряет смысл.

Мне нужно продышаться хотя бы пару минут.

Я выхожу и приваливаюсь к стене дома. Меня трясет и мутит.

Кто-то со спины еле ощутимо трогает меня за плечо.

Я разворачиваюсь.

Отвращение настолько сильное, будто меня потрогала гигантская многоножка.

Это Кармен Дельгадо Торрес, ведьма и, блять, по ходу реально нечисть, раз подкралась незаметно и хер знает, где скрывалась во время захвата.

Я не суеверный, но от ее почти белых глаз меня передергивает. Бля, еще тут пасовать перед страшилой.

— Чего ты хочешь?

— Поклянись, что с этого момента прекратишь меня преследовать, Диего Рейес. Мне наплевать, но люди переживают.

Еще бы. Мы устроили засаду около хижины этой дряни, и ее поклонники боятся туда соваться.

— Ты знаешь, где Анхела Рубио?

— Знаю. И без меня ты ее не найдешь. Там, где она, очень тесно, очень темно, очень холодно и очень страшно.

Блять. Звучит настолько жутко, будто сраный Рауль похоронил чику заживо.

— Она жива? Отвечай, — я с трудом удерживаюсь от того, чтобы схватить ведьму за горло и встряхнуть.

Даже внезапно прорезавшийся суеверный ужас перед нечистой почти не останавливает.

— Она жива. Поклянись, Диего Рейес.

А на меня резко накатывает такая сумасшедшая, дикая, безумная радость, что сию секунду я готов клясться в чем угодно.

Только пугало может соврать, а я уже дам слово.

— Почему ты ее преследуешь, ведьма? — боковым зрением я вижу жуткую вещь. Мы с Дельгадо стоим как будто в воздушном пузыре. Мои люди бегают мимо, прочесывая территорию, но нас словно не замечают.

Блять. Нельзя поддаваться панике. Ведьма и ведьма. Хер с ней. Главное, чтобы чику мне вернула.

Она говорит:

— У нас с ней старые счеты.

— С ней? С малявкой?

— С тем, кем она была раньше, Рейес. Ты поймешь, когда поймет она.

Чика что-то поймет, только если выживет.

— Хорошо, Кармен Дельгадо Торрес. Я, Диего Мигель Рейес Санчес, клянусь, что уберу своих людей от твоего дома и перестану искать тебя и преследовать. Но я не прощу, если ты причинишь зло моей женщине, и нарушу клятву.

— Хм… Значит, твоя душа смогла простить Гарсию. Хорошо, Диего Рейес. Идем.

— Какую еще Гарсию?!

Ведьма не отвечает. Она срывается с места и абсолютно неженским шагом спешит в главное здание поместья.

А я за ней.

Мы спускаемся к подвалам. Двери выбиты, и никого там мои люди не нашли.

Ведьма меня за идиота держит? Внутри все кипит, но я стискиваю зубы, сжимаю кулаки и молчу.

А Кармен Дельгадо Торрес вдруг кладет ладонь на обычную стену, и спустя пару секунд часть стены начинает съезжать в сторону.

Тайный, блять, лаз!

Мое сердце колотится так сильно, что вот-вот разорвется.

Я боюсь увидеть Анхелу на полу и без сознания, потому не сразу понимаю, что вижу.

Чика стоит на ногах. Платье на ней порвано, под ним видно белье. А еще, мать твою, блядские синяки повсюду.

Такие оставляет ублюдок Рауль.

Он сдох очень мучительно, но мне дико хочется продлить его агонию.

Потому я приставил парней охранять его тело от народного самосуда. Хотя он и мразь, он моя дальняя родня, и будет похоронен, как следует.

Первый инстинктивный порыв — броситься к чике, но я чудом остаюсь на месте.

Кармен Дельгадо Торрес может запереть нас с чикой в ловушке. Ей я не доверяю ни на миг.

По рации вызываю своих людей.

А когда отвлекаюсь, вижу, что ведьма исчезла.

И похер на нее с ее бреднями.

Чика вся зареванная и не может далеко отойти от стены из-за блядской цепи, но я обнимаю ее, крепко стискиваю и пытаюсь отогреть.

Нужно одеяло. Нужно в больницу. На ее бедрах я не увидел крови, но это ничего не значит.

Пока чика так доверчиво прижимается ко мне и плачет в меня, пока врачи не сказали о ней что-то кошмарное, я чувствую себя на каплю лучше.

Мы быстро освобождаем чику.

Я кутаю ее в одеяло, надеясь, что это ее немного успокоит, и несу наверх.

Мне нужно самому переодеться во что-то гражданское, переодеть Анхелу и отвезти ее в больницу.

Чика все время только молчит и всхлипывает, а это паршивый знак. Я уже знаю, что за ее молчанием скрываются самые черные мысли и самое сильное потрясение.

У нее точно шок. Я даже представить боюсь, что она пережила в той мрачной норе.

Попозже надо раздобыть план здания и простукать все стены. Мало ли, какие мерзкие сюрпризы тут еще есть.

