Эта ученица желает возвышения!

21

Лин Фень поморщилась, заметив кляксу на пергаменте. Она, Яо Гуан и Хан Бао сидели в дисциплинарном зале и переписывали по двадцать раз свод правил секты под зорким надзором старших учеников других пиков.

Конечно, она надеялась, что их вылазка останется незамеченной, но кто же знал, что сам великий Бей Сяолун тоже направлялся в глиняные мастерские…

А ведь она должна была это предусмотреть! Раз ее мастер реинкарнатор, раз лично сказал ей, что разберется, то… он и разобрался. К сожалению, правда, не так, как она себе представляла.

— Сестрица Фень, ты уже закончила? — прошептала Яо Гуан, что сидела рядом с ней, улучив момент, когда старшие отвлеклись. Лин Фень быстро взглянула на учеников пиков Сосны и Парчи, после чего быстро ответила, шепнув:

— Еще два… как дела у Хан Бао?

Яо Гуан мягко усмехнулась. Несмотря на наказание, все они были довольны собой. Яо Гуан и Хан Бао и вовсе чувствовали себя словно герои, пусть учителя и отчитали тех довольно сурово, в отличие от Лин Фень, явно рассудив, что последняя уже получила свое по дороге из столицы. Не спасли даже награды и благосклонность столичной публики к юным ученикам.

— Кажется… четыре?..

Лин Фень взглянула на строчки правил, невольно возвращаясь мыслями к разговору с наставником.

Им так и не удалось добиться своей цели: Ху Юнфень обошел их, завладев реликвией. Наставник планировал забрать и ее, пока они находятся в столице, но удача отвернулась от него. Теперь у Ху Юнфеня были все шансы успешно совладать с испытанием восхождения на гору для кандидатов в ученики и без куска свитка, раз в его руках отныне сокровище клана Цинь, поэтому ему нет необходимости избавляться от возможных ее наследников. В своей «книжной» версии Ху Юнфень завладел реликвией только на соревнованиях, представляя школу Лань, поэтому такой оборот событий вызывал у Лин Фень горькое чувство досады, словно кто-то постоянно направлял протагониста, подстилая солому на каждом шагу.

Хотя инцидента с некачественным фарфором удалось избежать.

Наставник упоминал, что в прошлой его жизни вся семья Цинь была казнена из-за фарфоровой чашки, что уколола вторую супругу. Это было расценено как покушение на царственную особу и ее ребенка под сердцем, и семья Цинь была полностью уничтожена, обвиненная в измене. Судьба Цинь Хо, первой дочери Цинь, тоже была незавидна: она была вечно заперта в царстве Ху Юнфеня, боясь показаться на земле из страха, что ее схватят и казнят… А главный герой был слишком занят накоплением силы и богатств, чтобы помочь еще одному цветку своего сада, как только получил от нее талисман Цинь в обмен на спасение ее старшего брата. Ловко он это провернул!.. На соревнованиях его человек проткнул старшего наследника семьи Цинь, а следом к одному несчастью добавилось и другое, «фарфоровое покушение», окончательно запутав бедную девушку, доверившуюся его яркой милой улыбке. В два хода получить новую наложницу и нового слугу. Воистину хитрости Ху Юнфеня мог завидовать сам владыка демонов…

«К счастью, этого уже не случится». Губы Лин Фень искривились в легкой, едва заметной улыбке, а она сама вернулась к переписыванию правил уже в двадцать восьмой раз. Если такова цена, чтобы одна девушка не пострадала, она готова переписывать эти правила и тридцать, и сорок, и всю сотню раз!..

Пока ее руки выводили слово за словом, ее разум был далеко за пределами дисциплинарного зала, собирая пазл. Наставник заявился под предлогом старого сотрудничества между его пиком и мастерской, решил взглянуть на фарфор и «совершенно случайно» обнаружил дефект… Однако Лин Фень, успевшая хоть немного, но изучить своего учителя, знала, что за фасадом спокойствия тот скрывал бурю.

«Бей Сяолун явно заподозрил что-то неладное… Если подумать, вторая супруга — мать третьего принца. Ударить по ней может быть довольно разумным ходом его противников. С точки зрения власти, Ху Юнфеню выгодно стравить третьего принца с первым… Скорее всего, именно это и происходит, и чем дольше он будет оставаться в тени, тем больше у того шансов стать императором… Кажется, вторая часть книги как раз касалась интриг царства смертных. Даже жаль, что не дочитала, могла бы…»

Она едва не испортила пергамент, не заметив, как начала выводить иероглиф, вторя собственным мыслям. Бросив быстрый взгляд на дежурящих старших учеников, она сконцентрировала Ци и быстро исправила несколько мазков, рисуя верное слово.

