Эхо древних звёзд

Глава III. Лира и Лео.

Тишина в академии Зенотар была особого рода – та, что давит на виски и заставляет нервно постукивать пальцами по столу. Лира сидела в углу столовой, механически пережевывая искусственную еду, когда заметила его. Лео Карсон. С этими нелепыми розовыми волосами, которые торчали во все стороны, словно он только что вылез из-под душа, забыв про расческу. Его зеленые глаза беспокойно бегали по помещению, пока он не заметил девушку.

– Привет, Ли! – его голос прозвучал слишком громко. Лира поморщилась от этого "Ли", но не стала поправлять. Что-то в его наивной улыбке останавливало её от колкостей. Лео просто стоял там, переминаясь с ноги на ногу, как щенок, которого не приглашали домой, но он всё равно ждал у порога.

Внутри девушки всё сжалось от раздражения. Почему он постоянно лез? Почему не может понять простых сигналов? Но потом она заметила, как остальные студенты перешёптываются, наблюдая за юношей. Некоторые даже ухмылялись. А Лео продолжал стоять там, не замечая или делая вид, что не замечает их насмешек.

Когда он опустился на стул напротив неё, Лира хотела сказать что-то резкое. Но вместо этого поймала себя на том, что рассматривает его обкусанные ногти и то, как юноша нервно теребит край куртки. В этот момент девушка впервые подумала: а может, он такой же одинокий здесь, как и она?

Позже, уже в спальне, Лира достала коммуникатор, чтобы написать Хэнсену. Пальцы зависли над сенсорной панелью.

“Знаешь, тут есть один парень…”

Лира начала писать сообщение, но тут же стёрла. Как объяснить это? Как рассказать о человеке, который одновременно бесит и... Что? Привлекает? Нет, не то слово. Может быть, "интересует"? Тоже нет.

"Помнишь, ты говорил, что я должна найти себе друзей?"

И снова стёрла. Получалось либо слишком формально, либо слишком личное. Лира вздохнула и отложила коммуникатор. Лучше вообще ничего не писать, чем казаться глупой.

На следующее утро в учебном корпусе девушка заметила, как Лео старательно делает вид, что читает лекционные материалы. Его розовые волосы были ещё более растрепаны, чем обычно. Лира поймала себя на том, что невольно улыбается этому зрелищу. Когда их взгляды встретились, Лео быстро отвернулся, притворяясь, что полностью поглощен чтением.

За ужином он снова сел напротив девушки. На этот раз Лира не стала возмущаться. Просто молча ела, иногда поглядывая на него исподтишка. Когда их взгляды встречались, она больше не спешила отводить глаза. В какой-то момент Лира поняла, что уже не может представить это место без него.

Вечером, сидя в своей комнате, Лира снова достала коммуникатор. Начала новое сообщение:

"Хэнсен, ты был прав. Друзья действительно важны."

Но тут же стёрла его. Потому что некоторые вещи нельзя объяснить словами. Они существуют где-то между взглядами, случайными прикосновениями и тихим молчанием.

Иногда по ночам девушка думала о том, как всё изменилось. От человека, который бесил её своим присутствием, до того, кто теперь занимает мысли. Это нечто большее, чем просто дружба или привязанность. Это понимание. То самое, о котором говорил Хэнсен.

Сидя в аудитории и делая вид, что читает лекционные материалы, Лира замечала, как Лео снова косился в её сторону. Его розовые волосы были особенно растрепаны. Девушке хотелось сказать что-то колкое. Что-то вроде "Найди себе расческу." Но вместо этого Лира написала в своём коммуникаторе очередное неотправленное сообщение Хэнсену:

"Знаешь, иногда люди находят друг друга, даже когда совсем не ищут."

Иногда самые важные вещи в жизни происходят тогда, когда ты меньше всего этого ожидаешь. И самый надоедливый человек оказывается тем, кто помогает снова поверить в человечность. Даже здесь, в холодных стенах академии Зенотар, среди инопланетян и вечного осуждения.

А розовые волосы... они теперь казались девушке почти милыми. Особенно когда Лео забывает их пригладить после сна.

Лекция у Айрона Солта начиналась как обычно – с мягкого жужжания голопроектора и мерцания формул на стенах.

– Сегодня мы поговорим о квантовой биологии сознания, – его голос, подобно лезвию, пронзал тишину аудитории. Солт создавал голограммы нейронных сетей разных рас, показывая, как квантовые флуктуации влияют на восприятие реальности.

– Мисс Кросс, – его взгляд нашел глаза девушки, – как вы думаете, почему сознание астеринианцев способно существовать вне их тел?

Лира выпрямилась, чувствуя, как кровь приливает к лицу:

– Их нейронные сети работают на принципах квантовой запутанности, позволяя сознанию существовать независимо от физического носителя.

