Его одержимость

Глава 12. Коварство. Анхелика

АНХЕЛИКА

Я вижу себя в маленькой мрачной и ужасно грязной комнатушке, похожей на заброшенный сарай или страшный подвал.

Я стою, широко расставив ноги, уверенно упираясь ими в пол и смотрю сверху вниз на девушку.

Она сбилась в жалкий комок на куче прогнившей соломы, а ее лодыжка затянута в металлическое кольцо, от которого ведет слегка подернутая ржавчиной, но крепкая цепь.

У девушки спутанные черные волосы, драное нищенское платье, а еще синяки и порезы на ногах и на руках.

В воздухе стоит плотный запах испражнений и немытого тела.

Отлично.

Такая, как она, достойна жить только тут.

Сука, которую я ненавижу.

Она сидит, скрючившись, словно боится, что ее вот-вот начнут бить.

Но слышит, что я пришла, и затравленно поднимает ко мне лицо.

Если бы у Диего Рейеса была сестра-близнец, она бы выглядела именно так.

В черных глазах этой девушки ужас, боль и непонимание. Как будто она никак не возьмет в толк, почему находится именно здесь. За что ей все это.

Она настолько меня бесит, что я подхожу и отвешиваю ей пощечину со всей дури. Так, что ее голова отлетает от удара, а из носа течет кровь.

Вот тебе, сука. Получай.

И я бью ее снова.

Я в ужасе открываю глаза и не могу сообразить, где нахожусь. Это точно не сарай, а вполне сносная комната с бежевыми стенами. Но почему-то я сдавлена со всех сторон и то, что меня сдавливает, очень теплое. Прямо горячее.

Горячий.

Дьявол… Это — Диего Рейес. А я — Анхела Рубио. Мне только что приснился кошмар после того позора, что несколько часов назад случился на этой кровати.

Рейес спит и очень крепко обнимает меня во сне. Так, словно я его сокровище.

И от этого мне становится еще стыднее.

Вчера я до одури боялась почувствовать сильные пальцы Рейеса на своей шее. Что ему стоит меня придушить?

А потом, когда Рейес кинул меня на живот, я вся сжалась, ожидая нового, самого унизительного на свете изнасилования.

Но моей попы коснулась только его ладонь.

И то, что я почувствовала после где-то четвертого шлепка, меня ошеломило.

Я надеялась просто перетерпеть порку, но она из унижения превратилась во что-то немыслимое и странное.

Такое же волнующее и неправильное, как сам Рейес.

Сначала я почувствовала покалывающее тепло между ног. Почти совсем незаметное, оно вдруг быстро начало разрастаться и охватило мой живот, и грудь и бедра, накатывая отчаянно жаркими волнами.

Я раньше чувствовала что-то отдаленно похожее, когда смотрела на парней, которые мне хоть каплю нравились.

Крайне редко.

А тут мое тело словно перестало мне принадлежать. Оно стало до обморока влажным, пустым и горячим.

Я сопротивлялась ощущениям изо всех сил, но проигрывала раз за разом. Не могла не ерзать под странными ударами Рейеса и не могла не думать о самом Рейесе.

Я вся пропиталась его запахом и балдела от него.

Стала отчаянно голодной и жадной до удовольствия, и почему-то мне ужасно хотелось развести ноги. Казалось, что так мне станет легче. Что я охлажусь и немного успокоюсь.

Но мне было настолько стыдно, что Рейес увидит меня внизу всю раскрытую и точно очень мокрую, что я лежала, плотно сведя ноги. И, возможно, от этого пожар внутри меня становился еще сильнее.

В какой-то момент я просто перестала соображать. У меня не осталось сил ни думать, ни сопротивляться, ничего.

Даже моя грудь горела, и трение сосков об одеяло стало невероятно чувствительным.

А потом я сошла с ума. Я захотела чтобы Рейес вообще никогда не останавливался. Чтобы я сгорела от позора в этих невыносимо сладких ощущениях. Или, наоборот, чтобы он немедленно прекратил все, утолив мое ярчайшее желание.