Старшие вовсю обсуждали новый набор учеников. Кажется, в этот раз из южных провинций, которые славятся своими обильными урожаями и учениками с сильными стихиями Дерева и Земли. Мастер пика Тысячелетней Сосны, кажется, очень рассчитывал на таких учеников.

Яо Гуан выдохнула, закончив первой. Вместо того, чтобы подняться и отдать свои записи, она принялась делать вид, что все еще пишет, поглядывая на Лин Фень и Хан Бао. Поджала губу, глянула на старших, а после шепнула:

— Сестрица, давай помогу! Если мы напишем сейчас два свитка для тебя, сможем написать еще два для брата Бао и закончить все вместе…

— Но как же почерк?.. — тоже бросив опасливый взгляд на старших, одними губами прошептала девушка в ответ.

— Об этом не беспокойся. Передай мне один свиток, — быстрое движение, легкий шелест бумаги и ткани платья. Яо Гуан с самоуверенным видом разворачивает свиток и принимается писать правила.

Девушки обмениваются взглядами. Яо Гуан улыбается, а Лин Фень смотрит на нее в ответ с благодарностью. Мгновение — они вновь опускают головы, скрывая улыбки. Кисти вновь тихо шелестят по бумагам.

План лучшей ученицы пика Нефритовой Ветви удался, и вскоре все они втроем наконец-то выбрались на площадку на вершине пика, явно вздохнув с облегчением.

— Я и не догадывалась, что сестрица Гуан столь умела в каллиграфии, — посмеиваясь, начала Лин Фень. — Так искусно!

— Сестра Фень преувеличивает. Навыки этой младшей ничтожны, — с мягкой улыбкой ответила девочка, а Хан Бао только приподнял брови, наблюдая за тихим весельем девушек. А после, явно что-то надумав, улыбнулся.

— Ну, это того стоило, — мальчишка порылся в пространственном кольце и извлек платок. Развернув, он протянул его девушкам. — Пока мастер Бей Сяолун отчитывал Лин Фень, я кое-что умыкнул со стола того богача…

— Кунжутные шарики! — радостно воскликнула Яо Гуан и протянула руку. Остановилась. — Что значит «умыкнул со стола»? Братец Хан Бао, воровать нехорошо… что подумают о секте горы Лань, если узнают?..

— Но ведь никто не узнал, так ведь? — Он пожал плечами, а Лин Фень невольно вспомнила, что это сейчас будущий антагонист выглядит сытым и холеным, а прежде ему приходилось много воровать, чтобы выжить. — Легко рассуждать о морали на сытый желудок…

— Ха… — Лин Фень последовала примеру Яо Гуан и тоже взяла шарик, вспомнив, что они с самого утра ни крошки не держали во рту. Поэтому, отбросив стыд и всяческие мысленные увещевания, что ей уже скоро тридцать, а никак не четырнадцать, она откусила кусочек.

Трое учеников стояли на крыльце главного дворца секты, жуя сладкое сытное угощение, словно маленькие дети, разглядывая розовые облака. Солнце клонилось к западу, легкий ветер играл с подолами их нарядов и то и дело задевал шелковые кисти подвесок на поясах Яо Гуан и Хан Бао насыщенного фиолетового цвета, намекая на их победу в столичных соревнованиях, и казалось, что в этом мире нет момента более величественного и торжественного. Три крошечные фигуры, словно зажатые между огромной лестницей вниз, к главной площади, соединяющей цепями-мостами все пики, и огромным дворцом за их спинами.

— Однажды я буду стоять прямо здесь, а внизу все ученики горы Лань склонят передо мной головы, — неожиданно заявил Хан Бао, растерянно посмотрев на фиолетовую кисть шелка, украшенную лунным камнем. — Поэтому вы обе должны обязательно стать сильнее, чтобы стоять рядом со мной.

— Стоять рядом с тобой? — насмешливо заметила Лин Фень, не удержавшись от хмыканья. — Младой олень лишь научился копытом бить, а уж мечтает стать подобно цилиню…[28] Этому младшему явно не хватает воспитания. Ты должен знать, что эта старшая не станет уступать так просто.

Кончики ушей Хан Бао покраснели. Яо Гуан, слушавшая их, рассмеялась.

— Уважаемые брат и сестра, эта ученица должна принести вам свои извинения, ведь у этой ученицы не было намерений отставать от своих старших, — посмеиваясь, та отвесила им обоим шутливый поклон.