Солт удовлетворенно кивнул:

– Продолжайте.

И она продолжила, погружаясь в детали теории, видя, как удивление появляется на лицах однокурсников.

После лекции Лео не мог скрыть восхищения:

– Ты просто машина!

Его зеленые глаза светились искренним восторгом. Лира почувствовала странное желание прикоснуться к его розовым волосам, и сделала это – сначала легкое прикосновение, потом более уверенное.

– У тебя такие странные волосы, - пробормотала она, перебирая пряди между пальцами.

– Так вот, представляешь, этот балбес в панике начал светиться как новогодняя гирлянда, а Райан... – Лео увлечённо жестикулировал, рассказывая очередную историю.

– М-м... да, конечно, это очень похоже на него, – Лира кивнула, хотя совершенно не слышала, что именно говорил Лео. Она была слишком занята наблюдением за тем, как двигаются его губы.

– И тут эта бабушка кричит: “А кто будет платить за ремонт?!” – Лео театрально замахал руками, изображая возмущенную старушку.

– Восемнадцать парсеков... Нет, я имею в виду - гм, очень много! – Лира покраснела, осознав, что ответила полную чушь.

– Эээ... Лира, ты вообще слушаешь? – Лео приподнял бровь. – Я про бабушку говорил, а не про расстояния.

– Конечно слушаю! Просто... эта история напомнила мне о космической навигации, – Лира попыталась выкрутиться, но её голос звучал всё более неуверенно.

– Правда? А я думал, она должна была быть смешной, - Лео усмехнулся, заметив, как Лира машинально потянулась поправить ему прядь волос.

– О, она очень смешная! Ха-ха... то есть, я хотела сказать... – Лира запнулась, понимая, что окончательно запуталась.

– Знаешь что? -- Лео придвинулся ближе, его глаза весело блестели, – Ты совсем не умеешь врать. Твои щеки сейчас такие красные, что можно чай заваривать.

– Это потому что здесь жарко! – выпалила Лира, хотя они оба знали, что в помещении было прохладно.

– Ну конечно, именно поэтому. – Лео рассмеялся – А вовсе не потому, что ты слишком занята разглядыванием моего лица вместо того, чтобы слушать.

– Я... Что?! Ничего подобного! – Лира вскочила, но тут же села обратно, поняв, что только подтвердила его слова своим поведением.

– Расслабься, Ли, – Лео мягко улыбнулся, – По-моему, это мило. Хотя, если честно, я действительно хотел бы знать, о чём ты думаешь, когда так пристально на меня смотришь.

– Я... эээ... считала твои веснушки, – ляпнула первое, что пришло в голову, и тут же закрыла лицо руками.“Боже, почему я вообще это сказала вслух?”

– Считала веснушки? – Лео расплылся в улыбке, – И сколько же их?

– Не знаю! Я потеряла счёт на двадцати трех! – Лира спрятала пунцовое лицо в ладонях, чувствуя себя полной дурой.

– Давай начнём сначала? – предложил Лео, осторожно отводя руки девушки от лица, – На этот раз я буду говорить медленнее, чтобы ты точно смогла сосредоточиться.

– О нет, только не это, - простонала Лира, но в её глазах уже появился задорный блеск, – Обещаю, во второй раз я буду сама внимательность.

– Проверим? – Лео подмигнул, и Лира почувствовала, как её сердце делает сальто. Она понимала, что снова не услышит ни слова из его истории – слишком уж сильно билось её сердце, наблюдая за каждым движением его губ. Она замечала каждую деталь: как уголки рта слегка приподнимаются, когда он улыбается, как язык иногда касается зубов при произношении определенных звуков. Её пальцы сами тянулись к его руке, и юноша не отстранялся.

Внутри девушки разворачивалась война противоположностей. Эти чувства были совсем не похожи на то, что она испытывала раньше. Это не было простым физическим влечением или интеллектуальным интересом. Это было что-то более глубокое – как будто её собственная ДНК переплеталась с его. Когда их руки случайно соприкасались, по телу пробегала дрожь, которую невозможно было игнорировать.

Она понимала, что эти чувства выходят далеко за рамки дружбы. В них была неконтролируемая страсть, смешанная с нежностью. Желание защитить и быть защищенной. Нечто первобытное, но в то же время удивительно чистое. Как если бы её тело и разум наконец-то нашли то, чего им так не хватало все эти годы.

Лира поймала себя на мысли, что начинает замечать в Лео вещи, которые раньше ускользали от внимания. Как его веснушки становятся ярче, когда он волнуется. Как его голос немного дрожит, когда он говорит о чем-то важном для себя. Как он наклоняет голову, когда хочет что-то сказать, но сомневается.

