Его одержимость

Глава 17. Серенада. Диего

ДИЕГО

Анхела уезжает, а в воздухе как будто еще пахнет ей. Это уже не яблоко, а что-то цветочное или еле уловимый аромат лекарства, которым ее напичкали доктора.

Анхела. Еще недавно в моей голове она была только сукой и дьяволицей.

А сейчас мне даже не хочется звать ее чикой, как других безымянных чик, которых я поимел.

Анхела Рубио. Анхелита. А в мыслях уже напрашивается то, как я называл… да никого не называл.

Кларе я ни разу не сказал это вслух, а ангелочку скажу, когда она заслужит. И то если заслужит.

Блять. Я всерьез начинаю втюхиваться и превращаться в безмозглое желе.

Сначала я признал, что одержим ей и хочу ебаться сутки напролет.

Теперь я хочу не только ебаться. Гитара немного запылилась, я не так часто беру ее в руки.

Мне хочется спеть ангелочку и посмотреть, как вытянется от удивления ее красивое лицо, и приоткроется хорошенький ротик.

Охеренный, как и сама она там внутри.

Блять. Ходить при парнях со стояком не вариант.

Все меня поймут, кто чику видел, за что мне уже хочется им глаза выколоть, но стебаться будут долго.

За спиной, естественно.

Отец меня учил никогда не выражаться грубо с бабами. Никакой ругани при них. Вслух бабу зовет сукой, пиздой, шлюхой ебаной, дыркой и прочей сранью только быдло.

А я — Рейес, потомок дворян, и скатываться не должен.

«В мыслях — что угодно, Диего. А за языком следи. Пусть женщина искренне уважает тебя, а не просто боится».

За помойный язык не зауважаешь, конечно.

А я хочу, чтобы чика не просто уважала меня, а реально гордилась тем, что она — моя.

От души, а не потому что я буду ее качественно ебать. Сначала с резинкой, чтобы привыкла к хорошей ебле и чтобы никаких залетов.

Мои дети родятся от большой страсти и крепкой любви, а не потому что я тупо спустил.

Ночь у нас будет феерической, даже если Анхела захочет выцарапать мне глаза. Пусть поцапается, я переживу.

Это пиздец круто, когда женщина сначала злая, как бешеная кошка, а спустя минут десять она уже ластится, и трется, и вся мокрая.

А потом бешено кончает, закатывая глаза. И все, что может связно сказать, это: «пожалуйста», «еще», «да» и для разнообразия «Диего». А то и вообще ничего сказать не может, только стонет и дышит тяжело.

У меня стоит, так, что ломит.

Блять. Все вечером. Сейчас нужно доделать дела здесь и немного поспать.

А то я уже немного подзаебался со всем, что с утра навалилось.

Хотя во сне мне точно будет сниться упругая чикина задница. Как Анхела чувственно выгибается, напрашиваясь на ласку. А я вхожу резко, до упора и двигаюсь в бешеном темпе.

Не, в жизни, конечно, будет иначе. В жизни мне надо, чтобы на звезды улетела Анхела.

А сейчас я представляю, как кусаю ее охеренные сиськи, сжимаю задницу и просто спускаю на пол, сбрасывая напряжение.

Теперь за дело.

Мне везет: сейф в кабинете Маноло удается вскрыть без особых проблем.

И еще больше везет обнаружить внутри кучу документов за много лет.

Это планы неудачных покушений и одной удачной для Фуэнтесов аварии.

Казнить с особой жестокостью мне больше некого, но теперь я знаю четко, по чьей вине я сирота.

Одно не понимаю: какого хера Клара со мной встречалась. Неужели, чтобы выйти замуж и легально оттяпать наше имущество?

Пиздец полный, но все складывается один к одному.

Дневник ее ебаный, где я — просто горилла, и покушения пошли только после того, как она умерла. То есть когда Фуэнтесы потеряли надежду на бескровный захват.

Мне сложно поверить, что та, кого я страстно любил много лет, была прожженной тварью.

Пока не прочту дневник, буду думать, что ее заставляла Кортни, чтобы почаще со мной видеться. Но этак выходит, что не Кортни ее залечила.

Кортни, блять.

Надеюсь, тебя утешит, что раза три я дрочил на твой портрет без лица. Хотя именно из-за тебя я потом стал несерьезно относиться к семьям тех сук, которые ждали с меня деньги за еблю.

Больше никаких разыгранных похищений с улиц. Лавочка закрывается.

