Его одержимость

Глава 18. Страсти. Анхелика

АНХЕЛИКА

Я вдруг понимаю: прошлое не работает. Я могу сколько угодно раз обвинить Рейеса в том, что он сделал, но это никак не поможет.

Сейчас моя боль только тянет меня на дно. Я так ничего не добьюсь.

Чего я хочу? Я хочу стать той сильной и смелой Анхеликой, которая никого не боялась. И чтобы Диего Рейес прекратил паясничать и раскаялся в том, что он совершил.

Да, мне, черт возьми, нужны его извинения и обещание, что ничего подобного больше не повторится.

Что он не будет совать мне свой член в горло… ну и не только туда без моего желания.

Если он хочет отношения со мной, пусть считается с моим мнением.

Но действовать, похоже, придется тонко.

Мерседес сказала: «Слушай, Анж, так ты хочешь быть с Рейесом или нет? Если решила, что пойдешь за него замуж, нужно вести себя иначе. Позволяй себя баловать. Знаешь, мужчины ценят только тех, в кого они вложились. Даже не тех, кто хорошо сосет или дает, а тех, кто получает от них настоящее удовольствие. Они все немного альтруисты, прикинь. Ну, конечно, нормальные».

Если я выстрою вокруг себя стену, Рейес просто разозлится и уйдет. Я не получу от него ни капли извинений.

Пусть делает мне хорошо. Я постараюсь расслабиться и немного довериться ему.

Самое стыдное, что мне реально понравился тот раз, когда он меня шлепал. И если бы не похищение, я бы, наверное, отдалась Рейесу в мотеле.

Тогда он как будто чем-то меня околдовал, но я внезапно стала самой собой. Той, кто не боится и не ненавидит.

— Не заставляй меня… Я должна… захотеть тебя сама. Ну… чтобы ты меня обольстил, — мне стыдно говорить такое вслух, но и не сказать я не могу.

— Хорошо, Анхела… Не бойся. Я не сделаю больно.

— Обещаешь?

— Обещаю, — он коротко целует меня в губы и аккуратно опускает на плед, нависая надо мной сверху.

Сейчас ночь и очень темно. Рейес опирается на руки, и на меня почти не давит. Фонарь где-то сбоку, и я практически ничего не вижу.

Так мне не стыдно, но все еще немного страшно.

Сердце пропускает удар. Какой-то частью себя я опасаюсь, что Рейес грубо разведет мне ноги и вклинится между ними, но пока все наоборот.

Он обнимает мои бедра своими, и я чувствую, как сильно он меня хочет.

Он вдруг шепчет:

— Ты больше не пахнешь яблоком.

Ох, нет. Не надо мне о них напоминать!

— И не буду. Ненавижу яблоки!

— А меня… тоже ненавидишь? — голос немного грустный.

Я пытаюсь понять, что испытываю к нему. Это как-то сложно, только одно я знаю четко:

— Нет… не ненавижу больше.

— А что? — теплое дыхание согревает мне губы, а шепот обостряет ощущения.

Рейес так близко, что я отлично его слышу, несмотря на сильный рокот моря.

Но сейчас мне не стыдно, как будто сам запах этого мужчины туманит мои мысли.

— Не знаю…

— Хорошо, Анхела…

И я снова чувствую горячий и почти невинный поцелуй в губы. А потом в щеки. В шею. И в губы опять.

Всего-то поцелуи, а мне становится жарко.

Я пытаюсь расслабиться. Это сложно, когда вдруг не надо ни бежать, ни драться, а можно вот так раскинуться на песке и принимать поцелуи.

Думать не хочу, с кем и как Рейес учился целоваться. Потому что, мне кажется, всерьез научиться невозможно. С каждым человеком это все равно будет по-другому.

Мне хочется обнять Рейеса и зарыться пальцами в его мягкие волосы. И я это делаю.

Он говорит:

— Не стесняйся. Я просто буду тебя целовать… Ты такая отзывчивая. Делай все… что самой нравится.

— Просто целовать и никакой… грубости?

Я чувствую, как член Рейеса, упирающийся в мой живот, твердеет еще сильнее.

— Будет по-всякому, чика.