Эти наблюдения стали одержимостью. Она анализировала каждое его движение, каждый жест, словно пытаясь разгадать сложный код. Иногда по ночам она лежала без сна, представляя, как проводит пальцами по его щеке, чувствует тепло его кожи, ощущает биение его сердца.

Она не хотела позволять себе таких чувств в академии. Но они росли вопреки всему, как сорняки, прорастающие через трещины в бетоне. Они заполняли пустоты внутри неё, которые она так долго пыталась игнорировать.

На одной из лекций Солта, когда Лео снова шептал что-то ей на ухо, она осознала, что больше не может контролировать эти эмоции. Когда Лео случайно задевал её ногой под столом, она чувствовала, как электрический разряд проходит по всему телу. Его близость вызывала в ней настоящий хаос: от учащенного сердцебиения до внезапных приступов жара. Она хотела одновременно оттолкнуть его и прижаться крепче.

Это было похоже на болезнь, от которой нет лекарства. И самое страшное - она не была уверена, что хочет от неё избавляться. Каждый контакт с Лео становился наркотиком, от которого тянуло ещё сильнее. Даже его запах - смесь свежести и чего-то неуловимо мужского - вызывал зависимость.

В моменты особого напряжения она ловила себя на мысли о том, каково было бы целовать его. Не просто мимолетное прикосновение губ, а настоящий, глубокий поцелуй. Как его руки касались бы её тела, как их дыхание смешивалось бы в едином ритме. Эти фантазии становились всё более живыми и настойчивыми.

Эти чувства были подобны урагану, сметающему все преграды на своем пути. Они разрушали её защитные механизмы, делали уязвимой, но в то же время наполняли такой силой, какой она никогда раньше не испытывала. Это было пугающе и возбуждающе одновременно.

Девушка знала, что рано или поздно придется сделать выбор. Продолжать сопротивляться этому влечению или позволить ему разгореться полным пламенем. Но чем больше времени проводила с Лео, тем очевиднее становилось, что сопротивление бесполезно. Эти чувства были сильнее её, сильнее всех страхов и предрассудков.

В конце концов, она поняла, что эти эмоции - не слабость, а источник невероятной силы. Они делали её живой по-настоящему, заставляли чувствовать каждое мгновение с удвоенной остротой. И пусть это было опасно, пусть это могло разрушить её жизнь - она больше не могла отказываться от этой части себя.

Это было как прыжок в бездну, от которого невозможно отказаться, даже зная, что внизу могут быть острые камни. Потому что полет сам по себе стоил того, чтобы рискнуть.

В спортивном зале висела тяжелая, пропитанная потом атмосфера. Лира стояла напротив Тайрина, высокого ксендрианца с кожей цвета расплавленного золота. Его губы растянулись в презрительной ухмылке, когда он окинул взглядом её хрупкую фигуру.

– Ну что, готова попробовать настоящую боль? – его голос звучал как скрежет металла.

Тар Триз свистнул, давая сигнал к началу спарринга. Тайрин двигался с грацией хищника, его движения были плавными и рассчитанными. Лира и Тайрин кружили друг против друга, их тени причудливо извивались на стенах под яркими лампами.

– Первый урок – никогда не недооценивай противника, – процедил он сквозь зубы, резко захватывая запястье девушки.

Первый захват он применил внезапно – резкий рывок, и Лира оказалась на полу, чувствуя, как ее локоть выворачивают под неестественным углом.

Она почувствовала, как рука оказывается в железных тисках. Боль пронзила плечо, когда Тайрин применил классический прием "Змеиный капкан". Её ноги оторвались от пола, и через мгновение она уже лежала на матах, хватая ртом воздух.

– Вставай, – его голос был холоден, – Это только разминка.

Лира попыталась использовать технику переката, которую показывал инструктор, но Тайрин оказался быстрее. Его второй захват пришелся прямо на поврежденное плечо. Она вскрикнула, инстинктивно пытаясь вырваться, но это только усилило боль.

– Ты слишком предсказуема, – насмешливо произнес Тайрин, усиливая хватку, – Как ребенок, который впервые взял в руки игрушку.

Его слова подействовали как красная тряпка на быка. Лира собрала все силы для контратаки, но в этот момент что-то острое на мате рассекло ей ладонь. Капли крови упали на светлую поверхность, смешиваясь с каплями пота.

Лео наблюдал за происходящим, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Когда Тайрин применил особенно жестокий прием, заставив Лиру закусить губу от боли, что-то внутри него сломалось.

– Хватит! – рявкнул Лео, врываясь в зону спарринга. Юноша уже не видел ничего, кроме Лиры, которая пыталась подняться, опираясь на здоровую руку.

Тайрин даже не успел среагировать. Прежде чем кто-либо понял, что происходит, Лео уже использовал классический прием "Падающая звезда", отправив ксендрианца на пол. Хрустнули позвонки, когда Тайрин грохнулся на лопатки.