— Значит, все мы так или иначе желаем одного? Похоже на обещание… — Лин Фень улыбнулась и задумчиво посмотрела вниз. — Было бы и правда хорошо однажды стоять здесь вот так.

— Раз обещание, давайте его скрепим! — с готовностью поддержал Хан Бао. Яо Гуан активно закивала, а мальчик принялся оглядываться, пытаясь сообразить, как поступить. Его взгляд опустился на последний кунжутный шарик в платке. — Хм… может, разделим этот шарик и съедим одновременно?.. Будет знаком нашего обещания стать старейшинами секты!

— Хорошая идея! Позволь! — Яо Гуан забрала шарик и осторожно разделила на три части. Одна незамедлительно отправилась к Хан Бао, вторя осталась у нее, а третью протянули Лин Фень. Оба уставились на девушку в ожидании.

«Маленькая львица» опустила глаза на протянутый кусочек десерта и, не веря, что участвует в этой детской нелепости, забрала его.

— Раз, два три! — Ученики пика Нефритовой Ветви тут же запихивают в себя остатки сладости, и Лин Фень, обреченно вздохнув, тоже забрасывает кусочек теста с остатками сладкой бобовой начинки в рот.

Вкусно.

Троица спустилась вниз и разошлась по своим пикам: Яо Гуан и Хан Бао отправились на пик Нефритовой Ветви, а Лин Фень — к вершинам Бронзового Котла. Это странное обещание оставило Лин Фень в глубокой задумчивости, словно она наконец-то поняла свои желания, но все еще отказывалась признавать.

Зима медленно вступала в свои права. На пике становилось холодней и холодней, Лин Фень поежилась, подходя к своему домику, и потерла ладошки одну об другую, подумав, что нужно сказать Сон Мей наготовить угля для обогрева побольше. Хотя если она сможет прорваться на ступень выше, обычный холод перестанет доставлять ей неудобство.

Сон Мей поджидала свою маленькую госпожу у входа. В руках служанки был большой кулек, а выражение лица свидетельствовало, что произошло нечто важное.

— Сон Мей?.. — едва Лин Фень окликнула ее, подходя ближе, как та поклонилась.

— Эта служанка поджидала вас, почтенная ученица. — Девушка подняла бровь, заподозрив неладное. Когда Сон Мей становилась вежливой, значит, жди беды. — Эта служанка хотела покинуть свою маленькую госпожу, попрощавшись.

— Покинуть? Что это значит?..

— Большая птица велела мне возвращаться во внешние покои. Господин велел передать вам, что ваше обучение начинается с моего первого шага прочь.

Лин Фень застыла, где стояла, а Сон Мей двинулась ей навстречу. Поравнявшись, та не остановилась ни на одну секунду, продолжив шагать вперед.

Лин Фень не винила ее. Они не стали слишком близки, чтобы она расстраивалась, но легкое сожаление все-таки проникло в ее сердце. Что будет с Вень Луном, когда он узнает, что старая возлюбленная вновь покинула его? Внешние и внутренние ученики секты практически никогда не пересекались, а если и видели друг друга, то были слишком заняты поручениями, чтобы обращать внимание… Что будет с Сон Мей?..

Когда шаги Сон Мей растворились в закатной дымке, девушка вздохнула. Сон Мей очень сильная. Подручная Двуликого Змея пережила позор, линчевание, падение в рангах, но продолжала смотреть вперед с гордо поднятой головой, за что «Маленькая львица» могла ее уважать.

Дом был холоден и неприветлив. Сон Мей оставила ей поднос с едой, та была еще теплой, словно последнее «прощай», поэтому Лин Фень села за стол и притянула тот к себе поближе и откусила кусочек лепешки, подумав, что она для начала поужинает.

Одна.

Бей Сяолун действительно был человеком слова. Лин Фень осталась одна в доме и теперь должна была полностью заботиться о себе самостоятельно. Никаких слуг, как у других учеников, никакой готовой еды в столовой. Ученикам пика Бронзового Котла было запрещено помогать ей даже за плату. В одно мгновение из всеобщей любимицы она превратилась в призрака на собственном пике: соученикам было запрещено заговаривать с ней. Хан Бао и Яо Гуан, с которыми она сблизилась после турнира, тайком присылали ей бумажных птичек с письмами, пока глиняные птицы Бей Сяолуна не переловили их всех, обрезая эту крошечную нить общения.