Он больше ничего не говорит, продолжая зацеловывать мое лицо, шею и плечи, и в какой-то момент мне нестерпимо хочется ответить ему.

Сама не знаю, зачем: то ли чтобы мои ощущения стали сильнее, то ли чтобы понравилось ему.

В прошлый раз он балдел от того, как я его целовала.

А Рейес как чувствует.

— Ты самая лучшая, Анхела Рубио. Ты невероятная и обалденная…

Я заставляю его замолчать, размыкая языком его губы.

Как-то хищно и… странно приятно.

Хотя Рейес по-прежнему сверху, я чувствую себя отлично.

Он весь здесь и сейчас для моего удовольствия, и я целую его развязнее, вылизывая изнутри и чувствуя, как его член еще плотнее вжимается в меня.

Туда, где все уже очень горячее и мокрое. И мне это нравится.

Я прекращаю целовать Рейеса, только когда заканчивается воздух. Отпускаю его губы, не убирая руки с шеи, но он отстраняется и аккуратно тянет мое платье вниз.

Оно немного развратное, его можно снять и не расстегивая.

На мне остаются лифчик и чулки.

И я слышу полный восторга голос Рейеса:

— Ах ты… Забыла трусики… кошка.

Ну да, Рейес. С тобой все равно бесполезно их носить.

Мне нравится это «кошка». И не нравится, что фонарь освещает так мало.

Рейес меня видит, а я его — плохо. А сейчас я хочу смотреть в его лицо.

Хочу видеть тот темный дикий голод в его глазах, который ужасно пугал меня, а теперь особенно заводит.

Я хочу видеть, насколько я ему нужна. Это какое-то наваждение!

Но я не вижу ничего, потому что Рейес целует меня в живот, приближаясь к треугольничку волос между ног.

— Я соскучился, чика…

Я в лифчике и чулках. Как будто одета. Но одновременно совершенно раздета, уязвима и доступна.

А Рейес начинает целовать мой живот и бедра так жадно и голодно, будто хочет меня съесть.

Я пытаюсь увернуться. Мне невероятно непривычно. Но он не дает и держит мои бедра.

Подчиняет, пугает и растравляет какие-то древние инстинкты, которым бесполезно сопротивляться.

Между ног становится еще мокрее и жарче.

Мне хочется широко развести их и согнуть в коленях, показав Рейесу… все.

Пусть смотрит. Пусть восхищается. Пусть сходит от меня с ума.

И все равно я вскрикиваю, почувствовав его язык прямо там. На той самой точке, которая горит и пульсирует, посылая по телу сумасшедший жар.

— Красивая моя…

Мне дико стыдно и до безумия приятно.

Теперь не скажешь, что меня кто-то заставил. Я сама легла, раскинула ноги и наслаждаюсь каждым умелым движением Рейеса.

Я ему отдаюсь, что бы это ни значило.

Он держит меня за бедра, а его язык быстро и жестко движется вверх и вниз.

Задевает какие-то чувствительные точки, и от этих порочно-страстных прикосновений мне умопомрачительно хорошо.

Без мыслей, без страхов, без сомнений.

Меня словно подкидывает на ярких горячих волнах, и каждая новая волна поднимается все выше и выше.

Нестерпимо горячо и сладко.

Я кричу, не выдерживая эти острые ощущения, но вместо крика слышу полный наслаждения стон. А Рейес продолжает терзать меня и мучить.

Его язык движется ритмично и быстро. Он доводит меня до полного сумасшествия.

Я больше не помню ни своего имени, ни кто он такой, ни где я, ни где мы.

Мне так жарко, что хочется прохлады, но его влажный распутный язык неумолим.

Он словно не вылизывает, а берет меня, врываясь в тело и утверждая свою власть.

Я вскрикиваю, вдруг взлетая особенно высоко. Перед глазами на миг темнеет. Меня всю выгибает, я не могу остановиться. Хватаюсь за плед и сбиваю его.

Я не соображаю, что говорю:

— Ааах… пожалуйста…

— Еще?

Да, Рейес, еще…

Я боюсь этих новых ощущений. Они настолько сильные, что мне дико, до слез стыдно, насколько мне хорошо. Но я умираю, как хочу почувствовать их снова.