– Что ты творишь?! – зарычал Тайрин, пытаясь подняться.

– Ты совсем охренел?! – возмутился Лео, нависая над поверженным противником.

– Это была тренировка! – попытался возразить Тайрин.

Но Лео уже подхватил Лиру на руки, осторожно прижимая к себе. Он видел, как дрожат её руки, как кровь сочится из пореза на ладони.

– Оба в дисциплинарную! – проревел тар Триз, но Лео уже нес девушку к выходу.

– Прочь с дороги, – прошипел Лео в ответ.

Лира была легкой, как пушинка, но каждое ее движение отзывалось в юноше острой болью. Ее голова склонилась ему на плечо, и он почувствовал, как она вздрагивает от подавляемых рыданий.

– Медпункт, – бросил он через плечо, – Сначала медпункт.

Девушка чувствовала, как мышцы Лео напрягаются при каждом движении, слышала его частое дыхание. В этот момент весь мир сузился до ощущения его рук вокруг своего тела и горячей струйки крови, стекающей по пальцам.

В медпункте медсестра деловито обрабатывала рану на ее руке, но Лира едва замечала это. Все ее существо было сосредоточено на том, как близко находится Лео. Его запах - смесь пота и чего-то терпко-пряного - сводил с ума. Она чувствовала тепло его тела, слышала его прерывистое дыхание.

– Этот ублюдок, – заворчал Лео, осторожно поглаживая ее здоровую руку, когда медсестра ушла. – Я убью его за то, что он сделал.

Лира благодарно смотрела на него, чувствуя, как что-то внутри нее начинает плавиться. Боль в плече отступала перед другим, более острым ощущением - желанием быть еще ближе к этому человеку.

Комната вдруг показалась слишком маленькой, воздух слишком густым для дыхания. Она протянула руку, неосознанно касаясь его щеки, чувствуя легкую неровность отросшей щетины.

Лира сидела на краю медицинской кушетки, чувствуя, как её сердце колотится о рёбра, словно пытаясь вырваться наружу. Лео был так близко, что она могла различить каждую веснушку на его бледной коже, видеть мельчайшие золотистые искорки в зелёных глазах. Её пальцы дрожали, когда она прикоснулась к его лицу. Всё тело Лиры стало сверхчувствительным - она ощущала прохладу медицинского освещения на коже, слышала отдалённые шаги за дверью, чувствовала запах антисептика, смешанный с едва уловимым ароматом Лео.

– Лео... – ее голос прозвучал хрипло, – Можешь... сесть поближе?

Юноша удивленно посмотрел на нее, но выполнил просьбу. И тогда Лира, собрав всю свою решимость, потянулась к нему. Когда их губы наконец встретились, мир вокруг перестал существовать. Первое прикосновение было мягким, почти невесомым - просто лёгкое скольжение кожи по коже. Но внутри Лиры что-то взорвалось, разливаясь жаром по всему телу.

Она закрыла глаза, позволяя себе полностью раствориться в этом моменте. Её руки скользнули вверх, запутавшись в розовых волосах. Сердце колотилось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди. Каждая клеточка её тела пела, требуя большего.

Когда Лео ответил на поцелуй, Лира почувствовала, как её колени подгибаются. Её тело словно отделилось от реальности, существуя только там, где они соприкасались. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного – это было одновременно пугающе и восхитительно.

Голова шла кругом от противоречивых эмоций. С одной стороны, её внутренний голос кричал о том, что это неправильно, что она должна остановиться. Но более глубокая, первобытная часть её существа требовала продолжения, жаждала большей близости.

Руки Лео скользнули вокруг талии девушки, притягивая ближе. Лира почувствовала, как его язык мягко пробует ее губы, и открылась навстречу, позволяя поцелую стать глубже. Девушка почувствовала, как собственное дыхание сбивается. Её пальцы судорожно сжали его волосы, а другая рука вцепилась в ткань рубашки Лео. Тело предательски дрожало, выдавая всю силу её чувств.

В этот момент она поняла, что больше не может сопротивляться своим эмоциям. Это было как прыжок в пропасть – страшно, но неизбежно. И самое удивительное – ей совсем не хотелось сопротивляться.

Когда они наконец оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. Глаза Лео горели темным огнем, а в его взгляде читалось такое же отчаянное желание, которое испытывала Лира.

– Боже, – прошептал Лео, касаясь лбом ее лба, – Я так долго этого хотел...

Лира только кивнула, не в силах говорить. Ее тело все еще дрожало от пережитого, но теперь это была совсем другая дрожь – пробуждающееся желание и осознание того, что между ними больше никогда не будет просто дружбы.

Они сидели так еще долго, не обращая внимания ни на что вокруг – только их дыхание, биение сердец и понимание того, что пересекли ту тонкую грань, что раньше разделяла их отношения.