Надо сжечь все, что у меня осталось от Клары, кем бы она ни была.

Теперь есть только Анхела. Кажется, когда я ее встретил, что-то перещелкнуло, и моя судьба пошла по правильному пути.

Потому что с тех пор мне дьявольски везет.

Я сплю часа три, но высыпаюсь, будто проспал целую ночь.

Мне предсказуемо снится моя чика, и среди всего прочего она стоит на коленях и так работает язычком, как мне остается только мечтать.

Этому надо учиться, но главное, это нужно хотеть.

Не все тебе праздник, Диего.

Мои люди весь день тайно наблюдают за семьей Анхелы, и от ее родных я подстав не жду.

Мне нравится, как выглядит женская половина семьи ангелочка. Не мелкие, конечно, на них мне похрен, а ее мама и Мерседес.

Особенно Мерседес. Она ненамного старше моей чики, но совершенно четко уверенная в себе и наслаждающаяся жизнью женщина. Такая не станет шипеть ангелочку, что мужики — мудаки, и надо бы меня во сне придушить.

В конце концов я переселю их всех из халупки в особняк.

Он заждался шума, веселья, любви, детских криков и игр.

Родители по этому поводу очень сокрушались, но ничего поделать не могли, а вот я решу проблему.

Я беру гитару. Понятия не имею, что чике спою. Придумаю на ходу.

У нашего народа все песни о любви, за вдохновением ходить далеко не нужно. Сама чика вдохновляет так, что опять стоит.

Хотя будь моя мама жива, она сказала бы, что это больше похоть, чем любовь.

Что поделать, мам, мне давно не десять.

Клару я полюбил где-то в этом возрасте. Нарисовал ее себе, холил и лелеял, и вот куда меня привела эта блядская платоническая любовь?

Она меня чуть не прибила моими же собственными руками.

Я надеюсь, что полюблю чику, когда она перестанет считать меня гребаным уродом.

Не помню момента, когда я кого-нибудь не любил. Сначала маму. Потом маму и Клару.

Теперь… маму.

И вот эта самая херня мне и не давала сдохнуть все годы. Что-то глубоко внутри, что никто похерить не сможет.

Я зову своих музыкантов, и мы идем показывать чике представление.

Очень надеюсь, что Анхела Рубио не спит, и будить мне ее не придется.

Я довольно сносно вижу в темноте, и когда нахожу их с сестрой в саду, радуюсь.

Отлично, что там Мерседес. Без нее завоевать склонность ангелка было бы сложнее.

Надо смотреть в будущее.

Проклятый сейф, документы и сраный дневник — все это в прошлом. Обрывки я отослал специалисту и хорошо приплатил за срочность.

Хочу махом разобраться со всей сранью и забыть о ней.

Вещи Клары собирать долго не надо, я их в одном месте хранил. Завтра сожгу.

Сегодня я устал и хочу свой приз, хотя чувствую, так просто он мне в руки не дастся.

Судя по позе, Анхела явно напряжена, а Мерседес ее успокаивает. Анхела прямо вскочить и убежать готова.

Моим музыкантам даже несколько неудобно. Они не привыкли к сопротивлению женщин.

Это я всякого насмотрелся.

Настроение у меня не самое лирическое, но чтобы не спугнуть чику, я буду улыбаться и косить под романтичного влюбленного.

Хотя реально я просто одержимый зверь, который втягивает носом воздух, пахнущий добычей.

Анхела боится, а зверю внутри меня нравится этот страх.

Древний, неподконтрольный и… пикантный.

Женщина не должна считать мужчину безопасным — это притупяет удовольствие.

А вот если она знает, что я способен на все, но все равно мне доверяет — это та самая магия гармонии.

Но если чика слишком сильно испугается, все уже будет не то.

Я видел, какая она, когда косеет от ужаса, и очарования в этом ноль.

Я пою милые глупости, и понемногу Анхела расслабляется. Ее глаза блестят, а мне хочется их целовать.

Прогнать всех, остаться с ней вдвоем и выпустить зверя на волю.

Я кидаю шутливые угрозы, и они работают.

Анхела дарит мне цветок, лишь бы я заткнулся, как будто себя саму дарит.

Такой же хрупкий и невинный цветочек, который я хочу хранить всю жизнь.

— Я так долго этого ждал…

Ее глазищи сверкают. Чика тоже чего-то ждала.

На глазах у ее семьи я просто беру ее за руку и веду на пляж. Там никого нет, я велел всем убраться.