Сил говорить нет, и я киваю, надеясь, что Рейес увидит.

И не могу сдержаться, снова кричу, когда Рейес опять проводит своим языком там, задевая самые чувствительные точки и лаская их до одури.

Я не представляла, что могу быть настолько чувствительной с ним.

Это Рейес, тот самый Рейес… от которого я сейчас теку и плавлюсь, как последняя шлюха.

Я слабая, а он сильный, и сейчас мне настолько хорошо, что наплевать на все, что было до и что будет после.

Еще. Я хочу еще этих сладких жарких касаний. Я хочу, чтобы его язык снова бил меня и лизал, но Рейес проникает им внутрь, и я на миг сжимаюсь.

Он возьмет меня? Подчинит, растягивая и даря сумасшедшую наполненность и боль?

Мгновение, и я не успеваю испугаться, а язык вновь порхает на той точке, прикосновения к которой невозможно долго терпеть, настолько это потрясающе.

И я взлетаю опять, а перед глазами мелькают звезды, и мне кажется, что между ног стало совсем мокро.

Наверное, если теперь Рейес возьмет меня, мне не будет больно…

— Еще, чика? Назови меня по имени, если хочешь еще…

Дурацкий, наглый шантаж!

Но я хочу Рейеса. Хочу, чтобы этот мужчина делал со мной все, что ему заблагорассудится.

Я проиграла. Я его послушная рабыня, и сейчас мне ни капли не жаль.

Произношу на выдохе:

— Диего…

Плевать. На все плевать. Я просто так хочу…

— Хочешь больше, Анхела? Хочешь, чтобы я был внутри?

— Да… — я готова почувствовать его, и не представляю, как это будет теперь.

Боль и страх или огромное, всепоглощающее наслаждение?

Я слишком жадная и любопытная.

И сейчас я даже не боюсь боли. Низ живота странно, но очень приятно тянет — меня охватывает настойчивое желание ощутить больше или… разрядиться.

Рейес подтягивается ко мне, и теперь я вижу его сосредоточенное лицо.

Мои соски затвердели и стали, как косточки. Лифчик давит, и мне ужасно хочется его снять.

Я не успеваю ни попросить, ни пошевелиться — Рейес сдвигает чашечки и накрывает сосок губами.

Я невольно всхлипываю.

Не могу это терпеть.

Грудь настолько чувствительная, что от губ Рейеса и его колковатой бороды мне даже немного больно… и очень-очень хорошо.

Рейес всегда меня чувствовал, и раньше это было ужасно… зато теперь, вот так, когда его язык скользит по возбужденным соскам — непередаваемо.

Мне хочется, чтобы ему тоже было хорошо сейчас. Чтобы ему отчаянно нравилось целовать меня. Чтобы он балдел и кайфовал от всех прикосновений ко мне.

Мерседес дала какое-то особенное масло, и моя кожа стала очень мягкой и гладкой.

— Не закрывайся, кошка. Что-то не так?

Ох, Рейес, оказывается следит за всем. Замечает, что я задумалась.

Я успокаиваю его:

— Все… так. Все… хорошо…

Никогда не думала, что скажу это Рейесу.

Я больше не стану ничего загадывать.

Грудь горит от настойчивых поцелуев, и я жалобно хныкаю, когда Рейес просовывают мне руку под спину, расстегивает лифчик и отбрасывает его в сторону.

Потому что я больше не чувствую его рот, и мне так одиноко.

Теперь я только в чулках, а Рейес еще одет.

Спустя минуту он избавляется от всей одежды.

Я опять жалею, что сейчас ужасно темно и фонарь показывает слишком мало.

Я хочу видеть его широченные смуглые плечи, сильные руки и впечатляющий пресс. Я даже его член хочу видеть.

Он ровный, толстый и очень красивый.

Или я просто схожу с ума и всецело отдаюсь ощущениям.

А ощущения от Рейеса сейчас исключительно приятные.

Я так и лежу, широко разведя ноги, согнув их в коленях, и темное пламя внизу живота разгорается все ярче.

Мне нравится наблюдать за Рейесом. Мне невероятно приятно чувствовать его руки и губы на своей груди и на бедрах.