Последующие недели превращались в дни, дни в часы, часы в минуты. Время стало абстрактным понятием, как теория относительности из учебников по физике. Лира больше не помнила, когда последний раз спала больше трех часов подряд. Её кожа горела, даже когда они с Лео просто сидели рядом на холодном полу технического коридора, за пределами видеонаблюдения.

Его розовые волосы падали ей на лицо, когда он наклонялся ближе. Она запомнила каждую веснушку на его бледной коже – их было тридцать семь, хотя однажды насчитала двадцать три. Его зеленые глаза светились в полумраке, как два маленьких солнца, готовые испепелить её здравый смысл. А его губы... Господи, эти губы были созданы для греха.

Каждое прикосновение превращалось в электрический разряд, пробегающий от кончиков пальцев до самых пяток. Она чувствовала, как её тело предает её, реагируя на каждое случайное столкновение их рук в коридорах академии. Даже когда они просто шли рядом, её бедро задевало бедро юноши, и она едва сдерживалась, чтобы не прижаться к нему всем телом прямо там, на виду у всех.

В темных закутках технических этажей, где пахло озоном и старой проводкой, они теряли счет времени. Пальцы Лео, шершавые на кончиках от постоянного пережевывания ногтей, скользили по её спине, оставляя после себя дорожки мурашек. Её собственные руки зарывались в его волосы, притягивая ближе, ещё ближе, пока не оставалось ни миллиметра между их телами.

Поцелуи становились все глубже, все отчаяннее. Первый – легкое касание губ, почти невесомое, как крыло бабочки. Потом второй – более уверенный, исследующий. Третий превращался в настоящую бурю: языки соприкасаются, зубы цепляют губы, дыхание сбивается. Она чувствовала вкус его кожи – сладковатый, с легкой горчинкой энергетических напитков, которыми он злоупотреблял во время подготовки к учёбе.

Тело девушки реагировало на него так, как будто он был наркотиком, а она – давно зависимой от него. Сердце колотилось где-то в горле, когда его руки скользили под её формой. Каждое прикосновение отзывалось вспышкой белого света за закрытыми веками. Лира теряла контроль над собой, забывала, как дышать, когда пальцы Лео находили особенно чувствительные места.

В эти моменты весь мир сжимался до размеров того маленького пространства, где они находились. Исчезали бесконечные коридоры академии, пропадал гул вентиляции, затихал шорох шагов за стенами. Оставались только они двое, их прерывистое дыхание и тихие стоны, эхом отражающиеся от металлических стен.

Лира ловила себя на мысли, что начинает узнавать движения Лео, предугадывать их. Когда юноша наклонялся к ней определенным образом, она уже знала, что сейчас его рука окажется у неё на талии. Когда Лео прикусывал нижнюю губу, это означало, что следующий поцелуй будет особенно страстным. И когда его дыхание становилось прерывистым, она понимала, что пора остановиться, пока они оба не потеряли голову окончательно.

Но остановиться становилось все труднее. Каждая клеточка тела девушки жаждала его прикосновений. Она хотела раствориться в нем, стать частью его существа. Иногда Лира просыпалась по ночам, ощущая призрак его рук на своей коже. Её пальцы сами собой тянулись к губам, всё ещё чувствуя вкус поцелуев Лео.

Это было как болезнь, как наваждение. Она знала, что надо держать дистанцию, что нельзя быть такой зависимой от другого человека. Но каждый раз, когда она видела его в коридорах академии, все благие намерения испарялись. Одно короткое "Привет, Ли" – и она снова была готова забыть обо всем на свете.

Иногда девушка ловила себя на том, что считает минуты до следующей встречи. Во время занятий её мысли то и дело возвращались к их последней встрече: как Лео прижал её к стене в том темном коридоре, как его руки скользили по её телу, как его дыхание щекотало её шею. Преподаватели замечали её рассеянность, но она не могла остановиться.

Физическая близость смешивалась с чем-то большим, чем просто страсть. Она начала замечать мелочи: как он подпирает голову кулаком, когда сосредоточенно читает, как его брови хмурятся при решении сложных задач, как Лео улыбается в полудрёме. Эти наблюдения проникали глубже, чем любое физическое прикосновение.

В моменты особенной близости она чувствовала себя живее, чем когда-либо прежде. Каждый нерв в её теле будто бы проснулся и требовал большего. Больше прикосновений, больше поцелуев, больше Лео. Это было одновременно прекрасно и пугающе – осознавать, насколько сильно можно зависеть от другого человека.

Но самым страшным было то, что Лира не хотела этого прекращать. Не могла. Даже если бы вся Вселенная рухнула в этот момент, она бы продолжала целовать Лео, прикасаться к нему, чувствовать его рядом. Потому что в этих прикосновениях она находила что-то, чего не могла найти нигде больше – себя настоящую, без масок и защитных стен.