Лин Фень занималась домом самостоятельно, не забывая и про обучение. Она пряла, лепила из глины, вырезала по дереву, медитировала, упражнялась с утяжелителями, читала свитки и книги техник, древние изречения и трактаты, занималась каллиграфией, танцами и искусством, тренировалась с мечом и веером — в полном молчании. Даже Бей Сяолун, что теперь всегда, вне зависимости от обстоятельств, тренировал ее лично, редко заговаривал с ней. Взращивание Ци пустоты — это путь воли и ограничений, но Лин Фень не была готова к таким испытаниям, отчего плакала по ночам от усталости. Раньше Сон Мей приносила ей лекарства от боли в теле, но теперь ее лишили и этой роскоши. Мышцы ее болели, кости, казалось, вот-вот начнут трещать, а кожа казалась хрупкой и ломкой.

Лин Фень закусывала губу и терпела, чувствуя, как внутри что-то поднимается, сгущается и формируется капля по капле. А освоив сон-медитацию, и вовсе почувствовала, что крошечные капли становятся ничтожным слабым ручейком Ци, что льется в ее внутреннее море, подобное бездне.

Стоит ли все это второй птицы на табличке и уважительных поклонов в ее сторону даже со стороны старших учеников? Лин Фень все еще не понимала, но иногда жалела, что согласилась стать личной ученицей Змея. Его яд растекся по ее венам и медленно ослаблял, превращая в хризалиду[29], лишая мыслей, подчиняя одному четкому циклу: медитация — тренировки — чтение — искусства — тренировки — медитация… Повторить, повторить и повторить изо дня в день.

Лин Фень научилась виртуозно стирать одежду в ледяном ручье, колоть дрова и собирать яйца из птичьих гнезд — постигла умения, которые ей, бывшей жительнице современного мегаполиса, казалось, никогда не придется освоить.

Когда морозы ударили, тело девушки было закалено настолько, что она обходилась без обогрева помещения — еще один признак закалки тела и перехода на новую стадию. А когда ручей замерз, Лин Фень освоила «Дыхание истинного владыки туманов» и «Укрепление тела небесного демона». Ее клинок наконец-то поднялся в воздух, а движения веера стали элегантны и достаточно смертоносны, чтобы справиться с простыми неопытными противниками.

Теперь перед Лин Фень стояла задача изучить новую технику. «Погребение ветвей слив», несомненно, было настоящей издевкой со стороны Бей Сяолуна или, возможно, таковой казалась. Но сложно было придумать лучшее время, чем зима, для ее освоения[30].

Раздевшись до нижнего платья, Лин Фень села на небольшой камень, чувствуя, как снег под тяжестью ее тела сминается и тихо тает — поразительная чувствительность тела после его перехода на среднюю стадию Основания, — но не смея изменить ток Ци в теле, зная, что это может навредить ее обучению.

Техника «погребения ветвей слив» относилась к элементарным техникам управления льдом. Освоив ее принцип, Лин Фень могла больше никогда не беспокоиться о том, что поскользнется на льду, или о том, чтобы оставлять следы на снегу. Помимо родства со льдом, техника позволяла своему владельцу образовывать тысячи ледяных игл, что, подобно ветвям сливы, могли впиваться в противника или становиться гибкими, запутывая и замедляя. Лин Фень понимала, почему учитель настоял на ее изучении — в ее случае каждая секунда боя может оказаться решающей, и ее история не про сметающую все на своем пути силу, но поразительную хитрость в бою.

Она зачерпывает снег руками: ледяной горный ветер хлестко ударяет ее в спину. Она собирается, хмурится и, подавив дрожь, мысленно заставляет свое внимание полностью сосредоточиться на руках и копчике.

Она — прямая линия. Чем дольше она сидит здесь, тем сильнее она — это земля. Холодная, недружелюбная. Она — земля, крошечное зерно внутри, что пробивается сквозь мрак элемента, питаемое ледяной водой. Снег в ее руках медленно тает, неприятно бегут по рукам капельки воды. Дует ветер — мокрая дорожка кажется порезом бумаги на коже, отчего ее дыхание сбивается.

Лин Фень открывает глаза, ее дыхание сбивается с ритма. Она выныривает из медитации, не в силах удержать в разуме образ медленно растущей зимней сливы, обнимая себя за плечи.

«Демоны… как же холодно…» — Она прикусила губу и опустила руки обратно в снег, склоняясь ниже. Вновь закрыв глаза, она опять возвращается к своей медитации.

Фигурка юной девушки, сгорбленной на вершине ледяного пика, кажется, вот-вот исчезнет с очередным завыванием горного ветра.