Он предлагает:

— Давай попробуем плавно. Вот так. Так хорошо?

Рейес спрашивает только, чтобы меня успокоить. Он абсолютно уверен в том, что делает. Все движения четкие и выверенные. Пока он сам не потерял контроль.

А я внезапно хочу, чтобы стало иначе.

Чтобы, как в первый раз, только без боли.

Тогда Рейес обезумел. Он рычал и брал меня грубо, как зверь.

Я не хочу терять контроль одна. Пусть он тоже потеряет.

Я точно сошла с ума.

Сошла, потому что не могу сдержать стон наслаждения, когда он проводит чем-то ужасно твердым у меня внизу живота.

Прижимается к пульсирующей точке и скользит по ней и вокруг, словно дразнит.

Распаляет еще сильнее, а я и так вся мокрая и жаркая.

Я готова кусаться и царапаться, насколько я его хочу.

Но вместо слов могу только стонать — настолько мне хорошо от того, как его член скользит поверх моих складочек, не входя, а просто лаская.

Мне ужасно хочется потереться об него.

Я готова умолять, чтобы Рейес наконец уже взял меня.

Я прошу:

— Диего… пожалуйста…

Потом я перестану его так называть. Но сейчас я хочу, чтобы он точно послушался и прекратил меня мучить.

Он отстраняется, и я слышу шорох. Наверное, Рейес надевает резинку.

Я согласна на все. Лишь бы он скорее прижался ко мне.

Я больше не могу выносить эти ощущения.

Он накрывает меня своим телом, и я снова стону. Мне нравится тяжесть его тела.

Мне все в нем нравится. Я хочу, чтобы он, наконец, взял меня.

И опять повторяю:

— Диего…

А в следующий момент чувствую, как головка члена слегка надавливает мне между ног. Несильно, но очень уверенно.

— Выдохни, Анхела… Расслабь живот… — в этом шепоте вся сдерживаемая страсть, и мне становится чудовищно жутко и… приятно.

Я делаю, как Рейес просит, и обхватываю его крепкую упругую попу ладонями.

А он продвигается глубже, постепенно наполняя и растягивая меня.

Я чувствую боль. Но она настолько легкая, что совсем исчезает, когда Рейес останавливается.

Он выходит из меня, а когда входит снова, на меня накатывает настолько мощная волна удовольствия, что я вскрикиваю.

Ощущения невероятно сильные, когда он движется вот так — медленно и не очень глубоко.

— Нравится?

— Да…

— Я обожаю тебя, чика. Ты просто чудо.

Наверное, он не соображает, что говорит. Хотя я сейчас тоже ничего не соображаю.

Мы оба сходим с ума, отдаваясь страсти.

Я вся в ощущениях, а Рейес входит глубже, растягивая и наполняя меня до самого конца.

Это поразительное, невероятное чувство.

Я вся — его. Я хочу быть его еще больше.

— Давай… быстрее? — сама не понимаю, о чем я прошу, зато Рейес понимает.

Толчки становятся грубее. Они все еще плавные, но намного более сильные.

И я кричу, когда Рейес аккуратно прикусывает мне мочку уха.

Мне слишком хорошо, чтобы говорить. Я даже думать уже не могу.

Только всхлипываю и вскрикиваю, слыша абсолютно пошлые шлепки, с которыми Рейес в меня входит.

И я хочу еще, хочу быстрее. Хочу вновь и вновь взлетать в языках темного пламени.

Рейес прижимает мои запястья. И я не выдерживаю.

Я кончаю, чувствуя, как мышцы сдавливают самый лучший на свете член, а соски трутся об умопомрачительный торс.

Я счастлива, беспредельно счастлива и хочу лишь, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Пусть Рейес всегда будет таким, как сейчас — бешеным и потерявшим контроль.

Сквозь шум в ушах я чувствую, как он вбивается в меня еще яростнее, а потом вдавливается особенно сильно.

Мне настолько хорошо, что я обнимаю его ногами и кусаю его в плечо.

Мой, только мой. Никогда никому не отдам. И я хочу еще больше удовольствия!

А потом я чувствую ладонь Рейеса на своем горле.