Иногда, лежа в своей постели, Лира думала о том, что происходит. Как девочка, которая год назад боялась любого человеческого контакта, теперь не может прожить и дня без прикосновений одного конкретного человека. Это казалось невозможным, нереальным. Но каждое новое прикосновение Лео доказывало обратное.

Они вели свой собственный счет времени - не по дням недели или часам, а по количеству поцелуев, прикосновений, объятий. В их маленьком мире существовали только два состояния: когда они были вместе и когда нет. И чем дальше, тем менее терпимым становилось второе состояние.

Лира знала правила безопасности, помнила наставления Хэнсена о контроле и дистанции. Но все эти знания растворялись, стоило Лео оказаться рядом. Система защиты, которую она строила годами, рушилась под натиском его улыбки и теплых рук. И самое удивительное - ей это нравилось.

– Ли, ты должна взять себя в руки, – голос Лео звучал серьезно, но девушка видела, как дрожат его пальцы, когда он поправлял воротник формы. – Твои оценки...

Лира не слушала. Не могла. Каждая клеточка тела кричала о другом. Её пальцы уже расстегивали первую пуговицу его кителя. Вторую. Третью. Она считала их, как молитву, которую никогда не учила. Четыре. Пять. Шесть.

Его кожа под формой была горячей. Она чувствовала это даже через ткань рубашки. Её ладони скользили по плечам юноши, спускались ниже, исследуя каждый миллиметр его тела. Лео прав, черт возьми, он абсолютно прав насчет учёбы. Но сейчас ей было плевать.

Седьмая пуговица. Восьмая. Дыхание Лео стало прерывистым, когда она наконец-то сняла китель полностью. Его зеленые глаза потемнели, превратившись из весенней листвы в грозовые облака.

– Лира, – его голос был хриплым, почти неузнаваемым, – мы не можем...

Можем. Они могут всё, что угодно. Девушка знала это с того момента, когда их губы впервые встретились. С тех пор мир вокруг потерял свою значимость. Оценки? Да. Важно. Когда-нибудь потом.

Её пальцы пробежались по его груди, считая не веснушки – сегодня ей было не до них, а шрамы. Маленькие отметины времени, которые рассказывали свои истории. Она целовала каждую, представляя, как они появились. Драка? Тренировка? А может...

Нет. Нельзя отвлекаться на такие мысли. Сейчас существовал только Лео. Только его тепло. Только его прикосновения, которые становились всё более уверенными, хотя он продолжал говорить о необходимости учиться.

Господи, как же Лира ненавидела и любила эту его ответственность одновременно. Как он мог быть таким рассудительным, когда её сердце колотилось так сильно, что казалось – вот-вот выпрыгнет из груди? Когда каждое прикосновение к его коже отзывалось вспышкой белого света за закрытыми веками?

– Завтра, – шептала она между поцелуями, – завтра я буду учиться. Обещаю.

И сама не верила своим словам. Завтра будет то же самое – эта безумная жажда быть ближе, ещё ближе, пока не останется ни миллиметра между их телами. Пока реальность не сожмется до размеров этого коридора, этих прикосновений, этого дыхания.

Её руки скользнули ниже, к пуговицам брюк. Лира знала, что поступает неправильно. Знала, что где-то там, в другой реальности, её коммуникатор пестрит напоминаниями о заданиях. Но здесь, сейчас, существовала только одна реальность.

Когда Лира неожиданно наклонилась к юноше, её намерения стали ясны за секунду до того, как произошло. Тело Лео напряглось, как струна, а в голове пронеслась мысль: "Это происходит на самом деле?" Губы девушки коснулись его плоти, и реальность взорвалась миллионом осколков ощущений.

Пальцы Лео инстинктивно зарылись в волосы Лиры, но он тут же попытался убрать руки – боялся показаться слишком навязчивым, слишком... контролирующим. Но Лира не отстранилась, и это сводило его с ума. Каждое её движение отзывалось в нём новой вспышкой удовольствия, которая затмевала всё остальное.

Лира действовала инстинктивно, позволяя своим рукам и губам вести. Сначала её пальцы дрожали, когда она касалась его кожи, но с каждой секундой уверенность росла. Она начала с лёгких поцелуев на внутренней стороне его бёдер, чувствуя, как его мышцы напрягаются под её губами.

Когда она наконец взяла его в рот, движения были неуверенными, почти робкими. Но постепенно Лира нашла ритм, чередуя интенсивные прикосновения с более мягкими. Её язык исследовал каждую деталь, создавая новые ощущения для них обоих.

Лира чередовала скорость и давление, наблюдая за его реакцией. Когда Лео начал терять контроль, она ускорила темп, чувствуя, как его пальцы сильнее зарываются в её волосы.