Лин Фень «растет». Ее тело медленно раскачивается, пока она — дерево сливы, что впитывает Ци вокруг себя. Лед, ветер, земля, вода, солнечный свет, лишенный тепла. Ее кора грубеет, становится черной, холод отступает — ей невдомек, что руки и ноги ее уже онемели. Она шумно выдыхает, ее дыхание становится облачком тумана и тут же застывает, осыпаясь на снег крошечными льдинками.

Начинает темнеть, холод становится сильнее и сильнее, пока ее вновь не выдергивает из медитации собственный хрип. Легкие сковывает льдом, она в ужасе распахивает глаза и барахтается, подобно рыбе в воде. Тело мгновенно пронзает тысяча ледяных игл, ветер бьет ее в грудь, она скручивается посреди снега в попытке удержать тепло и с силой стискивает зубы.

Провалилась. Уже в третий раз.

Ее руки и ноги покрылись волдырями, полными прозрачной жидкости. Лин Фень сидела на своей кровати, рядом с ней тлела жаровня, даруя тепло, а на кровати рядом валялись пилюли против обморожения. Часть ее конечностей была замотана, и она никак не могла заставить себя поднять взгляд, чтобы посмотреть на собственные пальцы, покрытые струпьями и гноем, напоминавшими ей болезненную кору дерева. Лин Фень знала, что это омертвение кожи, грозящее вечными рубцами: к счастью, на горе хватает эликсиров, чтобы предотвратить ужасное, так что ей остается только подождать еще немного, прежде чем попытаться вновь.

— Не хочешь прекратить?.. Этот наставник поймет, если ты решишь отступить, — Бей Сяолун занял один из стульев и сидел напротив кровати, разглядывая состояние ног и рук Лин Фень, сидевшей с каменным выражением лица.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Отступить? Как я могу?.. Техника «Погребения ветвей слив» не сложная, просто этой ученице не хватило настойчивости, — Лин Фень закусывает губу. — Другие справлялись, значит, я тоже на это способна.

Бей Сяолун не отвечает. Его белоснежные волосы кажутся Лин Фень туманом, что бежит по его плечам, окутанными накидкой цвета бронзы. После столицы он и Лин Фень, казалось, отдалились друг от друга еще сильнее, это порождало беспокойство Вень Луна. Попытки его вновь улучшить отношения ученицы и наставника обоим казались смешными, отчего первый ученик горы Бронзового Котла в конце концов отступил.

— Попробуй воспользоваться тем, что у тебя есть. Ты использовала «Укрепление тела небесного демона»?

— Да, наставник.

Пауза.

Техники заклинателей с трудом давались Лин Фень. Пусть ее руки уже были достаточно искусны, чтобы выполнять заказы в мастерской пика, пусть ее фехтование ничем не уступало навыкам других учеников, талисманы из-под ее кисти всегда срабатывали, а среди младших не было никого ее искусней в дискуссиях и литературе, в каллиграфии ее обгоняла лишь Яо Гуан, самое важное и самое главное, техники заклинателей, отбрасывали огромную тень на все ее успехи. Лин Фень плелась в конце по культивации и освоению новых техник — а без этого ей никогда не достичь высот в мире культиваторов.

Она это знала. И учитель это тоже знал.

Лин Фень опустила голову, разглядывая собственные руки.

— …Я и правда саранча, учитель, — спокойно заговорила она снова, поднимая ладони вверх, над головой, разглядывая волдыри, последствия очередной неудачной попытки, что в этот раз чуть не стоила ей рук и ног. — Я могу поглотить Ци вокруг себя, не оставив ничего, кроме безжизненной пустоши, где даже демон не сможет выжить, но стоит мне попробовать направить Ци на что-то другое, как я не опаснее младенца. Все обладатели Ци пустоты таковы?..

Бей Сяолун поначалу хотел сказать ей правду, но передумал:

— Нет. Встречаются достаточно искусные в техниках конденсации и поглощении. Попробуй освоить эту технику не на ледяной вершине, но в ледяном озере. Это более простой, но более долгий вариант.

— Да, учитель. Эта ученица благодарна за ваш совет, — и они оба знают, что она им не воспользуется. В своем ослином упрямстве она продолжит взбираться на пик каждый рассвет, продолжит раздеваться до нижнего платья, снова опустит свое тело в снег, обнимая тот подобно одеялу, пытаясь стать зимней сливой посреди гор.

— Лин Фень… — он начал необычайно мягко.

— Нет, — взгляд девушки пугающе взрослый и ясный. Бей Сяолун умолкает, сметенный сокрытой силой в янтарных глазах ученицы. Почему-то лицо юной красавицы кажется ему намного старше. — Ибо так велел мой учитель.

Двуликий Змей молча поднимается и оставляет ее одну.