Стать его. Почувствовать его язык, губы или пальцы внизу живота. Что угодно и как угодно.

Я позорно хотела этого больше всего на свете

Чувствовала, что если он так не сделает, то я умру.

У меня не осталось даже сил проклинать себя за слабость.

Одна приятнейшая пустота, духота и дичайший жар.

Одна невыносимая жажда.

Я не понимала сама, чего хотела, и решила попросить Рейеса прекратить, но вместо слов у меня получился только стон.

Жадный, чувственный и как будто чужой.

А Рейес вдруг прекратил порку, и я ощутила настолько сильную боль и разочарование всем своим телом, что готова была Рейеса убить.

Разодрать его голыми руками.

Я перевернулась на спину и безо всякого страха посмотрела в его хищные дьявольские глаза. В его лицо, полное непонятного голода.

И тогда он меня поцеловал, опять одуряюще дико лизнув мою губу.

В прошлый раз это почти забрало боль, а в этот я вдруг почувствовала что-то настолько яркое внизу живота, что закричала от неожиданности и силы новых ощущений.

Меня всю трясло и выгибало. Я кричала и цеплялась за Рейеса, пока на короткий миг не потеряла сознание, видя перед глазами россыпи звезд.

А потом я медленно пришла в себя.

Воспоминание прерывает ощущение, что нечто крайне твердое упирается мне в попу. Я замираю, боясь даже дышать, и чувствую, как горло стискивает паника.

Даже после вчерашнего я боюсь Рейеса и боли, которую он легко может причинить.

Я не думала, что буду сильно любить мужчину, которого судьба пошлет мне в мужья, когда семья накопит на приданое. Но уж что я буду его ненавидеть, я точно не предполагала.

Хотя глупо и нелепо сейчас считать Рейеса мужем. Он может вышвырнуть меня в любой момент или даже оставить прямо здесь, в мотеле, как ненужную вещь.

Мое приданое Рейеса уж точно не заинтересует…

Он мне даже не жених, но все равно нужно что-то делать со страхом перед ним.

И что еще хуже — со смущением.

Вчера, когда все закончилось, мне постоянно чудилось, что Рейес надо мной смеется. Он же хотел, чтобы я «презирала себя».

— Доброе утро, сладкая чика. Как спалось? — хриплый со сна голос Рейеса звучит особенно низко и почему-то волнующе.

На мгновение мое сердце сжимается. Неужели он снова заставит испытать меня что-то настолько же острое и жгучее, как вчера?

— Ужасно, — когда заранее ничего не выдумала, лучше сказать правду.

— Тебе снился я? — хватка на моем животе становится плотнее, и я вдруг чувствую, что мне дико хочется в туалет.

Это желание сильнее любого страха.

— Нет, не ты. Можно мне встать?

— Чика, ты, похоже, не поняла вчерашний урок. И не рассказала мне про стремную бабу в клубе.

— Я не знаю, что это за баба! Она говорила про какие-то грехи! Наверное, сумасшедшая. Ты же видел, как она выглядит. Пусти меня, пожалуйста.

Рейес усмехается:

— Если ты снова обмочишь постель, я буду не против.

Да он просто надо мной издевается! От смущения и внезапной злости я хватаю Рейеса за ладони и расцепляю его пальцы.

Пулей вскакиваю с кровати.

Не понимаю, какие у нас теперь отношения, и как мне себя с ним вести.

В любом случае мне срочно нужно одеться. Ходить перед Рейесом голой — это только его провоцировать.

Я решаю наскоро принять душ. Дни сейчас жаркие, и чистая прохладная вода — прямо источник блаженства.

Но как только я включаю воду, дверь открывается, и в душевой появляется Рейес. Абсолютно голый и да — возбужденный.

Это сводит меня с ума. Я ни на миг не чувствую себя в безопасности.

— Сначала я попробую тебя, Анхела. А потом мы позавтракаем.

Как у него все просто! Хотя да — у него просто. Он считает, что меня купил и имеет право на все.

Но если я позволю ему относиться к себе, как к дешевке, только ей для него и останусь.

— Ты реально думаешь, что я добровольно лягу с тобой, Рейес?