Я не спускаю Анхелу с рук. Кажется, отпущу — и она исчезнет. Прямо, как блядская ведьма, которая повадилась по ее душу.

Что за Гарсия?! Я знаю кучу народу с такой фамилией, но к Анхеле они не имеют отношения. По матери она Диас.

Раньше Анхела говорила, что ведьма приписывала ей какие-то грехи. Дело темное и непонятное…

Возможно, ведьма мало того, что ведьма, все-таки чокнутая.

Я несу Анхелу в гардеробную Рауля. Как ни цинично, что-то из его вещей мне подойдет. У такого хлыща полно тряпок всех фасонов.

Слуги пока в зале для танцев и в ближайших к нему комнатах. Не шуруют нигде и не путаются под ногами.

Не хочу, чтобы чику обсуждали. Хотя о ней уже явно говорят.

По дороге я звоню Рамосу. Дома все тихо. Говорю ему ехать сюда принимать хозяйство. А Фернандес останется там за главного, пока меня нет.

Не сразу понимаю, когда вместо мужского голоса слышу:

— Во что ты меня втянул, Рейес?

Блять. Что это значит?

Чика меня явно признала, но хер знает, вдруг она от ужаса память потеряла и не помнит, что вообще было.

Я осторожно говорю:

— Я отвезу тебя в больницу. Тебя там осмотрят.

Анхела морщится.

— Я не хочу в больницу. Он мне ничего не сделал.

Рауль? Это Рауль-то нихера не сделал? Я не слепой и засосы и синяки вижу. Меня вдруг накрывает пиздецкая ревность. Значит, он выебал ее нежно и любовно?!

— Помолчи, чика.

Теперь она может тереться с кем угодно, а я не смогу никак это просечь. Не под замок же ее запирать. Да и там можно охранника соблазнить.

Бляяять. Тупее некуда. Я ее чуть не потерял, а ревную к покойнику и к несуществующим ублюдкам?!

— У него не встал, Рейес. Он ничего не смог! — Анхела почти кричит, и я понимаю, что ей намного херовее, чем она изображает.

Такое могло быть. Девки мне тоже что-то такое рассказывали

Но я не успокоюсь, пока не услышу мнение врачей.

— Хорошо, Анхела. Пусть тебя проверят на воспаление легких. Сколько ты простояла в долбаной камере?!

Видимо что-то в моем лице убеждает ее больше не дергаться.

На сегодня мне слишком много эмоций. Мне не все еще понятно с теми же Фуэнтесами. Меня трясет от нервного возбуждения.

Сейчас я опасен, чика, и не спорь.

В комнате Рауля я ссаживаю чику на стул и принимаюсь копаться в Раулевых вещах. Нахожу сумку с ремнем через плечо и скидываю туда все, что надо взять с собой.

Ссыпаю туда остатки дневника Клары.

Чика смотрит на них с любопытством.

Блять. Не хочу обсуждать с ней Клару.

Это все еще слишком личное, а еще я сам теперь нихера не знаю, кем мы с Кларой были друг другу.

Она писала каллиграфическим почерком, и та пара слов, которую я успел прочесть, абсолютно не вдохновляет.

Хотя чего удивляться. Когда этот мир был для меня милым?

Никогда.

Случаются только короткие вспышки просветления, и скоро все похерится опять.

— Пойдем, Анхела. Покажи, где вещи служанок. Тебе тоже надо одеться.

Внезапно мне звонят. Спрашивают, что делать с деревней.

Что делать — брать народ и смотреть, кто там уцелел, блять.

Вдруг Фуэнтесы живы?

Мне нужен хороший криминалист, чтобы изучил найденные тела. Кому они принадлежат и как эти люди погибли.

Во дворе как раз шляется полицейский инспектор. Ему и поручу кого-то прислать.

Чика все время кутается в одеяло. Я перекидываю сумку Рауля через плечо, а чику снова поднимаю на руки.

Она аккуратно меня обнимает.

— Осторожно, Анхела. Не прижимайся сильно. Я всяко не уроню.

— Рейес… У меня есть… твое платье. Оно подойдет?

Платье, в котором чика танцевала в клубе, а потом ее стащила Кортни?

— Да, подойдет.

Я приношу Анхелу в комнату и отворачиваюсь, пока она переодевается.

Сам не знаю, зачем после всего, что у нас было, но мне хочется сделать для нее хоть что-нибудь.

И пока я не могу тупо исчезнуть и оставить ее в покое.

Я хочу, чтобы эта женщина рожала мне детей, похожих на нее саму.

Но после Рауля не могу требовать ничего. Еще не время.

А еще я долбаный мечтатель. Понятия не имею, как мы уживемся с Анхелой и уживемся ли вообще.

Она меня презирает, ненавидит и дико боится боли. Секса теперь, наверное, вообще боится.

Да и сам я не представляю, что к ней чувствую, кроме дичайшего желания и сумасшедшего страха ее потерять.

Есть еще что-то, но я никак не могу понять и выцепить, что это.

Но я хочу ее любую.