Будет море, луна, звезды и мы. А еще пледы и еда в нужном месте.

Фонарь освещает дорогу, и мне кажется, будто мы в какой-то сказке.

Я тихо и мирно веду девушку на пляж, и мне явно больше восемнадцати? Фантастика.

Только чертовка вдруг дергает ладошку из моей ладони.

— Знаешь что, Рейес. Если ты думаешь, что меня можно насиловать, а потом называть именем своей бывшей, а я от этого буду кончать, то — нет.

Мне досталась ревнивая фурия, но фамилия вместо имени неприятно царапает слух.

Значит, Рейес, дикая кошка?

Хочешь еще повоевать?

Злость ударной волной омывает вены, и я холодно говорю:

— Ты будешь спать в моей постели и родишь мне ребенка, женщина.

Анхела сжимается, а я хищно улыбаюсь.

Давай, чика. Вылей на меня все дерьмо, которое накопилось. Покажи себя сейчас, чтобы я ничего не придумывал, как с Кларой.

Я немного выпил с твоим отцом, но теперь я трезв. Забываться мне больше не нужно.

Анхела цедит сквозь зубы.

— Я не хочу с тобой спать.

Ожидаемо.

— Да? А чего ты хочешь? Ты теперь женщина, и тебе нужен хороший секс.

Ангелок резко выдыхает и сжимает маленькие кулаки.

— Если ты все время озабоченный, нечего на меня валить!

Я просто беру ее на руки. Быстро подхожу и поднимаю, а она испуганно вскрикивает. Так уже было.

Только там дальше по пути корни, а я не хочу, чтобы она упала в темноте.

— Это ты меня таким делаешь. Мужчина не должен ходить голодным, чика. Держи-ка фонарь, и пойдем.

Она обиженно и зло сопит. Вот не надо. Давай, кошка. Царапайся.

Я добавляю:

— Анхела, я же не отступлюсь. Тебе нравится играть в хорошую девочку, которую так жестко насилуют, что она кричит от оргазмов? Тебе так понравился прошлый раз? Хочешь еще отшлепаю?

Она снова гневно сопит. Ну что за женщина!

— Молчишь, значит, одобряешь, чика. Я знаю еще массу способов вызвать оргазм насильно. Хочешь так, да? Или, может, по любви?

— Спусти меня, — Анхела говорит тихо, но твердо. И лицо у нее серьезное.

— Только за страстный и глубокий поцелуй спущу.

— Тебе так важна победа, Рейес?

— Мне важна ты. Я на тебе помешался. Я из-за тебя на штурм Фуэнтесов пошел, понимаешь?

Она смотрит прямо мне в глаза. И в ее глазах — океан.

— Тогда что за обрывки ты ссыпал в сумку? Это писала женщина?

Ревнуешь, кошка. Мне нравится.

— Клара писала. Это улики, чика. Ее родители и Рауль убили моих. Я нашел документы в сейфе Маноло Фуэнтеса. Он и Рауль все организовали.

— Но ты все равно сказал ее имя, когда был со мной!

Блять. Мне хочется уже дойти до пляжа и разговаривать нормально, а не так, бредя почти на ощупь. Но поместье здоровое, и до пляжа еще топать.

— Я об этом жалею. Я любил Клару, но после всего больше не люблю. И если ты будешь со мной, то я буду только с тобой.

Анхела фыркает и ничего не отвечает, а я прибавляю шаг.

Море впереди абсолютно черное и довольно громкое. Прямо как то, что происходит между нами.

У меня в поместье живет много больших кошек. Их еще дед начал разводить, а я продолжил.

Анхеле только шипения не хватает, а так один в один. Гибкая, грациозная и злая.

Я нахожу место, где лежат пледы, и ссаживаю чику на один из них.

— Решай, Анхела. Или насильно, или любовно. В конце концов, я достану тебя серенадами. Я буду заваливать тебя подарками. Я изучу все, что ты любишь. Я реально хочу, чтобы ты родила мне детей и собираюсь быть с тобой до конца жизни.

Если она сейчас оттолкнет, я не знаю, что сделаю.

А она прячет глаза и только вздыхает.

Ну хорошо…

— Хочешь, чтобы я встал на колени, чика? Я встану, потому что так мне удобнее ласкать твою грудь губами.

Блядское море очень громко шумит. Я еле слышу, что она отвечает:

— Не заставляй меня… Я должна… захотеть тебя сама. Ну… чтобы ты меня обольстил.