Он разводит руками.

— Вчера легла.

— Я никогда не забуду, как позавчера ты меня насиловал…

Внутри меня все дрожит, но я отчаянно пытаюсь отстоять себя.

Рейес мрачнеет, а я прикладываю все силы, чтобы с невозмутимым видом продолжать намыливаться, а не юркнуть куда-нибудь в угол и сжаться, как девушка из моего кошмара.

— Я же сказал, чика. Я был пьян и ужасно хотел тебя. А ты не стала ничего объяснять. Ты повела себя, как одна из блядей, которые приходят ко мне пачками. Но если тебя так парит то, что я порвал тебя, есть предложение… — и он хитро смотрит мне в глаза, а не на грудь или попу.

С бандитом бесполезно разговаривать. Бандит все равно сделает, только как хочет он сам. Но я зачем-то, как дура, спрашиваю:

— Да? — и смываю пену, потому что просто стоять перед Рейесом голой пугающе странно. И когда он ничего не делает, а просто смотрит на меня так, как он смотрит — пристально, горячо и цепко — мне даже почему-то не страшно.

Словно демон, живущий внутри меня, ласково мурчит, что я все делаю правильно.

Только никакой демон не в силах помочь — Рейес в пару шагов оказывается рядом и возвышается надо мной всей своей горой мышц. У него очень широкие плечи и очень узкая талия.

Это смотрится красиво. Правда, красиво.

Но я никогда не врала себе самой, будто считаю Рейеса непривлекательным.

— Трахни меня… в ответ… чика, — он говорит отрывисто, зато как-то слишком чувственно, — сядь сверху… зажми мне ладонью рот, чтобы не кричал. И сделай все… что сама захочешь…

От наглости, которую этот человек говорит, у меня язык отнимается. Но то, как именно он это произносит, вызывает странный отклик внизу живота.

Вчера все тоже начиналось невинно… Ох, нет!

— Я не буду. Доктор Хименес сказал, что мне ничего нельзя пять дней. А прошло всего два.

— Анхела, — Рейес подходит еще на шаг ближе, и мне приходится задрать подбородок, чтобы смотреть на него, — Хименес просто старый плут. Он перестраховывается. В конце концов ты можешь сесть мне на лицо и трахнуть мой язык.

Я буквально чувствую волнами исходящий от Рейеса жар, и что самое паршивое, приятное ощущение между моих ног становится только острее.

Конечно, никто меня не учил, будто секс нужен исключительно для рождения детей, но испытывать возбуждение от бандита и настолько пошлых предложений?!

А ведь вчера в полубреду я почти мечтала, чтобы Рейес меня вылизал.

От других мужчин меня выворачивало, даже если они предлагали намного более невинные вещи.

Воспоминание о таких моментах вовремя приводит меня в чувство.

— Я понимаю, что я для тебя — никто, Рейес… Но если ты будешь так ко мне приставать… я не кончу! — я дико смущаюсь.

Рейес вдруг улыбается.

— Ты не никто, Анхела. Ты очень красивая. Если тебе так важна твоя… гм… девственность, я могу купить операцию, когда мы разойдемся. Тебя заштопают, и муженек будет свято уверен, что ты — девочка. А еще я дам тебе денег на приданое, и ты сможешь выйти замуж в другом городе. Хочешь так, Анхелита?

Он реально дьявол. Тот самый змей, который подсунул прародительнице яблоко.

Потому что то, как Рейес произносит мое имя и то, что он открыто назвал меня красивой, а не какой-то еще непристойной, мне нравится.

Хотя я знаю, что он нарочно так, мне нравится все равно.

И это ужасно. Потому что Рейес просто играет со мной.

Я выключаю воду, ведь стоять под ней и не мыться — глупо. А еще это шанс отойти от Рейеса подальше за полотенцем.

Кажется, я чувствую его запах лучше, чем запах химической розы.

Такого не может быть.

Я говорю:

— Ты все меряешь деньгами. А я не шлюха, Рейес. Я не продавала себя.