– Боже, – выдохнул Лео, закрывая глаза, когда волна наслаждения начала подниматься из самых глубин его существа. – Постой, Лира…

Лео чувствовал, как разум медленно ускользает, словно песок в часах. В какой-то момент он отстранился, чтобы посмотреть девушке в глаза. Тёмные, полные желания, они затягивали, как омут.

– Боже, что ты со мной делаешь, – прошептал он, прежде чем снова припасть к губам Лиры. Его руки продолжали исследовать её тело, лаская через одежду, с каждой секундой делаясь всё более уверенными и настойчивыми.

Даже сквозь ткань формы он чувствовал жар её кожи, её возбуждение, которое передавалось ему, усиливая собственное. Когда она выгнулась навстречу его ласкам, он едва сдержал стон, понимая, что больше не может контролировать себя.

– Лира…

Он знал, что должен остановиться, должен вспомнить обо всех своих благих намерениях насчёт учёбы и будущего, но все эти мысли растворились в её объятиях.

Лео чувствовал, как его сердце колотится о ребра с такой силой, что, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку. Его ладони были влажными, а пальцы нервно подрагивали, когда он касался Лиры.

Он всегда считал себя экспертом по части теоретических знаний – чёрт возьми, он мог рассказать о человеческой физиологии больше, чем любой тар академии. Но сейчас вся эта информация превратилась в бесполезный шум в голове. Потому что это была не просто теория. Это была Лира – живая, дышащая, трепещущая в его объятиях.

Когда их одежда начала исчезать, он вдруг почувствовал себя невероятно уязвимым. Он хотел сказать что-то остроумное, как обычно, но слова застряли в горле.

– Лира, – голос предательски дрогнул, когда пальцы коснулись её кожи. Она была такой мягкой, такой теплой. Каждый вздох Лиры отзывался в юноше новой волной возбуждения и страха. Страха сделать что-то не так, причинить боль тому, кто стал для него важнее собственной жизни.

Её глаза, обычно такие дерзкие, сейчас были полны неуверенности и ожидания. Лира всегда считала себя недостаточно красивой – слишком бледной, слишком худой. Каждый раз, глядя в зеркало, девушка видела только недостатки: острые ключицы, впалый живот, маленькую грудь. Сейчас, когда последние преграды между ней и Лео начали исчезать, её охватила паника. А что если он увидит все эти недостатки? Что если разочаруется?

Но глаза Лео... Его глаза говорили совсем другое. Когда юноша смотрел на неё, в них читалось такое восхищение, будто перед ним была самая прекрасная женщина во Вселенной. Его руки дрожали, когда он впервые коснулся её груди. Неловкие, исследующие прикосновения вызвали у Лиры смешанные чувства – стыд и возбуждение одновременно. Она закусила губу, когда пальцы Лео скользнули ниже, к тому месту, где сходились её бедра. Её тело предательски откликалось на каждое его движение, становясь всё более влажным.

– Ли… – его удивлённый шёпот заставил её покраснеть.

Лео видел, как девушка напряглась, когда он осторожно раздвинул её ноги. Его собственное дыхание стало прерывистым, когда осознал масштаб ответственности.

– Я... Я буду осторожен, – прошептал Лео, целуя её в губы, в щеки, в шею. Его пальцы дрожали, когда он пытался подготовить её. Он знал, что должен быть нежным, медленным, но его тело требовало другого. Требовало близости прямо сейчас.

Когда он вошел в неё первый раз, мир вокруг перестал существовать. Её тепло обволакивало, затягивало в водоворот ощущений. Лео замер, давая ей время привыкнуть, хотя каждая клеточка его тела кричала о продолжении. Его руки, сжимавшие её бедра, дрожали от напряжения.

– Всё хорошо? – спросил юноша, стараясь сфокусироваться на лице Лиры, а не на том, как идеально она охватывает его. Её кивок стал сигналом к действию. Первые движения были осторожными, почти нерешительными. Он боялся причинить боль, боялся показаться неуклюжим.

Но постепенно ритм начал выстраиваться сам собой. Каждый толчок становился глубже, увереннее. Его дыхание смешивалось с стонами Лиры, создавая какую-то первобытную мелодию. Голова шла кругом от противоречивых эмоций – восторга от близости, страха перед возможной болью для неё, удовольствия, которое затапливало всё его существо.

Его пальцы зарывались в волосы Лиры, царапали спину, оставляя после себя красные следы. Он не мог контролировать свои движения, свою страсть. Тело двигалось само по себе, подчиняясь древним инстинктам. Медленно, потом быстрее. Глубже. Сильнее. Он чувствовал, как её мышцы сжимаются вокруг него, как её дыхание становится прерывистым. Каждый стон был как удар тока, заставляющий его двигаться.