Я не успеваю вытереться — Рейес забирает полотенце у меня из рук, легко окутывает им и начинает мягкими точными движениями вытирать меня сам.

— Урод, который тебя продал, сдох. Я его казнил. А деньги… мне больше не присылать деньги твоей семье, Анхела?

Кровь бросается мне в лицо, и я опускаю голову.

— Ты же знаешь… без меня они не выживут. Лишние рабочие руки в семье — роскошь. А я сейчас старшая. Не представляю, как они там!

— Они хорошо, — Рейес заканчивает меня вытирать, — мой человек за ними приглядывает, их никто не обижает. А твоему братцу очень полезно повзрослеть.

Меня охватывает странное чувство.

Рейес знает мою семью. Моих самых близких и любимых людей.

Понятно, что он делает все только затем, чтобы шантажировать меня их жизнями, если что.

Но все равно его участие в нашей жизни — поразительно. Кто он, и кто мы.

— Заканчивай сопротивляться и придумывать причины отказов, чика. Когда девушка не может выбрать, чего она хочет, нужно помочь ей выбрать, — Рейес ловко разворачивает меня так, что полотенце разматывается и падает на пол.

Я голая оказываюсь притиснута к Диего Рейесу, а он целует меня, одной ладонью обхватив мое лицо, а другой сжав попу.

Весь наш разговор он был возбужден, а теперь, кажется, еще больше.

И вдруг он отрывается от моих губ.

— Давай научу, Анхела. Чтобы тебе больше не было больно, не сдерживайся. Просто слушай свое тело. Тебе приятно стоять руки по швам?

Да что же он такое говорит! А внутренний демон уже отвечает моим голосом:

— Нет.

— Тогда обними меня. Прижмись. Потрогай. Поцелуй — это не только губы, чика. Это, как танец не только руки или ноги. Танец — все тело. И даже мысли.

Я понимаю, о чем он. Невозможно хорошо танцевать лишь частью себя.

Как бы там ни было, Рейеса не привлекает неопытность.

Я закидываю руки ему на шею, а моя грудь распластывается об его торс, но соски почему-то твердеют, а ноги, наоборот, слабеют.

Немыслимо. Я сама обнимаю Диего Рейеса. Опять, как и тогда, когда он нес меня на руках.

И я буду это делать, чтобы задурить ему голову.

Главное, помнить, что он тоже со мной играет. И что как игрок он опытнее…

— Никакой боли… Ты поддаешься… и растворяешься, — Рейес говорит тихо и вкрадчиво. Очень нежно. А затем целует меня опять.

Его язык мягко проникает мне в рот, и я вдруг понимаю, что мне хочется ему… ответить. Сплести его язык со своим, насладиться его вкусом. Зарыться пальцами в густые волосы Рейеса.

На ощупь они оказываются удивительно мягкими и приятными. Совсем не как борода, но даже она мне сейчас не мешает.

Мне не мешает вообще ничего… даже член, упирающийся в живот, потому что я как последняя дура верю, что именно сейчас Рейес меня не тронет.

Что он просто будет меня целовать, разнося по телу сумасшедшие токи удовольствия. Между ног приятно и горячо.

Боже, если он так продолжит, вчерашнее опять повторится.

Я уже снова мокрая, и это ненормально.

Ведь думать мне совсем не хочется.

Я только обхватываю шею Рейеса крепче, когда он поднимает меня на руки и несет в комнату.

Я вздрагиваю, когда его губы смыкаются на моем соске и слегка втягивают его. Мне безумно хорошо и хочется еще так.

Как угодно… потому что мне впервые в жизни хочется просто… отдаться.

Рейес то целует, то облизывает всю мою грудь, то слегка прикусывает ее. Прямо, как тогда, когда он делал это в первый раз.

Только сейчас мои ощущения намного острее.

У Рейеса было столько женщин, что он научился… доставлять удовольствие.

Почему-то думать об этом мне мерзко.

А потом он целует меня в живот. Совсем внизу.

И я слышу тихие слова, будто Рейес и не понимает, что говорит вслух:

— Язык — совсем не больно. Язык — это очень приятно, Клара.