Когда первая волна оргазма накрыла девушку, он почувствовал, как её тело содрогается в его объятиях. Это было прекрасно и пугающе одновременно. Последние толчки были хаотичными, почти болезненными. Лео хотел продлить этот момент, хотел, чтобы это длилось вечно, но тело не слушалось разума. Оргазм накрыл его внезапно и мощно, как цунами, смывая все мысли и оставляя только чистые ощущения. Лео закусил губу, чтобы не закричать, чувствуя, как всё его существо растворяется в этом моменте.

Его руки всё ещё дрожали, когда он гладил волосы Лиры. Сердце всё ещё колотилось, хотя буря эмоций начала стихать. Лео знал, что это изменит всё между ними. Но в этот момент ему было плевать. Потому что он нашел то, чего искал всю жизнь – настоящую связь, настоящее чувство.

– Ли, – прошептал парень, целуя Лиру в макушку, – это было...

Слова не шли. Никакие слова не могли описать то, что он чувствовал. Это было одновременно слишком много и недостаточно. Слишком интенсивно и недостаточно долго. Каждая клеточка его тела пульсировала энергией, которую Лео не мог объяснить. И в то же время он испытывал страх. Страх того, что завтра всё может измениться. Что Лира может проснуться и понять, что совершила ошибку. Что их отношения могут стать неловкими, искусственными. Но даже эти мысли не могли затмить то счастье, которое он чувствовал сейчас.

– Я люблю тебя, – прошептал Лео, всё ещё дрожа от пережитого. Только после этого он осознал, что сказал, и его сердце пропустило удар.

А потом время будто замерло. Лео почувствовал, как Лира напряглась в его объятиях. Не физическое напряжение – другое, более глубокое. Внутреннее. И в этом молчании, которое повисло между ними, он услышал все непроизнесенные слова, которые она не могла сказать.

Лео знал. Знал даже до того, как она отстранилась и посмотрела на него тем особым взглядом – взглядом человека, который понимает, что переступил черту, за которой уже нет пути назад. В её глазах читались противоречивые эмоции: благодарность, страх, нежность и паника – всё смешалось в один взрывоопасный коктейль.

"Чёрт," - подумал юноша, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу. Эти три слова повисли между ними как приговор. Он не планировал их говорить. Вообще. Никогда. Ну, может быть, потом. Потому что знал – они не готовы. Ни он, ни она. Но теперь слова были произнесены, и их нельзя было взять обратно.

Лира отодвинулась чуть дальше, и он позволил это. Его руки, которые секунду назад так крепко держали девушку, теперь безвольно лежали вдоль тела. Лео чувствовал себя голым не потому, что был раздет – нет, его эмоциональная нагота пугала гораздо больше.

– Я... – начал Лео, но не нашел слов. Что можно сказать после такого? Как объяснить то, что сам не до конца понимаешь? Да, он любил её. Может быть, любил давно. Но сейчас, видя испуганные глаза Лиры, он понял, что совершил ошибку. Сказал слишком рано. Нагрузил её лишней ответственностью.

Она отвернулась, и Лео увидел, как её плечи слегка дрожат. Не от холода – здесь было достаточно тепло. От напряжения. Она всегда была такой сильной, такой контролирующей ситуацию. А сейчас он видел её настоящую – уязвимую, испуганную, запутавшуюся.

– Прости, – прошептал парень, хотя знал, что эти слова ничего не изменят. Они оба зашли слишком далеко, чтобы простыми извинениями вернуть всё назад. Теперь придется жить с тем, что показал свои карты раньше времени.

Теперь будет постоянное напряжение – не физическое, а эмоциональное. Она будет думать о его словах каждый раз, когда они будут вместе. Будет анализировать, пытаться понять, что чувствует сама.

И самое страшное – Лео не мог предсказать её реакцию. Лира всегда была загадкой для него. Иногда он думал, что понимает её лучше, чем кто-либо другой. А иногда чувствовал себя полным идиотом, который вообще ничего не смыслит в людях.

Лео протянул руку, чтобы коснуться её волос, но остановился на полпути. Сейчас любое прикосновение может быть воспринято неправильно. Вместо этого он просто смотрел на Лиру, запоминая каждую деталь этого момента. Потому что знал – завтра всё будет по-другому. И послезавтра тоже.

Но одно оставалось неизменным – Лео действительно любил её. Даже если она не готова услышать это сейчас. Даже если никогда не будет готова. Потому что настоящая любовь не требует ответа. Она просто существует. Больше, чем физическое влечение. Глубже, чем дружба. Сильнее, чем страх быть отвергнутым.

И лежа там, в темноте технического коридора, он принял решение: будет ждать. Сколько потребуется. Потому что некоторые вещи стоят того, чтобы подождать.